Мои дела с торговлей книгами продвигались довольно медленно. Я устанавливал контакты с книжными магазинами. Чтобы продать партию книг магазину, нужно было вначале познакомиться с тем, что он собой представляет, с его расположением, посещаемостью, тематикой продаваемых книг. Потом уже я устанавливал контакт с владельцем. Необходимо было иметь представление и о банковской системе Маврикия, одной из самых старых з мире. Первый банк был основан на этом клочке земли в Индийском океане еще в 1834 году и все еще занимает, ведущие позиции в экономике острова. И книжная торговля острова и банковская система уходят своими корнями в далекое прошлое.

Наиболее крупный книжный магазин находится в Аркадах, блоке торговых зданий в центре Кюрпипа. Я начал с него. Это второй по значению после столицы город. В 80-х годах прошлого столетия он вырос из деревушки, расположившейся в низине, недалеко от дороги, на полпути между Маэбургом и Порт-Луи. Здесь была небольшая гостиница, где останавливались отдохнуть путешественники и другой пришлый люд. Само название города состоит из двух французских слов, означающих «чистить» и «трубка». Кто так часто чистил свои трубки, что это нехитрое занятие дало название городу? Некоторые полагают, что французские офицеры. В этом месте находился военный пост, поскольку в окружавших дорогу лесах находили себе прибежище беглые рабы, а после отмены рабства и разбойники.

Деревня росла и превращалась в город. Население особенно быстро возросло после эпидемии малярии 1808 года, поразившей жителей прибрежных поселений. Люди, жившие на Центральном плато, меньше подвергались этому заболеванию, и состоятельные граждане Порт-Луи стали перебираться в Кюрпип. Многие виллы современного Кюрпипа, окруженные живой бамбуковой тщательно подстриженной изгородью, были построены здесь богатыми беглецами из столицы. Способствовала росту курортного города и дорога, проложенная в 1867 году и связавшая его с Порт-Луи.

В центре Кюрпипа расположен объездной круг, откуда дороги расходятся в Порт-Луи и в аэропорт Плезанс. Перпендикулярная главной магистрали улица ведет к городскому рынку и зданию муниципалитета, а в противоположном направлении — к Ботаническому саду. Здесь находятся отделения Маврикийского коммерческого банка и Барклай-банка, отель «Континенталь» и большое здание королевского колледжа, переведенного сюда из Порт-Луи в 1899 году. Перед колледжем стоит памятник маврикийцам, жертвам первой мировой войны, но к нему возлагают венки жертвам двух мировых войн. Венки возлагают премьер-министр и послы иностранных государств, аккредитованные на Маврикии. В день возложения выстраивается почетный караул, и толпа жителей города наблюдает за этой церемонией.

Здание муниципалитета города представляет собой образец старой колониальной архитектуры. В конце XIX века после разрушений, вызванных циклоном в 1891 году, встал вопрос о новом помещении для муниципалитета. В это время в округе Мока, недалеко от Порт-Луи, продавалось здание «Ле Мальмезон», названное в честь резиденции Наполеона вблизи Парижа. Отцы Кюрпипа решили купить его под муниципалитет. В 1902 году это здание, имеющее широкую парадную лестницу, ведущую в большой зал и две боковые башни, было реконструировано и до сих пор служит украшением города.

Достопримечательностью является и Ботанический сад. Участок земли под него был куплен в 1868 году. Сначала там посадили хинные деревья, но они не пошли в рост, и сад засадили другими видами. В конце XIX века это было местом гуляний, по субботам играл военный оркестр, для которого на лужайке выстроили крытый павильон, сохранившийся до сих пор, хотя оркестр уже не играет и сад практически не используется для прогулок. Сейчас здесь ведется большая исследовательская работа по выращиванию тропических и других видов деревьев с целью внедрения их на острове. Лабораторий-питомников на Маврикии несколько, однако в Кюрпипе — самый большой питомник, благодаря которому на острове распространились посадки хвойных деревьев, японского кедра, кипариса, эвкалипта.

В центре сада находится пруд. На его берегу часто сидят мальчишки, пытаясь разглядеть играющих в воде рыбок. По воскресеньям сюда приходят семьи из соседних домов, а в будни темнокожие няни приводят сюда белых детей поиграть.

Кюрпип на Маврикии называют местом резиденций. Куда ни глянь — виллы богачей, утопающие в зелени садов. Многие его жители — директора компаний, высшие и средние государственные служащие — работают в Порт-Луи. Кюрпип — торговый город, его центральные улицы сплошь застроены магазинами, большая часть которых принадлежит китайцам и мусульманам. Значительная доля их товаров предназначается для туристов, которых Кюрпип привлекает своим климатом и пышной растительностью. Ни один туристский маршрут не минует его также благодаря кратеру Тру-О-Серф, расположенному недалеко от центра. Туда взбираются, чтобы полюбоваться с высоты птичьего полета островом, океаном, а при хорошей погоде — и соседним Реюньоном.

Летом в Кюрпипе на 4–5 градусов прохладнее, чем в Порт-Луи и других местах побережья, но дождей выпадает больше. Это дало повод Марку Твену, посетившему остров, заметить, что Кюрпип — «единственное в мире место, где любые спички не выдерживают сырости, зажигается только одна из шестнадцати». Он также отмечал: «…По обеим сторонам дороги стоят изгороди из высокого бамбука — красивого, зеленого, аккуратно подстриженного, — и кустов белых и красных азалий. Ничего подобного мне раньше видать не доводилось»{Твен М. По экватору. — Собрание сочинений. М., 1960. Т. 9, с. 499.}. Изгороди и азалии и сейчас окружают дома Кюрпипа.

Книжный магазин в Аркадах занимает два этажа, но помещения небольшие, тесно уставленные стеллажами и стендами. Бросается в глаза обилие периодики. Глянцевые обложки журналов привлекают красивыми женскими лицами. Здесь можно найти большинство журналов, издаваемых во Франции. В центре зала — вращающиеся стенды с книгами приключенческого жанра — на обложках ковбои, пистолеты, полуобнаженные красотки.

На втором этаже — французская и мировая классика, большой выбор словарей и энциклопедий. Здесь же представлены пластинки. Не без удовлетворения я обнаружил записи музыки Чайковского, Рахманинова, Шостаковича.

В магазине всегда толпится народ, и не только покупатели. Сюда приходят провести время, полистать яркие журналы, посмотреть французские или английские издания. Однажды я обнаружил здесь большую партию книг на немецком языке. Прежде мне не доводилось встречать маврикийцев, говорящих по-немецки. Эти книги предназначены тоже для туристов.

Владелец магазина, высокий грузный мужчина в сафари, казалось, сочувственно отнесся к моему предложению организовать продажу русской и советской литературы. Он одобрительно кивал стриженной под ежик головой, когда я рассказывал о перспективах торговли советскими книгами, марками и пластинками.

— Я уже покупал пластинки через одну парижскую торговую фирму. На острове разошлось немало пластинок с музыкой Чайковского. Но, как видите, у меня больше места отведено периодике. Сейчас все покупают журналы, где много фотографий и мало текста. Я подумаю в отношении пластинок. А что касается книг, то их продажу могут расценить, как содействие пропаганде.

— Любое хорошее дело можно исказить. В тех списках, что я вам дал, в основном русская классика, детская литература, технические издания.

— Книг по технике много не продашь, а что касается классики, то она у нас идет. Идут произведения Толстого, изданные в Париже, да и некоторых советских писателей.

Заметив, вероятно, мое огорчение, он сказал:

— Я не против посмотреть ваши списки и проспекты. Но даже просто физически… Посмотрите мои помещения — они забиты до отказа. У меня уже сложилась клиентура, и я ничего не могу у себя менять. Возможно, десять-пятнадцать пластинок я приобрету…

Я, конечно, рассчитывал на большее. Нужно было искать другие магазины. В Роз-Хилле главная торговая улица встречает приезжего выложенными на тротуарах горами разнообразных товаров: плетеная мебель, кухонная утварь, кровати и постельные принадлежности. Магазины словно вывернули себя наизнанку, обнажив свое нутро. Идти по улице трудно, нужно лавировать, обходя эти горы то с одной, то с другой стороны.

Город возник у самой дороги, связывавшей Центральное плато с Порт-Луи. Сейчас по автостраде движутся автомобили, а прежде здесь ходили дилижансы. На склоне горы Кор-де-Гард выделяются дома и палисадники. Заходящее солнце освещает улицы причудливым красноватым светом, и дома на ломаном фоне каменистой глыбы выглядят неправдоподобно красивыми. Кажется, что смотришь на сцену, где над декорациями и освещением поработали настоящие мастера.

Книжный магазин я нашел не сразу. Пришлось походить, пока в небольшом пассаже за стеклянной витриной я не увидел красочные обложки журналов. Переднее тесное помещение было завалено периодикой и писчебумажными товарами. У входа в следующий зал за кассой сидел пожилой китаец. Почти всю комнату занимал большой стенд-стол, вдоль стен расставлены стеллажи с книгами, короткое знакомство с которыми убедило меня в том, что говорить с хозяином магазина нет никакого смысла: слишком много было здесь антисоветской литературы. Маврикиец китайского происхождения намного превзошел в этом своего белого коллегу из Кюрпипа. Мне ничего не оставалось делать, как выйти на свежий воздух. Я еще раз полюбовался зданием муниципалитета, построенным в старинном колониальном стиле. Выступающие правое и левое крылья образуют небольшой двор, усаженный цветами. Фронтоны, украшенные деревянной резьбой, и изящная арочная крыша создают ощущение легкости и единства всех трех частей этого комплекса.

Возведенное для балов и развлечений здание дожило до наших, более прозаических времен. Не без потерь, конечно. Краска выгорела, часть крыши снесена циклоном да так и не восстановлена. Я подумал, что этот дворец напоминает красавец-корабль, вышедший из далекой гавани и на долгом пути изрядно потрепанный штормами. И вот сейчас он остановился в порту, где грузят уголь и руду и нет никому дела до изящных форм прибывшего сюда гостя.

Из Роз-Хилла я поехал в Порт-Луи, но и там в книжных магазинах мне не повезло. Один из владельцев интересовался писчебумажными товарами, в другом, где продавались в основном книги из Индии, соглашались купить около 100 названий, но при условии поставки книг не прямо из Советского Союза, а через Индию.

Нужно было искать другой путь к душам маврикийцев. Наконец пришла мысль организовать выставку-продажу советской литературы. Но на пути претворения этой идеи в жизнь стояло множество преград. Снять зал, найти фирму, которая бы закупила книги оптом и организовала их продажу в розницу во время выставки; позаботиться о рекламе. В этом новом деле помочь мне мог только наш посол. Ведь все это касалось советско-маврикийских культурных связей, его советы и рекомендации были бы крайне полезны.

Советское посольство находится во Флореале, небольшом городке, отделенном от Кюрпипа кратером вулкана Тру-О-Серф. Само здание располагалось у подножия вулкана. Его светлые кремовые стены за причудливой металлической вязью ограды были окружены деревьями. Стройные клены выстроились между круглым цветником и высоким парадным крыльцом. Клены сбрасывали листья в мае — июне, к началу маврикийской зимы. На вечнозеленом острове только они и показывали, что здесь существуют и чем-то отличаются друг от друга времена года.

Посол принял нас с Петром Акимовичем, очень внимательно выслушал, рассказал о советско-маврикийских отношениях, об обмене делегациями, о том, что много маврикийцев учатся в Советском Союзе. Посол одобрил нашу идею организации выставки-продажи книг, посоветовав связаться по этому вопросу с мэром города Порт-Луи.

Через несколько дней мы выехали в Порт-Луи на встречу с мэром. Нужна была принципиальная договоренность о возможности аренды большого зала, находящегося в так называемом саду Компании и принадлежащего муниципалитету. После наших объяснений мэр дал принципиальное согласие на аренду и попросил все практические вопросы решать с секретарем муниципалитета.

Теперь я большую часть времени проводил в Порт-Луи, решая вопросы, связанные с выставкой. Столица Маврикия и ее окрестности образуют отдельный маленький, но важный округ. Со стороны суши он охвачен горной грядой, которая вблизи вершины Питера Бота, севернее столицы, разделяется на два отрога. Один достигает поселка Тер-Руж на северо-западе острова, а другой заканчивается у живописного водохранилища Никольер. Горы у Порт-Луи довольно высокие и труднопроходимые, все дороги, ведущие из города в северные и южные округа, огибают их у самого берега океана.

О своеобразии Порт-Луи говорит само его название. Эго прежде всего порт, главные ворота, основная кормушка острова. Создатель его Маэ Лабурдоннэ начал строительство прежде всего порта. Статуя этому губернатору находится между центральной площадью города и портом. На центральной площади, называемой Площадью армии, двумя рядами красуются королевские пальмы, за ней здание правительства, которое начал возводить Лабурдоннэ в 1729 году. В 1738 году, закончив первый и второй этажи, он решил сделать его своей резиденцией, построить ряд фортификационных сооружений. Территорию между морем и зданием занимала батарея, поэтому это место и назвали Площадью армии. В 1808 году при губернаторе Декаэне был достроен третий этаж. В 1867 году во дворе поставили статую губернатора Стивенсона, а в 1902 — королевы Виктории. Последняя выполнена из белого мрамора, однако не представляет большой художественной и архитектурной ценности.

Рядом со старой резиденцией выстроили новый дом, где расположены службы правительства. Это строение имеет мало общего со стариной. Тяжелые железобетонные конструкции рассчитаны на все стихийные и нестихийные бедствия. Слева от правительственного здания расходятся торговые улицы, всегда заполненные народом и забитые машинами. Вдоль них теснятся лавки индийцев и китайцев Маврикия. Каждая щель между домами шириной в 2–3 метра приспособлена под магазинчик. В этом же квартале, ближе к порту, раскинулась базарная площадь. Центральный вход с каменными воротами ведет к прямоугольному двору, по обеим сторонам которого находятся крытые ряды и который заполнен товарами продавцов овощей и фруктов.

В последнее время в муниципалитете не раз обсуждался вопрос, что делать с этим базаром. Он был переоборудован в 1868 году и в таком виде сохранился до наших дней. За прошедшие годы многое изменилось, и сейчас на него со всех сторон наступает город, размеры базара уже не удовлетворяют возросшим потребностям населения. Муниципалитет склоняется к тому, чтобы построить для него новое здание в несколько этажей. Против этого выступают торговцы, привыкшие к «своему» базару, и туристические фирмы. Они хотят сохранить старый базар с его длинными торговыми рядами, с присущим ему восточным колоритом. Пока идет дискуссия, базар живет своей шумной жизнью. У входа вам предлагают местные газеты, слева вдоль центрального двора разложены и подвешены гроздья бананов, продаются манго, лече, здесь можно выпить кока-колы, съесть индийские хлебные или картофельные лепешки, которые жарятся тут же в масле и делаются по вкусу покупателя очень острыми и просто острыми.

Особенно привлекают ряды со специями — гвоздикой, шафраном, ванилью, кари, разными сортами перца. Среди всей этой восточной экзотики в ларьках с продовольственными товарами радуют глаз овальные банки с синей этикеткой — это наши рыбные консервы — сардины в масле. Они очень полюбились маврикийцам!

Справа от здания правительства идет широкая недлинная улица Шоссе. К моменту прихода на остров французов сюда подходило море, местность была сырой и заболоченной. Ее осушили, проложили дорогу-шоссе, давшую имя улице. Улица Шоссе всегда славилась богатыми магазинами, они и сейчас там выстроились в ряд по правой стороне, а слева, сразу же у ее начала, находится вход в сад Компании. Как ни удивительно, этот сад сохранил название старой французской Ост-Индской компании, которой принадлежал Иль-де-Франс в XVIII веке. В 1767 году Компания обанкротилась и продала остров со всеми его строениями королю Людовику XV.

За садом — небольшая речка, а дальше вновь идет улица Шоссе с современными магазинами, теперь уже по обеим ее сторонам. Завершается улица казармами, в которых прежде, при французах и при англичанах, стоял гарнизон Порт-Луи. Сейчас их занимают полицейские службы города. В саду Компании особенно привлекают внимание огромные баньян, фламбойя и баобаб, растущие у здания научно-культурного центра, называемого «Институтом Маврикия», столетие которого отмечалось в 1980 году. При Институте находится Музей естественной истории Маврикия, содержащий экспонаты по морской фауне и флоре Маврикия и других Маскаренских островов. Ему принадлежит богатая библиотека, насчитывающая около 55 тысяч томов очень редких изданий по истории Индийского океана и его островов, а также коллекция картин французских художников XIX и XX столетий.

От правительственного здания отходят и другие улицы, одна из них ведет к уже упоминавшемуся Марсову полю — месту скачек, народных гуляний и официальных церемоний.

Недалеко от здания правительства находится городской театр, построенный в начале XIX века. Недалеко от Марсова поля возвышается холм Пти-Монтань. Сейчас его со всех сторон окружает город. В ноябре 1830 года англичане установили на нем батарею, а в феврале 1833 года повесили свой флаг и начали строить крепость, которая была закончена в декабре 1834-го. Прошли годы, крепость стала никому не нужна. Два раза — в 1970 и в 1977 годах там ставились спектакли, а в декабре 1979 года ее использовали под выставку продукции предприятий Маврикия.

Вернемся туда, откуда начинался город — в порт. Портовая бухта состоит из трех рукавов, из которых для принятия судов используется главный — Тру Фанфарон. Здесь построены причалы, и в течение более чем 150 лет главным товаром, который грузится на корабли, является сахар. Раньше из складов его в мешках докеры носили на баржи, затем буксиры подтягивали их вплотную к кораблям, принимавшим груз. Докеры еще до недавнего времени представляли собой один из наиболее боевых отрядов трудящихся Маврикия.

В 1980 году был пущен в эксплуатацию причал механической загрузки сахара в трюмы судов, что внесло существенные изменения в привычную работу порта. К этому причалу примыкают громадины сахарных хранилищ и конвейерные линии. Глубоководный причал может принимать суда водоизмещением до 15 тысяч тонн.

За портовыми строениями сразу же начинается небольшой городской сад имени Эдварда Харта, который дорог и многим маврикийцам, и советским гражданам, живущим на этом далеком острове. На центральной аллее сада установлен на постаменте бюст В. И. Ленина. Моряки советских судов, заходящих в Порт-Луи, приходят сюда возложить цветы у памятника Ильичу, ставшего своего рода символом советско-маврикийской дружбы. Сюда приходят молодые маврикийцы — выпускники советских вузов, активисты общества «Маврикий — СССР», профсоюзные деятели Маврикия, советские люди.

Особенно людно здесь в день рождения великого вождя. Рано утром собираются жители Порт-Луи, чтобы принять участие в церемонии возложения венков. Венки возлагают премьер-министр — лидер МЛП, посол СССР на Маврикии, представитель общества «Маврикий — СССР». Затем к бюсту подходят простые маврикийцы, рабочие и служащие, студенты и учащиеся, чтобы положить цветы.

Участие в этой церемонии — не только дань уважения и любви к основателю Советского государства, чье имя символизирует здесь борьбу угнетенных против эксплуатации, но и манифестация советско-маврикийской дружбы, а также выражение надежды на лучшее будущее своего острова.

Сад имени Эдварда Харта расположен совсем близко от сада Компании и от зала, который мы сняли для выставки. Среди плакатов, присланных к открытию выставки, был один, известный всем советским людям, на котором Владимир Ильич изображен с приветственно поднятой рукой. Нам, устроителям выставки, нужно было поместить его так, чтобы у посетителей создавалось чувство общения с великим вождем. Забегая вперед, скажу, что осуществление этой идеи во многом способствовало успеху выставки. Но прежде чем пришел успех, мы изрядно потрудились.

Помещение, где она должна была проводиться, располагалось на втором этаже, к нему прямо с улицы вела широкая боковая лестница, словно приставленная к стене. Она заканчивалась небольшой площадкой, дальше уже начинался зал. Противоположная от входа стена была глухой, широкие окна располагались справа и слева от входа. Зал сдавался под собрания, свадьбы, танцевальные вечера, о чем говорили и невысокая сцена, и ряды стульев, и узкие длинные столы.

Помещение, конечно, не на самой людной улице, но нужно было соглашаться на то, что есть. До 15 сентября — дня открытия выставки — оставалось всего три недели. Для начала мы сразу же решили использовать столы и соорудить из них большой стенд, чтобы расположить на нем книги, марки, пластинки.

Одной выкладки книг на составленных столах было недостаточно. Требовались еще стенды. А где их взять? Решить проблему оказалось не так уж и трудно. Я связался с Институтом имени Махатмы Ганди, и мою просьбу выслушали с полным пониманием, предоставив бесплатно десять стендов, состоящих из горизонтальных деревянных подставок, на которых можно было выставить книги. Для того чтобы представить посетителям серии марок, я использовал стенды другой, более сложной конструкции. Их высокие вертикальные плоскости напоминали кульманы. На эти плоскости мы и прикрепили серии. Далее дело, как говорится, оставалось за малым. Найти фирму, которая организовала бы продажу книг на выставке. Надо было от имени Всесоюзного объединения «Международная книга» продать оптом всю партию какой-либо фирме, а та в свою очередь продавала бы книги в розницу. Скидка при продаже оптом должна была компенсировать фирме и ее работу во время выставки, и стоимость непроданных книг. Если книг будет продано мало, то фирма не вернет даже ту сумму, которую она заплатит при покупке их оптом.

В этом деле не обошлось без помощи Ананда. Специально для продажи книг он создал «фирму», состоящую из него самого и его жены Памелы, зарегистрировал фирму в Торговом реестре Порт-Луи, а главное, достал деньги, чтобы заплатить за оптовую закупку.

Оставались реклама, вывеска, плакаты, организация выставки, перевозка стендов, подготовка зала, оплата служащего муниципалитета, который выполнял бы функции охранника, и десятки других дел. Все это шло за наш счет, а точнее за счет В/О «Международная книга».

Вывеску над входом написал художник театра Порт-Луи. Ее текст соответствовал тем объявлениям, которые давали маврикийские газеты: «Выставка-продажа книг из Советского Союза. Книги по вопросам политики, социологии, международной жизни. Классика русской и мировой литературы. Книги советских писателей. Техника, экономика, история, философия. Детская литература. Марки и пластинки. Вход свободный».

О том, что за вход плата не взимается, упоминалось на многих выставках в Порт-Луи. Мне посоветовали продолжить эту традицию.

Афиши, на которых рекламировались советские книги, с информацией об открывающейся выставке, были расклеены на оживленных перекрестках Порт-Луи и в некоторых других городах.

И вот наступает 15 сентября. Сухое солнечное утро. Ключ никак не поворачивается в замке, и я уже начинаю нервничать, но наконец-то дверь открыта, и зал предоставляется в наше распоряжение.

До двух часов дня надо все убрать, вымыть полы, установить стенды, разложить книги, развесить плакаты. Работа кипит, но я боюсь, что мы не успеем все сделать к приходу гостей, приглашенных на открытие.

Около двух часов переводим дыхание и переодеваемся. А ровно в два уже стоим на улице у лестницы в ожидании гостей.

Вывеска, которую мы подняли на веревках и с трудом укрепили над входом, привлекает прохожих. Группа девочек из соседнего колледжа, подвижная, как стая рыбок, взбегает прямо на лестницу, ведущую к красной ленточке. Им что-то говорит Ананд, и они уже готовы сбежать с лестницы, но по моей просьбе Ананд их задерживает. После открытия выставки я видел их черные головки среди посетителей.

Ленточку разрезал мэр Порт-Луи. На открытии присутствовали служащие муниципалитета, писатели, преподаватели колледжей, выпускники советских вузов. Войдя в зал, они увидели большой прямоугольный стенд под. красной тканью, на котором разложены произведения Маркса, Энгельса и Ленина, а на дальнем конце стенда с плаката приветствовал всех В. И. Ленин. Дальше полукругом располагались стенды с книгами и пластинками, а за ними — с наборами марок.

Просторный широкий зал был заполнен книгами и озарен солнечным светом. Все здесь подготовлено и устроено нашими руками. Произошло очень важное событие. Всех, кто хоть что-то сделал для выставки, наполняло чувство удовлетворения и радости.

К концу дня солнце спустилось ниже и еще больше осветило зал. Яркий солнечный луч перемещался по центральному стенду, книгам и цветам, пока не остановился на плакате с Ильичом. Успех выставки превзошел самые оптимистические ожидания. Большим спросом пользовалась общественно-политическая литература. Произведения Маркса, Энгельса и Ленина были распроданы в первые два дня работы выставки.

В условиях сложной политической обстановки в стране люди стремились познать основы научного коммунизма. чтобы набраться мудрости и силы. Особенно много среди посетителей было молодых маврикийцев. Мы отвели в зале место, где можно было посидеть и ответить на их вопросы.

К концу недели осталось только несколько изданий на хинди, да технических книг, в основном по тем отраслям, которых на Маврикии нет.

В четверг, на четвертый день работы выставки, в порту была объявлена забастовка. Положение в столице обострилось. Нужно было сворачивать работу, и мы сделали это с легким сердцем, поскольку почти все уже было продано.

Два месяца спустя я побывал в Роз-Беле. Проезжая мимо сахарного завода, с чувством удовлетворения увидел на ограде афишу, синяя краска которой уже выгорела на солнце. Но английские слова, призывающие читать русскую классическую литературу, были различимы. Сохранились и контуры старинного петербургского фонаря и профиль нашего великого поэта.