Им удалось избежать огненной купели. Стоя у стены, Марика и ее отец наблюдали, как с вошедшего в бухту судна спустили два баркаса. Пираты быстро работали веслами и вскоре достигли места, где монахиня удерживала на плаву потерявшего сознание киммерийца.

— Она опять ускользнула, — Халар Зим ударил кулаком в стену.

— Мы непременно получим ее, отец, — Марика тронула его за плечо.

— Мы? Кто мы? — измазанное кровью лицо Халар Зима еще больше покраснело от злости. — Побег девчонки целиком лежит на твоей совести.

— Но почему?

— Твои чары оказались несостоятельными… И мне претит твоя слабость.

Марика отступила, прикрывая живот на всякий случай.

— В чем моя слабость?

— Ты сама знаешь, — отец отвернулся от нее в сторону моря.

— Ты говоришь о моем бессилии? — ледяным тоном спросила колдунья. — Разве не я нашла ее?

— Однако не довела дело до конца. Ты не смогла уничтожить варвара по моей просьбе. В итоге мои люди погибли в огне, а эти двое спокойно уплывут на восток, — он ткнул пальцем в пиратский корабль. — И что теперь подсказывает твое колдовство, дочь? Наверное, они поднимутся по реке Стикс и, оттуда пойдут пешком в Гирканию? Или обогнут Черное Побережье, чтобы начать путь на север из Вендии, а то и из Кхитая? Как будет по твоему разумению?

— Я могу отследить ее, отец, но не в силах предсказать…

— Тогда зачем ты нужна? — Халар Зим еле сдерживал себя. — Твоя мать обладала силой и предсказала бы.

«Как же! Мать даже была не в состоянии предвидеть западню и предугадать собственную смерть. Куда в тот момент подевалась ее волшебная сила?» — Марика стиснула зубы до боли, чтобы не прокричать ему в лицо эти слова.

Она в возмущении отвернулась к океану. Пираты уже втащили тело Конана на баркас. Каким удивительным здоровьем обладает этот киммериец! От такого яда любой человек, получивший даже столь незначительную царапину, не сделал бы двух-трех шагов. А варвар, напротив, еще умудрялся отмахиваться от ее отца. Несомненно, он — лучший из людей.

Внезапно колдунью посетила специфическая мысль, в корне меняющая взгляд на будущее. Марика не сомневалась, что рано или поздно Маска Ахерона проснется, позволив отцу воскресить Маливу. Но это не означало бы, что ее ресурс полностью исчерпан. О свойствах маски Марика знала гораздо больше покойной матери. С активизированной маской на лице Халар Зим стал бы непобедимым в бою. Никакая сила не могла бы противостоять ему. С ним сражались бы вся военная мудрость полководцев Ахерона и магия величайших некромантов. Те блага, что собиралась предложить мужу Малива, выглядели слепыми щенками на фоне матерых волков.

«Только мой отец не единственный, кто достоин Маски Ахерона» — она представила Конана возле себя, или точнее — себя его супругой рядом с ним. С магическими способностями Марики и мастерством киммерийца древняя империя не просто восстала бы из пепла, но и расширилась до невероятных размеров. Мечты Халар Зима о власти и славе не шли ни в какое сравнению с той действительностью, что она и Конан могли бы создать.

— Изображаешь статую? — Халар Зим, теребя кончиком мизинца разбитую губу, смотрел на нее холодными глазами. — Валяйся ты у меня у меня в ногах, я расценил бы это как знак твоего раскаяния в своем бессилии.

— Тебе требуется узнать глубину моей слабости, отец? — Марика, щелкнув пальцами, вызвала колдовского помощника со штандартом, на котором висела Маска Ахерона.

Два удивленных копьеносца Укафы попытались его остановить, но скелет вывернулся из их рук. С удивительной быстротой существо преодолело ступеньки лестницы и врезалось в стену.

Маска повисла на зубце, грозя упасть вниз.

— Значит, я слаба? В таком случае, посмотри, отец, как мое колдовство сотрет маску в порошок и развеет над морем. Понаблюдай, — она кивнула на солдат, прибывающих на заставу, — как лопаются глаза, вскипают мозги и трещат кости твоих воинов. И после всего спроси себя: «Почему я посмел усомниться в силе моей дочери?».

«Ну же, продемонстрируй мне признак твоей собственной несостоятельности. Хоть один признак…». Марика хмурилась и кусала губы. Ей очень хотелось, чтобы на лице Халар Зима дрогнул мускул, чтобы дернулась бровь или затряслись руки. «Дай мне повод, и я уничтожу тебя».

Однако вид отца с чуть наклоненной в сторону головой выражал лишь некоторое любопытство.

— В тебе, Марика, соединены пылкость твоей матери и большая часть моего духа. Пусть в неожиданном сочетании… — промолвил Халар Зим. — Ты заставляешь мое сердце наполняться гордостью.

Колдунья слегка опешила.

— И ты должна извинить отца, ругающего свою любимую дочь, — продолжал он. — Мы так близки к цели. Близки к тому, чтобы восстановить нашу семью и вернуть наше наследие. — Воитель повернулся спиной к морю, где пираты принимали на борт судна монахиню: — Прости за то, что я испытывал тебя.

— Ты меня проверял?

— Да, Марика. Тоска по жене вовсе не ослепила меня перед трудностями будущего. Установленная нами задача по возрождению Ахерона не может быть достигнута в одиночку. Сегодня я подверг тебя самому трудному испытанию из всех возможных. Не сомневаясь ни на минуту в твоей любви ко мне, я, тем не менее, должен был увериться в твоем понимании нашей общей цели. Воскрешение Маливы всего лишь ее составляющая, хотя далеко не основная часть. Именно тебе отведена роль главного игрока.

— Это было испытание? — женщина, нахмурившись, показала рукой на двор заставы.

— И ты его выдержала, — улыбнулся Халар Зим. В тот момент, когда я позволил варвару ударить себя, когда я показал, что нахожусь в опасности, ты отреагировала непроизвольно. Ты, дочь моя, действовала со мной единым целым, чтобы победить его… и так будет всегда. Вместе мы одолеем любых врагов, — он с нежностью погладил ее по щеке.

Проигнорировав то, что Укафа снял с выступа опасно качающийся штандарт, колдунья соединила двумя пальцами рассеченную губу Халар Зима и прошептала:

— Я люблю тебя.

— Знаю, — отец обнял ее за плечи и повел к выходу из догорающей заставы. — Нам пора возвращаться в Хор Калба и приступить к дальнейшим приготовлениям.

— Без нее?

— Проблема надолго не затянется, если мы доверяем друг другу. Ведь правда? — Халар Зим прижал дочь к себе. — Я надеюсь, что твоих несравненных, очень ценных, способностей хватит, чтобы найти девчонку снова.

— Да, отец, я найду ее, — торжественно кивнула Марика. — И ничто не помешает нам совершить ритуал в Хор Калба.

* * *

Возвращение из небытия сопровождалось дрожью в теле. Голова кружилась так, словно весь мир ходил ходуном. По скрипу дерева и характерному запаху морской соли, Конан пришел к выводу, что находится на борту судна. Киммериец попробовал пошевелить рукой, вовсе не уверенный в положительном результате. Тем не менее, запястье не сковывал стальной браслет, звона цепей также не послышалось. Отсюда можно было полагать, что он не захвачен врагами в плен.

Восстановление чувств сопровождалось приходом боли и общей подавленности. Место царапины на плече жгло, но не от яда. Аромат целебной мази напомнил Конану о припарках, которыми много лет тому назад Коннахт лечил его руки. Другие порезы и рассечения кто-то аккуратно зашил. Насколько помнил варвар, неглубокие раны в пиратской среде обычно прижигали лучиной, а не сшивали нитью.

Нежная рука положила ему на лоб прохладный компресс, другая — промокнула чистой тканью ранку на плече. Ушей достиг далекий, почти неуловимый шепот, и в мозгу киммерийца, наконец, сложилась цельная картина происходящего. Он на корабле. За ним ухаживает женщина. У нее ласковые руки. Ее голос дышит теплотой: «Мой возлюбленный…».

Конан открыл глаза, чтобы тут же зажмуриться. Даже слабый свет лампы причинял сильную резь. Во второй попытке он лишь слегка разомкнул веки. Сквозь узкие щелки рассмотреть сидящую на дальнем конце койки женщину не представлялось возможным, но этого и не требовалось.

— Она ушла, Конан. Смерть отступила.

Тут конечности варвара свело судорогой. Силы покинули его.

— Молчи и не вставай, тебе нельзя, — Тамара прижала ладонь к груди варвара. — Яд вызвал лихорадку, правда, кризис уже миновал.

— Сколько? — прохрипел он, сморгнув выступившие слезы.

— Ты плохо меня слушал, — улыбнулась монахиня.

— Как долго? — слова давались киммерийцу с огромным трудом.

— Двое суток. Погони с их стороны не было. В общем, Артус взял курс на восток, — спокойно ответила девушка.

— Нет, — Конан мотнул головой и попытался сесть.

— Успокойся, — легким движением руки Тамара пресекла его порыв. — Мне больше ничто не угрожает.

Киммериец вздохнул. Он намеревался ей объяснить, что пока Халар Зим жив и владеет маской, она никогда не будет в безопасности. Что мастер Фассир ошибся. Что ее поездка в Гирканию и его, Конана, миссия никак не были связаны между собой. Что ему нужно убить Халар Зима и уничтожить Маску Ахерона…

Однако слабость одержала над ним верх. Болезнь и истощение на текущий момент оказались сильнее могучего здоровья Конана. «Пусть так. Сначала необходимо победить яд, а после — того, кто использует отраву».

* * *

Варвару понадобился еще один день, чтобы сползти с койки. Доводы Тамары насчет обморока и разошедшихся швов не помогли. Конан только зарычал в ответ, и девушка бросила бесполезные уговоры, решив, что в самое ближайшее время ее прогноз непременно подтвердится. Она сдержала смешок, когда киммериец действительно через несколько секунд чуть не разбил голову об ступеньку трапа, споткнувшись по дороге на палубу.

Полная луна окрасила волны серебром. Ведя жизнь морского разбойника, Конан часто наслаждался этим зрелищем. «Хвала Крому, что сейчас ночь» — он выпрямился и глубоко задышал, стараясь уберечь глаза от яркого лунного света.

— Смотри-ка, мертвецы воскресают, — заметил друга Артус, стоящий у рулевого колеса.

— Как давно мы оставили Шайпур?

— Три дня назад, — пожал плечами зингарец. — На море полгода царит штиль, но пассаты задуют уже скоро. Я не стал бы связываться со Стиксом. К чему склоняешься ты? Вендия или Кхитай?

Медленно переставляя ноги, Конан взошел к нему на мостик.

— Когда-нибудь побываю в обеих этих странах, только не теперь.

— Так ведь девушка сказала…

— Ты можешь доставить ее в Гирканию, прося богов прибавить вам скорости, — киммериец хлопнул товарища по спине. — Что касается меня… Меня ты высадишь на берегу, едва мы находим место, где продают лошадей. Халар Зим должен направляться в Хор Калба. Я с удовольствием прикончу его там.

— Весьма рискованное предприятие для одного человека, даже такого, как ты, Конан. Позвольте нам сопровождать тебя.

— Нет, — покачал головой киммериец. — Это мое личное дело.

— Или ты сейчас лжешь мне, своему побратиму, или сам заблуждаешься, — Артус махнул рукой в сторону берега, который тонкой полосой чернел у края звездного неба. — Ты говорил, что Халар Зим и маска должны быть уничтожены, чтобы Ахерон не поднялся вновь. Ты уверял, что ответственность за недопущение этого перешла к тебе от твоего отца. Но я хочу спросить, какая судьба ждет меня вместе с разношерстной компанией морских волков, если дело у Халар Зима выгорит? Будет одна империя от гор до океана, от ледников до Черных Королевств? Найдется ли в ней местечко для корсаров и искателей удачи? Скорее всего, нет. Ну, пожалуй, кроме арен, где люди умирают на потеху знати. Никакой свободы. Никаких азартных игр. Никаких веселых девок и прочих радостей жизни. Мои предки были невольниками, но я становиться рабом не желаю. Лучше смерть в борьбе с империей Халар Зима!

У варвара начинала болеть голова. Конан не мог сказать, был ли прав Артус, или он лгал себе, предаваясь мечтам о мести. Хотя какая, в сущности, разница, если любой ответ указывает без оговорок на ту же самую потребность?

— Ты мудр, Артус, и, очевидно, умнее меня, — тяжело выдохнул киммериец. — Ты действительно можешь помочь, даже не поехав со мной.

— Продолжай, — сложил руки темнокожий корсар.

— В случае моей неудачи, девушку необходимо спрятать в Гиркании и оповестить мир о грядущей опасности. Исполнение двух этих задач я возлагаю на тебя.

— Все равно невозможно захватить Хор Калба в одиночку, — нахмурился зингарец.

— А я не собираюсь идти один и, тем более, лезть на штурм, — лицо Конана озарилось улыбкой. — Вспомни, Артус, прежде, чем выйти на морской промысел, мы оба были ворами. Вор сделает то, что не сможет пират… зато пиратам по силам спасти мир.