Блохин внимательно выслушал жалобу Петрова. Он с сочувствием посмотрел на расстроенного инженера.
— Поймите меня, товарищ Блохин, я не могу спокойно работать, если мне не верят! Не могу и не хочу! Прошу направить меня рядовым бойцом в одну из рот, — горячо закончил Петров.
Блохин задумчиво потер свой широкий упрямый лоб.
— Кое в чем ты, Аркадий Васильевич, конечно, прав, а кое в чем ошибаешься, — перейдя на дружеское «ты», заговорил он. — Пойми, Фомин тебя не знает, ты для него только бывший офицер-золотопогонник… Поэтому и не верит тебе. Понял? Я с Фоминым поговорю…
Петров почувствовал, что от этого теплого товарищеского отношения вся обида его исчезает.
«Какой ты умница, товарищ Блохин!» — взволнованно подумал он и вслух проговорил:
— Спасибо за доверие!
— Значит, все в порядке, товарищ Петров? — скупо улыбнулся Блохин. — Тогда вот что — сходите сейчас к Дыбенко. Он у нас вроде главкома. Получите от него письменный приказ нашему отряду!
— Есть, сходить к Дыбенко! — уже весело проговорил Петров и выбежал из вагона.
Блохин посмотрел ему вслед, сдвинул густые брови и велел позвать Фомина.
— Явился по вашему приказанию, товарищ рабочий генерал! — иронически отрапортовал Фомин, небрежно ткнув рукой в шапку.
— Не чуди, Фомин, ты не в цирке! — строго сказал Блохин. — Почему ты все время скандалишь с нашим инженером? Смотри, как бы я тебе не всыпал за это по первое число!
Лицо матроса сразу стало серьезным.
— Чую, для шкоды он к нам затесался! Зачем ты его в штаб Дыбенко отправил? Там он живо снюхается с генералом и офицерьем. Как бы тебе самому за это не попало!
— Не пугай! — отрезал Блохин. — За генералом и офицерами небось Дыбенко и Лебедева тоже присматривают в оба глаза. А тебе прямо скажу: еще один скандал — и мы тебя выгоним из отряда!..
— Руки коротки! — злобно выкрикнул матрос. — Пошлю телеграмму в Питер — живо слетишь с командиров. Сами рабочие тебя скинут.
— Еще раз тебе говорю — не пугай! — повысил голос Блохин. — Иди и подумай, что к чему!
Резко повернувшись, Фомин выбежал из купе, с грохотом задвинув за собой дверь.
В салон-вагоне отряда Дыбенко толпились рабочие, матросы, солдаты. Парский, стоя у карты, подробно объяснял им положение на фронте. Петров с интересом стал слушать.
Немцы вели наступление на всем пространстве от Черного до Балтийского моря. Наступление главных сил прикрывалось выдвинутыми вперед легкими разведывательными отрядами: кавалерийскими разъездами, поддержанными небольшими пехотными частями, по преимуществу лыжниками и самокатчиками. Где были главные силы немцев, никто не знал, ровно как не было известно и направление главного удара противника. По крайне противоречивым сведениям, основные силы немцев двигались по железным дорогам или шли параллельно — по шоссе, почти не пользуясь трудно проходимыми в зимнее время проселочными дорогами. Отсюда вытекала необходимость основную массу рабочих отрядов направлять тоже вдоль железных дорог, прикрывая проселки лишь мелкими заслонами.
В районе Гдова у захваченного вместе с аэропланом немецкого летчика был найден приказ о наступлении, целью которого являлся захват Петрограда.
Можно было предположить, что главные силы немцев направляются по кратчайшему пути через Нарву на Петроград, надеясь овладеть им с ходу.
Имелись также сведения о движении и на Псков значительных сил противника. По-видимому, немцы намеревались после захвата Пскова, перерезав Николаевскую и Северную дороги и прервав подвоз продовольствия к Петрограду, задушить его голодом.
Для разведки сил противника Дыбенко решил выслать по направлению к Ревелю красногвардейские рабочие отряды с артиллерией.
В районе Нарвы царило полное спокойствие. Охрану города несли красногвардейцы и солдаты двух полков старой армии, перешедших в Красную Армию.
— Сейчас вам будет роздан приказ, в котором сказано, кому и что надо делать. Держите с нашим отрядом постоянную связь. Мы получаем распоряжения прямо из ЦК, из Петрограда. Кроме того, у нас значительные резервы, которые и будут двинуты вам на помощь в случае нужды, — предупредил Парений.
Его засыпали вопросами.
— Все, все узнаете из приказа! — отмахнулся он.
Жданович по очереди называл рабочие отряды.
«Да тут собрались отряды почти всех петроградских заводов», — подумал Петров.
— Стальной рабочий! — услыхал он и подошел к Ждановичу.
— Нашего командира нет. Прикажете его позвать? — справился Петров.
— Приказ получите сами. А потом пусть зайдет и ваш командир. Товарищ Дыбенко и комиссар Лебедева хотят обсудить с вашим командованием вопрос о перераспределении артиллерии, — предупредил инженера генштабист и, чуть заметно подмигнув Петрову, вышел из вагона.
Инженера задержал Дыбенко. Оп подробно расспросил его о количестве пушек и боеприпасов, имеющихся в Стальном рабочем отряде.
— Путь зайдут ваши командир и комиссар. — Дыбенко дружески потряс руку Петрова.
Инженер спрыгнул на перрон и сразу увидел Ждановича. Генштабист стоял возле станционною колокола, заложив руки в карманы старой меховой бекеши. Петров бросил на него удивленный взгляд.
— Вас удивляет мой «товарищеский» вид? — презрительно скривив губы, спросил Жданович. — С кем поведешься, от того и наберешься… Защитная окраска в условиях диктатуры пролетариата!..
— Едва ли она нужна, так как ею никого не обманешь, — со сдержанным раздражением возразил Петров. — Опрятный вид всегда внушает уважение, а на грязнуль и нерях рабочие обычно смотрят с презрением.
— Не будем спорить! — брезгливо усмехнулся генштабист. — Ваш отряд выдвигается вперед до боевого соприкосновения с немцами. Там, на передовой, вы всегда будете сам себе хозяином. Откровенно сказать, я вам завидую. Постараюсь в ближайшие дни побывать у вас в отряде. Тогда вместе обдумаем дальнейшие шаги, — сказал Жданович и пытливо посмотрел в лицо инженера.
— Я все уже продумал, и мое решение твердо… — начал было Петров.
— Тем лучше! Я знал, что вы верны чести русского офицера. Нам проще будет договориться о деталях. Заглядывайте к нам. Быть может, еще здесь смогу быть вам полезен. — И, небрежно кивнув, Жданович направился к вагону.
«Он явно намекает на то, что мне следует перейти к немцам! — с возмущением подумал Петров. — Подлец! Надо сейчас же обо всем рассказать Прахову!»
Однако по дороге к своему эшелону инженер понял, что докладывать по существу нечего. Кроме туманных намеков, слова Ждановича не содержали ничего определенного. Он всегда смог бы придать своим речам самый безобидный смысл и этим поставить Петрова в положение лгуна и провокатора, оговаривающего честного специалиста. Петров заколебался. «Надо с кем-либо посоветоваться! Но с кем? — мучительно думал он, перебирая в уме имена окружающих людей. — С Раечкой! — вдруг мелькнуло у него в голове. — Ни с кем другим, а только с ней!»
Петров привык делиться с невестой своими самыми сокровенными мыслями. Он не боялся показаться перед нею слабым, колеблющимся человеком, так как был уверен, что Рая всегда правильно оценит его сомнения, не осудит его за них.
В штабном вагоне Раи не было. Петров вместе с Блохиным и Фоминым начали подробно знакомиться с полученным приказом. Стальной рабочий отряд должен был наступать вдоль линии железной дороги, в направлении станции Иеве, расположенной в сорока верстах за Нарвой. Прибыв туда к вечеру, отряд задерживался там до утра, ожидая дальнейших распоряжений.
— Да разве мы пройдем за один день такое расстояние?! — воскликнул Фомин.
— Пока можно будет — поедем в поезде, а дальше двинемся пешком, — ответил Блохии.
— В приказе говорится ясно — «двигаясь походным порядком». И приказ подписан Дыбенко и Лебедевой, — указал Петров.
— А мы сделаем по-своему, — возразил Фомин.
— Приказ нарушать нельзя, — покачал головой Блохин. — Без порядка нас быстро немцы к рукам приберут. И нужен нам порядок революционный, рабочий, а не царский. Верно я говорю, товарищ инженер?
— Воевать без строгой дисциплины и твердого порядка невозможно. Всякий, кто не выполняет приказа командования, действует на руку нашим врагам, — твердо ответил инженер.
— Это я врагам помогаю? — вскипел Фомин и схватился за кобуру маузера. — Да я тебя, золотопогонная шкура…
— Товарищ Блохин, прошу вас раз и навсегда оградить меня от подобных выходок! — потребовал Петров, вскакивая со своего места.
— Фомин, сейчас же прекрати безобразие! — прикрикнул на матроса Блохин.
Щелкнув крышкой деревянной кобуры, Фомин сплюнул в угол и сел. Но глаза его с открытой ненавистью смотрели на инженера.
В купе вошел Прахов.
— Что у вас тут происходит? — спросил он, взглянув на взволнованные лица присутствующих.
— Читаем приказ Дыбенко. Тебе тоже не мешает с ним ознакомиться, — хмуро отозвался Блохин.
— Ладно, послушаю! — ответил Прахов, внимательно вглядываясь в лица собеседников.
Петров продолжал чтение приказа. Последним пунктом его Стальной рабочий отряд обязывался выделить два орудия для отряда балтийских моряков.
— Ну, это — дудки! Пушечки нами деланы и самим нужны! — стукнул ладонью по столику Блохин.
— Ты теперь сам видишь, что думают дыбенковские генералы и офицеры! — снова заговорил Фомин. — Моряки хорошо вооружены, и воевать-то братишки умеют лучше нашего. Так нет же — отдай им еще и пушки, а сам иди на немцев с голыми руками!
— Под приказом стоит подпись Дыбенко и комиссара, и возражать тут не приходится, — строго заметил Прахов.
— Надо сходить еще раз в штаб и лично переговорить с Дыбенко или с Лебедевой. Кстати, командира и комиссара отряда просили туда зайти, — сказал Петров.
— Вы идите, товарищи, а я пока соберу комсомольцев и коммунистов, — решил Прахов. — Чувствую, что кое-кто поднимет волынку из-за этих пушек. Надо подготовить партийных товарищей.
Представителей Стального отряда принял Парский. Выслушав возражения, он вспыхнул и, потряхивая бородкой, неожиданно обрушился на Петрова:
— Если командир вашего отряда, вероятно, человек невоенный, то как могли вы, бывший офицер, не объяснить ему полной недопустимости подобных выступлений!
— Товарищ Петров говорил нам, что так делать нельзя, да ведь у нас есть головы, — возмутился Блохин.
— Плохо, значит, убеждал. — Парский обернулся к Блохину: — Подобный беспорядок недопустим на военной службе! У вас избыток артиллерии, а у других ее совсем нет. Товарищ Дыбенко с ведома Смольного приказал вам передать часть орудий, и вы обязаны это сделать, а не вступать в совершенно неуместные пререкания.
— А ты не ори на нас! — вдруг вмешался в разговор Фомин. — Сейчас каждый о себе думает. У нас вот нет доктора и перевязочных средств, и мы у других ничего не просим!
— Что за крик? — резко спросил Дыбенко, выходя вместе с Лебедевой из соседней комнаты.
Парский, запинаясь от возмущения, доложил им о заявлении командования Стального отряда.
— Это что еще за безобразие? — насупясь, спросил Дыбенко. — За подобные выходки будем без разговоров снимать с командования. Ты кто такой, товарищ командир? — повернулся он к Блохину.
— Рабочий Стального завода, в царской армии служил старшим унтер-офицером в двадцать третьем стрелковом полку…
— И тебя там учили обсуждать приказы?
— Так ведь то был старый режим! — смущенно пожал плечами Блохин.
— Революция отнюдь не означает анархию, — строго, но спокойно проговорила Лебедева. — Революционная дисциплина должна быть сознательной, а поэтому гораздо более строгой, чем раньше. Приказ должен быть немедленно и точно выполнен.
— Разрешите доложить, товарищ Дыбенко? — по-солдатски вытянулся Блохин. — Гражданину Парскому мы сообщили о недостатке у нас медикаментов и санитарного имущества.
— О своих нуждах подайте рапорт. Мы ознакомимся с действительным положением в отряде и тогда решим, подлежит ли ваша просьба удовлетворению, — распорядился Дыбенко и повернулся к Фомину: — А ты, браток, если еще раз поднимешь крик, то я сам с тобой управлюсь. Здесь отряд революционных войск, а не трактир. Понял?
Фомин опустил глаза и буркнул:
— Понял, товарищ Дыбенко…
— Согласно приказу они через час должны выходить походным порядком в Иеве, — напомнил Парский.
— Не целесообразнее ли будет нашему отряду продвинуться как можно дальше в вагонах? Например, до станции Вайвара. Оттуда до Иеве всего семнадцать верст. Иначе мы сегодня до назначенного места не доберемся, — вмешался Петров.
— Как ваше мнение, Дмитрий Петрович? — обратился к Парскому Дыбенко.
Военспец затеребил бородку.
— Чем скорее они попадут в Иеве, тем лучше. Лишь бы не потерять связь с ними.
— В этот район с юга подходит Латышский отряд. Сегодня он вел бой с немцами к юго-западу от Иеве и должен был задержаться в районе станции, — напомнил Жданович.
— Точка! — кивнул Дыбенко. — Разрешаю отряду двигаться по железной дороге. В Иеве свяжитесь с командиром Латышского отряда Бемансом. Вы, Александра Михайловна, не возражаете?
— Нет! — ответила Лебедева.