Уже совсем рассвело, когда Стальной рабочий отряд встретился с посланными ему навстречу моряками. С ними двигалось несколько бронеавтомобилей. Теперь охрану тыла отступающего Стального отряда взяли на себя матросы. Арьергард слился с главными силами отряда, и вскоре все благополучно достигли Нарвы.

Рабочие с любопытством разглядывали непривычную для русских архитектуру домов, высокие брандмауэры, стрельчатые окна, крыши с острыми шпилями, крытые черной черепицей, аккуратные, но узенькие улочки, старинные здания и кое-где сохранившиеся крепостные башни.

В городе царило большое оживление. В разные стороны двигались вооруженные отряды рабочих, матросские команды, пехотные подразделения. С шумом проезжали артиллерия и обозы. Все свидетельствовало о наличии в районе Нарвы значительного количества войск.

— За последние два дня нашего полку здесь прибыло, — радостно заметил Блохин. — Видно, весь Питер поднялся нам на помощь, против немца.

— Немец-то по дурости своей считал, что Питер некому защищать. А выходит, что мы как следует сумеем проучить его здесь, под Нарвой! — улыбнулся Петров.

С приходом в Нарву настроение рабочих сразу поднялось, посыпались шутки, усталость словно уменьшилась.

Встречные с удивлением оглядывали закутанные во что попало фигуры бойцов Стального отряда.

— Откуда бредете такие обтрепанные? — спрашивали они.

— Двое суток без перерыва отбивались от немцев, пока вы тут подготовляли для них хорошую встречу. Отдохнем, соберемся с силами — и снова в бой! — отвечали бойцы Стального отряда.

— Ну как, немец крепко нажимает?

— Нажимает, но и мы ему спуску не даем, тоже бьем! Дух у него супротив нас хлипкий, — отозвался Демин.

Конный ординарец из отряда Дыбенко привез приказ рабочему отряду отойти в общий резерв и расположиться на западной окраине Нарвы.

Было уже совсем светло, когда Стальной отряд добрался до места. Фесин заранее подготовил дома для расквартирования, заняв для этой цели несколько хороших подворий, принадлежавших кулакам и купцам. Он где-то раздобыл себе шинель и папаху и словно помолодел.

— Разрешите, товарищ командир, доложить, что обоз Стального отряда благополучно прибыл в город Нарву, — отрапортовал он Блохину. — Раненые и больные сданы на вокзале в санитарный поезд. Потерь в людях, лошадях и материальной части нет.

— Да ты лет на двадцать помолодел, Петр Митрофанович! — удивился Блохин.

— Не тоже командиру походить на старую бабушку, — серьезно пояснил Фесин. — Вот и пришлось вспомнить, как меня в сибирском стрелковом полку школили… Да что это я со своими разговорами! — Он всплеснул руками. — Все устали, спать хотят, а я сказки рассказываю… Вот эти девять дворов отведены нам на постой…

Утомленные походом, рабочие быстро разошлись по отведенным для них домам, сытно пообедали и почти тотчас завалились спать. Остались бодрствовать лишь дежурные и караульные.

Когда все устроилось, Петров постарался осмыслить, что же в сущности произошло.

— Не проще было бы сидеть в Нарве и дожидаться здесь немцев? — высказал он свои мысли вслух.

— На нас была возложена задача выяснить силы врага и по возможности задержать его наступление. Это мы выполнили, — пояснил Блохин. — Пока мы воевали, видал, какую здесь силу накопили?

Вместе с Петровым командир отряда отправился в обход домов, где расположились красногвардейцы. Повалихина, зевая, хлопотала около ротных кухонь. Она двигалась с трудом, но, преодолевая усталость, зорко следила за тем, как готовится обед.

— Скоро до Стального завода доберемся? — справилась она у Блохина.

— Больно соскучилась по нему, что ли?

— Ежели и дальше так будем пятиться раком, то ден через шесть придется нам щи варить в мартенах, — раздраженно произнесла женщина.

— Есть приказ от самого товарища Ленина остановиться у Нарвы и ни шагу дальше не отступать, — ответил Блохин. — Сколько у нас человек на довольствии?

— Во всех цехах, то бишь ротах, около двухсот…

— Неужто мы столько потеряли? — удивился Петров.

— Полсотни раненых да обмороженных отправили в Питер. Да отсталых много. Они еще подойдут…

— Здравствуйте, товарищи! — вошла во двор Лебедева. Она выглядела совсем больной и прихрамывала. — Умудрилась отморозить пятку на левой ноге, — пожаловалась она.

— Зачем же тогда вы ходите? — заметил Петров.

— Проводила митинг в сводном рабочем отряде и в других частях. Везде настроение бодрое, особенно в Молодежном отряде. А как у вас, товарищ Блохин?

— Люди очень утомлены. Сейчас отдыхают. Отоспятся — и опять пойдут в бой. Упадка духа не заметно.

— Все ваши пушки целы?

— Так точно, товарищ комиссар! — ответил Петров. — Вот ружейных патронов и снарядов у нас маловато.

— Они есть в Нарве, на станции. Из Питера пришло распоряжение с рассветом все ваши пушки выдвинуть на позицию в районе деревни Сольдино. Кто у вас будет командовать артиллерией?

Блохин задумчиво потер лоб.

— Тут надо подобрать сурьезного товарища! Придется послать Прахова, он на заводе часто проводил пробный обстрел пушек на полигоне…

Лебедева закрыла глаза от усталости и, сняв полушубок, попросила стакан горячего чая.

Пока она пила чай, Петров написал приказ о переброске пушек в район деревни Сольдино.

— Необходимо отметить работу женщин Стального отряда, товарищ Блохин, — с наслаждением прихлебывая чай, проговорила Лебедева. — Особенно вашего заведующего продовольственной частью — Повалихину. Она во время похода проявила много энергии, изобретательности и неустрашимости. И сейчас, когда все отдыхают, она хлопочет около кухонь. Ее пример показывает, что в деле защиты революции пролетарская женщина идет плечом к плечу с мужчиной.

Выпив чай, комиссар заторопилась в отряд Дыбенко.

— Товарищ Петров поедет со мной. Там он получит последние приказы и распоряжения из Питера, — решила она. — А заодно возьмет наряд на боеприпасы.

— Слушаюсь, товарищ Лебедева!

Через несколько минут легкие санки уже мчали комиссара по улицам Нарвы. Петров — с любопытством посматривал по сторонам. Лебедева, опустив голову, дремала.

«Совсем измаялась, бедная! — сочувственно подумал инженер. — Нет, не женское это дело — воевать!..»

Вход на вокзал охраняли красногвардейцы-рабочие, которые потребовали документы.

Мандат Лебедевой снова вызвал сомнение у охраны.

— Кто вам выдал этот мандат? — справился начальник охраны.

— А вы из какой организации? — ответила вопросом на вопрос Лебедева.

— Этого вам, дамочка, совсем даже нечего знать, — ответил красногвардеец.

— Я не дамочка, а комиссар отряда Дыбенко. Поэтому я и спрашиваю, какой вы части или организации?!

— А к чему это тебе? — отозвалось несколько красногвардейцев.

— Вот мой мандат от Центрального Комитета нашей партии, за подписью товарища Ленина, если вы не верите моим документам, — пояснила Лебедева.

Начальник охраны бережно взял документ. Человек пять красногвардейцев со всех сторон заглядывали в мандат.

— Подпись — Ленин, в скобках — Ульянов. Слыхали, ребята, сам Ленин подписал! Значит, правильно, что товарищ Лебедева в комиссары поставлена, — повеселел начальник охраны. — Извинения просим за беспокойство. Время тревожное. Всякая гидра тут бродит!..

— Правильно делаете, товарищ, что внимательно проверяете документы, — ответила Лебедева.

— Вы, товарищ комиссар, спрашивали, из какой мы организации. Разрешите доложить: из красногвардейского отряда Кренгольмской мануфактуры. Она тут, рядом, на Ивангородском форштадте, — уже вдогонку крикнул начальник охраны.

Эшелон отряда Дыбенко стоял на запасном пути.

В вагоне Лебедева и Петров застали только Парского и его помощников. Висевшая на стене большая карта была утыкана разноцветными флажками. Красные обозначали советские части, а синие — немецкие. Красные флажки преобладали, но они были разбросаны по всей карте. Синие же сосредоточились около Нарвы и Пскова. Парский доложил Лебедевой, что Дыбенко еще не вернулся с объезда частей.

— Какова обстановка на фронте? — справилась Лебедева.

— По данным воздушной разведки, на фронте Финский залив — Чудское озеро — Псков германские войска в составе двух-трех корпусов слабого состава продолжают быстрое продвижение на восток, — ровным голосом сообщил Парский. — На ревельском направлении передовые части появились у станции Орро, тут произошло несколько стычек с морскими частями и латышскими стрелками. Силы немцев в нашем районе исчисляются в два-три полка пехоты кроме небольших подвижных соединений. Южнее Нарвы и по побережью Финского залива тоже двигается примерно по полку. Им приданы легкие и несколько тяжелых орудий. Немцы надеются захватить Петроград наскоком. Имей мы две-три надежные в боевом отношении дивизии, и вся эта немецкая авантюра рухнула бы. Но у нас таковых нет…

Парский вздохнул и развел руками.

— Напрасно вы так думаете! — возразила Лебедева. — Я вчера видела, как сражался Стальной отряд рабочих, и знаю, что за эти два дня он превратился в настоящую боевую часть. Затем у нас есть матросы и латыши. И, наконец, гарнизон Нарвы составляет два полка старой армии. Это уже не так мало!

— Со временем рабочие отряды, возможно, и приобретут боевые качества, но сейчас нельзя рассчитывать на них, как на реальную боевую силу, — теребя бородку, настаивал Парский.

— Рабочие отряды несокрушимой стеной станут на пути немцев, — с жаром возразила Лебедева.

— Блажен, кто верует!.. Я считаю, что артиллерию и обозы следует держать за рекой Нарвой. Так-то будет поспокойнее, хотя Нарву и защищают наиболее надежные в нашей войсковой группе части — два полка старой армии.

Хлопнув дверью, вошел Дыбенко. Потирая замерзшие руки, поблескивая глазами, он сообщил, что следует скоро ожидать наступления немцев на Нарву.

— Партизаны-разведчики прямо говорят о сосредоточении германцев в районе станции Вайвара. Очевидно, они замышляют удар по Нарве вдоль железной дороги и по шоссе, что проходит южнее, — закончил Дыбенко.

— Не следует ли заманить немцев в мешок, выдвинув к станции Вайвара наши фланги и осадив центр к станции Корф или Сольдино? — предложил Петров.

— При таком расположении наши фланговые части сами окажутся под ударом во фланг и даже в тыл, — раздраженно возразил Парский. — Немцы не замедлят воспользоваться столь благоприятным для них случаем и разгромят выдвинутые вперед отряды.

— Немцы от железной дороги далеко не отходят и не сразу разберутся в обстановке. Тем временем рабочие отряды успеют нанести удар по противнику, двигающемуся вдоль железной дороги, — подхватил идею Петрова Дыбенко.

— Слушаюсь! Но заранее предупреждаю: ничего, кроме конфуза, из этого не получится, — недовольно ответил Парский. — Немцы — очень серьезный и опасный враг, что вы, товарищ Петров, как боевой офицер, конечно, знаете не хуже меня.

— Нынешние немецкие солдаты не те, что были в 1914 году, — поддержал Петрова командир отряда. — После трех с половиной лет тяжелой войны и Октябрьской революции они вовсе не стремятся умереть за своего кайзера и фатерлянд.

Петров попросил дать наряд на боеприпасы, но Дыбенко пригласил его принять участие в выработке диспозиции на завтрашний день.

Парский сначала отнесся критически к поставленной перед ним задаче, но затем, углубившись в изучение карты, пришел к заключению, что предложенный план не так уж плох.

— Будь у нас хоть дивизия пехоты с бригадой артиллерии, какие были в 1914 году, я бы устроил немцам маленькие Канны, от которых их не спас бы никакой хваленый Клаузевиц, — с увлечением говорил теперь старый вояка и принялся диктовать очередной приказ.

Инженеру стало ясно, что этот старик со смешной козлиной бородкой является незаурядным военным специалистом. Ему только не хватает веры в неисчерпаемые силы рабочего класса.

— Вы ведь инженер? — вдруг обернулся к нему Парский.

— Да, — ответил Петров.

— Знаете, что такое бой? Уравнение со многими неизвестными. И тот генштабист хорош, кто умеет их решать. Я когда-то очень любил математику. Это развило во мне привычку к точному мышлению и весьма пригодилось на войне.

Было около полуночи, когда наконец приказ был написан и получил одобрение Дыбенко и Лебедевой.

Артиллерия Стального отряда должна была в четыре часа утра выступить в район деревни Сольдино. До этого времени надо было получить снаряды и патроны. Петров поспешил в свой отряд.