Один-одинешенек шел по ухоженной и мирной дорожке от калитки к террасе смирновского дома элегантный и непроницаемый господин, совсем недавно так неудачно и равнодушно делавший многотысячные ставки у рулеточного колеса. Она шагал свободно и не торопясь, как шагает человек, визита которого ждут. В два-то часа ночи.

Но его действительно ждали. В дверях неосвещенной террасы стоял, опираясь на шикарную камышовую трость, весьма и весьма немолодой человек в темной рубашке и светлых брюках.

— Добрый вечер, Александр Иванович! — подойдя, торжественно сказал элегантный и невозмутимый господин.

— И то! — разобрался во всем Александр Иванович. — «Добрая ночь» — не говорят, говорят «Покойной ночи!». Здравствуйте, Сергей Львович.

— Сегодня можно и просто Сеня, — устало разрешил господин.

— Тогда уж Пограничник. Я в прошлый раз забыл тебя спросить: ты что, и кликуху сменил?

— Не сменил. Просто последние двадцать лет меня все зовут по чину: Большой.

— Раз все, значит, больше тебя никого нет. Заходи, Большой.

Почти год прошел с их последней встречи. В конце прошлого лета Смирнов против своей воли из-за сложившихся обстоятельств вынужден был обратиться за помощью к всесильному в блатном мире Сергею Львовичу, Сене, Пограничнику. А до этого не видел отставной муровский полковник российского профессора Мариарти с пятьдесят третьего года, когда тот, только что вернувшийся по амнистии, пытался стопорить в славной столице.

То, что Смирнов не видел Пограничника с пятьдесят третьего года, приходилось ставить в заслугу матерому уголовнику. Путь от юного сопливого пьяницы-хулигана до респектабельного всероссийского пахана-джентльмена, пройденный без отсидок и засветок в уголовке, под силу только могучему и хитроумному зверю, который смог побороть в себе пустоголовую блатную бездумность и определить свою криминальную судьбу расчетливо и с дальней перспективой. Он и был могучим и хитроумным зверем. Но на каждого зверя есть свой охотник. Сергей Львович сорок с лишним годков постоянно ощущал, что его охотник — муровский сыскарь Смирнов, потому и Москвы избегал лет тридцать. Но ушел в отставку смертельно опасный мент, и стало Сене Пограничнику легче. А потом и сам мент обратился к нему, если уж не с просьбой, то, во всяком случае, с предложением ознакомить воровскую общественность с фактом предательства со стороны бывшего законника — бизнесмена Александра Воробьева. Не мог достать его за многочисленные подлые и кровавые дела Смирнов, и поэтому решил отправить бизнесмена на прави́ло. Правило состоялось, и Воробьев исчез. Нельзя сказать уж прямо так — услуга. Но кое-какая помощь сыскарю была оказана. Некое сближение в одном деле, от которого Смирнова долго тошнило.

На воле — хоть звездный небосвод, а на террасе, как у негра в желудке. Подведя во тьме под ручку Пограничника к креслу-качалке, Смирнов осторожно усадил и даже, в порядке гостеприимства, слегка качнул его. Элегантный господин не сопротивлялся — качался. Кресло мерно стучало. Невидимый Смирнов, судя по скрипу, устроился на ивовом диванчике.

— Вы ждали меня, Александр Иванович? — спросил ночной гость.

— Я много чего жду, — не на то ответил Смирнов.

— И не зря. Час тому назад мои люди отловили здесь неподалеку двух весьма подходяще упакованных пареньков.

— Кто ж такие пареньки эти? — вежливо, но без особого интереса спросил Смирнов.

— Сейчас у них спрашивают, кто они такие.

— Держишь фасон, Сеня, а дела-то твои не сахар.

— Не сахар, — согласился элегантный Сеня, Сеня-джентльмен. — Поэтому и пришел.

— Подождем немного, — ни с того ни с сего предложил Смирнов.

— А, собственно, чего ради ждать?

— Не чего, а кого. Мою жену.

— Присутствие вашей жены при нашем разговоре обязательно? — холодно осведомился, подчеркнув интонацией слова «вашей» и «нашем», джентльмен Сеня Пограничник. Знал, конечно, кто такая жена Смирнова, да и кто из блатных не знал полковника Болошеву-Смирнову, с чьей помощью в свое время с блеском разгадывались самые хитрые преступные головоломки. Знал Большой все это, но изволил выразить неудовольствие. Следовало дать ему по рукам.

— Пламя-то из ноздрей поумерь, Змей Горыныч. Да и не Змей Горыныч ты нынче. Нынче твое дело телячье: обосрался и стой. Жди, когда подотрут.

— Подтирать вы будете, Александр Иванович?

— Ты стой, стой, Сеня.

Сеня умолк: решил постоять. В переносном смысле. Так и молчали до тех пор, пока не услышали, как скрипнула дверь, ведущая в дом.

— Здравствуйте, Лидия Сергеевна, — поприветствовал даму-невидимку истый джентльмен, но из качалки не поднялся, считая, что во тьме это необязательно.

— Сергей Львович? — осведомилась догадливая Лидия Сергеевна и после неотчетливого «да» джентльмена тоже изволила поздороваться: — Здравствуйте, Сергей Львович.

— Ксюшка спит? — строго спросил Смирнов.

— Как младенец, — успокоила она заботливого полковника в отставке.

— Тогда начинай, Сеня, — предложил Смирнов.

— Я не знаю, что вам известно.

— Что нам известно — дело второе. Главное то, что тебе известно, — раздраженно заметил Смирнов, — ты пришел к нам за помощью. Вот и говори о том, почему ты нуждаешься в нашей помощи.

— Когда вы обращались ко мне за помощью, я не требовал от вас, Александр Иванович, рассказать все, что вам известно. Это во-первых. А во-вторых, я пришел к вам не за помощью, а за консультацией.

— Консультация — та же помощь, Сеня. За консультацию нынешние юристы большие деньги берут, — назидательно сказал Смирнов.

— Я заплачу, — даже по голосу было понятно, что джентльмен сильно обрадовался. — Я очень хорошо заплачу.

— Александр Иванович говорил о юристах, Сергей Львович, — холодно напомнила Лидия Сергеевна. — И пора, пора приступать к рассказу.

— Моя жена — стервозная дамочка, Сеня, потому что всегда права. Права она и сейчас. Помолясь, приступай.

Не видели Смирновы главного — лица могущественного Сергея Львовича, но, правда, если бы и увидели, не испугались. Повидали на своем веку гневавшихся всуе и в бессилии воров в законе. После непродолжительной паузы Сергей Львович заговорил:

— Позавчера, тридцатого июня, девять моих товарищей погибли почти одновременно…

— Девять из шестнадцати, — удивившись, перебил Смирнов. — Сильненько. Сильненько… Извини, Сеня, и продолжай.

— Трое в Москве, двое в области, — граммофонным голосом продолжал Сеня, — двое в Нижнем Новгороде, один в Ростове и еще один в Питере.

И вдруг замолк. Может, плакал? Все может быть. Деликатно кашлянув, Лидия Сергеевна проверочно спросила:

— Междусобойчик полностью исключается?

— Полностью. Как вам наверняка известно, несколько дней тому назад оставшаяся без руководителей воробьевско-сергеевская группировка попыталась ликвидировать нас.

— Кого это вас? — спросил, зная ответ, Смирнов. Для полной ясности спросил.

— Верхний сход. Тех шестнадцать, о которых вы упоминали. И меня в том числе. Но нас предупредили, и мы приняли меры безопасности. Однако была предупреждена и милиция, которая не позволила кому-либо выиграть, задержав боевиков обеих сторон. Сыграли, как говорится, вничью. Но наша ничья выглядела убедительней: по моим сведениям, воробьевских загребли почти всех.

— А твоих — только незначительную часть, — сделал вид, что догадался, Смирнов.

— Во всяком случае, только часть. И вот этот позавчерашний удар. Мы были непростительно самодовольны. Теперь я убежден, что существует некая третья сторона, которая спровоцировала на открытую схватку нас, а на захват — спецназ.

— В рифму получилось, — отметил Смирнов. — Что ж, пока могу сказать одно: котелок у тебя варит, Сеня. Их цель, цель третьей стороны.

— Покончить с воробьевской группировкой, по неизвестной пока причине мешающей им, обезглавить и тем самым развалить организацию законников.

— Зачем? — быстро спросила Лидия Сергеевна.

— Скорее всего, чтобы овладеть нашей территорией, — скромно предположил Сеня.

— Следовательно, рэкетом, игорным бизнесом, попсовой эстрадой, проституцией, наркотиками и так далее, — конкретизировал малопонятный термин «территория» Смирнов.

— Наркотиками не занимаемся.

— Джефф Питерс и Энди Таккер! — бодро воскликнул Смирнов. — Благородные жулики! Смотрите, улыбайтесь, восхищайтесь! Не вешай мне лапшу на уши, Сеня.

— Дело ваше — верить или не верить, — обиженно отозвался джентльмен.

И тут за дело взялась Лидия Сергеевна:

— Сергей Львович, наблюдались ли попытки до этих событий вытеснить вас с вашей территории?

— Явных не было.

— Ну, а тайных? Насколько мне известно, у вас довольно квалифицированная контрразведывательная служба. Что она?

— Ничего серьезного не замечалось, Лидия Сергеевна.

— А в любом случае должен быть запущен пробный шар, Сергей Львович. Теперь нескромный вопрос: вы — очень богатая организация? Что просто богатая — я знаю.

— Очень богаты только ближневосточные шейхи, Лидия Сергеевна.

— Тебя прямо спрашивают, ты прямо и отвечай! — рявкнул, как на допросе, Смирнов.

— Под протокол? — поинтересовался Сергей Львович.

— Не отвлекайтесь, — тихо попросила вежливая дама. — Я задала вопрос, Сергей Львович.

— Да. Мы очень богатая организация, — злобно признался вор-джентльмен.

— Очень богатые хранят свои деньги в банках. Кто ваши банкиры?

— Они у покойного Сашки Воробьева в «Департ-банке» деньги держали, — не выдержал, опять встрял в разговор темпераментный Смирнов.

— Но в прошлом году «Департ» объединился с «Домус-банком», — не надеясь в этой темноте увидеть собеседника, Лидия Сергеевна смотрела на звезды, поселившиеся между сложными переплетениями стеклянной стены. — Ваши основные капиталы в этом объединенном банке?

— Да, — уже равнодушно признался Сеня.

— Вы в последнее время проводили какие-либо финансовые операции?

— По нашему требованию банк должен был перевести значительные суммы в Швейцарию.

— И? — поторопила Лидия Сергеевна.

— Часть этой суммы была переведена в соответствующие сроки.

— Какая часть?

— Двадцать пять процентов, как и договаривались.

— Когда должны перевести остальное?

— Через две недели после перевода начальной суммы.

— Это когда?

Сеня помолчал недолго, видимо, подсчитывал и думал. Подумал и сказал:

— Через три дня. Вы, Лидия Сергеевна, считаете, что семьдесят пять больше двадцати пяти?

— Именно так я и считаю. А теперь как на духу: семьдесят пять — это очень много?

— Очень.

— По-моему, именно эту-то территорию и отвоевывают у вас, Сергей Львович.

— Похоже. Очень похоже, — громко застучало кресло. На этот раз джентльмен раскачался сам. — У меня к вам предложение, Александр Иванович.

— Нет, — не дав джентльмену разъяснить суть предложения, бесповоротно отказался Смирнов.

— Но вы даже не знаете, что я предлагаю.

— Ты меня не понял, Сеня. Я не приму любое твое предложение.

— Вот, значит, как, — элегантный господин вмиг потерял свой лоск. И в словах, и в интонации прорезался лагерный жлоб. — Так какого худенького мы здесь турусы на колесах разводим?

— Интересно же! — простодушно признался Смирнов.

— Так я и ментам и поверил, — помолчал, покачался еще и вдруг спросил: — Сырцов? По крохам собираете? Отмазку ищете?

— Ты считаешь, что это Сырцов убил инкассаторов? — вкрадчиво поинтересовался Смирнов. Сеня небрежно ответил:

— Как-то не думал об этом, своих забот навалом. А сейчас подумал и решил: не считаю.

— Почему, если не секрет?

— Не секрет. Хотя бы потому, что, если Сырцов это и затеял, он бы и ту троицу кончил, которая теперь показания дает, — Сеня с достоинством умолк, а Смирнов зашелся в папановском смехе. — Чего смеетесь?

— Оригинальнейший аргумент в доказательство Жоркиной невиновности, — отсмеявшись, заковыристо похвалил Сеню Смирнов. А Сеня опять за свое. Пользуясь хорошим настроением хозяина:

— Ну как, Александр Иванович?

— Нет, — ответил Смирнов и, судя по переливчатому скрипу ивового диванчика, поднялся: — Единственное, на что я могу пойти в отношениях с тобой, обмен информацией.

— И то хлеб, — решил Сеня и тоже встал, отчего качалка освобожденно застучала в веселом и быстром темпе.

Ночь в предчувствии приближавшегося рассвета основательно побледнела. Смирнов и Сеня остановились у калитки и с облегчением оглядели друг друга. В радости, что его может видеть высокомерный отставной полковник, приблатненный джентльмен улыбнулся, как акула, обнажив все наличные зубы, и, как бы размышляя, сообщил о результате своего мыслительного процесса:

— Я понял, спящая Ксюшка — это внучка Дмитрия Федоровича, номинального главы объединенного банка. Мощное взрывное устройство у вас в доме, а?

— Я — опытный сапер, Сеня, — ответил Смирнов и тростью провел по штакетнику. Будто автомат застрочил. Тихая автоматная очередь. — Пареньков-то, которых твои словили, кончишь?

— Если ничего не скажут, кончу, — ответил Сеня.

— А если скажут — тем более, — измененным эхом откликнулся Смирнов и, не прощаясь, пошел к дому.