Содружество Сиан

Конфедерация Капеллана

8 мая 3052 г (восьмой день операции «Скорпион»)

Годы, проведенные во дворце, закалили Сун-Цу. За это время он всякого насмотрелся, видел и стоны жертв, и кровь, и смерть умирающих от яда, но то, что он увидел в покоях, потрясло даже его. То, что его родители валялись голыми, Сун-Цу нисколько не шокировало. Он и раньше видел их любовные игры и следующие за ними сцены умиротворения. Он всегда думал о том, какие чувства испытывает его отец, идя в постель к его матери. Сун-Цу нисколько не сомневался в том, что его мать, Романо, не любила своего мужа, и все же Цзень-Шань не переставал повторять, что она никогда не посмеет убить его. Сам же Цзень-Шань говорил, что никогда не сможет покинуть Романо. Была ли это любовь или просто двух злобных завистников навеки связали общие цели? Кто знает?

Сун-Цу удивило то, что его родители были застигнуты убийцей внезапно. Об этом говорило лицо Цзень-Шаня, на котором застыло выражение удивления и злобы одновременно. Отец, видимо, сопротивлялся смерти. Он бросился к столу, на котором лежал его лазерный пистолет, но не смог дотянуться до него, остановленный пулей убийцы. Цзень успел только схватиться за скатерть и сдернуть ее со стола. Пистолет валялся рядом с посиневшей рукой отца. В предсмертной агонии он пытался дотянуться до него — на ковре виднелись следы от его ногтей.

Крови вокруг раны на спине Цзеня не было, и это тоже поразило Сун-Цу. Только еле заметная, бледная струйка крови текла по лопатке. Со стороны ее вполне можно было принять за кровь убитого насекомого. Цзень-Шань был силен и рана такого размера едва ли лишила его возможности сопротивляться, но стрелял, конечно, профессионал. Пуля попала прямо в сердце Цзень-Шаня.

Закончив осмотр тела отца, Сун-Цу брезгливо вытер ладони об ковер и встал.

— Ты умер счастливо, — пробормотал он. — Ты пытался защитить мою мать. Здесь, на Сиане, такой поступок — редкость.

Судя по положению тела, Сун-Цу пришел к мнению, что она не сопротивлялась. Романо лежала на спине, устремив вверх широко раскрытые глаза. Прижав к груди руки с растопыренными пальцами, она была похожа на кошку. Страх смерти и злоба виднелись на ее мраморном лице. Несмотря на угрожающую позу, мать выглядела жалкой. Смерть родителей принесла Сун-Цу облегчение.

Сложив на груди руки, он снова посмотрел на мать и еще раз оценил быстроту и четкость работы убийцы — на лбу Романо, между глаз, Сун-Цу увидел крошечную ранку. Он почему-то подумал, что такой, согласно Библии, должна быть Каинова печать, но внезапно вспомнил увлечение Романо оккультизмом и хмыкнул.

— Он попал ей точно в третий глаз, — прошептал Сун-Цу. — И убил.

Сун-Цу был доволен, ему удалось в точности восстановить все, что произошло в спальне его родителей. Беспокоила только странная аналогия, не давала покоя всплывшая в сознании Каинова печать. «Что она имеет общего со случившимся здесь? Каин, если я правильно помню этот миф, убил своего брата». Сун-Цу знал, что некогда Романо приказала убить свою сестру, поскольку подозревала ту в отравлении их отца. «Тогда все случившееся глубоко символично», — пришел Сун-Цу к заключению.

Имя убийцы родителей угадать ему было нетрудно. «Как своевременно, как кстати», — подумал Сун-Цу. Он нагнулся и осторожно поднял лазерный пистолет отца. Это было надежное оружие. Сун-Цу ощутил его тяжесть и холод металла. Прежде всего Сун-Цу необходимо было встретиться с убийцей и достойно отблагодарить его прежде, чем тот закончит свою работу. В том, что убийца еще проявит себя, Сун-Цу нисколько не сомневался.

Он вышел из спальни и торопливо зашагал по пустынным коридорам дворца. Сердце его учащенно забилось, но не от страха, а от ожидания.

«Возмездие — неплохое начало моей деятельности как Канцлера Конфедерации Капеллана», — думал Сун-Цу. По его мнению, он должен был бы взойти на трон много раньше. Он не желал смерти своему отцу, хотя в душе признавал, что, в случае если бы тот ушел от Романо, он был бы вынужден убить его.

Вслед за осознанием своей власти в голове новоиспеченного канцлера мелькнула еще одна догадка, но Сун-Цу не обратил на нее внимания. Он был слишком занят, обдумывал свои новые обязанности и возможности. «Прежде всего, — думал Сун-Цу, — нужно собрать вокруг себя всех союзников и сплотить нацию». Средства, которые для этого использовала Романо, Сун-Цу не подходили. Он считал ее действия топорными, способными породить не лояльность и не доверие режиму, а ненависть. Романо всегда ненавидела оппозицию, но, по мнению Сун-Цу, своей жестокостью она сама провоцировала народ на восстания. «Я буду вести себя не так. Я буду заигрывать с народом, покритикую мамашу, но мягко, без истерики. Даже выплачу компенсацию тем, чьи родственники пострадали во время ее правления. Необходимо сразу вызвать к себе любовь народа, пусть все считают меня гуманистом».

Пылкое воображение Сун-Цу рисовало ему идиллические картинки его будущего царствования. Он конечно же знал, что ничего так сильно не объединяет нацию, как маленькая победоносная война. Сун-Цу понял, что ему нужно сделать — нанести молниеносный упреждающий удар на одну из баз повстанцев, действующих по указке его дяди Тормано. «Правда, все они находятся на территории Федеративного Содружества, — вспомнил Сун-Цу. — Это плохо: если повстанцы поймут, что это сделал я, они активизируют свои действия. Нет, с этим придется подождать. Попробуем для сплочения нации найти внешнего врага».

Сун-Цу перебросил пистолет в левую руку, правой вытер вспотевший лоб, затем снова переложил в нее пистолет. Левой рукой он слегка толкнул дверь, она бесшумно отошла. Сун-Цу усмехнулся. «Непростительная ошибка», — подумал он и вошел внутрь. Теперь Сун-Цу был в полной безопасности. Он плотно прикрыл за собой дверь и оглядел пыльную, давно не убиравшуюся комнату. Недалеко от входа, перед старым столом, в большом кресле Сун-Цу увидел неподвижно сидящую фигуру.

— Сведения о твоей смерти, Джастин Аллард, похоже, были слегка преувеличены, — произнес Сун-Цу и поднял пистолет. Теперь ствол его смотрел точно в спину сидящего, с такого расстояния промахнуться было невозможно. — Поздравляю тебя, стреляешь ты очень неплохо. Я слышал, что на Аутриче ты даже получал призы, но такого искусства я, признаться, от тебя не ожидал.

— Ты многого не ожидаешь, Сун-Цу Ляо, — прошипела Кандэйс. Голос у нее был тихий. Сняв капюшон, она повернулась к Сун-Цу. — А что касается Джастина, то он действительно прекрасно владел пистолетом. Достаточно сказать, что он одним выстрелом уложил убийцу, которого подослали к нам. Однако и сам умер от смертельной раны. Увидев Кандэйс, Сун-Цу остолбенел.

— Как? — прошептал он, — Ведь все же говорили, что ты умерла, — залепетал он.

Кандэйс резким движением поправила накидку, затем сбросила ее на пол.

— Не дождетесь, — огрызнулась она и презрительно ухмыльнулась. — Как ты знаешь, шесть лет назад меня лечили от рака груди на Новом Авалоне. Там мне сделали операцию, вырезали опухоль и заменили некоторые мышцы. Теперь у меня в груди миомер. — Кандэйс хрипло засмеялась. — Так что убийца даже не ранил меня, миомер — не плоть, его из лазерного пистолета не прострелишь.

— И теперь ты вернулась сюда, чтобы расквитаться со своей сестрой? — сквозь зубы проговорил Сун-Цу. Пытаясь испугать Кандэйс, он сделал зверское лицо, но та даже бровью не повела. Сун-Цу стало не по себе. — Ты хочешь занять трон Канцлера Конфедерации Капеллана? — спросил он.

— Не заводись, ты хорошо знаешь, что я не претендую на трон. — Кандэйс грубо рассмеялась. — И не строй из себя придурка, ты такой же сумасшедший, как я — покойница. Стоило бы мне только захотеть, и он давным-давно был бы моим, а ты лежал бы в могиле. Двадцать лет назад, когда я убежала отсюда, мы с Джастином не раз обсуждали планы захвата трона. Самым простым из них было просто вернуться сюда. Отец бы принял меня, в этом я не сомневаюсь. А если бы он этого не сделал, армия Объединения Святого Ива прибавила бы ему мудрости. Ты знаешь, как она умеет драться. Не забыл еще, что именно войска Объединения разгромили агрессоров с Андуриена? Вспомни, нападение Хэнса Дэвиона на Конфедерацию Капеллана остановило Объединение Святого Ива, и для этого ему понадобилось всего лишь порвать дипломатические отношения. Запомни, Сун-Цу, стоило мне только пошевелить пальцем, и мне принесли бы трон Конфедерации на руках. От желающих помочь отбоя не было, — говорила Кандэйс. — Здесь на меня работали сотни агентов. Иногда Романо удавалось обнаружить двух или трех из них. Какой шум по этому поводу устраивали! Ты не представляешь, как это меня веселило. Сун-Цу, — Кандэйс вытянулась в кресле и наклонила голову, — даже сейчас во дворце моих людей значительно больше, чем ты можешь себе представить. «Плохо, — подумал Сун-Цу. — Напрасно я верил матери, когда та говорила, что знает сестру как свои пять пальцев».

Сун-Цу облокотился на дверь. Дверная ручка впилась ему в спину, вызвав острую боль.

— Почему ты так долго ждала момента для мести? Кандэйс улыбнулась, сплела пальцы рук и сквозь них хитро посмотрела на Сун-Цу.

— Да потому, что я не хочу быть Канцлером Конфедерации Капеллана, — ответила она. — Твоя мать считала меня последней сукой и предательницей. И за что? За мое сотрудничество с Федеративным Содружеством. Но только так мне удалось сохранить культурное единство и национальную особенность моего народа. И при этом мы остались независимыми, Федеративное Содружество не покорило нас. И хотя, по моему мнению, Хэнс Дэвион очень способный и дальновидный правитель, я не хотела, чтобы мой народ влился в его империю и потерял присущие ему природные черты. Но союзы с Хэнсом я бы, бесспорно, заключала, так как они помогли бы закончить войну. Таким образом, — Кандэйс подняла палец, — я бы стала своего рода посредником между Лигой Свободных Миров и Федеративным Содружеством. Конечно, это бы заставило меня вступить в войну с Мариком в три тысячи тридцать девятом году, но уж пусть лучше льется кровь где-то там, — Кандэйс махнула рукой в сторону, — а не на моей земле.

Трезвая логика и холодный расчет Кандэйс поразили Сун-Цу. Его мать говорила о Кандэйс крайне редко и только в пренебрежительном тоне, расписывая ее как полную дуру. Теперь Сун-Цу видел, как она ошибалась.

— Но если ты не собираешься стать Канцлером, зачем же ты вернулась сюда? — спросил он. — И именно сейчас.

Кандэйс посмотрела в ту сторону, где находилась спальня ее сестры.

— Моя месть Романо имеет личные мотивы, а не политические, — прошептала она. — Это было последним актом изрядно подзатянувшейся драмы.

— Тебе не кажется, что кое-кто потребует возмездия за ее смерть?

— Дорогой племянник, даже Романо при всей ее глупости предпочитала никогда не касаться смерти нашего отца. Ведь и ты тоже не знаешь причину его гибели, не так ли? — ответила Кандэйс. — Я дам тебе первый урок искусства быть Канцлером Конфедерации Капеллана. Запомни, правдой считается не то, что произошло на самом деле, а то, что ты выдаешь за правду. — Кандэйс нагнулась, подняла с пола накидку и укуталась в нее. — Да я и не убивала твою мать, — устало проговорила она. — Романо сама убила твоего отца в припадке ненависти. Ты знаешь, с ней такое случалось. — Кандэйс помолчала. — А потом она застрелилась. Романо оставила видеозапись, просмотрев которую ты все поймешь. Только не забудь сразу же уничтожить ее, там слишком много такого, что не следует знать никому из посторонних. Что касается смерти Романо, то на все вопросы отвечай уклончиво, в дебри не лезь. На людях постарайся скорбеть о потере и не забывай повторять, что смерть матери должна быть отомщена. — Кандэйс скривила губы в презрительной усмешке.

«Ну и ну. Она просто читает мои мысли», — подумал Сун-Цу. Он мотнул головой, пытаясь стряхнуть с себя наваждение.

— Ну а каким будет второй урок? — спросил он.

— Не доверяй своей сестре Кали. Она такая же стерва, как и твоя мать. Да нет, — сказала Кандэйс, немного подумав, — эта будет похлеще. И заодно я дам тебе третий урок. — Кандэйс вскинула голову и посмотрела в глаза Сун-Цу. — Не трогай моих детей. Никто из них никогда не будет претендовать на трон Конфедерации Капеллана. Забудь о них, и будешь спать спокойно.

— Одно их существование грозит мне потерей Поднебесного трона.

— Нисколько, — парировала Кандэйс. — Твой трон останется при тебе, а вот если ты попытаешься убить моих детей, тогда берегись — потеряешь не трон, а жизнь. — Сун-Цу отшатнулся, злобный взгляд Кандэйс не на шутку испугал его. — В любой момент я могу прилететь в Конфедерацию и улететь отсюда, путей для этого больше чем достаточно. У меня здесь сотни агентов, которые по моему приказу начнут охоту за кем угодно.

— Если я убью тебя, — сказал Сун-Цу, поднимая пистолет, — ничего не случится. Кандэйс захохотала.

— Ты еще глуп, племянничек. В этом случае ты умрешь еще быстрее. Я подстраховалась, оставила приказ, и после моей смерти здесь произойдет восстание. На трон вступит Куан Ин, а тебя задушат. И я считаю, что ты очень легко отделаешься, другой вариант — попасть в лапы дэвионовцам — грозит тебе большим. За меня они с тебя с живого кожу сдерут.

Сун-Цу помрачнел и опустил пистолет.

— Почему ты отомстила только моему отцу и матери? Почему не убила меня и Кали? Кандэйс весело усмехнулась.

— Тебя я пожалела, потому что ты хоть и глуп, но умеешь учиться. Только ты способен возглавить Конфедерацию Капеллана. Да, я всегда ненавидела Романо, но народ не должен страдать. Я люблю свою страну и не желаю ей плохого правителя. После Максимилиана и Романо на трон должен вступить Канцлер другого уровня. Мне кажется, что ты очень подходишь на роль главы государства. А твою сестру я пожалела ради тебя же самого. При отсутствии конкурентов ты отупеешь и расслабишься. Сознание того, что власть может выскользнуть у тебя из рук, в любой момент будет подхлестывать тебя, подводить к принятию правильных решений. Ты станешь мудрым, сильным и хитрым, а эти качества, как никому другому, нужны руководителю страны.

Кандэйс встала, прошла через всю комнату, остановилась у дальней стены и нажала потайную кнопку. Сун-Цу изумленно смотрел, как часть стены отъехала и показалась дверь.

— Итак, Сун-Цу, в твоих руках будущее Конфедерации Капеллана, — напоследок сказала Кандэйс. — Считай, что боги вверили тебе в руки судьбу нашей страны. Ты стал правителем, так знай же разницу между реальным миром и игрушечным, с которым ты имел дело на Аутриче: ты не имеешь права на ошибки. Если ты хотя бы на секунду забудешь это правило, то твоя жизнь как властителя сразу закончится.

Сун-Цу покачал головой, посмотрел на пистолет и сунул его сзади за пояс. «Так. Подведем итоги. Годы жестокого правления моей матери закончились, я остался жив. Что ж, неплохо», — подумал он.

Сун-Цу подошел к глубокому креслу Джастина и сел в него. Посмотрев на древний компьютер, Сун-Цу нажал на клавиши и удивленно воскликнул:

— Вот это да! Оказывается, этот музейный экспонат еще работает! Очень интересно. И очень символично. Машина, развалившая Конфедерацию Капеллана, еще может убивать.

Сун-Цу откинулся на спинку кресла.

— Мои мать и дед, — зашептал он, — слишком сильно ненавидели Хэнса Дэвиона. Их ненависть застилала им глаза, они даже не замечали, что их методы работали против них же. Я не слепой и буду действовать иначе. Против Хэнса Дэвиона я использую его же тактику. — Сун-Цу улыбнулся. — Конфедерация Капеллана жива, а то, что должно было убить ее, отныне будет служить ей.