Происхождение этой коронованной куртизанки покрыто полным мраком. Если сведения известных источников и плоды строго научных изысканий историков, вроде Зугенгейма, отвечают действительности, то «великая» императрица является преступным продуктом распутства, гнездившегося в прошлом столетии при германских дворах. По этим исследованиям Екатерина II есть не более и не менее, как «незаконная дочь Фридриха Великого». Вот что говорит нам о ней история:

Мать Екатерины II, Иоанна Елизавета Гольштейн-Готторпская, была страстная и легкомысленная женщина которая в 1727 г., 15 лет от роду, вышла замуж за князя Христиана Августа Ангальт-Цербстского, генерал-майора прусской службы. Последнему было около тридцати лет, когда он обвенчался с молодой принцессой, которая, как прибавляет историк Кистер, чуть ли не с первого дня своего замужества стала «другом» семнадцатилетнего прусского кронпринца Фридриха.

Фридрих же, как всеобще известно, уже на пятнадцатом году пожал свои первые лавры любви, когда он, между прочим, имел оставившую следы в истории связь с графиней Оржельской, метрессой Фридриха Августа I Саксонского. Что 15-ти летняя генерал-майорша не была особенно моральна в любви, доказывает, между прочим, известный скандал в Петербурге, где она, уже будучи 30-ти летней женщиной, гостила с дочерью при дворе и где завела любовную интрижку с директором Воспитательного Дома, Иваном Бецким.

По смерти мужа, который постоянно хворал, эта дама отправилась в Париж, где она вела жизнь, ничем не отличающуюся от жизни обыкновенной кокотки. Но и до смерти мужа она не отличалась целомудрием, ибо когда её супруг служил комендантом в Штеттине, Иоанна безнаказанно веселилась и заводила любовные интрижки в Берлине, который она, как видно из её писем, посещала очень регулярно; когда же ей надоедал Берлин, она развлекалась у своих ангальтских родственников, или в замке Дорнбурге, или в Цербсте, или где либо в другом месте. Полтора года после вступления в брак, она родила 2 мая 1729 г. дочь, названную София-Августа Фридерика, которую родители прозвали «Fiekchen» и которая, впоследствии, под именем Екатерины II играла столь выдающуюся роль в истории народов.

Ровно 9 месяцев до рождения Фикхен, прусский кронпринц Фридрих долгое время гостил в Ангальте у своей юной подруги. Ангальт был вообще излюбленным уголком любовных интрижек прусского кронпринца, здесь он произвел на свет позднейшего своего любимца и адъютанта, графа Фридриха Ангальтского.

«Я очень люблю детей любви», говорил часто Фридрих про своих ангальтских детей, и он действительно любил и не забывал их, а потому и судьбой Фикхен он всегда интересовался, что нам вполне подтверждает и история. По свидетельству историка Рульэра и некоторых других, Фикхен, или «Figgen», как писала это имя мать её, всё время молодости провела в Берлине, а первые годы зрелости — при дворе Фридриха.

Когда в 1740 г. Фридрих вступил на трон, штеттинский генерал-майор, несмотря на болезненность и ограниченность ума, стал быстро повышаться и через два года был уже генерал-фельдмаршалом, хотя ко двору своему Фридрих его не призывал, а держал его все время в Штеттине, где в то время велись нескончаемые военные операции против Дании.

Фридриху Прусскому принадлежит несчастная для России мысль рекомендовать 14-ти летнюю девочку из бедного и незначительного Цербстского дома императрице Елизавете в качестве невесты для русского наследного князя Петра. Все коронованные особы того времени ревностно добивались руки полуидиота Петра для своих дочерей, зная, какую карьеру их дочерям сулила богатая Россия. Елизавета же имела в виду для наследника сестру Фридриха, принцессу Ульрику, но Фридрих мастерски сумел заменить ее Фикхен. Он умел убедить Елизавету и склонить ее в пользу Фикхен, которая вскоре, к великому удивлению всей Европы, появилась в Петербурге. Это было такое же нападение Фридриха на Россию, какое было недолго до того на Австрию, у которой он отнял Силезию. Только в Силезию он посылал солдат, в Россию же серебряные талеры, которыми и подкупил всех, начиная с канцлера и кончая последним лакеем и попом, для того, чтобы только расчистить дорогу своей дорогой Фикхен.

Без сомнения Екатерина (Фикхен) в то время не подозревала, какое орудие намеревался сделать из неё её незаконный отец Фридрих.

Когда Екатерина устранила с дороги мужа своего, Петра III, и завладела браздами правления, она издала манифест к русскому народу, в котором ставила умерщвленному Петру в вину заключенный мирный договор с Фридрихом, «злейшим врагом России». Она немедленно нарушила этот договор и приказала жителям Восточной Пруссии, занятой в то время русскими войсками, принести ей клятву верности. В Берлине с большим беспокойством ожидали нового наступления русской армии. В отчаянии Фридрих вступил в переговоры с главнокомандующим русской армией Чернышевым и после этой, оставшейся секретом, аудиенции, отчаянное положение прусского короля вдруг, как по волшебству, прекратилось. Так закончилась тягостная для Пруссии Семилетняя война.

В чём состояли эти переговоры, никто сказать не может, но тот факт налицо, что немедленно после них Екатерина изменила свою политику по отношению Пруссии. Выражение в манифесте «злейший враг России» она истолковала ошибкой переводчика, и «бездетный» король и обильная потомством Екатерина жили с этих пор в полной взаимной гармонии.

Когда Фридрих предвидел близость своей кончины, он возвел графа Фридриха Ангальтского в члены королевского дома, наградил его поместьями и деньгами и послал его в Россию, предписав Екатерине принимать его и чествовать как Прусского принца.

Но Екатерина мало заботилась о своих родственниках и единоплеменниках. Её три младшие сестры были слабого телосложения и умерли, не достигнув зрелого возраста, а о своем брате, оставшемся в Цербсте, она совершенно не думала. Лишь на первых порах царствования она стремилась возвысить Цербст в курфюршество, но позднее она и об этом оставила всякие помышления.