Допивая искристое кьянти На приеме у герцога N., В этом Богом забытом Брабанте Я увидел графиню Мадлен. Я сразил ее огненным взглядом. "Mon amour!" - сорвалось с ее губ. Бледный муж, находившийся рядом, Был, естественно, гадок и глуп. С грациозностью раненой птицы Протянула мне руку Мадлен, И она заалела в петлице Сюртука от маэстро Карден. Муж безумно глядел через столик И, естественно , приревновал. Он с презреньем сказал: "Алкоголик!" Я с усмешкой наполнил бокал. В окруженье принцесс и маркизов Я одернул манжет, а затем Графу бросил перчатку и вызов, А графине букет хризантем. Я сказал: "Есть большая поляна За заброшенной виллой в саду... Для тебя этот день обезьяна, Станет черным, как ночь в Катманду! Ты расплатишься, словно в сберкассе, Алой кровью за гнусный поклеп, И тяжелая пуля расквасит Твой набитый опилками лоб. А когда за заброшенной виллой Ты умрешь, как паршивый шакал, Над твоей одинокой могилой Я наполню шампанским бокал!"

Очарует рифм розарий Куртизанку и святую. В Петербурге я гусарю, На Кавказе джигитую. Грациозным иностранцем, Ветреным до обалденья, Бейбе с трепетным румянцем Я наполню сновиденья. Миг - и сон ее украден. Даже при случайной встрече Сексуально беспощаден И блистательно беспечен. Бойтесь, барышни, джигита! Словно ветра дуновенье, Налетит, и жизнь разбита От его прикосновенья.

Полковнику никто не пишет, А в чем причина - он не знает. Он ждет. Зимой на стекла дышит И смотрит вдаль. Не помогает. Но нет, не пишут! Это странно... А впрочем, было бы не слабо, Когда с курьером утром рано Пришла б депеша из генштаба Или любовная записка, Пусть небольшая - пара строчек, А в ней какая-нибудь киска В углу поставит вензелечек. Полковник смотрит вдаль упрямо. Пусть Розалинда или Маша Пришлют с вокзала телеграмму: "Встречайте. Я навеки ваша". А вдруг письмо придет под вечер С эскортом черных бэтээров, И в нем укажут место встречи Однополчан-легионеров. Он вспомнит старые делишки, Его медали забренчат, Ему герлскауты-малышки Розаны свежие вручат... Все тщетно. Ночь прохладой дышит. Окно. Бинокль. Чистый лист. Полковнику никто не пишет, Но он, однако, оптимист.

Твой тихий голос в телефоне Был восхитительно красив: "Мой милый, у меня в районе Портвейн "Анапа", но ....в разлив". Я молвил тоном де Бриссара: "No problems, baby, все фигня! Уже давно пылится тара В пустой гостиной у меня". Я взял хрустальную канистру И сел в случайное авто. Кружился иней серебристый Над влагой нежно-золотой. А рядом, прячась за цистерну, Считал рубли седой грузин. И вот к тебе крылатой серной Летит шикарный лимузин. Ты распахнула мне объятья (Уже была навеселе). Как часто буду вспоминать я Портвейн и свечи на столе! Как ты была зеленоглаза, Шептала: "Милый де Бриссар..." Будь счастлив миг, когда с Кавказа К нам прибыл смуглый эмиссар!