Заложив руки за спину, Джейсен Соло прохаживался по небольшой роще, расположенной на верхних уровнях «Бухты Тафанда». Он явился сюда незамедлительно, как только дядя Люк связался с ним и попросил прийти на эту встречу, и был очень удивлен, не обнаружив среди пестрого скопления джедаев свою сестру Джейну. Он по-прежнему мог чувствовать ее присутствие где-то внутри летучего иторианского города, и, судя по обрывкам тех эмоций, которые он улавливал, она опять тренировалась на полетном симуляторе. Эскадрилья каким-то образом обособила ее от остальных джедаев, и в душе Джейсена уже начинала зреть обида.

Как только он поймал себя на мысли, что опять представляет сестру в негативном свете, то попытался отбросить эту мысль подальше. В конце концов, Джейна не отказывалась от своего джедайского наследия и не прекращала тренировок. Джейсен даже гордился тем, чего она достигла на поприще боевого пилота. Он понимал, что его сестра просто нашла другой способ применения джедайских талантов.

«Она словно идет по дорожке, проторенной Корраном, тоже прекрасно сочетавшим в себе навыки как джедая, так и пилота». Юноша окинул взглядом рощу и заметил вдалеке самого Коррана. Казалось, Джейсен уже решил для себя, что ему следует равняться на Коррана и на дядю Люка, пытаться стать таким, как они. И в глубине души он даже понимал, что на Белкадане и Гарки он поступал правильно и делал именно то, что должен был, но тем не менее легкое чувство неудовлетворенности продолжало его преследовать.

Всплывшие в памяти образы, сопровождавшие резню на Дантуине, тут же напомнили ему о том, какими еще «традициями» славны джедаи. Нет, он понимал, что юужань-вонги просто не оставили им выбора: либо руби мечом направо и налево, либо все вокруг люди будут убиты. Джедаи вели себя на Дантуине как защитники, а потому никто не мог бросить им обвинение в том, что их действиями руководила темная сторона. Тем не менее, погибло так много живых существ.

Джейсен неожиданно для себя осознал, что он опять вернулся к философской дилемме, которая часто мучила его в последнее время. Если Сила связывает вместе все живое, может ли убийство быть оправданным, даже если оно продиктовано самозащитой? Кодекс джедаев утверждал, что смерти нет, есть только Сила, но гибели миллиардов на Алдераане и Кариде было достаточно, чтобы вызвать в Силе волну возмущения, схожую с цунами. Если это так, то меньшее количество смертей тоже должно производить подобный эффект?

На этот вопрос он так до сих пор и не смог найти ответ, хотя знал, что находится на правильном пути. Энакин заявил ему однажды, что в поисках вселенской истины он блуждает вокруг одной какой-то точки, в которой и запрятан этот ответ, а Джейсен привык верить чутью младшего брата. «Раз я хожу кругами, то, значит, существует какое-то средоточие, вокруг которого можно это делать. Надо лишь копнуть поглубже, и я найду то, что ищу».

Но в данный момент пришлось отказаться от очередного самоанализа, и на то было две причины. Первая — появление Релала Таурона, иторианского верховного жреца, пришедшего на эту встречу вместе с дядей Люком. Пока Джейсен не увидел иторианца, он и понятия не имел, зачем их всех здесь собрали, но та торжественность, с которой верховный жрец и глава Ордена джедаев продвигались к центру помещения, наводила на мысль, что присутствующих ожидает нечто очень важное.

Второй причиной, несколько выведшей Джейсена из равновесия, было появление Дейшары’кор, которая вошла вслед за Люком и встала неподалеку от Окты Рамис. После поимки тви’лека пожелала оставаться в уединении, но теперь она наконец вышла на свет. И Джейсен знал, что мастер Люк вел с ней долгие беседы после того, как они с Энакином схватили ее, но так и не смог сообщить прочим о той веской причине, которая побудила ее отправится на поиски сверхоружия.

Люк Скайуокер остановился перед двумя дюжинами джедаев, собравшихся в помещении, и поклонился им.

— Братья и сестры, я собрал вас всех сегодня по очень важному поводу. Релал Таурон подготовит нас к тому, чтобы мы смогли внести наш посильный вклад в дело защиты Итора. Выслушайте внимательно все, что он скажет. Хотя мы здесь, чтобы спасти Итор, мы можем и разрушить его, если будем невежественны и проявим халатность. Этого не должно случиться.

Иторианец кивнул, как бы подтверждая слова Люка, после чего несколько секунд разглядывал джедайскую братию в полном молчании, сложив сплетенные пальцы рук на животе. Заговорил он низким звучным голосом:

— Мы рады приветствовать вас здесь, джедаи, и благодарим вас за то, что вы делаете для нас. Я говорю не только за себя, но и от имени Матери Джунглей, над которой мы парим, и от всего иторианского народа. Мы едины, и с вами мы также желаем достичь единения.

Он замолк и продолжил изучать собравшихся. Когда его взгляд упал на Джейсена, тот неожиданно смутился, хотя и не смог определить причину. А через миг вдруг понял, отчего ему стало стыдно. В отличие от него иторианский правитель излучал абсолютную уверенность в себе и завтрашнем дне. Джейсен чувствовал, что в мыслях Таурона нет никаких неопределенностей относительно того, каким путем ему следует идти. «Хотел бы я воспринимать себя так, как воспринимает себя он».

Релал Таурон раскинул руки, открыв ладони, и возобновил речь:

— Все вы слышали о том, что никому не дозволено ступать на священную землю Итора. Это утверждение фактически правильно в переводе на общегалактический язык, но не до конца верно. У нас есть пилигримы, которые спускаются на планету, охраняют леса, восстанавливают природу после пожаров и штормов, посещают святыни, сохранившиеся еще с тех времен, когда иторианская технология не позволяла строить парящие города. Прежде чем совершить такое путешествие, они духовно готовятся.

Вы также сможете спуститься на поверхность, если будет на то необходимость. Мы, в свою очередь, хотим подготовить вас, чтобы вы приняли этот мир, как свою родную мать, а он признал бы в вас своих детей. — Верховный жрец обвел взглядом присутствующих — Для этого от вас потребуется изменить ваше внутреннее «я» и стать другими. Никому не позволено ступать на поверхность; те, кому позволено, не являются собой.

Джейсен нахмурился, пытаясь понять, что скрывается за этими словами. Он увидел, что Корран задумчиво кивает своим мыслям. Значит, тайна не так уж сложна. На память ему пришли некоторые его ранние тренировки, во время которых от него требовалось открыться Силе, позволить ей течь сквозь себя свободно, отбросить собственное «я», чтобы дать Силе наполнить себя. «Чтобы слиться с Силой, я должен был стать чем-то бо́льшим, чем прежде, но это означает, что мне придется отречься от того, кем я себя видел».

— Совершая паломничество к Матери Джунглей, каждый пилигрим желает сблизиться с природой. Чтобы преобразиться, он ищет в себе те черты и особенности, которые мешают ему стать единым с Матерью Джунглей. Так же должны поступить и вы. Вы должны найти в себе то, что мешает вам стать ближе к нашему миру, и изменить это. Вы поделитесь этими вещами.

— Вслух? — воскликнул Вурт Скиддер, стоявший по правую руку от Кипа Дюррона. — Мы просто теряем время. Мы должны готовиться к битве с вонгами.

— Тише, Вурт, — шикнул на него Скайуокер. — Это важнее.

Иторианский верховный жрец соединил ладони вместе:

— Если вы считаете, что попусту тратите время, вы можете уйти. Вас никто не задерживает.

— Что? — Вурт горделиво сложил руки на груди. — Мы здесь, чтобы спасать ваш мир.

— Вы должны сначала спасти себя, джедай, — тихо произнес иторианец. — Пока вы не возжелаете спасения, Матерь Джунглей не принесет вам добра.

— О чем вы?..

Кип Дюррон мягко опустил руку на плечо упрямого джедая:

— Простите горячность моего друга. Мы понимаем, Релал Таурон, и будем чтить ваши обычаи.

Иторианец одобрительно кивнул и снова развел руки:

— Публичное заявление призвано включить всех вас в число тех, кто помогает пилигримам стать едиными с джунглями. Мы с вами такие же разные, как растения и животные, из которых состоит Матерь Джунглей. Разделяя ношу, мы действуем вместе в сложной экосистеме. Только действуя вместе, мы можем достичь успеха.

После непродолжительной паузы подал голос Люк Скайуокер:

— Если мне будет позволено, я хочу начать.

— Это будет большая честь для нас, мастер Скайуокер.

— Я отрекаюсь от ответственности. — Люк прищурился, и Джейсен почувствовал, как волна удивления прокатывается по рядам джедаев. — Долгие годы меня угнетало чувство ответственности за каждого из вас, поскольку я считал себя единственным наследником традиций джедаев. Это неправда. Вы все — такие же наследники, как и я. А потому я хочу разделить с вами ответственность. Я верю, что вы не подведете меня.

По коже Джейсена побежал холодок. Он никогда и не сомневался, что дядя Люк доверяет ему, но их отношения всегда были больше, чем отношения между учителем и учеником: ведь они были частью одной семьи, а в семье принято доверять друг другу. Но Джейсен понимал, как много значит такое заявление мастера для прочих джедаев — Ганнера, Коррана или Дейшары’кор. Для них это были не просто слова — это было признание их заслуг, и ничто не могло лучше объединить их и приблизить к тому, чтобы стать частью природы.

На этом ритуал, конечно же, не закончился. Один за другим джедаи стали произносить свои клятвы, причем никто не устанавливал очередности: каждый джедай выходил вперед с речью, когда внутреннее чувство подсказывало ему, что для этого пришло время. Джейсен слушал их, не особенно пытаясь вникнуть в слова, а больше наслаждаясь тем чувством умиротворенности, которое в них сквозило. И он отчаянно хотел разобраться, что именно мешает ему самому испытывать такую же умиротворенность.

Энакин порядочно удивил его тем, что решился выступить одним из первых. За время произнесения клятвы голос юноши ни разу не дрогнул, подтверждая его твердую решимость.

— Я оставляю здесь свое упрямство и самоуверенность. Я так сильно хотел быть правым и совершать верные поступки, что никогда не задумывался над альтернативным решением проблем и шел напролом. Больше этого не повторится. Я буду обдумывать каждый свой шаг и не стану упорствовать, если моя точка зрения окажется неверна. Я нахожусь в пути, и моя цель — самопознание.

Стоявшая у самого края Дейшара’кор также выступила вперед, обвив свои плечи одним из лекку.

— Я отрекаюсь от ненависти. Узнав, как юужань-вонги порабощают народы, я люто возненавидела их, как ненавидела тех, кто превратил в рабыню мою мать. Ярость ослепила меня, заставив совершить кучу глупостей, но теперь — довольно. Я остановлю юужань-вонгов, потому что их необходимо остановить, а не потому, что я их ненавижу.

— Я отбрасываю в сторону страх, — провозгласил Корран. — Всю жизнь я боялся подвести моих близких: отца, жену, детей, друзей — всех вас. Больше этого не будет: я не стану бояться своих ошибок — как и всего прочего.

Ганнер кивнул напарнику и тоже выступил вперед:

— Я отказываюсь от гордыни. Она ослепила меня и даже заставила считать, что юужань-вонги мне не ровня. Джунглям не нужен слепой страж.

От толпы отделилась Окта Рамис:

— Оплакивая погибшего друга, я совсем забыла об истинном своем предназначении. Вонги забрали у меня Мико, и его теперь не вернуть, но пусть он покоится с миром. Я больше не буду его тревожить.

Страх. Ненависть. Гордыня. Отказ от всего этого Джейсен считал достойным похвалы, и все же ничто из этого не подходило для него, по крайней мере сейчас. В его мозгу опять всплыли тысячи вопросов, на которые он пытался найти ответ. «Так что же нарушает мою гармонию с миром?»

Ответ оказался настолько очевидным, что он чуть не расхохотался, хотя своим поведением мог нарушить всю торжественность церемонии. На душе сразу стало спокойно. Он выступил из-за спин Ганнера и Энакина и произнес:

— Я отказываюсь от своих исканий, попыток заглянуть в будущее. Слишком долго я пытался определить свое предназначение, забывая о настоящем и о своей роли в нем. Настоящее слишком серьезно, чтобы я продолжал сохранять к нему такое же отношение.

Еще до того как его дядя одобрительно кивнул, Джейсен почувствовал тепло, охватывающее его сердце и распространяющееся по телу. Нет, он ведь не забрасывает поиски смысла жизни, просто правильно расставляет приоритеты. Перенаправляет энергию на то, чтобы защитить Итор. И он не сомневался, что сделал правильный выбор: все его ощущения лишь подтверждали это. «Я буду только надеяться, что проживу достаточно долго, чтобы возобновить поиски: снова начать кружить вокруг ответа или сразу прийти к конечной цели».

Церемония продолжалась. С пылкостью, которая лишь скрывала его неуверенность в себе, Вурт поклялся исключить из своей жизни проявления слабости. Кип отверг свою гордыню, признавая славу, добытую им в бою, славой всего Ордена. Он, очевидно, пытался, как и Люк, сплотить джедаев, но Джейсену казалось, что все его старания шиты белыми нитками.

Юноша догадался, что верховный жрец Итора все видит, несмотря на шоры, которые попытались навести на его глаза Кип, Вурт и другие. Но иторианец решил не подавать виду:

— Вы, джедаи, через свою связь с Силой прекрасно знаете, в каком тесном контакте друг с другом находятся все живые организмы. Сегодня вы вошли в такой же контакт с Матерью Джунглей и иторианским народом. Наши судьбы теперь тесно связаны. Мы приветствуем вашу отвагу и искренность. Мы дарим вам нашу поддержку и любовь. Как любая ткань всегда крепче, чем отдельные волокна, так и мы, объединившись, будем сильнее и отразим любую угрозу.

Иторианец еще раз пожал руку мастеру Скайуокеру, после чего стал пробираться к выходу. По пути он остановился лишь однажды, чтобы по-отечески положить руки на плечи Дейшаре’кор и прошептать ей что-то на ухо. Затем он покинул собрание.

Люк дождался, когда дверь за верховным жрецом закроется, и выступил вперед:

— Вы все знаете, что конкретная роль в грядущих событиях каждого из вас еще не определена. Оборонительная тактика пока только вырабатывается, и, если хотите, вы можете ознакомиться с несколькими абстрактными планами боевых действий, которые содержатся в компьютерной сети. Все, что не исходит от адмиралов Пеллеона и Кре’фея либо же от меня, вы можете свободно игнорировать. Позднее я каждому из вас раздам персональные задания.

Кип хмуро посмотрел на учителя:

— Вы разделили с нами свою ответственность, тем не менее то, как мы будем ее использовать, по-прежнему вне нашей компетенции?

Люк натянуто улыбнулся:

— Вам я уступил ответственность за ваши собственные поступки. Военным я уступил ответственность за то, что делаем мы. Мы все совместно определим, как лучше всего достигнуть цели, которую они перед нами поставят. Им решать, как будут развиваться события на Иторе, наше дело — только определить, как джедаи могут наилучшим образом выполнить их поручения.

Он обвел присутствующих взглядом:

— На этом все. Да пребудет с вами Сила.

Джедаи разбились на кучки и стали медленно разбредаться. Люк же шел в совершенно конкретном направлении: к двум племянникам. Он положил руки каждому на плечо.

— Я очень горжусь вами сегодня. Верховный жрец как-то заявил, что джунгли — не место для детей, так вот, вы двое сегодня своими речами доказали, что уже давно вышли из детского возраста.

Джейсену досталось прикосновение искусственной руки дяди.

— Спасибо, учитель.

— Да, спасибо, дядя Люк. — Улыбку на лице Энакина сменило выражение твердой решимости. — Я готов выполнить любое поручение, не важно, насколько сложным оно будет.

Ганнер тихо хихикнул:

— Зная твой опыт в сражениях с юужань-вонгами, тебя следовало бы назначить командиром нашего отряда.

Люк выгнул бровь:

— Не уверен, что он удержит на плечах такую тяжелую ношу. Возможно, в будущем...

Дейшара’кор пробилась сквозь толпу джедаев и смущенно застыла в нескольких метрах от Скайуокера.

— Учитель, не могли бы вы уделить мне минутку?

Люк обернулся:

— Конечно, присоединяйся к нам.

— Да, учитель. — Женщина приблизилась еще немного и стала разглядывать собственные ладони. Подергивания лекку выдавали, что она нервничает. — Я только хотела поблагодарить вас за доверие, за то, что вы позволили мне прийти сюда, принять участие в этой церемонии. Я много размышляла о себе в последнее время, но если бы меня не попросили произнести эту клятву, я бы, возможно, так до конца и не осознала, что я могла наделать. Ненависть сделала меня рабыней так же, как когда-то лишили свободы мою мать. Нет, я не сожалею, что стала бороться против рабовладельцев, как и против юужань-вонгов, просто у меня были неверные побуждения. Надо сражаться во имя свободы, а не в поисках возмездия.

Одобрительный кивок мастера-джедая подействовал на нее лучше любых слов.

— Этот урок должен усвоить каждый из нас. Я рад, что ты снова с нами, Дейшара’кор. Чтобы дать отпор захватчикам, нам потребуются лучшие бойцы, и теперь мне кажется, что я собрал здесь самых лучших.

Подключившийся к разговору Корран только добавил:

— Нам остается лишь надеяться, что самых лучших будет достаточно. Я до сих пор не могу избавиться от предчувствия, что битва за Итор может стать последней для многих из нас. И если мы не остановим их здесь, то стать едиными с Матерью Джунглей — возможно, не самое худшее, что может с нами приключиться.