Когда ни прибегут дымковские ребята на реку, там уже Челомей сидит с удочками. На рассвете ли это случится или на закате, в сильный дождь или грозу, его всегда можно увидеть. Ловит Челомей на ямах и охотится за крупной рыбой. На всех его любимых местах колы вбиты. К ним привязывает он ботник, чтобы не сносило течением.

В это утро Егорша обогнал Петьку Утехина и Сережку Овчинникова. Трудно досталась ему победа. Обгоняя ребят, он срезал угол и напоролся на заросли крапивы, где обстрекал ноги.

Егорша в несколько прыжков пересек отмель и влетел в воду, чтобы унять саднящую боль.

— Клюет?

— Есть малость! — недовольно буркнул Челомей.

Каждый день повторялась подобная сцена. Но задавать вопрос старому рыболову по ребячьему уговору имел право только победитель в беге.

Челомей отвечал всегда односложно, но ребята не обижались на него: он боялся распугать рыбу.

В Дымках много было настоящих рыболовов, но больше Челомея никто не ловил. Взрослые говорили, что Челомей знает какое-то заговоренное слово. Стоит ему пошептать — и обновится!

Самые любопытные рыболовы обычно расспрашивали Челомея, на что он ловит, и смотрели у него удочки.

Ничего особенного не было в этих удочках. Самые обыкновенные. Палки вырезаны из орешника. Привязаны волосяные лески, на которые давно уже никто не ловит. Крючки тоже самые обычные. Продаются такие в сельмаге. На пятачок — десяток! Поплавки большие — вырезаны из коры дуба.

Смотрел Егорша удочки Челомея. А когда увидел волосяные лески, решил, что открыл секрет. Сбегал в тот же день на конюшню и надергал из хвоста Огурчика длинные пряди волос. Но сколько потом ни бился, сплести так и не удалось.

Знает Егорша, никому в деревне не удается ловить, кроме Челомея, огромных черных лещей, лобастых голавлей и здоровых язей. Не один раз видел мальчик, как вытряхивал рыболов из своей большой плетушки усатых налимов, толстущих судаков и щук. Лягут рыбины одна около другой, как поленья дров. Даже не верится, что такая рыба есть в Кокшаге!

— Челомей, на что ты ловишь? — спросил как-то при Егорше председатель колхоза.

— На уду.

— Сеткой ты не балуешь?

— А ты смотри, председатель. Рыба на виду! От зависти на меня наговаривают. Рыба в сетях жабрится, а найди на ней след! Ну, ну, ищи! Уметь ловить надо!

Егорша готов был наброситься на отца, председателя колхоза, что тот посмел оскорбить старика и заподозрил его в браконьерстве.

— Папа, Челомей ловит на волосяные лески! — горячо вступился Егорка. — Я узнал.

— Челомей сказал?

— Нет, я сам видел.

— Ну, ну, пробуй! — отец засмеялся. — Времени нет, а то бы я секрет узнал. Простой он должен быть.

Челомей был нелюдим. Если деревенские рыболовы подъезжали к его ботнику или хотели ловить рядом, он сразу сматывал лески и менял место. Об этих причудах рыболовы знали и держались в стороне от старика.

Петька с Сережкой долго не могли отдышаться.

— Что сказал Челомей? — спросил нетерпеливый Петька и откинул со лба мокрую прядь волос.

— Малость клюет.

— И мы поймаем! — Егорша потащил мальчишек ловить к обрыву окуньков и сорожек.

— Прикармливать надо, — сказал Сережка и шмыгнул носом. — Закатывать в глиняные шары червей. Слышал, так делают. Пока глина в воде размокает, рыба кормится.

— Знамо так, — поддержал приятеля Петька. — Парить овес тоже хорошо. Отец говорил. Потом язей на горох ловить!

— Пробовали, а что получилось? — Егорша угрюмо посмотрел на товарищей. — А шары испытаем. Лески волосяные бы достать. В них секрет!

— Капроновые лучше, — заспорил Сережка. — Мне продавец в сельмаге объяснил.

— Много Юрка понимает! Ты видал его хоть раз на реке? Ему продать бы скорей, — убежденно доказывал Егорша. — Мамку как надул! Продал ей платье, а оно не модное, складки на нем какие-то.

Давно облюбовали ребята место около обрыва. Таловые кусты нависали над самой водой. По ним видно, как подымалась вода в половодье: верхние ветки с ободранной корой, на других — висят пучки соломы.

— Давай скатаем шары, — после недолгого молчания сказал Егорша. — Дня три покормим, а потом придем ловить. Идет?

— Я согласен! — Сережка вдруг оборвал речь и пристально посмотрел на песок.

Вся коса истолчена босыми ногами. На песок вместе с илом выброшены оборванные плети водяной сосенки и ряска.

Егорша подбежал к водорослям и принялся разгребать их руками. В грязи нашел маленького окунька и несколько сорожек. Рыбки давно уснули, и чешуя успела пожухнуть.

— Бредень таскали! — угрюмо сказал Егорша и осуждающе посмотрел на товарищей.

Мальчик выбежал на обрыв. Отсюда хорошо виден ботник Челомея. Рыболов стоял на середине реки.

Солнце щедро вызолотило камыши, кустарники. На воде поминутно вспыхивали и гасли светлые зайчики.

— Че-ло-мей-ей, кто бре-де-нь тас-кал? — громко прокричал Егорша.

Егорша с ребятами давно уже договорился охранять реку от браконьеров. Но сколько они ни следили, никого не могли поймать с сетями.

— Не ви-дел!

Егорша растерянно посмотрел на реку.

Мальчишки пытливо уставились в лицо Егорши, надеясь, что он за них все придумает.

— Будем ловить? — Петька не знал, что ему делать с удочкой. Стоит ему разматывать леску или последует от Егорши другая команда?

— Искать надо! — требовательно приказал Егорша. — Бредень прячут!

— Думаешь, наши? — осторожно спросил Петька.

— Наши мужики или другие — все равно браконьеры. — Егорша снял с ноги тапочку и вытряхнул из нее песок. — Надо ловить.

— Бредень прячут в озеринах, — сказал Сережка.

— Нашел чем пугать! — Егорша рядом со следом придавил ногой песок. — Здоровая лапа. Петька, ты какой таскаешь размер ботинок?

— Тридцать шестой.

— А ты, Серега?

— Мамка на вырост купила — сороковой. А так — тридцать девятый.

— Ладно, топай!

Сережка со всей силой топнул.

Егорша наклонился над следами. След неизвестного браконьера был куда больше. Мальчик отбежал и вернулся со срезанной веткой тальника. Он приложил ее к большому следу.

— Наверное, сорок пятый размер! — удивленно протянул он и обломал веточку по следу. — Здоровый мужик!

Занятые разглядыванием следов, ребята не заметили, как к берегу пристал ботник. Он шаркнул днищем по песчаной отмели.

Челомей, в старом заскорузлом ватнике, направился к ребятам. Босые ноги с желтыми крепкими ногтями оставляли на сыром песке следы.

— Чего кричали?

Старик был низкорослый, кряжистый. Седые пряди волос прикрывали виски и острые хрящеватые уши. Белесые спокойные глаза придавали его лицу выражение мудрое, благообразное.

Старик почесался. Из расстегнутого ворота рубахи торчал медный крест. Он был надет на толстую капроновую леску.

— Бредень таскали. — Егорша горящими глазами посмотрел на старика.

— Слышал я, веслами шлепали. Темно еще было. Думал, рыболов на яму становится. — Челомей запустил руку за ворот рубахи и поскреб грудь. — Непорядок, я так думаю. Балуют. Старуха вам ничего не передавала?

— Не видали мы ее.

— Выходит, с коровой еще не управилась. Придет.

— Браконьеры были, — горячо сказал Петька.

— Они. На черное дело кто днем решится! Пойду посижу еще.

— Много поймали? — спросил Сережка.

— Есть малость.

— Надо задержать браконьеров, а то всю рыбу изведут, — сказал Петька.

— Кто считал рыбу в реке? — Челомей оттолкнул ботник от берега. — Слава богу, всем хватит!

— Растрепался, — набросился Сережка на Петьку. — А вдруг Челомей ловил?

— Кто ловил? — подлетел угрожающе к товарищу Егорша. — Вздуть тебя за такие слова надо! Крючки нам кто давал? Забыл уже?

— Кричишь, а ты померяй следы. Посмотри, какие здоровые! — Петька обиженно отошел.

Егорша положил веточку на след. Веточка точно пришлась в ямку от пятки до большого пальца.

— Ну, что я говорил? — сверкая глазами, обрадованно сказал Петька. — Ты скорей драться. Понял, кто твой Челомей?

Егорша молчал. Слишком сильно он любил старого Челомея, чтобы так легко поверить в преступление. Вынимая веточку из следа, мальчик обратил внимание, что большие пальцы на ногах Челомея оттопырены в стороны. Он снова посмотрел на первый след и убедился, что они непохожи.

— Петух, смотри, — сказал Егорша внушительно. — Пальцы у Челомея оттопыркой. А по длине в аккурат! Пошли искать бредень! Учиться нам надо у Челомея ловить рыбу.

Челомей зорко смотрел на берег. Когда ребята убежали, он перегнулся с ботника и достал примотанные к щепке две черные нитки.

— Ушли, разбойники!..

Старик выругался. Потом, не торопясь, разобрал нитки и привязал их к пальцам ног.

Внизу под ботником к колам привязана «сижа». «Сижа» на манер морды сплетена из ивовых прутьев — большой бочонок с узкими горловинами. От каждой горловины уходят вразлет по два крыла из тонкой сети. Третье крыло — подборы. К ним и привязаны нитки.

Идет ли рыба вверх по течению или сваливается вниз — не миновать ей подборов. Коснется сети, а нитка уже знак подала. Вскинет Челомей ногой и подлетит подбор. Шарахнется рыба в сторону, а там крыло. Бросится вперед — и угодит в горловину.

Добычлива ловля на «сижу». А удочки Челомей раскидывает вокруг себя только для отвода глаз.

Главное Челомею — не выдать себя. При народе он не станет вынимать рыбу: ничего ей не сделается в круглой корзине, хоть неделю держи. У каждого кола стоят свои «сижи».

Не нравятся Челомею нынешние мальчишки. Пошли они вредные. Сколько ни задабривай, стерегут, чтобы не ловил сетями. В другой раз он ушлет их с реки, бросит под кустом кусок гнилой сети, а они ищут браконьеров…

Наверху реки раздалось подряд несколько шумных всплесков.

— Здоровая рыба зашла! — тихо сказал Челомей и торопливо перекрестился.

Удары повторялись еще сильнее.

— Разыгралась, стерва! — Челомей был уверен, что била большая щука. Судак гоняет малька по-другому, лещ выходит на игру на закате солнца, а язи и голавли ведут себя тише.

Темнобурый плыл по реке в отличном настроении. Ему удалось хорошо выспаться. Ночью он полакомился кустами смородины и первый раз наелся досыта. Днем его разбудили сороки. Они уселись недалеко от его норы и раскричались на весь лес.

Бобр решил скорей уйти от этих трещеток, пока они не навели на него волка. Он нырнул в воду, и сороки потеряли его из виду. Они озабоченно летали из стороны в сторону, ошалело крича.

Выплыв на широкий плёс, Темнобурый увидел сидящего в ботнике рыболова. Темнобурый тихо нырнул и поплыл. Под водой бобру попались длинные ветви дерева. После нападения на него Стремянной щуки бобр боялся подплывать к мертвякам. Он шарахнулся в сторону. Но сбоку увидел связанные нитки. Темнобурый решил осмотреться и опустился на дно. Вдруг он почувствовал, что его тяжелый хвост лег на натянутую сетку.

Стоило бобру дотронуться до полотна подбора, как черная нитка дернула Челомея за палец. Старик подбросил ногу, и сразу подлетел подбор. Взмутилась вода.

Бобр в испуге бросился вперед и угодил в морду.

Челомей заметил, что кол задергался.

«Слава богу, попалась», — обрадовался Челомей и опять перекрестился. Торопливо отвязывая веревку, чтобы поднять «сижу», он искоса, через плечо внимательно осмотрел берег. Мальчишек не видно. Надо торопиться. На всякий случай посмотрел вверх и выругался. Течение тащило небольшой плот. На нем стоял мальчишка в темной куртке с шестом в руках. Он внимательно осматривал берега.

— Разбойники, следят! — процедил Челомей.

Колька стоял на салке во весь рост. Солнце било в глаза. Он жмурился и то и дело закрывал их теплыми веками. Салка обогнула кривуль и пошла быстрее. На широком плёсе мальчик увидел сидящего около удочек рыболова.

Салка поравнялась с ботником.

— Ловите?

— Есть маленько.

Седоволосый старик понравился Кольке. Он напомнил ему деда — хорошего охотника, который умер в одночасье.

— Почему маленько? — удивился Колька, заметив шатающийся кол.

— Сказал, маленько! Значит, так и есть.

— Щуку поймали? Здоровая? — Колька показал на кол.

— Ну, щука. А ты поезжай. Дальний будешь?

— Дальний.

— Езжай. Рыбу пугаешь!

— Мне спешить нельзя. — Колька не торопился отъезжать. Он был рад, что течение сбило салку в сторону. — Дедушка, вы здесь бобра не видели? У нас с кордона убежал.

— Рыбу я ловлю. Бобры — не мое дело. Проваливай!

Кольке не понравилось, что старик его прогонял.

— Не хотите отвечать? Уеду. Спросить нельзя. Что я вам сделал плохого? Может быть, путанку поставили? Была бы кошка, я бы пошарил. На кордоне мы с отцом браконьеров живо отвадили! А сети в милицию сдали!

— Кидай кошку! Что найдешь? — вызывающе кричал старик. — Удочками ловлю! Хочется мне тебе по шее смазать, чтобы не мешал ловить! Своих разбойников хватает! Проваливай, а то сейчас веслом шарахну!

— Вижу удочки, а поплавков нет! — Колька не торопился уезжать. Хотелось ему посмотреть на щуку, которая по-прежнему сотрясала кол.

А в это время Темнобурый пробовал грызть скользкие ивовые ветки. Между ними набился ил. Резцы скользили и только царапали кору. Бобр чувствовал, если он быстро не справится, то ему уже не всплыть. Долго продержаться под водой не сможет. Он из последних сил тряс морду, скреб резцами прутья.

Вдруг у него перед глазами поплыли красные круги. Красной показалась вода, длинные ветви затопленного дерева, круглая корзина. Бобр сильно оттолкнулся ногами и ударился головой в горловину. Голова прошла. Темнобурый дернулся назад и вцепился резцами в сплетенные ветви. Никогда ему не приходилось так лихорадочно работать челюстями. Он надгрызал ветки и ломал, все больше и больше сотрясая морду. Вот он в дыру просунул плечи. Острые ветки рвали тело, что-то колючее попало в рану хвоста, страшная боль ослепила его.

Темнобурый не помнил, как вылетел на поверхность. Хорошо, что было неглубоко. Яркое солнце ослепило. Бобр глотнул воздуха.

Челомей первый увидел круглую голову бобра. Он схватил весло и, подскочив в ботнике, ударил. Но, к счастью, течение уже успело отнести Темнобурого.

— Амик! — громко крикнул Колька. Он догадался, какая щука угодила в морду. — Браконьер проклятый! — закричал мальчик. — Морды прячешь! Правильно я угадал. Ты браконьер!

— Проваливай! — Челомей испуганно оглядел пустынный берег реки. — Догоняй своего бобра! Очень мне он нужен! Я ловлю удочками!

Колька отчаянно греб шестом. Скоро салка снова вышла на течение и двинулась по реке. «Хоть бы встретить кого-нибудь. Надо рассказать, что старик браконьер!» — подумал он.

Кольке хорошо была видна черная голова бобра. Он плыл медленно, словно совсем не боялся его.

— Амик, подожди! Амик! Амик! — Мальчик тоскливо оглядывал пустынную реку.