Нынешний день складывался для Тадеуша успешно: ему удалось устранить своего главного соперника по малому совету, взять под контроль городскую стражу и поймать невесту Огнедара, которую так бесславно упустили в смоленских лесах нерадивые исполнители. Если бы хоть один из них вернулся живым, шляхтич бы собственноручно придушил негодяя.

Используя эту девицу, он собирался вбить основательный клин между Смоленской республикой и Московией, оставалось лишь вытрясти из пленницы некоторые признания, а потом обставить дело так, чтобы та погибла якобы от рук соратников Огнедара. Впрочем, бумаги девицы и сами по себе открывали немалые перспективы.

Шляхтич понимал, что фортуна повернулась лицом ненадолго, поэтому собирался по максимуму использовать то время, на которое власть фактически перешла в его руки. За пару дней требовалось представить неопровержимые доказательства убийства уважаемого боярина его так называемой невестой по указке Московии, выставить в качестве ее сообщника начальника стражи, тоже находившегося в тюрьме, покончить с несколькими наиболее ярыми сторонниками погибшего Огнедара. Они ведь могли в порыве негодования попытаться отомстить убийце своего лидера.

Дознаватели не покладая рук работали в тюремных камерах, однако на всех их не хватало. В кабинете начальника тюрьмы скопились кипы бумаг с показаниями, которые следовало хорошенько отсортировать, чтобы потом правильно представить на большом совете республиканского вече. Этим шляхтич планировал заняться завтра утром.

Тадеушу пришлось изрядно потрудиться. Надежных людей стараниями зловредного Никитки, а потом еще и некоего купца Данилы осталось совсем немного, поэтому он нанял практически все шайки города и заключил контракты с низкосортными волшебниками, не брезговавшими грязной работой. Это вылилось в колоссальные траты, но труднее всего оказалось управлять нанятым сбродом, пытаясь хоть как-то скоординировать их действия. Что-то удавалось, что-то – не очень. Случались и явные провалы, как с нападением на церковную карету, но в целом плюсы перевешивали минусы.

Однако ситуация могла в одночасье перемениться, стоило для наведения порядка в городе привлечь дружину. Шляхтичу не удалось внедрить в ее ряды ни одного человека, поэтому намерения военного руководства Смоленска оставались ему неизвестны. Пока закон о разделении полномочий городской стражи и дружинников не позволял последним вмешиваться. Однако если ситуация выйдет из-под контроля, то военные придут на помощь городским властям. Осуществить свои планы Тадеуш надеялся, пока дружинники находились в казармах.

Времени у шляхтича было очень мало. Он бы сам занялся и схваченным начальником стражи, и девчонкой, не особо доверяя исполнителям, но его личного участия требовали другие дела. Скрытое противодействие со стороны руководства дружины все-таки началось, и Тадеушу, как представителю малого совета, приходилось в бесконечных переговорах доказывать правомерность принятых мер. Пока он сохранял внешнюю видимость законности своих художеств, его не могли сместить без решения большого совета, но на этой грани еще требовалось удержаться.

С самого утра шляхтич не мог покинуть здание управы, принимая нескончаемых просителей. Жалобщиков на беспредел властей он выслушал более десятка – и это лишь те, кого просто нельзя было не выслушать.

После обеда доложили о поимке Данилы-купца, попортившего пану немало крови. Взяли ухаря на удивление легко, попросту подсыпав сонного зелья в напиток, и сейчас он без задних ног дрых в тюремной камере.

С этим типом Тадеуш хотел переговорить как можно быстрее, но тут, как назло, прибыли представители духовенства. Проигнорировать таких посетителей не имелось никакой возможности – с этой силой пока приходилось считаться.

– Приветствую вас. Что привело столь уважаемых господ?

– Грехи, кои нынче совершаются в большом количестве, сын мой, и беды людские, – ответил митрополит Смоленский, возглавлявший делегацию из трех человек. – Стало опасно выходить на улицу. Ты слышал о нападении на церковную карету?

– Да, мне уже доложили об этом кощунстве, недостойном нашего славного города, – благочестиво ответил шляхтич.

– И какие меры ты принял, чтобы изловить и наказать злодеев? – пристально посмотрел на Тадеуша митрополит. Никто из служителей церкви не сомневался, что за нападением стоит сам вельможный пан. – Ежели это не по силам занятой в делах праведных страже, то следует призвать на помощь дружину. Нельзя допустить беспорядков на улицах.

– В столь крайних мерах пока нет необходимости, ваше высокопреосвященство. Дружина должна исполнять свои задачи, не стоит ее отвлекать от наружной охраны города. Не ровен час, степняки нагрянут и Смоленск окажется без защиты.

– Смута, зреющая изнутри, гораздо опаснее врага внешнего, а все ныне предвещает беду, – вступил в разговор один их архиепископов, сопровождавших митрополита.

Тадеушу сообщили, что делегация прибыла с эскортом из двух десятков дружинников, и причиной появления охраны послужило нападение на церковную карету. Если ему сейчас не удастся мирно договориться с митрополитом, ситуация может резко измениться не в пользу шляхтича.

– А еще мне доложили, – продолжал владыка, – что в тюрьме томится много невинных людей. Это не по-божески. Коли взял управу на себя, не след обижать честных горожан.

– Среди этих, несомненно, честных мужей, могут оказаться преступники. Завтра мы закончим предварительное дознание, и невиновные будут тотчас отпущены домой.

– Ежели в ходе твоего дознания до суда сгинет хоть один раб божий, церковь вправе открыть свое дознание, и главным ответчиком тогда быть тебе, пан Тадеуш.

– Я сознаю всю степень ответственности и перед людьми, и перед Богом, ваше высокопреосвященство, однако трудные времена требуют принятия непростых решений.

– Ты ведаешь, сколько убийств содеяно за минувшую ночь только потому, что стража после ареста начальника неладно службу справляла?

Беседа затянулась на долгих два часа. Тадеушу приходилось уступать одну позицию за другой, лишь бы не допустить дружину в район, где находилась тюрьма. С великим трудом ему удалось перенести визит церковников к арестованным на следующий день.

– Я с большим удовольствием отправил бы вас самих туда навечно, – пробурчал шляхтич в закрытую дверь. – Жаль, пока это невозможно.

Стоило уйти служителям церкви, и Тадеушу принесли стопку очередных донесений. Сверху лежала бумага из Крашена, где сообщалось о важном пленнике, которого сейчас везли в Смоленск.

– Пся крев! – выругался шляхтич. – Ничего ему поручить нельзя. Надо было его не в управление города ставить, а в конюшню, навоз убирать. Если объявится в городе и попадет к моим врагам…

Тадеуш был уверен – еще одного провала ему не простят, а потому и рисковал, поставив на кон все ресурсы. Появление в Смоленске управляющего означало неминуемый крах. Шляхтичу опять приходилось распылять силы. Он достал лист бумаги и начертал короткое письмо одному из помощников. Тому следовало срочно отправиться по западному тракту и любой ценой уничтожить опасного свидетеля.

Для надежности стоило бы обратиться за помощью к гномам, однако недавнее исчезновение двух асов сильно расстроило покровителей. Последняя беседа с Тагуром вышла весьма нервной.

– Я начинаю сожалеть о том, что потратил на тебя столько времени и денег, Тадеуш, – заявил чужак. – Может, мне лучше обратиться к Огнедару?

Именно после этих слов шляхтич решил избавиться от боярина. Каково же было его удивление, когда рядом с тем нашли ту самую девицу, которую упустили по дороге из Витебска. Удачное стечение обстоятельств открывало новые перспективы. Было что предъявить заносчивым гномам, но сперва следовало самому с ней разобраться.

Закончив с последней бумагой, Тадеуш хлопнул ладонью по столу и резко поднялся. Он твердо решил, что на сегодня хватит, пора заняться другими неотложными делами:

– Начну, пожалуй, с купчишки. Только сам в тюрьму не поеду, наверняка за ней пригляд установлен. Пусть наглеца переоденут в стражника и выведут по-тихому в укромное место. Там мы с ним и побеседуем.

Когда на город начали опускаться сумерки, в замочной скважине раздался скрежет ключа. Решив, что узницу собираются покормить, Еремеев снова «прикинулся ветошью» в углу камеры, однако слова надзирателя быстро прояснили ситуацию:

– Твои мольбы услышаны, девка. Приказано этого «мертвеца» на допрос доставить. Ежели опосля беседы от него что-то останется, обещаю возвернуть. – Он рассмеялся собственной шутке. – Тащите болезного! – Тюремщик отдал приказ двум здоровячкам, вошедшим вместе с ним в камеру.

– Да я и сам уже собирался уходить. – Пленник поднялся, отряхнул одежду и направился к двери.

Носильщики остановились на полпути, не зная, что им делать дальше без нового приказа, а старший, похоже, впал в ступор: слова из себя выдавить не мог. Еремеев простыми приемами быстро уложил обоих крепышей на пол и через секунду уже держал третьего в цепком захвате, приставив отобранный пистоль к подбородку.

– Ты ведь пришел нас освободить? – спросил Александр надзирателя проникновенным голосом. – Я так понимаю, меня и девушку упрятали сюда по ошибке, правильно?

– Д-д-да, господин, – вошедший как-то сразу сник. – Я… конечно…

– Надеюсь, ничто не помешает нам устранить сию вопиющую несправедливость? Что-то у меня сегодня палец дергается, а забрызгать кровью твою одежду не хочется. Сними-ка ты кафтан от греха подальше. – Еремеев выпустил жертву, но взвел курки. – Поторопись, каждая лишняя минута, проведенная тут, плохо влияет на мое настроение.

Надзиратель выполнил приказ, и его кафтан оказался на плечах пленника.

– Так как мы будем выбираться на свежий воздух? – спросил Александр.

– Я могу провести вас к начальнику тюрьмы. Только он сумеет…

– Хочешь сказать, сам ты ничего не решаешь и для меня бесполезен? – Пленник выразительно покрутил стволом перед лицом надзирателя.

– Нет-нет… Без меня по любому пленнику сразу начнут стрелять. Бойцы имеют четкие указания.

Охранник начал приходить в себя и судорожно пытался выправить положение, в котором оказался.

– А почему у тебя только один ключ? – нащупал его в кармане Еремеев. – Где от остальных камер?

– На входе в центральное крыло, – торопливо ответил надзиратель, – там как раз рядом кабинет начальника тюрьмы.

– Сколько постов до выхода из здания? – Александр со слов Зарины представлял схему коридора и расстановку охранников, но хотел проверить тюремщика. Тот соврал дважды.

– Не люблю, когда мне говорят неправду. – Арестант приложил лгуна рукояткой пистоля по голове и обратился к крепышам: – Эй, мужички, хватит валяться! Быстренько связали старшего. Руки за спину, и лодыжки стянуть крепче. Вас прислали носильщиками, вот и выполняйте работу. Только кинжалы свои бросьте на пол, а то еще порежетесь.

Мужики в герои не рвались: послушно выбросили клинки и связали старшего, после чего двинулись к выходу.

– Держись строго за мной, тебя не должны видеть, – предупредил Еремеев Зарину, передавая ей оба кинжала.

Та не ожидала столь резких перемен, она машинально сунула кинжалы за пояс. Подержала пистолет, пока Александр облачался в новую одежду. Зарина не могла поверить, что они с тюремщиками поменялись местами.

Кафтан Еремееву оказался великоват, но надо было хоть издали походить на местного. Он шел, скрываясь за широкими спинами носильщиков.

Коридор тюрьмы через определенные промежутки разделялся решетками, которые, по уставу, должны были отпираться только для прохода имевших на это право лиц. Однако нынешний персонал не слишком придерживался правил. Дверца оставалась незапертой в ожидании, когда вернутся отправившиеся за пленником.

Процессию никто и не думал разглядывать. Дежурные азартно играли в карты на деньги, поэтому следили исключительно за игрой, а не за тем, что происходило в коридоре. Пока не стало поздно.

Предупредив носильщиков, чтобы не роняли шефа, Александр перескочил через ношу, проник за решетчатую перегородку и, воспользовавшись пистолем как дубинкой, оглушил обоих стражников, у которых имелись только кинжалы.

– Бедненько у них тут с вооружением, – отобрав клинки, произнес Еремеев. – Жаль, я не обучен метать их в цель.

– Тогда отдай мне, – протянула руку Зарина.

– Держи.

Александр заставил крепышей связать еще двоих охранников, а потом ударил по голове и их. Пришлось повозиться, чтобы самому их связать. Хорошо, что у каждого имелся пояс.

– Ты чего задумал? – спросила Зарина. Сейчас она не выглядела растерянной, проверяя баланс кинжалов. Похоже, действительно знала толк в метании холодного оружия. – Зачем из тел горку делаешь?

Еремеев как раз соорудил нечто похожее на баррикаду.

– Это называется бруствер. Здесь мы подождем врага и примем бой.

Следующий пост, по словам Зарины, состоял из трех человек, один из которых имел огнестрельное оружие. К тому же рядом находилась комната смены караула. Сколько охранников могло оказаться там, она не знала.

– Ты, конечно, здорово все придумал: умереть в бою лучше, чем от мучений. А если они магов позовут? Мы и дернуться не успеем. Ты о магии разума слышал?

– В курсе. Пусть только попробуют в мои мозги залезть – там такая каша, что они первыми умом тронутся.

«Что-то нынче я чересчур храбрый. Неужели красивая девушка в яркой одежде способна так на меня действовать? Этот красный сарафан ей очень идет: подчеркивает талию, обтягивает грудь, открывает шею… Так, охладись малость, Сашка! Амулета с собой нет, оружия – кот наплакал, а я веду себя, словно за мной полк бойцов следует. Может, так и надо? Конечно, Зарина должна верить, что рядом со мной ей бояться нечего. Еще бы и самому в этом увериться».

– Я не желаю второй раз попадать к ним в лапы! – решительно заявила красавица.

– Твое желание для меня – закон. Не хочешь, и не надо. Главное, держись рядом.

– Ежели появятся волшебники…

– Я буду только рад. – Александр не дал ей договорить. – Лишь бы это случилось уже после наступления темноты.

– Данила, ты чего-то недоговариваешь. Что изменится ночью?

– У нас появится надежный помощник.

– Слышишь шаги? – насторожилась девушка. – Сейчас нас придут убивать, так что не расстраивайся сильно, мне в любом случае не суждено выйти за тебя замуж.

– Не зарекайся, красавица. Хочешь, поспорим?

– Это как?

– Я говорю, что мы выберемся, ты – останемся здесь. Моя возьмет – выходишь за меня замуж, твоя – я на тебе женюсь. – Александр в очередной раз обескуражил Зарину.

– Погоди, а в чем мой выигрыш? – через пару секунд спросила она.

– Будешь счастлива, – не задумываясь, ответил Еремеев.

Появившиеся из-за поворота охранники увидели кучку тел своих коллег и стоявших за ней молодых людей, увлеченно занятых беседой. На сей раз пожаловали сразу пять человек, видимо, офицер производил смену постовых. Парочка даже не глядела в сторону стражников, словно ей было не до них.

– Какого дьявола тут деется? – спросил начальник, вытащив из-за пояса сразу два пистоля. Он двинулся дальше, а подчиненные задержались, раскрыв рты от удивления.

– Сомневаюсь, что человек, которого по два раза в день пытаются прикончить, может сделать счастливой хоть одну девушку, – возразила Зарина, не прореагировав на окрик со стороны.

– Пытаться – не значит убить. Знаешь, сколько таких желающих вообще было?

– Ты говорил, что не один десяток, но это ничего не значит.

– Ну да, десятком больше – десятком меньше, я их все равно считать не собирался. Ты лучше сознайся, что спорить со мной боишься.

– Я боюсь?! – вспылила Зарина.

– А ну, заткнитесь оба! – заорал во все горло подошедший к ним офицер.

– Сам заткнись! – ответили в унисон спорщики. И не только словами.

Александр выстрелил из пистоля, доселе спрятанного за спиной, а девушка метнула кинжал.

Уже в следующую секунду Еремеев оказался рядом с оседавшим на пол врагом и, выхватив оружие, пальнул по отставшим от начальника охранникам, пока те не пришли в себя.

«Разговор с красивой девушкой благотворно сказывается на меткости – ни разу не промазал, – отметил удачливый стрелок. – Так, быстро собираю трофеи и за баррикаду. Сейчас, думаю, должны открыться все перегородки, и сюда пожалует основная часть персонала тюрьмы. Отец Серафим говорил, тут одни мерзавцы, коим место в камерах. Тогда ничего страшного не случится, если до суда они не доживут».

– У нас три пистоля, восемь кинжалов, дюжина патронов и немного серебра. Я же тебе говорил, что все, кто пытался меня убить, потом отдавали свое добро.

За поясом у Зарины теперь оказалось шесть клинков, еще два она держала в руках. Пистолет брать отказалась, она видела, как метко стреляет купец, а потому решила: ему огнестрел послужит с большей пользой.

– Ты и деньги у них забрал?

– Мелочь! У офицера грошей едва на золотой наскреб.

– Ты даже сейчас умудряешься думать о монетах?! – возмутилась красавица.

– Знаешь, сколько людей от меня зависит? Если я не буду думать об их благополучии…

– Данила, очнись! Нас сейчас в порошок сотрут! До сих пор тебе просто везло, но любое везение когда-нибудь заканчивается.

Александр почувствовал шевеление в кармане и быстро вытащил платок.

– Зря ты мне не веришь, Зарина. Кстати, ты зверюг сильно боишься?

Красавица ошарашенно уставилась на купца, а потом еще и на появившегося из ниоткуда шакала.

– А говоришь, не волшебник. Я ни про одного мага не слышала, чтобы он мог из кармана достать… – Она направила оба кинжала на хищника.

Тварь прямо на глазах начала превращаться в костяного монстра. Тот после принятия уродливой формы так и остался возле ног купца. При этом грозный хищник настолько боялся человека, что буквально вжимался в каменный пол тюремного коридора.

– Ты, ты… Но как? – теперь Зарина с трудом выговаривала слова. – Это не… Я не понимаю. Он…

– Главное, не падай в обморок. Каждый имеет право завести себе питомца. Мне не повезло, попался не особо симпатичный, но еще больше не повезло нашим врагам, ведь «собачка» боится только меня.

– Данила, теперь я тоже тебя боюсь. Как никого в жизни не боялась.

– А вот это зря. Просто ты меня пока плохо знаешь. На самом деле внутри я белый и пушистый, правда, только для близких и друзей.

– Тогда поскорее зачисли меня в друзья, – попросила Зарина, не сводя глаз с дрожавшего монстра.

– Я подумаю. – Он заметил, что на ладонях проявилось сияние.

«Неужели такое возможно и без амулета? – Еремеев переложил оба пистоля в правую руку, а левой полез в нагрудный карман рубахи. Тончайшую пластину он нащупал не сразу. – Так он все это время был со мной? Но в трактире точно карман проверяли. Ни фига не понимаю!»

– Подумал? – спросила Зарина, сумевшая оторвать взгляд от зверюги.

– Зачисляю тебя в самый ближний круг, поэтому стань за спиной и прижмись, мы переходим от обороны к нападению – вон гости пожаловали.

– Там могут быть волшебники, – с тревогой в голосе напомнила Зарина, выполняя указания купца.

– Мой питомец их просто обожает. Свободен, – произнес Еремеев ключевое слово.

Капкан превратился в обычный лоскут, и костяной монстр рванул вперед по коридору. Всем, кто прибыл по душу вырвавшихся пленников, в момент стало не до них. Толпа стремительно хлынула к выходу.

«Вот так бы стоял и стоял, – ощущая приятное тепло девичьего тела, Александр не решался сделать первый шаг. – Спасибо Мирославе, сокровенное желание исполнено. Жаль, я в своих мечтах не пошел дальше. Но тут уже нужно рассчитывать на себя, нельзя все на магию сваливать, эдак совсем можно в тунеядца превратиться».

Он обернулся к Зарине и попытался обнять ее, не обращая внимания на два клинка в ее руках. За что сразу и поплатился, порезав себе ладонь.

– Ой, я правда не хотела!

– Сам виноват. – Еремеев засмущался.

«Нашел время! Девчонка от страха сама не своя, а я со своими…»

– У тебя вроде платок был. – Она быстро подхватила с пола лоскут. – Прижми к ране. Кровь нужно остановить.

– Царапина, заживет, как на собаке, – сказал он, однако противиться не стал. Приятно когда за тобой ухаживают.

– Предлагаю покинуть это мрачное заведение, – предложила Зарина.

– Сначала нам бы узников отпереть. Где у них тут ключи хранятся?

– На входе в центральное крыло, – ответила Зарина. – Там еще кабинет здешнего начальника должен быть.

– О, вот к нему обязательно заглянуть нужно! – Еремеев надеялся, что какие-то из его вещей могли осесть у главного по тюрьме. Он спрятал окровавленный платок в карман и решительно двинулся по коридору.

– Пан Тадеуш? – В комнату, где шляхтич дожидался важного пленника, вошел один из помощников. Лицо его было белее мела.

– Чего тебе? – Лях, очнувшись от дремы, вздрогнул.

– Только что сообщили – горит тюрьма, – на одном дыхании выпалил гонец, дрожа от страха.

– Как это? Кто посмел? Начальника сюда!

– Район пожара оцеплен дружиной, вряд ли кого-то можно доставить, – пробормотал вошедший.

– Как они допустили?! Кто недоглядел?! – продолжал неистовствовать шляхтич.

– Там видели костяного монстра, он мог прибыть только извне, а потому дружинники…

– Какой монстр, откуда он взялся? Там что, все с ума посходили?! – В бешенстве шляхтич принялся ходить из угла в угол комнаты.

– Я послал людей разузнать подробности, но…

– Хватит мямлить себе под нос! – вспылил Тадеуш. – Ты можешь внятно сказать, что случилось? Дружинники решили устроить пожар?

– Нет, мой господин. Тот, кого посылали за пленником, доложил: Данила-купец вырвался из камеры и напал на охранников. – Принесший дурную весть втянул голову в плечи.

– Купец?! Опять?! Там же дюжина волшебников, до полусотни стражников, наружная охрана… Ты хочешь сказать, они не смогли справиться с одним человеком? – Тадеуш с силой грохнул кулаком об стол, а поскольку в ярости еще и магии в удар добавил, то мебель не выдержала: сначала развалилась, а потом превратилась в труху. – Быстро ко мне этого посланника!

– Он умер, мой господин, – сам еле живой от страха, продолжал докладывать гонец. – Прибыл раненый, поведал о беде и испустил дух. Ему костяной монстр ногу порвал.

– Ты в это веришь?

– Верю. Видел следы зубов и бешеный взгляд погибшего.

– Когда вернутся твои посланцы, сразу ко мне! – Шляхтич был вне себя от ярости.

Все рухнуло в один миг. Вернувшиеся гонцы подтвердили худшее: пожар начался в кабинете начальника тюрьмы, никто не сообразил вынести важные бумаги, поскольку нанятый сброд попросту спасал свои шкуры, убегая от костяного монстра. Вторжения дружины в здание тюрьмы не зафиксировано, пленники вышли сами, а в застенках остались только некоторые из бывшего персонала, которых туда поместили освобожденные.

Выяснилось также, что виновник разгрома почему-то оказался в одной камере с невестой Огнедара. В итоге Данила и сам выбрался на волю, и дамочку за собой вытянул. А потом последовали совсем уж невероятные россказни: дескать, девка обратилась красноглазым монстром, стала людей десятками разрывать на части…

Устав слушать бредни, шляхтич выгнал всех из комнаты, чтобы сгоряча не уничтожить на месте, и тяжело опустился в кресло. Он снова проиграл, и виновником поражения опять стал некий Данила-купец.

– Не думал, что из-за какого-то купчишки придется в бега пускаться, – вслух произнес шляхтич, обдумывая, куда ему податься, дабы избежать расправы. Сейчас он больше боялся не горожан, а гномов, чьего доверия так и не смог оправдать. – Пся крев! В Крашен мне дорога заказана, в Полоцк или Витебск – не вариант. К шведам, что ли? Нет, там тоже имеются свои гномы, и они не пощадят. Надо забиться в глухомань, где искать никто не будет. Выждать пару недель, а заодно и обдумать, куда дальше двигать. По всему выходит, надо держаться дальше от гномов. Прямо хоть в Китай топай.

Временный успех Тадеуша продлился гораздо меньше, чем он рассчитывал. Суток не прошло, как планы рассыпались подобно карточному домику. И все же шляхтич не оставлял надежд осложнить жизнь своим врагам. Он вытащил добытые у невесты Огнедара бумаги и в который раз внимательно их прочитал.

– Какие замыслы псу под хвост! – продолжал сокрушаться он. – Подумать только: мне не хватило одного дня, чтобы довести отношения между Московией и Смоленском до полного разрыва. Но ничего, эта бумажка еще сыграет свою роль.

Тадеуш вызвал помощника и приказал тому доставить документ боярину Витославу. Тот не питал теплых чувств к Речи Посполитой, но и к Московии относился настороженно. А главное, в большом совете имел серьезную поддержку.

– Надо было все-таки при первой же возможности разобраться с основной проблемой, а не отвлекаться на духовенство. И ведь знал же, что этот наглец – самая большая заноза. Он был у меня в руках, оставалось только прихлопнуть!..

Шляхтич спешно покинул дом, где так и не дождался встречи с купчишкой. Он направился к окраинам Смоленска, чтобы оттуда с первыми лучами солнца покинуть ставший опасным город. Благо у него имелось укромное место, и вряд ли кому-либо придет мысль искать его там.