Ей и в самом деле здесь понравилось, по крайней мере если судить по выражению ее лица во время пробежек или когда она во время тренировок с лазерным мечом изводила на один шарик больше, чем я. Она, возможно, просто привыкла постоянно улыбаться, но ее триумфальную самодовольную ухмылку мне приходилось видеть настолько часто, что она навечно врезалась в память, как запечатленная в камне.

И что самое обидное – видели мы друг друга не так часто. По утрам мы бегали вместе, а потом Люк начинал занятия с Марой, уделяя ей практически все время, как когда-то с Кипом. Поэтому с нами все больше занимался Кам. После обеда мы обычно слушали рассказы об истории Ордена, которые поведывал нам Холокрон, затем у нас с Марой были тренировки с лазерными мечами. По уровню владения сверкающим лезвием я был ей не пара, поэтому, дабы исключить возможность нанесения серьезных ранений в ходе учебного боя, Кам просто заставил нас сражаться с летающими шариками.

Исчезновение Кипа встревожило учеников, хотя и несильно. Зато с появлением нового ученика, посла Мон Каламари Килгал, мы отвлеклись от мрачных мыслей, которые преследовали нас все последние дни, и ненадолго снова стали частью Галактики, получив последние новости. Килгал рассказала нам о нападении адмирала Даалы на Мон Каламари и уничтожении одного из ее Звездных Разрушителей, что было хорошей новостью. Тот факт, что проимперские силы все еще существовали, усилил нашу решимость стать рыцарями-джедаями, поскольку наше присутствие в Галактике было необходимо.

Однажды после обеда я сидел в общей комнате, слушая, как Тионне подбирает аккорды для очередной баллады, а Мара Джейд расспрашивает Килгал о деталях имперской атаки на Мон Каламари. Вдруг в комнату вкатился Р2Д2 и потянул меня за полу туники своим манипулятором. Он что-то пропищал мне, затем развернулся и направился в коридор. Я последовал за ним и не удивился, когда он привел меня в комнату Люка.

Из-за двери доносился резкий запах горелой электроники. Источником вони оказалась лужа расплавленного пластистила на столе. От нее еще поднимался дым. Я посмотрел на Люка, который сидел на своей койке с задумчивым выражением на лице.

– Что тут стряслось?

Люк посмотрел на дроида:

– Р2, закрой дверь, – он подождал, пока дроид выполнит его просьбу, затем продолжил: – Помнишь, я сказал, что проверю, нет ли в Холокроне еще информации насчет Экзара Куна?

– Помню.

– Оказалось, была. Водо-Сиоск Баас был сделан по образу джедая, который был наставником Экзара Куна. Я использовал его как зацепку, с помощью которой можно было выяснить, что произошло с Экзаром Куном, – Люк немного помолчал. – Баас полетел на Корускант, чтобы поговорить со своим учеником и вернуть его на сторону джедаев. Кун убил его в Зале Сената.

Я шумно и тяжко вздохнул.

– Невеселая новость.

– Еще бы. А когда я спросил его, что произошло затем… – он молча указал на расплавленную бесформенную массу. – Мне показалось, что в ярком свете вспыхнувшего огня я увидел тень черного человека и услышал его смех.

Я уставился на обожженную черную груду, и во рту у меня вдруг пересохло.

– Это и есть Холокрон?

– С точки зрения грамматики вернее употребить прошедшее время – был.

Я провел рукой по волосам:

– В голове такое не укладывается. А эта тень, которую вы видели, не могла это быть просто игрой света?

Мастер-джедай неуверенно пожал плечами:

– Может быть…

Я провел рукой над расплавленным Холокроном и почувствовал, что он еще довольно горячий.

– Экзар Кун постарался?

Люк покачал головой:

– Не знаю. Четыре тысячи – достаточно долгий срок. Мне кажется, что скорее всего это кто-то, взращенный Империей, кого использовали, как Мару. Этот «кто-то» обнаружил описания учения Экзара Куна и теперь прикидывается новым Повелителем Тьмы.

– За кандидатом далеко ходить не надо, – мои ноздри раздулись, — кажется, Кип для этого подходит.

– Не думай, что эта мысль не приходила мне в голову. Он был настолько сильным и целеустремленным, что это лишь подогревало его нетерпение, — Люк посмотрел на меня. – На днях ты сказал, будто я боюсь, что не смог спасти моего отца. Возможно, это и так. Но я точно знаю, что упустил Кипа.

– Нет, это Кип подвел вас, – я облокотился на стол. – Он согласился пройти интенсивную программу тренировок, но не представлял, куда он попал. Всю жизнь он был рабом на шахте. Вы показали ему, каким могуществом он обладает. Он еще только учился самостоятельно принимать решения, как вдруг перед ним открылись новые перспективы. Для людей типа меня или Кама с Марой практически невозможно совладать с таким могуществом, но для Кипа…

Люк стал еще мрачнее:

– Да, ты меня не утешил.

– Извините. Вы мастер-джедай, и вы знаете, что делаете. Но мне кажется, что вам необходимо переориентироваться на тех учеников, что остались здесь, – я громко вздохнул. – Кип может покинуть нас навсегда, а может, он когда-нибудь и вернется. Мы не знаем. Но что мы знаем наверняка, так это то, что ваша изначальная цель, та причина, по которой вы основали эту академию, остается в силе. Рыцарям-джедаям необходимо вернуться в Галактику, и вы – единственная надежда на то, что это произойдет.

Мастер-джедай какое-то время молчал, затем кивнул.

– Порядок – это то, что нам нужно. На это я и буду ориентироваться.

– Согласен, – я с надеждой посмотрел на него. – Я также считаю, что нам необходимо решить, что делать с Экзаром Куном.

– Точно, – Люк подался вперед и облокотился на колени. Полы его плаща закрыли его плечи и бока, отчего он показался совсем маленьким, каким я его еще ни разу не видел. – Все свидетельствует о том, что мы имеем дело с Экзаром Куном либо его учеником, прикрывающимся его именем. Я обыскал весь этот храм, но обнаружил лишь малейшее присутствие сил зла. Слишком мало для Экзара Куна.

Я подергал свою бородку, затем сказал:

– Мне кажется, я слышал, как кто-то – возможно, Бодо Баас – сказал, что все храмы здесь были построены как места средоточения Силы для усиления власти Экзара Куна. Возможно, этот храм не центральная точка этой «линзы», но как-то связан с ней. Если связующее звено имеет отношение к магии ситхов, Экзар Кун мог блокировать всякую утечку энергии, чтобы ее невозможно было обнаружить. Следовательно, эта энергия может фокусироваться в любом другом храме.

Люк кивнул, затем откинулся назад.

– Хорошая мысль. В этом же храме Ганторис с Кипом могли получать указания. Если бы только знать, где именно это было.

Я улыбнулся:

– Думаю, мы сможем это выяснить.

– Как?

– По журналам, в которых фиксируются маршруты исследований. Ведь каждый записывал, какие именно места ходил осматривать.

– Да, но мы завели такое правило уже после смерти Ганториса, – Люк сощурился. – А Кип мог намеренно вносить в журнал неверные записи, чтобы скрыть, где он был на самом деле.

– Верно, только он всегда выходил вместе с Дорском 81, а у того не было повода фальсифицировать свои отчеты, – мои губы расплылись в улыбке. – Если бы вы попросили всех сдать свои журналы отчета под предлогом подведения итогов исследований, я мог бы их просмотреть, чтобы выявить возможные места, где прячется клон Экзара Куна.

– Ладно, так и сделаем, – Люк встал и подошел к столику, чтобы посмотреть на то, что осталось от Холокрона. – Уничтожив Холокрон, наш враг причинил нам больший вред, чем предвидел.

– В самых сокровенных мечтах, – я мрачно улыбнулся. – Все, что мы узнали об истории джедаев – это очень хорошо. Не сомневаюсь, что мы – наследники великого дела. Теперь вам необходимо использовать свои знания для того, чтобы превратить нас в людей, которые продолжат легенду.

* * *

Почувствовав, как спина Мары Джейд прижалась к моей, я невольно улыбнулся:

– С Камом заниматься нелегко, а?

Ее голубой клинок со свистом разрезал воздух, отбивая очередной выстрел парящего перед ней шарика.

– Легко – это не для джедаев.

– Ага, – я попытался мысленно охватить как можно большее пространство, но на весь темный ангар меня не хватило. Кам закрыл дверь и выключил лампы, оставив в качестве единственного источника освещения наши лазерные мечи. Восемь шариков летали в кромешной мгле, танцуя в причудливом ритме, заходя один за другой. Если мы недостаточно концентрировались, чтобы мысленным взором отслеживать все, что находится за шариками или колоннами, мы становились крайне уязвимыми.

Кам превратил это упражнение в командное, потому что половина шариков предназначалась мне, а половина – Маре, хотя они могли нацеливать свои выстрелы в любого из нас. С каждым попаданием в одного из нас мы теряли очко, а за каждый отраженный выстрел нам прибавлялось по очку. Я не столько беспокоился из-за того, что проиграю в счете Маре, сколько от того, что время от времени мои шарики попадали ей пониже спины, а я не успевал блокировать выстрелы своим мечом.

Где-то там, во тьме, я почувствовал энергетическое возмущение. Я резко опустил меч параллельно полу справа от себя, отразив выстрел, направленный в правое колено. Затем, подняв меч на уровень пояса, я поставил его вертикально и взмахнул вправо-влево, преградив путь еще двум молниям, пронзившим тьму. Перебросив меч из правой руки в левую, я упал на левое колено и рубанул мечом, отбивая энергетическую стрелу, летевшую в мой бок.

Я крутанул левым запястьем, и с удовольствием услышал гул меча и ощутил тяжесть его эфеса в правой руке. Самим клинком можно было размахивать без всяких усилий, но в этом и заключалась опасность. Крутить его в руке было так же легко, как перо между пальцами, но если лазерный меч уронить или нечаянно задеть им лицо или ногу, то будет больно. И очень.

Я почувствовал, как выстрелил шарик прямо у меня над головой. Моим первым порывом было поднять клинок и забросить его за спину, но там была Мара. Лишившись выбора, я подпрыгнул как можно выше и вскинул меч над головой. Серебристый клинок отразил выстрел, на секунду озарившись красноватым сиянием. Я победоносно расхохотался, затем увидел, как лазерный меч Мары описал круг, пролетел подо мной, отражая три разряда, летящих с разных сторон.

Я приземлился и сразу же пригнулся, затем нагнулся влево и отразил еще один выстрел, а секунду спустя на мой клинок налетел меч Мары. В месте, где скрестились наши мечи, брызнули искры, и я бросился назад, развернувшись через правое плечо, использовав энергию ее удара для разворота. Обернувшись и поднявшись, я поднял меч, легким взмахом отразив два разряда, прилетевших из темноты, но третий пришелся прямо мне в живот.

Я тотчас же прогнал боль прочь и отступил назад. Я увидел, как Мара увернулась от тройки стрел, одна из которых все-таки попала ей в правое плечо. Ее клинок после этого стал двигаться слишком медленно, пропустив еще два разряда в правое бедро. Разворот, который она начала сама, закончился уже не по ее воле, и она упала на пол ангара. Ее клинок вскинулся вверх и отразил еще один выстрел, но следующий попал ей в копчик, парализовав ее ноги, не давая ей встать.

Я смотрел, как она беспомощно лежит на животе, а ее волосы, подобно вуали, отражают серебристые отблески от моего лазерного меча, и почувствовал, как три шарика слетаются к ней, чтобы добить свою жертву. Два из них были над ее ногами и один – над головой. Ее лазерный меч померк и лежал рядом с головой, теперь бесполезный и неспособный ее защитить.

У меня оставался единственный, хоть и сомнительный выход.

Я бросился к ней, разрезав мечом воздух над ее ногами. Серебристый клинок перехватил два выстрела, которые должны были еще больше покалечить ее. Я не смог сдержать улыбки, когда это произошло, хотя и знал, что все это ненадолго.

В двух сантиметрах от ее лица я перехватил третий выстрел левой ладонью. Руку прожгла острая боль, но я использовал энергию разряда для того, чтобы успокоить возмущенные нервные клетки. Улыбка моя становилась все шире, когда произошла эта трансформация, и успех поднял мой боевой дух.

К сожалению, даже боевой дух не в силах справиться с отказавшимся подчиняться телом. Я тяжело повалился на пол, больно ударившись грудью. Я немного отлетел назад, стукнувшись об пол сначала пальцами ног, затем коленями. Я попытался перевернутся на левый бок и приподняться, чтобы клинок оставался надо мной, но все, чего я добился – так это покатился по полу и налетел на колонну, обернувшись вокруг нее. Мой лазерный меч вылетел у меня из рук, приземлившись в метрах десяти от меня.

В его серебристом сиянии был виден летящий ко мне шарик.

Я вздохнул:

– Что-то у меня плохое предчувствие.

Шарик не стрелял.

Я перевернулся на спину и, приподняв голову, увидел, что ко мне ползет Мара Джейд. Пот струился у нее по лицу, отчего к ее щекам прилипли пряди волос, а кожа приобрела льдисто-голубой оттенок в сиянии вновь активированного лазерного меча. Она слегка прищурилась, перебирая ногами, но на лице не было видно иных признаков боли или неудобства.

По залу эхом пронесся голос Кама:

– На сегодня достаточно. Вы хорошо поработали.

Я расхохотался:

– Если так, то почему я так плохо себя чувствую?

– Потому что, Кейран, ты поработал недостаточно хорошо.

– Спасибо за разъяснение, Кам, – я вытянул ноги и откинул голову на холодный каменный пол. Проведя рукой по бородке, я собрал скопившийся на ней пот, но тут соленые капли залили мне глаз. Я повернулся налево и увидел, что Мара уже подползла ко мне.

– Очень больно? – спросил я ее.

– Джедай не знает боли.

– Точно. Я тоже, – я посмотрел туда, где лежал мой меч. Вытянув руку в том направлении, я попытался позвать его к себе, но добился лишь легкого подрагивания рукояти. – Да, иногда мои способности к телекинезу оставляют желать лучшего.

– Какой ты ленивый! Просто встань и возьми его.

– Хорошо, только чуть позже.

Мара коротко рассмеялась, затем вздохнула:

– Спасибо, что бросился спасать меня.

– Не за что. Ты бы поступила точно так же.

Ее голос стал заметно веселее:

– Уверен?

Пришлось мне задуматься ненадолго.

– Уверен. Вселенная, в которой ты выросла, могла измениться, но твои базовые представления о долге и преданности – нет. Не то чтобы я думал, будто ты всегда будешь чувствовать, что обязана кому-то, но ты же распространишь это чувство благодарности на человека, которого считаешь своим другом, верно?

Молчание было мне ответом. Я перевернулся на бок и подпер левую щеку кулаком.

– Мы ведь друзья, а?

Она прищурилась, затем выключила лазерный меч, и ее лицо поглотил мрак.

– Не знаю. Не уверена, что у нас одинаковые представления о том, что такое иметь друга. Но я наверняка знаю, что доверяю тебе.

– Спасибо на этом.

– Так ты поэтому пожертвовал своей рукой для зашиты моего лица? Потому что считаешь меня своим другом?

– В какой-то мере да. В очень большой мере, – я пожевал губу, затем продолжил: – Еще я сделал это, потому что знал, что могу сделать это. Следовательно, это было моим долгом – поступить так. Даже когда я пришел на службу в КорБез, я знал, что мне придется иметь дело с довольно опасными вещами, но я должен был делать то, что не могли сделать другие. Моей ролью в обществе было принимать решения и брать на себя ответственность за тех, кто не мог этого делать. В глубине души я считаю, что именно в этом и заключается роль джедаев. Джедай всегда оказывается там, где он может спасти как можно больше людей от большего зла.

– Даже ценой собственной жизни?

Я медленно выдохнул:

– Никогда не хочется об этом думать, но это часть твоей работы. Я помню, пару раз, когда был в Разбойном эскадроне и до этого, мне надо было выполнить работу, и я знал, что это моя обязанность. Я был уверен, что готов умереть ради выполнения задания, что со мной чуть не произошло на Таласеа. Дело в том, что у меня были друзья, которые могли погибнуть, если бы я ничего не предпринял. Моя жизнь казалась не такой уж значительной в таком уравнении.

Мара фыркнула:

– Император счел бы тебя сентиментальным дураком, заслуживающим смерти.

– Я вспомню об этом в следующий раз, когда буду танцевать на его могиле, – я заставил себя сесть и скрестил ноги. – Бывают случаи, когда можешь не сомневаясь принести себя в жертву. Так, как сегодня. Просто решение, которое ты не задумываясь принимаешь, когда приходит время.

– Нелегко принять такое решение…

– Нет, – я встал и протянул ей руку. Она взяла ее, и я поддержал ее, когда она встала и покачнулась. – Но ты же сама сказала, что легко – это не для джедаев, помнишь?