Густые волосы на груди у Койота вымокли от пота.

Сделав сотое приседание, он выпрямился и взглянул на монаха:

– Доброе утро, лама Монг.

Мгновение Монг смотрел на него, потом кивнул и улыбнулся:

– Рад, что ты уже отдохнул после поездки. Ты спал очень долго и очень крепко.

Койот вытер простыней пот со лба и груди.

– Должен признаться, что тут виноваты не только утомительные перелеты. Последний месяц был для меня довольно тяжелым. Я не понимал этого до тех пор, пока не оказался здесь. Словно бы я все это время был на привязи и неутомимо старался освободиться. Здесь я перестал это чувствовать, и усталость сразу меня одолела.

Монах показал на куртку, черную, как и брюки, которые Койот уже успел надеть.

– Одевайся. Я покажу тебе монастырь. У тебя впереди трудная учеба.

Сначала шелк казался холодным, но быстро нагрелся.

– Сколько времени займет у меня обучение всему, что мне нужно знать?

Монах повел Койота в полумрак коридора.

– Это мне неизвестно. Темные Властелины не говорят нам, чему и как они учат.

– Я тем более не имею об этом сведений.

– Осознанных сведений, ты имеешь в виду, – уточнил Монг. – Мы посмотрим, что ты умеешь, и в зависимости от этого назначим тебе обучение.

Древность монастыря произвела на Койота сильное впечатление – особенно если учесть, что его знания о собственном прошлом исчерпывались событиями последнего месяца. Ознакомившись с файлами своей биографии, которые дала ему Джитт, он не нашел в них ничего достойного внимания – одни слухи и преувеличения. Отнестись к этому серьезно было довольно трудно.

Он коснулся пальцами каменной стены. Это место станет для меня коконом. Вспомнив, как Скрипичник называл его своей «забавой» и обращался с ним, как с недочеловеком, Койот укрепился в решимости покончить со своим бывшим господином. Я завершу свое превращение и стану сам себе хозяин. Я поверну умение. которое он мне дал, против него самого.

Лама остановился возле каких-то дверей и пропустил Койота вперед:

– Здесь наш арсенал и зал для тренировок.

Койот медленно спустился по широким ступенькам.

Крышу зала поддерживали большие колонны; судя по всему, он размещался непосредственно под храмом. Пол покрывали маты, истоптанные тысячами ног; под потолком висели масляные светильники.

В зале тренировались двадцать рапьюнгов в коричневых одеждах. Они синхронно наступали, наносили удары и ставили блоки, подчиняясь командам наставника. Многие улыбались, словно это была увлекательная игра, но некоторые выглядели спокойными и отрешенными, ведя этот бой с тенью.

Монг спустился вслед за Койотом.

– Понять самого себя и осознать уязвимость своего физического тела очень важно в наших занятиях. Для большинства людей представление о своем «я» прежде всего связано с мыслью. Но лишь в той точке, где сознательное объединение тела и разума сменяется союзом материи и духа, в котором мысль исчезает, начинается путь к просветлению.

Койот кивнул и показал на стену, увешанную оружием:

– А умение владеть вот этим помогает осознать мимолетность жизни?

– Да. И многое говорит о человеческой природе.

Ведь первыми инструментами человека были палки и камни. От них берут начало все виды современного оружия. По мере того как человек совершенствовал свои инструменты, мир усложнялся. Человек – это прежде всего изобретатель и производитель инструментов; понять это – значит понять сущность человеческого рода.

Койот снял со стены какое-то оружие. Лезвие шло перпендикулярно древку, как у топора, только было узким и слегка изогнутым. Там, где лезвие соединялось с древком, болталась цепь длиной около фута; на конце цепи было металлическое грузило. Койот взял древко в левую руку, а правой поднял цепь и начал ее вращать.

– Кузари-гама, японское оружие. Ниндзя его обожают. С помощью такой штуки Адама Шинрикан многих самураев отправил на тот свет, прежде чем Араки Матамон не прикончил его самого в бамбуковой роще.

– Верно. А что, если вместо цепи приделать палку, а вместо грузила – камень?

Койот кивнул, но потом на мгновение задумался.

– И все же довольно сложно объяснить происхождение всех инструментов от палки и камня. Как насчет радио и машин, например?

Монах улыбнулся:

– Это немного сложнее. Но надо принять во внимание, что человек на протяжении всей своей истории боролся с природой и обстоятельствами, которые угрожали его погубить. Палки и камни помогали ему обратить силу разума в силу физическую. Стуча двумя палками друг о друга, он мог предупредить остальных членов племени об опасности или о приближении возможной добычи. Они спешили к нему, и сила его возрастала многократно. Конечно, радио не то же самое, что стук палок, слышимый на большом расстоянии, но отправная точка одна и та же.

– Да, человек – это создатель инструментов. И с помощью их он умудряется выжить, – согласился Койот, убыстряя вращение цепи. Раскрутив ее как следует, он ударил грузилом по ближайшей колонне и, когда оно отскочило, поймал его в ладонь.

– Я знаком с этим оружием.

– Я вижу, – кивнул Монг. – А что ты скажешь об остальных, Куй-кан?

– Об остальных? – Койот повесил кузари-гама на место. – Копья, ассегаи, яри, нагината, пилум, – начал перечислять он. – Мечи: клеймор, рапира, дайто, катана, вакизаши, симитар, двуручный меч; я вижу здесь даже обсидиановую булаву древних ацтеков.

Осматривая оружие, Койот поймал себя на том, что почти чувствует каждое в своих руках, знает все тонкости атаки ими, а также тысячу способов защиты от них.

Если я был забавой Скрипичника, то явно забавой во емкого назначения. Я знаю об этих штуках гораздо больше, чем нужно простому убийце.

– Мне известны все эти виды оружия, лама. Эти и еще много других, – сказал он вслух. – Похоже, основная часть вашей работы уже сделана.

– Возможно, Куй-кан, возможно. – Монах направился обратно к лестнице. – Скрипичник неплохо тебя сконструировал.

– Вы имеете в виду – "вышколил"?

– Нет, я имею в виду именно "сконструировал".

– Что? – Койот на мгновение сбился с шага. – Сконструировал?

Монах кивнул и повел его по коридору, в конце которого мерцал солнечный свет.

– В семидесятых – восьмидесятых годах прошлого века многие женщины утверждали, что их похитили и заставили зачать детей. Они говорили, что это, наверное, инопланетяне или какие-нибудь сатанисты, которым нужны человеческие гибриды или младенцы для жертвоприношений. Тогда этому не уделили внимания; скептики заявили, что это всего лишь самовнушение, которое вообще свойственно женщинам в период беременности.

Никакие доказательства найдены не были, а кроме того, все жертвы похищений имели либо психические отклонения, либо плохую наследственность. В то время никто не мог поверить, что инопланетяне настолько глупы, что отбирают именно их для воспроизведения потомства.

– Зачем кому-то понадобилось придумывать такие ужасные истории? – Койот нахмурился. – Вы хотите сказать, что со мной произошло то же самое?

– Маскировка, Куй-кан. – Они вышли в небольшой дворик, залитый солнцем. – На самом деле женщин похищали не для того, чтобы зачать ребенка, а для того, чтобы его выносить. Их использовали в качестве инкубаторов. Кроме женщин были и мужчины, у которых брали сперму, – но они об этом молчали, потому что им все равно бы никто не поверил.

– Так вы знаете, кто мои родители?

Монах покачал головой:

– Нет, не знаю, но, очевидно, это были люди, обладающие превосходным здоровьем, высоким интеллектом и творческими способностями.

– Что ж. – Койот помедлил. – Я действительно физически хорошо развит; а что касается творческих способностей – наверное, это как-то связано с эмпатией?

– Вероятно. – Монах подошел к другой лестнице и, положив руку на гриву каменного льва, стал подниматься по ступенькам. – Твои тренировки сделали тебя физически сильным. А творческие способности развивались иными путями. Без сомнения, твой хозяин хотел бы научить тебя тому, чему можем учить мы, но ты свои умения получил от него в дар, а не заработал их. Поэтому они тебе не принадлежат.

– Значит, у нас с ним до сих пор существует некоторая связь? Игрушка и Хозяин.

– Да. – Монг поднялся на площадку и показал на раскрытые бронзовые двери.

– Это лаканг, главное помещение в монастыре. Здесь обитает Будда. Лаканг используется для молитв и медитаций. Ты живешь в дукханге, как и остальные монахи.

Под лакангом находится гонкханг, где находится страж монастыря, Йидам. Это священное место, и я просил бы тебя туда не входить.

– Как скажете, лама, – согласился Койот и вошел внутрь лаканга. На алтаре между двумя золотыми чашами возвышалась статуя сидящего Будды. В одной чаше был рис, в другой – цветы. Рядом с Буддой Койот увидел статуэтки поменьше, изображающие бодхисатв, святых и достойных монахов прошлого. Стены были расписаны фресками. На полу, скрестив ноги, сидели монахи и монотонно читали мантры.

– Кроули сказал, что вы будете учить меня санияте и оуму. Именно в таком порядке, хотя, по его словам, обычно вы учите в обратной последовательности. – Он скрестил руки на груди. – Я видел, на что способен Кроули, – например, уходя отсюда, он пропутешествовал между двумя мирами. Но, полагаю, это умение не входит в число тех, которым вы обычно учите своих послушников?

– Это лишь частность, – ответил Монг и повернулся к окну, выходящему во двор. – Сюда приходят, чтобы понять целое. А того, кого интересует дерево, способность перепрыгивать с ветки на ветку не особенно занимает.

– И все же она может оказаться полезной.

Монг вздернул бровь:

– Полезной?

– Я имел в виду – "в обыденной жизни". – Койот натянуто улыбнулся. – Вот у вас здесь, по моим подсчетам, человек пятьсот, однако вы не возделываете поля, вам никто не доставляет провизию, и все же вчера, когда я проснулся, мне дали какой-то совершенно неизвестный фрукт, похожий на апельсин.

Монах пожал плечами:

– Ты и Ми-ма-йин обращаете внимание лишь на части целого.

– Но вы посылаете гетсулов и телонгов в другие реальности?

– Реальность одна" а то что мы получаем провизию из других измерений – это счастливый дар. – Лама сунул руки в рукава своего одеяния. – Пожалуй, прежде чем ты приступишь к занятиям, тебе стоит увидеть еще кое-что. Иди за мной.

Монг вышел из лаканга и, обогнув его, повел Койота к стене.

– Ты вошел через западные ворота, но выйдешь через восточные.

Восточные ворота были такими же, как и все остальные. Только элементы резьбы на них были переставлены так, что создавалось давящее, зловещее впечатление.

На стене, как и возле прочих трех ворот, сидели двадцать семь монахов, погруженных в медитацию, но Койот заметил, что они вооружены. Некоторые были одеты в традиционные доспехи тибетских воинов, и кроме копий и мечей у них ничего не было – зато у других на груди висели автоматы АКМ, а у одного даже торчал из-за спины ручной гранатомет.

Как и остальные, эти ворота, казалось, уходили прямо в гору, но на мгновение Койоту померещилось, будто он видит створки. Впрочем, видение было размытым и сразу исчезло.

Напротив ворот на стене лаканга был изображен огромный чернокожий великан, протягивающий руки к воротам. Его глаза были налиты кровью, а в обеих руках он держал по молнии. Вокруг шеи – ожерелье из черепов, причем многие из них были явно не человеческими.

Койот посмотрел на изображение, потом – на ворота, потом – снова на изображение.

– У меня такое чувство, что я чего-то не понимаю.

– Это Йидам. Его имя – Виджрабхайрава, он защищает нас от созданий зла. Монахи, охраняющие ворота, все время произносят его имя, чтобы монастырь был в безопасности. – Он кивнул на восточные ворота. – Это единственный путь, которым ты можешь выйти отсюда. Если ты это сделаешь, значит, ты овладел тем мастерством, ради которого пришел к нам.

– А если у меня не получится?

Монах помрачнел:

– Молись, чтобы получилось. Перерождение – участь, которую я не пожелаю даже самому злейшему Темному Властелину.