Праздник, именины тёти Хильды. Она испекла торт с бананами и взбитыми сливками и пригласила родственников. Сперва родственники были не очень-то заинтересованы. Один не может, другого не будет в городе, третий работает вечером в воскресенье, а четвёртый вдруг почувствовал себя совсем больным. Но когда стало известно про торт с бананами, все они внезапно нашли время для тёти Хильды. Приехала даже девяностолетняя бабуля из дома престарелых. Она не побоялась отправиться в путешествие и бодро катила свой роллятор через сугробы.
Вот все они пришли и сели за стол. Никакой закуски или тем более горячего тётя Хильда не предлагает. Посередине стола возвышается торт! Рядом лежит серебряная лопаточка. Но кто же начнёт первым? Кто окажется настолько наглым и храбрым, что отрежет себе кусочек? Тётя не решается нарушить целостность торта. Может быть, не хочет показать, что ей известно нетерпение гостей, а может быть, и просто издевается. Наслаждается ощущением собственного могущества.
Гости демонстративно не интересуются десертом, даже и не смотрят, ведут семейную беседу:
— У нас кошечка была, ну такая умница! Помните Миссе?
— Миссе? Конечно! Какая была умница!
— Всегда спала со мной вместе на подушечке.
— А каких крыс ловила!
— Всё с полуслова понимала!
— Кто? Бабушка Линда?
— Да сам ты бабушка! Мы про кошку говорим, про Миссе.
— Ой, извините, я думал, что про бабушку, раз уж разговор зашёл про крыс…
— Жалко, что она умерла… Бедненькая Миссе…
— Пришлось усыпить…
— Да, ничего не поделаешь, пришлось. Так было лучше для всех…
— Но мы ей устроили ТАКИЕ похороны! Даже людям таких не устраивают.
— Да, муж смастерил ей такую лодочку из бересты, я сшила матрасик и одеяльце, дети сплели венки из настоящих роз: Ёста из красненьких, а Янника из беленьких. Помнишь, Ёста?
— И мы нарядили бедненькую нашу Миссе в шёлковую рубашечку и положили в лодочку, зажгли свечку, подняли парус и пустили в море.
— Как викинга…
— Да, как настоящего викинга…
Слышны тихие всхлипы и тяжёлые вздохи. Тут дядя вдруг спрашивает:
— Живьём?
— ЧТО?!
— В море, говорю, пустили — живьём?
— Да ты что? С какой стати?
— Ну, ты сказала, что пришлось избавиться от кошки, и вот вы сделали матрасик, и запеленали Миссе в какую-то тряпку, чтоб не вырвалась, и запихнули в лодку, и пустили в море. Ты ж сама сказала, что так было лучше для всех…
— И придёт же в голову такая глупость! Езус Кристус! Как ты можешь? Кошка уже была мёртвая, мы её сперва усыпили, а потом пустили в море.
— Снотворным накачали, и в море? Не удивительно, что в результате она умерла! А потом жалуются!
— А кто хочет кофе с тортом? Кофе! Кто будет кофе, а кто чай? Вам мёда или сливок? Хватит, хватит про кошек, давайте уже перейдём к десерту! Так, Янника, нарезай торт, разбираем себе кусочки повкуснее! Бабуля, что это вы лопатку так быстро схватили? Чтобы положить себе побольше моего замечательного пирога?
— Чтобы мне досталось как можно меньше твоего говняного пирога, дорогая! А то ты мне опять положишь полную тарелку, а я даже и нюхать-то его не хочу!
— Ага, значит, тортик мой вам не нравится? Помню, в том году вы его прекрасненько слопали и даже добавки попросили!
— Это я о внуках заботилась! Думаю, я уж старая, мне всё равно, а детям ещё жить и жить. И если Хильда взялась травить родню своим тортом, так пусть уж лучше я эту гадость съем, чтоб молодым меньше досталось.
— Ну и чем же мой торт так плох, можно узнать?
— Можно! Твой торт напоминает мне моего первого учителя, чёрт бы его побрал! Эти вот нарезанные бананы похожи на его глаза — такие же белёсые. Фу, гадость какая!
— Да, бабуля, какой жуткий у вас был первый учитель! Даже не знаю, хочу ли я сама есть свой собственный торт!