— Ты убил его? — спросил Всеволод.
— Я не убивал его, — ответил Никита.
— Но участвовал в убийстве, — безнадежно догадался Всеволод.
Никита опоздал на час с лишним. Его лодка пришла в черной ночи, в которой под тихий ветер неспешно собиралась гроза. Устроились на облюбованной лужайке, и тогда на настойчивый вопрос Всеволода о возможности встречи Никиты с Сырцовым Никита ответил, что Сырцов мертв.
— Я не участвовал в убийстве.
— Тогда готовил его, — понял Всеволод. На этот раз Никита не возражал: Он сидел на траве в позе лотоса и смотрел прямо перед собой. В темноте непонятно было, куда он смотрел, но на миг сверкнула зарница, и Всеволод понял, что Никита никуда не смотрел: глаза его были невидящими, как бельма.
— Нам конец, Ника, — глухо сказал Всеволод.
— Это Сырцову конец. А нам жить и жить, — жалобно бодрился Никита.
— Единственный наш шанс — сегодня же, прямо сейчас бежать. В тайгу, в пустыню, в горы… Не знаю куда, но туда, где нас твои хозяева не смогут достать. И ждать. Год, два, но дождаться, когда и до них доберутся.
— До них не доберутся никогда. Они всесильны, потому что могут купить любого.
— А Сырцова купить не смогли.
— Не надо больше о Сырцове, а? — попросил Никита.
— О нем нам с тобой только и говорить, братец. Неужели ты не понимаешь, что нам определена такая же судьба! Ника, деньги есть, много денег, за сегодняшнюю ночь собираемся и исчезаем втроем. Ты, Наташка, я…
— Я останусь здесь.
— Не здесь, а с ней! — злобно прокричал Всеволод.
— Да. И будь что будет.
— Ничего не будет, Ника, потому что не будет тебя.
— Я перестраховался, Сева. Не Бог знает что, но все-таки, может, остерегутся, когда я пригрожу этим, — Никита вытащил из кармана брюк нечто и протянул Всеволоду.
— Пленка, — понял на ощупь Всеволод. — О чем там?
— Времени-то у меня навалом. Вот и развлекался в одиночестве, сам с собой разговаривая. Здесь все о них, Сева. Все!
— Но без доказательств. Куда я с ней пойду, если что? Кто мне поверит?
— Александр Иванович Смирнов. Отставной полкаш милицейский, друг Сырцова. Единственный человек, которого до усрачки боится Витольд Зверев.
— А если я не успею, если меня уберут?
— Ты же решил с концами смыться. Смывайся как можно скорее.
Никита встал. Уже тихо и могуче погромыхивало за водяным горизонтом. Он потянулся с фальшивой бодростью и пошагал к моторке.
— Ника, давай с нами, пока не поздно! — в последний раз предложил Всеволод. Никита не обернулся. Он запрыгнул в лодку и включил мотор. На этот раз завелось без чиха, и лодка сделала полукруг у берега, на котором стоял Всеволод.
— Наташку за меня поцелуй! — донеслось с воды, и стук мотора стал потихоньку удаляться.
* * *
Всеволод сел в «фольксваген» и включил зажигание. И будто бы включил дождь: по крыше увесисто застучали первые крупные капли грозового ливня. Уже убедительно рявкнул Илья-пророк, предварив свой рык вспышкой молнии. Гроза сопровождала Всеволода до Москвы. Гремели артиллерийские залпы, яростно рвались снаряды, пулеметными очередями сыпал град…
А в Москве оказалось сухо. Мокрый «фольксваген» катил по сухим улицам.
— Ну, что он? — спросила Наталья, открыв.
— Он — дурак, — злобно ответил Всеволод.
— Это я знаю. Но он решился?
— Сырцов мертв. Завтра мы будем уносить ноги из Москвы, — выдал всю информацию Всеволод и прошел к себе в кабинет. Вставил кассету в магнитофон и стал слушать первоначальный шорох. Шуршало и шумело. Всеволод перевернул кассету. Пленка шипела, как ликующая змея. Все стало ясно: пленку размагнитили.
Всеволод ворвался в спальню, где умиротворенная, дождавшаяся мужа Наталья, сидя на кровати в ночной рубашке, плела косу на ночь.
— Собирайся, — почему-то шепотом приказал он жене.
— Я и собираюсь, — обиделась она на несообразительность мужа.
— Собирайся! — застыдившись от того, что говорил шепотом, проорал Всеволод. — У тебя пятнадцать минут!
— Сева, уже глухая ночь, — напомнила Наталья.
— Ты что, жить не хочешь? А я хочу! Я только сейчас понял, что нас уже долгое время постоянно держат на прицеле из-за Никиты.
— Кто? — испугалась наконец Наталья.
— Благодетели наши, озолотившие нас, мать их… Влезай в джинсы и поехали!
— Куда? — спросила Наталья, стягивая ночную рубашку.
— Для начала к твоей матери в Осташков, а там посмотрим.
— Что с собой брать, а, Сева? Что с собой брать? — растерянная, голая Наталья тупо смотрела в одежный шкаф.
— Ничего! Все, что понадобится, по дороге купим. Деньги есть, — успокоил ее Сева и вернулся в кабинет. Встав на корточки, открыл подстольный маленький сейф и вынул всю наличность. Не пересчитывая, набросал деньги в кейс.
Видно, сильно напугал Наталью — она была уже одета.
«Фольксваген» вырвался из Москвы на рассвете. Чудесно было катить по пустынному Ленинградскому шоссе: ливень прибил зловредную пыль, встречных и попутных машин почти не было, виделось далеко и ясно. Через два часа объездом миновали Тверь и через Торжок вышли на прямую.
В пяти километрах от села Кувшинова ровно в пять часов пятьдесят семь минут «фольксваген» на ходу разорвало на мелкие куски.