Ночью в Варты неожиданно приехала Лебедева. По ее распоряжению в Латышский отряд были вызваны командиры и комиссары Стального отряда и моряков. Лебедева сообщила, что занят Псков, немцы продолжают продвижение.

— Ввиду этого все расположенные здесь части должны отходить к Нарве, задерживая противника, — ровным, спокойным голосом продолжала Лебедева. — Товарищ Дыбенко рассчитывает, что вы продержитесь здесь до вечера, а с темнотой начнете отход к Нарве. Там сейчас сосредоточиваются наши основные силы.

Ознакомившись затем с приказом по отряду Беманса, Лебедева сделала несколько замечаний и завела беседу с комиссарами.

— Я хотела поговорить с вами, товарищи, о политическом положении страны. Надо, чтобы и все бойцы знали о нем, — заговорила Лебедева. — Наступление немцев поставило молодую Советскую республику на край гибели. Это окрылило врагов народа и внутри страны. Одновременно с началом наступления немцев на Петроград готовился заговор. Заговорщики помогли военнопленным сосредоточиться в Питере, с тем чтобы в момент приближения немецких войск к городу совместно с пленными поднять восстание. Заговор этот уже обезврежен. Недавно у нас в отряде Дыбенко был обнаружен предатель — генштабист из бывших офицеров Жданович. Он намеревался перебежать к немцам. Его арестовали и препроводили в Петроград. Ввиду этого партия сейчас требует от нас особой революционной бдительности!

— Мы, латыши, все хорошо знаем друг друга. Но, конечно, бдительность всегда нужна, и мы на это обратим особое внимание, — заверил Калберзинь.

— Какое отношение местных крестьян к происходящим событиям? — поинтересовалась Лебедева.

— Недоверчивое. Не знают, чем все кончится. Пока ждут, припрятывают на черный день хлеб и картошку, с опаской поглядывают на нас — не станем ли отбирать продовольствие, — пояснил Калберзинь.

— Вместе с немцами движутся их прихвостни из Прибалтики — кулацкие и помещичьи сынки. Они грабят и отбирают скот и продовольствие у крестьян, что вызывает страшное озлобление в деревне. Крестьяне организуют отряды сопротивления, выбирают «командиров» деревень, выставляют наблюдательные и разведывательные посты, вооружаются, — рассказал Беманс.

— Надо помочь крестьянам в создании таких партизанских отрядов, — кивнула Лебедева. — Они будут нам очень полезны в разведке сил врага.

— Это мы сделаем! — согласился Беманс.

В это время в сенях раздался шум, послышался говор нескольких голосов, затем распахнулась дверь и в избу вошел Орехов, за ним — несколько крестьян. Они были в овчинных полушубках, подпоясанных ремнями, на которых висели ручные гранаты. У всех за плечами были винтовки. Сняв меховые треухи, они поклонились командирам.

— Это партизаны из деревни Викколю, что находится верстах в пяти к западу отсюда, — доложил Орехов. — Наша разведгруппа давно завела с ними дружбу. Там сейчас расположился на ночлег немецкий отряд силой до роты пехоты и с двумя орудиями. Партизаны пришли сюда на лыжах.

— Мы слушаем вас, товарищи! Садитесь! — приветливо пригласила Лебедева.

— Хотели подробно обсказать, что видели у немцев, — проговорил бородатый крестьянин.

— Рассказывай, отец! Да садись поближе к столу. Небось утомился за день, — заговорил Прахов, усаживая крестьянина перед собой.

— Сколько вас человек? — поинтересовался Беманс.

— С десяток будет. Да в лесу десятка полтора дожидаются известия от нас. Не знали мы, какая власть здесь — советская или германская. А то объявилась еще и эстонская, кулацкая, русского человека не признает, гонит за Нарву, — сообщил крестьянин.

— Можно использовать их как разведчиков. Они здесь знают все тропы и всегда сумеют пройти в тыл к немцам, — предложила Лебедева.

— Среди вас, наверное, есть и бывшие солдаты? — спросил Петров.

— Как не быть! Конечно, есть бывалые солдаты. Сейчас в любой деревне солдата найдешь.

— Не поможете ли нам с продовольствием? — спросила Лебедева. — А то у нас в отрядах заминка в снабжении бойцов. Мы, конечно, вам заплатим.

Партизаны переглянулись.

— Помочь, конечно, можно… Только на нынешние деньги не много купишь. А меняться крестьяне согласны. Мыла у нас нет, соли, материи. Махорки и той не достать.

— Много выделить мы не сможем, но кое-что дадим, — пообещала Лебедева.

— Поручим это дело Повалихиной. Она у нас баба-бой, мигом сообразит, что на что можно поменять, — подсказал Блохин.

— Вот у нас и оказались неожиданные союзники, — заметил Петров.

— Почему неожиданные? — удивилась Лебедева. — Мы, большевики, всегда считали крестьянскую бедноту верным союзником в борьбе за власть, а теперь и за укрепление Советской власти…

— Давайте, товарищи партизаны, попьем чаю! — предложил Калберзинь.

Распрощавшись с латышами, Лебедева направилась в соседнюю избу, где расположились женщины Стального отряда.

После дневных забот, путешествия на машине, выступлений на митингах, комиссар чувствовала огромную усталость. Не хотелось ни говорить, ни думать. В избе все уже спали, и Лебедева не решилась никого беспокоить. Но тут проснулась Кустова. Увидев комиссара, она, как Лебедева ни отказывалась, уступила ей постель.

— Я уже поспала несколько часов. С меня хватит. Пойду в отряд, сменю Саню у телефона. А вы ложитесь, отдохните, товарищ Лебедева, — приветливо сказала Кустова.

В избе, где помещалось командование Стального отряда, у телефонного аппарата клевала носом Повалихииа. Рядом с ней спала на скамье Саня.

— Ложитесь спать, Матрена Спиридоновна, а я посижу у телефонного аппарата, — предложила Кустова.

Повалихина подозрительно посмотрела на нее.

— Не ровен час, уснешь, звонок прозеваешь, тогда Сане головы не сносить. Лучше уж я сама телефон посторожу, — ответила она, протирая кулаками слипающиеся от усталости глаза.

— Не беспокойтесь! Я поспала несколько часов и хорошо отдохнула…

— Ну смотри, Валентина Ивановна, не подведи Саню! Известное дело — набегалось дите, ну сон и сморил, а спать ей у телефона не положено, ровно как часовому на посту. — Повалихина заботливо поправила шубку, которой была укрыта Саня, улеглась сама и мгновенно захрапела.

Кустова достала вязание и, примостившись у коптилки рядом с телефоном, принялась за рукоделие.

Всюду было тихо, только заливисто, с присвистом, храпела Повалихина да на большой русской печи похрапывали хозяева избы.

Неустанно работая крючком, Кустова думала о Петрограде, о своих ребятах. Потом почему-то вспомнился муж, погибший в Мазурских болотах… Женщина тяжело вздохнула и вытерла глаза.

Чуть слышно скрипнула дверь. В комнату неожиданно заглянул Прахов. Увидев у телефона Кустову, он справился, где Саня.

— Я ее заменяю. Разбудить ее?

— Нет, ничего, пусть отдыхает…

Прахов присел на край лавки и вполголоса заговорил с Кустовой. Он расспрашивал ее о детях, о планах на будущее.

— Одна цель у меня в жизни — вырастить детей такими, чтобы за них не было мне стыдно, — тихо проговорила женщина.

— Ну что вы, Валентина Ивановна! — возразил Прахов. — Вы еще молоды. Выйдете замуж, найдете свое счастье…

— Кому я нужна с двумя детьми и мамой? Трудно найти отца для чужих детей.

— Хороший человек всегда нужен, — вздохнул комиссар. — Хорошего и вам нужно мужа. Такого, чтобы был настоящим отцом для ваших детей.

— Это вам, Маркел Яковлевич, надо новой семьей обзаводиться. Дети у вас уже взрослые, а вы еще не старик, — улыбнулась Кустова. — Вдвоем-то легче переживать нынешнее неспокойное время.

— Не до личных дел сейчас мне…

— Тем более вам нужна заботливая жена, теплый семейный уют, где бы вы могли хорошо отдохнуть и набраться сил. Верная жена — подруга будет помощницей и в вашей работе, — проговорила Кустова, глядя на Прахова глазами женщины, видевшей много горя.

— Новую семью создать не так просто, особенно сейчас, — признался Прахов. — Вдруг жена станет враждебно относиться к революции? Человека ведь сразу не разберешь. А теперь для меня весь смысл жизни в борьбе за счастье народа…

— Так разве мало женщин теперь сочувствуют или даже участвуют в революционной борьбе? Вы только не торопитесь, Маркел Яковлевич, осмотритесь, прикиньте и выбирайте с разумом…

— Чудачка вы! Любовь — и… разум! По-моему, ежели уж любить, так без рассудка, всем сердцем одну до могилы! — Комиссар потеплевшими глазами взглянул на свою собеседницу. — Из однолюбов я… Поэтому мне так и трудно. И хочу полюбить, и боюсь, что от любви, как мальчишка, потеряю голову.

— Счастлива будет та женщина, которую вы полюбите, — чуть слышно отозвалась Кустова.

Прахов крякнул и поднялся с лавки.

— Так вы того, за телефоном следите, чтобы не прозевать нам какое-нибудь распоряжение. Латыши подключили нас к своей линии. До свидания, Валентина Ивановна!

Прахов неторопливо надел треух и вышел.

Оставшись одна, Кустова снова принялась за вязание. Теперь она думала о разговоре с Праховым. Комиссар ей нравился. Она угадывала в нем прекрасного семьянина, надежного спутника в жизни.

Из-за бревенчатой стены донесся ровный голос Петрова. Потом заговорили Блохин и Прахов, о чем — разобрать было невозможно. И снова ровным ручейком полился голос Петрова.

«Читают приказ. Сейчас позовут перепечатывать», — догадалась Валентина Ивановна.

Она не ошиблась — в дверь заглянул Петров и позвал ее.