— Я очень надеюсь, что вы согласитесь, Георгий, — взволнованным контральто просительно завершила свой отчет о положении дел в поп-музыкальном мире достойная представительница этого мира и, беззащитная в слабовольности своей, робко улыбнулась.

Ее неукротимой волей десант в составе ее самой и полковника Махова был заброшен в тихую однокомнатную квартиру Георгия Сырцова в тот же поздний вечер.

Георгий Сырцов (был он в фуфаечке с короткими рукавами) в задумчивости почесал правой рукой под левой подмышкой и, часто моргая, посмотрел на молчавшего Леонида. Еще час назад он, оттрубив положенное в качестве преподавателя в Академии (так звучно именовали курсы по подготовке детективов и охранников честолюбивые владельцы-учредители) контрразведки и сыска, задремывая с книжкой, мечтал о том, как он замечательно побездельничает три дня. Но явились полковник с Анной и потянули в маету. Хотел ли он в маету? Жаль ли ему трех свободных дней? Леонид смотрел в пол и продолжал молчать. Когда они пришли, Сырцов предложил выпить кофе, но они отказались. Сейчас он счел нужным предложить вторично:

— Кофейку?

Анна выдала из арсенала своего обаяния чистосердечную улыбку.

— Теперь можно, не правда ли?

— А раньше почему было нельзя? — осведомился Сырцов на ходу. Вот и попался. Анна невинно захлопала длинными ресницами широко раскрытых в неподдельном смущении очаровательных глаз.

— Я поначалу очень стеснялась, — по-детски простодушно призналась она и судорожно вздохнула. Получилось убедительно. Сырцов первый поддался, расплылся у дверей в довольной улыбке. И исчез.

— А он замечательно обжил свою квартиренку, — поделилась своими впечатлениями Анна, придирчиво осмотрев сырцовское жилье. — Молодец. Резко, смело, без бабской игры все в тон.

Ей бы это самому Сырцову сказать, тогда уж наверняка его поборола, ибо он своим гнездом гордился.

— Он — вообще молодец, — лениво заверил ее Махов.

— А как бы умаслить нашего молодца?

— Уже умаслила, раз не прогнал.

— Думаете, уговорила?

— Еще нет. Почти уверен, что ответ — положительный или отрицательный он даст вам завтра.

— Тугодум?

— Чего нет, того нет! — убежденно не согласился Махов.

— Тогда зачем ему тянуть резину?

— Вот у него и спросите, — посоветовал Махов, увидя, что в комнате объявился хозяин с подносом в руках.

— О чем вы хотите меня спросить? — вежливо поинтересовался Сырцов, снимая с подноса и поочередно ставя на журнальный столик безшнуровой электрический чайник, непочатую бутылку «Энесси» с тремя пузатыми рюмками, банку растворимого кофе, тарелку с нарезанным лимоном, тарелку с сыром и три темно-коричневого стекла кофейные чашки с такими же блюдцами. Он еще не знал, как называть знатную гостью: просто по имени или по имени-отчеству.

— О многом, дорогой Георгий, — вывернулась многоопытная певица.

— Кофе, к сожалению, растворимый, — формально огорчился Сырцов, третьим усаживаясь в кресло у журнального столика. Устроился поудобнее и приступил к разговору: — Меня-то спрашивать, по сути дела, не о чем. При определенных условиях расспрашивать надо вас.

— Не мучайтесь, — пожалела его прозорливая певица. — Зовите меня просто Анна, можно даже Аня. А то Анюта или Нюрка.

— А мне дальше Анны идти не позволялось! — заметил Махов. Он, отколупнув мягкую фольгу, вытаскивал пробку из бутылки «Энесси».

— От вас я никогда не зависела, Леонид. А вот от Георгия завишу, потупилась Анна и, резко сменив интонацию, отчаянно заблажила: — Жорик, давай на брудершафт!

— Такими шокинг-перепадами я всегда восхищаюсь в ваших песнях, вежливо признался Сырцов. Махов, разливавший по рюмкам, дважды икнул от сдерживаемого смеха и слегка промахнулся. На лакированной плоскости стола растеклась коньячная лужица.

— Что с вами, Леонид? — светски холодно спросила Анна.

— Анна, Леонид! Мы пьем или не пьем? — разрядил ситуацию Сырцов.

— "И пью, и пью, и пью я", — в самом низком регистре спел отрывок песни старого бурша из давно забытой оперы полковник Махов.

— И за что же ты пьешь, Леня? — задал вопрос Сырцов. За Махова быстро ответила Анна:

— Хотелось бы за почин.

— Для начала все-таки за знакомство, о котором я, как всякий российский обыватель, мечтал всю свою сознательную жизнь! — произнес тост хозяин дома.

Деваться некуда. Выпили. Закусив кусочком сыра, Анна, довольная комплиментом, сообщила Сырцову свои первые о нем впечатления:

— Вы — лихой паренек, Жора. Ни погладить, ни ухватить, ни ущипнуть.

— Это хорошо или плохо? — поинтересовался Сырцов.

— Да хорошо, хорошо! — Анна опять перешла в наступление. — Золотце вы мое, поработайте на нас, ну что вам стоит?

— Мне — ничего.

— Значит, нам? — обрадовалась Анна, но насчет того, что это будет стоить им, речи не повела: помнила маховский совет.

Но сам Махов, почувствовав, что разговор зависает, перевел его на сугубо деловую основу:

— Ну как, Жора? Соглашаешься? Да или нет?

— Подумать надо.

Махов, торжествующе глянув на Анну, беспечно спросил:

— Небось с Дедом посоветоваться хочешь?

— Неужто такая конфиденция, что и посоветоваться ни с кем нельзя? вопросом на вопрос ответил Сырцов.

— Тебе, именно тебе, с Дедом обязательно надо советоваться?

— Обязательно.

— А если я с ним уже посоветовался?

— Ну ты и мерзавец, Леонид! — восхитился Сырцов, и оба молодца, одновременно захохотав, хлопнулись ладонями.

— С кем вы посоветовались, Леонид? — тонким голосом напряженно осведомилась Анна.

— С Дедом, — малопонятно объяснил Махов.

— И о чем же вы советовались с неизвестным мне субъектом, так называемым Дедом? — ледяным тоном продолжила Анна.

— О вашем деле, о вашем предложении Жоре заняться этим делом.

— Когда же вы успели? С тех пор как мы сегодня с вами встретились, мы не расставались ни на минуту. И я не заметила, что вы с кем-либо общались хотя бы по телефону.

— Анна, радость моя, — задушевно почти пропел Леонид, — ну какой же я был бы сыщик, если еще до встречи с вами не знал бы о тайной сходке наших замечательных певцов и певиц по поводу криминала в их кругу?

— Отстучали, следовательно, — догадалась Анна.

— Что значит — отстучали? — снисходительно не согласился с формулировкой Махов. — Известили, так будет точнее.

— Кто же эта скотина?

— К сожалению, выяснять, кто же все-таки скотина, вам придется без меня. Ничем, как говорится, не могу помочь.

— Ну, подлюки! Ну, говнюки! — горевала Анна. Ее тактично оставили в покое, тем более что Сырцову с Маховым было о чем поговорить.

— Что Дед, Леня?

— Дед твердо считает, что тебе надо этим заняться.

— Ты что — ему все в подробностях изложил?

— Не успел, Жора. Непонятно как, но он информирован не хуже нас, даже, можно сказать, много лучше.

— Откуда?

— Так он мне и сказал! Похохатывал только и кряхтел, стараясь внушить мне, что он старый.

— Вот ведь старый черт!

— Черт, конечно, но не старый.

Привыкшая к тому, что в ее присутствии все должны восхищаться только ею, Анна вмешалась в разговор:

— Вы не будете на меня в обиде, мальчики, если я на минуту отвлеку от столь захватившей вас беседы?

Как-то между прочим Махов уже налил по второй. Сырцов подхватил свою рюмку и произнес безотказно действующий тост:

— За бесценное здоровье присутствующих дам!

Анна в задумчивости нежно гладила пузатую рюмку.

— Мадам! — шутливо напомнил ей о том, что из рюмки надо пить, Леонид.

— Сейчас, временно, мадемуазель, — уточнила Анна.

— Тогда за здоровье самой очаровательной девушки! За вас, Анна! распоясался Сырцов.

— Девушка… — бормотала Анна. — Положь свое дитё на кровать, девушка…

Побормотала, побормотала и выпила. Мужчины — вслед за ней. Анна опять пожевала сыру и строго посмотрела сначала на Махова, а потом продолжительно — на Сырцова.

— Насколько я понимаю, теперь вы согласны работать, Жора.

— Согласие есть продукт непротивления двух сторон, — для маленького безобразия процитировал ильфо-петровского мастера Мечникова Махов.

— Это когда в койке, — срезала полковника Анна. — А для дела мне нужно согласие лишь одной стороны. Да или нет, Жора?

— В общем, да, — сказал серьезный Жора и тут же, поспешно уточняя, замутил воду: — Условно, так сказать, да.

— Условно «да» не говорят, — решила для себя Анна. — Твердо считаю, что сказано «да». Чем я могу вам помочь на первом этапе, Жора?

— Вот прямо так сразу и начнем? — удивился Сырцов.

— А мы — условно, так сказать! — поиронизировала Анна. — Условно начнем.

— Во-первых, неплохо было бы глянуть на ограниченный контингент моих в некоторой степени клиентов. Певцов и певиц ваших разглядеть вне сцены, их жен и мужей, близких почитательниц таланта и ухажеров…

— У нас ухажеров не бывает, — перебивая, нравоучительно заметила Анна. — Только обожатели и полюбовники.

— Любовники, — поправил Махов.

— Любовники — это когда любовь. А полюбовники — это когда полюбовно встретились и полюбовно разошлись, — не согласилась она.

— Не отвлекайтесь… — начал было фразой из анекдота Сырцов, но вовремя спохватился, ибо окончание фразы было слово «мамочка».

— …Мамочка, — за него продолжила Анна и заверила: — Мамочка не отвлекается. Что еще от меня потребуется?

— Да хотелось бы слегка пощупать за вымя ваш, так сказать, менеджмент, предпринимательский корпус.

— Завтра все и сделаем, — приняла решение Анна. — Завтра вас устроит, Жора?

— Меня-то устроит, но устроит ли это их?

— Всех всегда убойная халява устраивает. Вот завтра мы и презентуем.

— Неплохо, неплохо, — оживился Сырцов. — Кинуть взор на всю кодлу разом имеет смысл. Может, чего и увижу.

— У вас хороший пиджак есть? — поинтересовалась Анна. Сырцов пожал плечами.

— У него все есть. Он — пижон, — уверил ее Махов.

— Если вам нетрудно, Жора, будьте добры, встаньте, — попросила Анна и ловко выскочила из кресла. Послушно вставая, Сырцов осведомился на всякий случай:

— Зачем?

Не отвечая, Анна ухватила Сырцова под руку и заставила пройтись вместе с ней до двери и обратно.

— Смотримся? — серьезно спросила у Махова.

Они смотрелись. Грациозная, холеная молодая дама и мужественный, громадный (под метр девяносто) и обаятельный мэн.

— И еще как! — энергично ободрил их Махов.

— Ты спекся, Жорик, — безоговорочно перешла на «ты» Анна. — На презентации будешь проходить за кандидата в новые мои полюбовники. Машина у тебя какая?

— Джип "гранд чероки", — с достоинством похвалился Сырцов.

— В цвет! — обрадовалась она. — Что нынче доктор прописал. Для шухера я с тобой в нем приеду.

— Значит, это твой зверь у подъезда стоит? — с плохо скрытой завистью спросил Махов. — Давно ли и на какие капиталы?

— Два месяца и на законно заработанные деньги. Еще вопросы имеются, товарищ милиционер?

— "Мосглобалтранс", — догадался сведущий Махов. — А хорошо они тебе платят!

— …За хорошую работу, — уточнил Сырцов.

Анна быстренько разлила по рюмкам и предложила:

— За твою хорошую работу, Жора. Для нас. — Она сказала не "на нас", а "для нас". Она всегда точно чувствовала интонацию. Мудрая дама. Мудрая, потому что поначалу хорошо жизнью битая…