2.1. Заказан на добровольные пожертвования

В России незадолго до начала русско-японской войны 1904-1905 гг. был образован особый Комитет по усилению военного флота на добровольные пожертвования. Первоначально Комитет представлял собой группу энтузиастов, организовавших сбор средств на постройку флотилии подводных лодок. В начале 1904 г. он уже располагал суммой в 250 тыс. рублей. Неудачи русских войск в Маньчжурии обескуражили многих в стране. Поэтому опубликованный в газетах призыв жертвовать на усиление военного флота вызвал горячий отклик народа. Приток денежных средств был настолько велик, что потребовалось официально оформить Комитет. 6 февраля 1904 г. последовало «высочайшее соизволение» на образование Комитета, которому разрешалось организовать сбор добровольных пожертвований на всей территории России и предоставлялось юридическое право входить в соглашение с различными ведомствами и заключать договоры с русскими и заграничными предприятиями на постройку кораблей.

Структура Комитета предусматривала образование морского технического и финансового отделов, а также канцелярии. В состав морского технического отдела входили техническая комиссия, комиссия по выдаче заказов на сооружение кораблей и комиссия по рассмотрению изобретений и предложений. В этот же отдел включалась группа наблюдающих за постройкой кораблей на судостроительных заводах. Несколько позднее при канцелярии были организованы отделения печати и статистики. На морской отдел возлагалась разработка и рассмотрение проектов судов, которые могли быть приобретены или заказаны промышленности, состава их вооружения и снабжения, а также выработка технических условий, спецификаций и проектов договоров на строительство, организация наблюдения за сооружением кораблей и сдачей их в казну.

К ведению финансового отдела относилась организация сбора денежных пожертвований, их хранение, расходование и составление финансовых отчетов. Последние регулярно публиковались в газете «Новое время», которую издавал А. С. Суворин.

Высшим органом Комитета являлось общее собрание его членов, которое утверждало мероприятия, подготовленные отделами, решало вопросы о типе и количестве приобретаемых или заказываемых кораблей, окончательно устанавливало порядок расходования денежных пожертвований, а также утверждало технические условия и договоры на постройку.

Николай II, желая полностью подчинить себе деятельность Комитета, назначил его председателем великого князя Александра Михайловича. Весьма примечательно, что последний был ярым противником развития флота и в период существования Комитета только тормозил его работу. Почетным членом был избран великий князь Михаил Александрович – брат Николая II. Должность заместителя председателя занимал вице-адмирал в отставке А. А. Вирениус. Деятельность Комитета Определяли, конечно, не отставные адмиралы и отпрыски царской фамилии, а видные ученые и офицеры флота: заведующий опытовым бассейном МТК А. Н. Крылов, старший помощник судостроителя И. Г. Бубнов, профессор санкт-петербурского Политехнического института К. П. Боклевский, преподаватели Военно-морской академии Н. Л. Кладо и Е. Е. Шведе, корабельный инженер полковник Г. Ф. Шлезингер, будущий начальник МГШ капитан 1 ранга Л. А. Брусилов, флагманский инженер-механик штаба Балтийского флота полковник В. А. Винтер и др.

С этого момента в России две организации могли строить военные корабли, или, вернее, заказывать их промышленности, – Комитет и Морское министерство. Однако Комитет располагал наличными денежными средствами на постройку кораблей, а финансовые возможности Морского министерства зависели от результатов обсуждения судостроительных программ и кредитов на их реализацию, утверждаемых голосованием в Государственной думе.

В период 1905-1907 гг. Комитет заказал и построил на собранные народом средства 22 военных корабля, в том числе 18 угольных минных крейсеров водоизмещением 550-600 т со скоростью 25 уз, впоследствии зачисленных в класс эскадренных миноносцев: «Войсковой», «Доброволец», «Казанец», «Москвитянин», «Трухменец», «Украина», «Финн», «Эмир Бухарский», «Донской казак», «Стерегущий», «Страшный», «Генерал Кондратенко», «Амурец», «Забайкалец», «Уссуриец», «Охотник», «Пограничник», «Сибирский стрелок». Характерно, что большинство названий этих кораблей указывает, в какой части России собраны средства на их постройку. Они вооружались двумя-тремя однотрубными торпедными аппаратами и двумя 120-миллиметровыми пушками. Кроме того, Комитет построил четыре подводные лодки: «Кета» (бывш. «Граф Шереметев»), «Налим», «Касатка» и «Почтовый».

Постройка крупных судов, заказанных Морским ведомстввом в 1904 г., велась крайне медленно, а ассигнования на строительство новых кораблей еще не были выделены, поэтому вступление в строй 18 эсминцев имело очень важное значение. На протяжении долгого времени после разгрома 2-й Тихоокеанской эскадры этот отряд эсминцев являлся основным боевым ядром морских сил Балтийского моря.

К концу 1905 г. Комитет реализовал основную часть собранных народом средств, но в его распоряжении оставалось еще 2 млн. руб., которые предполагалось использовать на постройку эскадренного миноносца.

Для выяснения основных тактико-технических характеристик эскадренного миноносца Комитет обратился в МТК. 16 декабря 1905 г. в Морском министерстве состоялось заседание представителей всех отделов МТК.

В качестве представителя кораблестроительного отдела на заседании присутствовал И. Г. Бубнов, исполнявший тогда должность младшего судостроителя. Именно на этом заседании была дана оценка технике и флоту XIX в. с его тихоходными броненосцами, которые остались лежать на дне Цусимского пролива, и угольными миноносцами с поршневыми машинами. Заседание отметило увеличение водоизмещения немецких минных крейсеров до 530 т, повышение их скорости до 30 уз, усиление артиллерии. Участники заседания высказали мнение, что в России также целесообразно перейти к строительству минных крейсеров водоизмещением до 1400 т с сильной артиллерией и высокой скоростью, которые были бы способны оторваться от преследования крейсеров противника.

При обсуждении типов двигателей и вида топлива все присутствовавшие инженеры-механики высказались за паровые турбины и котлы с нефтяным отоплением. На заседании также были сформулированы требования к непотопляемости и живучести новых миноносцев. Таким образом, заседание выработало основные направления в проектировании эскадренных миноносцев нового типа, но пока они носили слишком общий характер, требовали дальнейшей разработки и не могли быть использованы для составления технических условий на проектирование и заключения договора на постройку корабля.

Летом 1907 г. на общем собрании Комитета для разработки задания и заключения договора на постройку турбинного минного крейсера была выбрана техническая комиссия. Председатель комиссии полковник М. М. Египтеос 1 сентября 1907 г. обратился в Морское министерство с просьбой выдать необходимые данные для заказа нового корабля. Поскольку технические условия находились еще в состоянии разработки.

Морское министерство ограничилось высылкой в Комитет только стратегического и тактического задания, уже подготовленного МГШ. Тогда Комитет попытался сам обстоятельно определить основные технические характеристики эсминца нового типа, удовлетворяющие требованиям МГШ.

В феврале 1908 г. техническая комиссия запросила у некоторых русских и иностранных заводов основные характеристики турбинного эсминца 35-узловой скорости, сведения о сроках и стоимости постройки. Но из этой затеи ничего не вышло – полученные данные были малообоснованными и носили противоречивый характер. Только к концу 1908 г. Г. Ф. Шлезингер выслал в Комитет один из промежуточных вариантов технических условий на проектирование турбинного эсминца 35-узловой скорости. 12 февраля 1909 г. Комитет получил окончательно утвержденный вариант технических условий.

После этого Комитет самостоятельно, независимо от Морского министерства, объявил конкурс на разработку эскизного проекта быстроходного эсминца с турбинными двигателями. Заводы, изъявившие желание участвовать в конкурсе, должны были представить теоретический чертеж, чертежи верхней и жилой палуб, продольных и поперечных сечений корпуса, а также чертежи общего расположения главных механизмов и котлов с общей схемой главного паропровода. Кроме того, заводам предлагалось предъявить обоснованные расчеты веса корпуса и водоизмещения с указанием центра тяжести главных механизмов и котлов, расчет продольной прочности и остойчивости, а также спецификацию к проекту.

Из числа проектов, присланных на конкурс, к рассмотрению были допущены проекты Адмиралтейского, Путиловского и Невского заводов, а также завода «Крейтон и К°» в Або и Петербурге.

Рассмотрение проектов Комитетом совместно с кораблестроительным отделом МТК состоялось в начале января 1909 г. под руководством Г. Ф. Шлезингера. В проекте Адмиралтейского завода сомнение вызвали малый вес корпуса и недостаточная мореходность корабля. Проекты заводов «Крейтон и КК°» страдали существенными недостатками – в них не было удовлетворено требование сохранения остойчивости при затоплении двух смежных отсеков. Кроме того, напряжения продольных связей при расчетной нагрузке на волне, длина которой равнялась длине корабля, превышали допустимые. Проект Путиловского завода, в котором наиболее удачно сочетались основные кораблестроительные элементы, был признан наилучшим. Этот завод и получил право заключить с Комитетом договор на постройку корабля.

В то время судостроительный отдел Путиловского завода находился на Гутуевском острове. Он располагал 25 чертежниками и 9 инженерами, возглавляемыми инженерами Д. Д. Дубницким (по механической части) и Б. О. Василевским (по судостроительной части).

. 4 июля 1909 г. общее собрание членов Комитета окончательно постановило на оставшиеся от добровольных пожертвований средства заказать Путиловскому заводу турбинный эскадренный миноносец со скоростью 36 уз. Стоимость нового корабля была определена в сумму 2 млн. 190 тыс. руб, т. е. более чем в 2 раза превосходила цену миноносца старого типа.

29 июля 1909 г. состоялось подписание договора между уполномоченным Комитета и представителем Путиловского завода. Договор обязывал Путиловский завод до подписания контракта представить на рассмотрение Комитета общие чертежи, расчеты и спецификацию нового корабля. При одобрении Комитетом представленной конструкторской документации с заводом подписывался контракт на постройку и выплачивался аванс в размере 30% стоимости корабля. Детальные (рабочие) чертежи и спецификации по ходу разработки завод представлял для утверждения специально назначенному от Комитета наблюдающему за постройкой. Договором была предусмотрена возможность передачи изготовления турбин и котлов одному из заграничных предприятий по усмотрению правления Путиловского завода, причем выбор заграничной фирмы и техническая часть договора с ней подлежали одобрению Комитета.

Неотъемлемой частью договора была спецификация. Она устанавливала основные тактико-технические характеристики, главные размерения корабля, систему набора корпуса, материалы, из которых он должен быть изготовлен, тип главных и вспомогательных механизмов, вооружение, основные системы и устройства, а также примерное расположение всех помещений.

Договором также были предусмотрены порядок проведения приемных испытаний, сроки платежей, штрафы, неустойки и премии за выполнение требований, указанных в спецификации (скорость, осадка, метацентрическая высота и др.). Испытания полностью готового корабля назначались не позже 1 июня 1912 г., а окончательная приемка в казну – 1 августа 1912 г.

Так Путиловский завод приступил к проектированию и постройке нового корабля, принесшего ему широкую известность и в области судостроения.

Основание Путиловского завода (ныне объединение «Кировский завод») – старейшего в нашей стране предприятия, которое многое сделало для развития отечественного флота, относится к началу 1801 г. Тогда в целях безопасности небольшой завод, на котором отливали пушечные ядра для русского флота (с 1789 г.), из Кронштадта перевели в Петербург в устье р. Екатерингофки. День первой отливки снарядов на новом месте в апреле 1801 г. стал официальной датой рождения Путиловского завода.

С 1883 г. на заводе началась прокатка корабельной стали и балок, причем именно здесь впервые в России были изготовлены из литой стали форштевень и ахтерштевень одного из русских броненосцев. Спустя три года завод первым в России освоил выпуск гидравлических тормозов отката для корабельных орудий, установленных затем на крейсере «Адмирал Корнилов» и на канонерских лодках «Кореец» и «Манджур». Одновременно путиловцы начали поставлять флоту первые торпедные аппараты номерных миноносцев.

Опыт, накопленный в изготовлении сложных артиллерийских корабельных систем, позволил заводу разработать проект первой башенной установки с электрическим силовым приводом для броненосца береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин». За пять лет, с 1889 по 1894 г., путиловцы создали 28 таких установок, которыми были вооружены 5 броненосцев. Перед первой мировой войной они изготовляли орудийные башни для новейших русских дредноутов – линейных кораблей «Севастополь», «Гангут», «Полтава» и «Петропавловск».

Начало собственно судостроительного дела на Путиловском заводе можно отнести к 1887 г., когда в устье р. Екатерингофки соорудили первые стапели для строительства небольших судов. Тогда же выросли первые корпуса судостроительных мастерских, был углублен бассейн, где планировалось производство достроечных работ на спущенных судах. Развитию судостроения на верфях Путиловского завода во многом способствовало его выгодное географическое положение: юго-западный участок территории завода располагался вблизи Финского залива и Морского канала. Важное значение имели его близость к столичному морскому торговому порту и возможность в случае войны обеспечить надежную защиту со стороны моря.

В 1887 г. на Путиловском заводе были заложены первые военные корабли – миноносцы «Биорке» и «Роченсальм» – водоизмещением 81 т. В 1890 г. спущены на воду миноносцы того же типа «Гапсаль» и «Моонзунд», а в 1894 г. – «Тосно» и «Домеснес». Скорость этих судов достигала 20 уз.

Миноносец постройки 90-х годов XIX в. «Роченсальм». (стр. 34)

В 1905 г. завод начал строить более крупные корабли – эскадренные миноносцы «Москвитянин» и «Доброволец» водоизмещением 570 т со скоростью 25 уз.

Прославленный завод и сейчас поддерживает тесные связи с флотом. Турбостроители завода построили уникальную энергетическую установку для первого советского супертанкера «Крым», турбозубчатый агрегат атомного ледокола «Арктика».

2.2. Место рождения – Путиловский завод. Новый эсминец получает имя

В марте 1910 г. по заданию Путиловского завода состоялись испытания модели эсминца, выполненной в масштабе 1:22,5 в бассейне завода «Вулкан» в Германии. В ходе этих испытаний предстояло определить сопротивление корпуса эсминца в воде для уточнения необходимой мощности энергетической установки при заданной проектной скорости корабля 36 уз. Испытания модели показали, что мощность механизмов должна была быть по тому времени огромной – около 35 тыс. л. с. Достаточно сказать, что мощность механизмов обычного эскадренного броненосца с поршневыми машинами тройного расширения не превышала 20 тыс. л. с. Однако завод «Вулкан» допустил ошибку в расчете проектной мощности по результатам испытания модели, из-за которой впоследствии задержалась сдача корабля почти на целый год.

Сразу же после окончания испытаний модели Путиловский завод приступил к разработке заданий на проектирование турбин и котлов. Было признано целесообразным распределить требуемую мощность на три турбины. Для обеспечения турбин паром предполагалось установить шесть водотрубных котлов с нефтяным отоплением. Заказ на сооружение котлов и турбин был дан фирме «Вулкан» в Штеттине (ныне Щецин).

19 июля 1910 г. на стапеле Путиловского завода состоялась закладка эсминца. Главным строителем был назначен К. А. Теннисон. Это был последний корабль, постройка которого велась на добровольные пожертвования, поэтому церемония его закладки проводилась чрезвычайно торжественно, при стечении большого числа зрителей. По традиции в киль корабля была вделана закладная доска. Установка первых килевых листов и сборка киля продолжались в течение августа 1910 г. В сентябре-октябре этого года на стапеле установили днищевые и бортовые шпангоуты, заготовленные в сборочной мастерской еще задолго до закладки судна. К концу года корпус был уже обшит стальными листами и сделан настил верхней палубы. Корпус корабля на водо – и нефтенепроницаемость проверяли в январе 1911 г.

Установка килевых листов на стапеле, 19 июля 1910 г. (стр. 36)

Установка бортовой части шпангоутов, октябрь 1910 г. (стр. 36)

К этому времени завод «Вулкан» изготовил котлы и турбины и приступил к их стендовым испытаниям, которые закончились успешно. Турбины вместе с котлами были отправлены на Путиловский завод. Однако ошибка, допущенная при определении мощности силовой установки, сказалась на расчете паропроизводительности котлов. Даже при полной форсировке котлы не могли полностью обеспечить потребности турбин в паре для развития проектной скорости. Пришлось устанавливать новые котлы с большей производительностью, турбины же, имевшие большие возможности форсировки, заменять не пришлось. Завод «Вулкан» проявил недобросовестность и при изготовлении отдельных частей механизмов. Во многих деталях имелись раковины, хотя на отливках и стояло клеймо Германского Ллойда.

Новому эскадренному миноносцу по предложению командующего морскими силами Балтийского моря вице-адмирала Н. О. Эссена решено было дать имя, которое ранее носил крейсер, входивший в состав Порт-Артурской эскадры и заслуживший славу непобедимого – «Новик». 8 марта 1911 г. морской министр вице-адмирал И. К. Григорович подал доклад об этом Николаю II, который лично утверждал названия кораблей. На докладе государь поставил закорючку в виде заглавной буквы «С», что означало «Согласен». Вскоре 4 апреля 1911 г. «Новик» был включен в список судов русского флота и зачислен в класс эскадренных миноносцев. Так новый эсминец унаследовал имя героического крейсера «Новик», который прославил себя в русско-японской войне и погиб в августе 1904 г. у о. Сахалин.

Проверка корпуса на водо- и нефтенепроницаемость, январь 1911 г. (стр. 37)

До этого название «Новик» в русском флоте носил еще один корабль. Это был корвет «Новик» водоизмещением 903 т с паровой машиной и парусной оснасткой одновременно. Корвет был построен в Петербурге на Охтинской верфи в 1856 г. В составе эскадры винтовых кораблей «Воевода», «Боярин» и клиперов «Пластун», «Джигит» принял участие в кругосветном плавании. В сентябре 1861 г. корвет «Новик» отправился в новое длительное плавание, оказавшееся для него последним. 14 сентября 1868 г., попав в туман у берегов Северной Америки в районе Сан-Франциско, корвет сел на камни и затонул.

Вообще же новиками в России XVI – XVII вв. называли молодых дворян и бояр, достигших пятнадцатилетнего возраста, но еще не записанных на военную службу. В этом «звании» – новичков в своем деле – они обычно пребывали до 18 лет, после чего зачислялись в полк и переходили в разряд служилых людей. Позже слово «новик» стали употреблять в более широком смысле, так называли нечто новое, сделанное впервые, чего ранее не существовало.

Наконец 21 июня 1911 г. состоялся спуск «Новика» на воду. Торжеств не было. Дело в том, что окончание строительства «Новика» и линкора «Полтава» на Адмиралтейском заводе совпало по срокам, поэтому морской министр вице-адмирал И. К. Григорович просил «высочайшего соизволения» на спуск «Новика» без церемонии.

По случаю спуска на воду эскадренного миноносца «Новик» командующий морскими силами Балтийского моря вице-адмирал Н. О. Эссен как бывший командир крейсера «Новик» обратился с ходатайством к морскому министру о повышении в чине старшего берегового боцмана Сибирского флотского экипажа И. Челнова и минно-машинного кондуктора 1-го Балтийского флотского экипажа М. Васильева, участвовавших в последнем бою крейсера «Новик» в заливе Анива. Просьбу удовлетворили, и оба героя русско-японской войны, были произведены в подпоручики по Адмиралтейству.

На второй день после спуска «Новика» на воду командиром нового корабля был назначен капитан 2 ранга Д. Н. Вердеревский. Назначение командира было произведено вовремя.

Сразу же после спуска на корабле началась установка механизмов, монтаж трубопроводов, устройств и отделка внутренних помещений, хозяйский глаз командира в этот период был крайне необходим.

Правая турбина эскадренного миноносца «Новик» в собранном виде без верхней части. (стр. 38)

Котел эскадренного миноносца «Новик» со снятым кожухом. Внутри для сравнения установлен котел итальянского миноносца, строившегося одновременно с «Новиком». (стр. 38)

Шла весна 1912 г. «Новик», стоявший на швартовах у стенки достроечного бассейна Путиловского завода, с каждым днем приобретал все более четкие контуры военного корабля. На приподнятом полубаке возвышались боевая рубка и ходовой мостик, уже были установлены механизмы и закрыта верхняя палуба, шел монтаж дымовых труб и вооружения.

Все вооружение поставляло Морское министерство. Взгляды МГШ на состав вооружения новых эсминцев непрерывно, вплоть до окончания постройки, менялись. Поэтому Комитет по согласованию с Путиловским заводом решил усилить минно-артиллерийское вооружение «Новика» по сравнению с требованиями технических условий и первоначального проекта и довести его до четырех 102-миллиметровых пушек и четырех двойных торпедных аппаратов новейшей конструкции на поворотных основаниях.

Перед швартовными испытаниями 13 апреля 1912 г. на корабле произошел пожар из-за возгорания нефти в среднем котельном отделении. Температура была настолько значительной, что плавилась оболочка свинцовых кабелей. Путиловскому заводу понадобилось приложить немалые усилия, чтобы не сорвать сроков предъявления корабля.

Спуск на воду эскадренного миноносца «Новик» 21 июня 1911 г. (стр. 40)

Наконец постройка эскадренного миноносца, в основу проекта которого были положены технические условия, разработанные МТК в период 1907-1909 гг. в соответствии с программами восстановления и развития флота, была завершена. Комитету удалось опередить Морское министерство, которое все еще ожидало решения Государственной думы, утверждавшей кредиты на строительство флота, Так «Новик» стал головным кораблем многочисленной серии быстроходных турбинных эскадренных миноносцев русского флота. Впереди были приемные испытания.

2.3. Нам был устроен «Новик»

При проектировании корпуса «Новика» была успешно решена основная задача технических условий, а именно уменьшен вес корпуса и увеличен вес механизмов. Другими словами, благодаря снижению веса корпуса появилась возможность установить тяжелые турбинные механизмы и котлы с большой нагревательной поверхностью при главных размерениях и водоизмещении, жестко ограниченных техническими условиями и спецификацией.

При этом, естественно, сразу же возник вопрос, как обеспечить достаточную прочность продольных и поперечных связей. Эта задача была решена за счет применения высокопрочных сталей. Во всех частях корпуса «Новика», подвергавшихся расчетному напряжению свыше 7 кгс/кв. мм, использовалась только судостроительная сталь высокой прочности с временным сопротивлением на разрыв 55-70 кгс/кв. мм и с пределом упругости не менее 28 кгс/кв. мм.

Кроме того, при проектировании корпуса впервые была применена продольная система набора, предложенная И. Г. Бубновым. Внутренний вертикальный киль был выполнен высотой более метра и не прерывался на всем протяжении корабля. Он оканчивался форштевнем и ахтерштевнем, изготовленными из кованой стали. Шпангоуты были установлены на расстоянии не более 560 мм друг от друга, продолжались непрерывно вплоть до верхней палубы и соединялись кницами с палубными бимсами, а с вертикальным килем – флорами. Бимсы верхней и жилой палуб крепились кницами к каждому шпангоуту. Продольный набор корпуса включал в себя также бортовые, днищевые и палубные стрингеры, идущие непрерывно на протяжении всего корпуса. В средней части корабля на протяжении 2/3 длины судна по каждую сторону от диаметральной плоскости размещались карлингсы.

Для обеспечения непотопляемости корпус делился на ряд отсеков продольными и поперечными водонепроницаемыми переборками. Продольные бортовые переборки проходили непрерывно через машинные и котельные отделения, поперечные водонепроницаемые переборки достигали верхней и жилой палуб, а также палубы полубака. Они устанавливались через 20-25 шпангоутов и подкреплялись вертикальными стойками.

Наружная обшивка борта состояла из восьми поясьев, включая килевой пояс и ширстрек. Листы обшивки соединялись тремя рядами заклепок. В местах выхода гребных валов и клюзов обшивка имела специальные подкрепления.

Хорошо продуманная жесткая конструкция продольного набора и применение судостроительной стали повышенного сопротивления надежно гарантировали прочность корпуса «Новика» при воздействии изгибающего момента на волнении.

Общее расположение помещений на «Новике» было выполнено весьма удачно и принято за образец на последующих кораблях этого типа. Всю среднюю часть корпуса (между 90-м и 190-м шп.) занимали машинно-котельные отделения, Три паровые турбины располагались в двух машинных отделениях, разделенных между собой поперечной водонепроницаемой переборкой.

В носовом турбинном отделении находились две турбины, работающие на бортовые винты, а в кормовом – одна турбина, работающая на средний винт. В каждом турбинном отделении имелись машинные телеграфы, переговорные трубы, счетчики частоты вращения, манометры и другое оборудование для управления турбинами.

Котлы размещались попарно в трех котельных отделениях, которые также отделялись друг от друга поперечными водонепроницаемыми переборками. Каждая из двух пар средних котлов имела по одной общей дымовой трубе, а носовой и кормовой котлы – свои самостоятельные трубы. «Новик» был четырехтрубным кораблем.

Перед носовым котельным и за кормовым турбинным отделениями устанавливались две цистерны питательной воды вместимостью по 13 т. Топливо хранилось в междудонных и бортовых цистернах. Междудонные цистерны были рассчитаны на 312 т нефти, рассчитанной на 14 ч полного хода со скоростью 36 уз. Бортовые цистерны располагались с левого и правого бортов вдоль машинных и котельных отделений и вместе с междудонными предназначались для хранения полного запаса нефти на 86 ч 21-узлового хода. Цистерна пресной питьевой воды вместимостью 22 т помещалась в носовой части судна. Там же находилась кладовая сухой и мокрой провизии на 14 дней плавания.

Схема размещения турбин в носовом и кормовом машинных отделениях:

а – разрез по диаметральной плоскости; б – вид сверху.

1- кормовая турбина; 2-минный насос; 3 – теплый ящик; 4 – носовая турбина; 5- иркуляцпонная помпа; 6 – помпа испарителя; 7 – гребной вал

Жилые офицерские помещения находились в районе полубака на верхней палубе и состояли из семи кают, кают-компании, буфета и санузла. Кондукторское помещение на шесть человек было устроено на жилой палубе в корме. Кубрики команды на 80 человек находились на жилой палубе в носу и в корме рядом с помещениями офицеров и кондукторов. Для отдыха команды были предназначены рундуки, подвесные сеточные койки и гамаки. Все жилые помещения имели иллюминаторы, каюты и кубрики отапливались паровыми грелками.

В кормовой и носовой частях корабля располагались минные и артиллерийские погреба.

На верхней палубе корабля размещались носовой и кормовой мостики. Носовой мостик на всю ширину палубы от борта до борта обшит стальными листами. Под мостиком была боевая рубка, выполненная из листов хромоникелевой стали. Позади нее располагалась ходовая рубка, оборудованная столом для навигационных карт и шкафами. Кормовой мостик по своей конструкции был аналогичен носовому и играл роль резервного командного пункта. Мостики и боевая рубка были оборудованы компасами, машинными телеграфами и штурвалами рулевого управления.

Схема размещения турбин: а – в носовом машинном отделении; 6 – в кормовом машинном отделении (разрез в плоскости шпангоута).

1 – теплый ящик; 2- левая и правая турбины; 3 – цистерны для хранения нефти; 4-паропровод; 5 – средняя турбина; 6 -испаритель.

В состав торпедного вооружения корабля входили четыре двойных торпедных аппарата диаметром 450 мм на вращающихся основаниях с восемью торпедами, которые хранили непосредственно в аппаратах. Для питания торпед сжатым воздухом устанавливались два воздухонагнетательных или минных насоса. От каждого насоса к торпедным аппаратам был подведен постоянный воздухопровод. Наведение аппаратов при стрельбе осуществлялось вручную с помощью специального оптического прицела. Аппараты размещались в диаметральной плоскости корабля между дымовыми трубами и непосредственно за кормовой трубой и имели секторы обстрела по 120° на каждый борт. Для погрузки и подъема торпед из воды поеме учебных стрельб по каждому борту имелась переносная минбалка с ручной лебедкой. Боевые зарядные отделения торпед хранились в погребе. Корабль мог принимать также на борт 60 гальваноударных якорных мин образца 1908 г. Транспортировка их по палубе осуществляется по специальным минным рельсам. В походном положении мины крепились к рельсам на талрепах.

Не менее мощным на «Новике» было и артиллерийское вооружение. На корабле устанавливалось четыре 102-миллиметровые пушки с унитарными патронами и два переносных пулемета системы «Максим». Пушки имели дальность стрельбы до 120 кабельтовых и хорошую кучность боя за счет большой длины ствола, равной 50 калибрам. Пушки располагались в диаметральной плоскости: одна – на полубаке и три – в корме на специальных барбетах. Пулеметы могли устанавливаться на специальных тумбах побортно в районе носового и кормового мостиков.

Для хранения боеприпасов из расчета 100 выстрелов на каждое орудие и 8100 патронов для пулеметов и личного оружия имелось два артиллерийских погреба в носу и корме. Из погребов снаряды подавались с помощью ручных элеваторов системы Лесснера. В случае пожара погреба могли быть затоплены водой в течение 15 мин через кингстоны. Штоки от кранов затопления находились на верхней палубе.

Штурманское вооружение «Новика» состояло из трех магнитных компасов с пеленгаторными устройствами, прокладочного инструмента, секстана и хронометров. Штурвалы рулевого управления устанавливались на мостиках, в боевой рубке и в помещении рулевой машины для ручного управления рулем.

На «Новике» имелась радиотелеграфная станция, изготовленная в мастерских Кронштадтского порта. Она состояла из отправительной (передающей) и приемной радиостанций. Отправительная радиостанция могла передавать 100 знаков Морзе в минуту. Ее мощность составляла 4 кВт. Станция могла работать на двух волнах. Приемная радиостанция принимала одновременно две радиограммы. В ее комплект входило два приемника с телефонами.

Радиорубка располагалась на верхней палубе в средней части корабля, а антенна радиостанции – на стеньгах и реях носовой и кормовой сигнальных мачт. Радиостанция «Новика» могла обеспечить дальность связи до 300 миль.

Для связи боевой рубки и мостиков со всеми орудиями и торпедными аппаратами, машинными и котельными отделениями служили переговорные трубы.

Схема размещения котлов в среднем котельном отделении: а – разрез по диаметральной плоскости; б – вид сверху.

1 – дымовая труба с кожухом; 2-воздухозаборники; 3 – паровой коллектор котла; 4 – паропровод; 5 -вентиляторные машинки; б – подогреватели нефти; 7-водяной коллектор котла; 8 – главные и вспомогательные питательные помпы.

Машинно-котельная установка «Новика» состояла из трех турбин системы «Кертис-АЕГ-Вулкан» и шести котлов. Первоначальная расчетная мощность, развиваемая каждой турбиной на полном ходу 36 уз, достигла 11,59 тыс. л. с. при 650 оборотах винта в минуту. При этом мощность каждой турбины, развиваемая на валу, составляла 10,7 тыс. л. с. Суммарная мощность турбинной установки составляла около 35 тыс. л. с. Для развития скорости 21 уз пар пускали только в часть сопл первой ступени, а для развития скорости 36 уз открывали все сопла по окружности ступени высокого давления. В одном корпусе с турбиной переднего хода размещалась турбина заднего хода, мощность которой составляла 35% мощности турбины переднего хода. Турбина снабжалась ручным валоповоротным устройством с зубчатой передачей. Отработанный пар с выхода турбины поступал в главные холодильники с поверхностным охлаждением пара. Для подачи забортной воды у каждого холодильника была установлена циркуляционная помпа центробежного типа, приводимая в движение двухцилиндровой поршневой машиной. В турбинных отделениях устанавливались подогреватели питательной воды и теплые ящики.

Питательная вода нагревалась с помощью отработанного пара вспомогательных механизмов. Для пополнения убыли питательной воды в кормовом машинном отделении было установлено два испарителя забортной воды. Пять котлов системы «Вулкан» паропроизводительностью 50 т/ч каждый и один котел паропроизводительностью 40 т/ч, занимавшие всю ширину котельных отделений, составляли котельную установку «Новика», помещавшуюся в четырех отсеках. Общая нагревательная поверхность котлов по первоначальным расчетам достигала 45,8 тыс. кв. фут., а давление пара – 17 атм.

Размещение котла в среднем котельном отделении (разрез в плоскости шпангоута):

1 – бортовые цистерны для хранения нефти; 2 – дымовая труба с кожухом; 3 – воздухозаборник; 4 – паровой коллектор котла; 5 – водяные коллекторы котла; 6 – распылители топлива; 7 – паропровод. (стр. 46)

Для создания искусственной тяги котлы были оборудованы вентиляторами. Отопление их осуществлялось с помощью форсунок, к которым нефтяными насосами под давлением 12 атм подавалась предварительно подогретая нефть. Расход нефти при скорости 21 уз составлял 5,3 т/ч, а при скорости 36 уз – 22 т/ч.

Во всех котельных отделениях было установлено по два нефтяных насоса. Каждый из них мог питаться из любой цистерны. От приемной трубы насоса на верхнюю палубу выводился специальный отросток для приемки нефти и подачи ее в цистерны, поэтому скорость заправки топливом составляла 40 т/ч.

От трех носовых и трех кормовых котлов пар поступал в две магистрали главного паропровода.

При проектировании корабля Путиловский завод особое внимание обратил на то, чтобы при частичном повреждении главного паропровода не выходила полностью из строя вся машинно-котельная установка. Для этого был проложен дублирующий паропровод от трех кормовых котлов в машинные отделения и было предусмотрено питание вспомогательных механизмов от отдельного паропровода.

Эскадренный миноносец «Новик» в достроечном бассейне Путиловского завода. (стр. 48)

На «Новике» был применен балансирный руль с рамой из кованой стали, обшитой стальными листами. Для вращения руля использовалась паровая рулевая машина в румпельном помещении на жилой палубе.

Корабль также был оборудован двумя якорями Холла и кормовым верпом. На баке размещался паровой шпиль.

Спасательные средства – катер с керосиновым мотором и вельбот – находились на шлюпочной палубе. В районе второй трубы на шлюпбалках имелись две шлюпки.

2.4. Приемные испытания

В связи с окончанием работ и предстоящим переходом «Новика» в Кронштадт морской министр по представлению командующего морскими силами Балтийского моря вице-адмирала Н. О. Эссена разрешил с 22 апреля 1912 г. «Новику» вступить в вооруженный резерв, а с 1 мая 1912 г. начать кампанию. В конце апреля 1912 г., когда Невская губа уже полностью освободилась от льда, «Новик» перевели из достроечного бассейна Путиловского завода в Кронштадт.

Программа испытаний предусматривала три этапа: испытание отдельных механизмов и устройств по мере их установки и монтажа на корабле, швартовные испытания и, наконец, ходовые испытания.

На первом этапе опробовались в действии такие устройства и механизмы, как элеваторы подачи патронов, система затопления и орошения артиллерийских и торпедных погребов, вентиляции, электроосвещения, турбогенераторы, торпедные насосы, шпили; проверялась плотность задраивания дверей и горловин и др. Все подъемные устройства испытывались под полуторной нагрузкой. Испытания проводились по правилам, разработанным и утвержденным соответствующим отделом ГУК.

На швартовных испытаниях проверялись все вспомогательные механизмы (нефтяные насосы, циркуляционные помпы, насосы питательной воды, турбовентиляторы и др.), обеспечивающие работу котлов и турбин, определялась их мощность, расход пара и топлива.

Эскадренный миноносец «Новик» на ходовых испытаниях. (стр. 49)

Главные механизмы и вооружение подвергались испытанию на ходу. На этом этапе проверялась возможность достижения кораблем обусловленной договором средней скорости 36 уз в течение 6- или 14-часового пробега, с достаточным для этого времени запасом топлива, смазочных материалов и полным запасом питательной воды. В процессе испытаний расход питательной воды должен был непрерывно пополняться от действущих опреснителей. Корабль имел полную загрузку (команда с багажом, боеприпасы, провизия, пресная вода и др.).

Затем договор предписывал проведение так называемых прогрессивных испытаний на мерной миле, цель которых – определение зависимости скорости корабля от частоты вращения турбин в пределах 0,3-0,9 максимальной. Число пробегов при каждой заданной частоте вращения должно было быть не менее трех. На каждом пробеге измерялась мощность, развиваемая на гребных валах. Испытания корабля проводили с полным грузом.

Таблица 1. Результаты замеров скорости и частоты вращения гребных винтов при пробегах на мерной миле во время испытаний эскадренного миноносца «Новик» в августе 1913 г.

Последнее испытание механизмов состояло в том, чтобы вычислить объем запаса топлива на 86 ч 21-узлового хода. Методика его проведения была такова: корабль в течение 10 ч следовал со скоростью 21 уз, после чего рассчитывали расход топлива и производили перерасчет на 86 ч непрерывного плавания. Одновременно по согласованию с заводом-строителем определяли маневренные характеристики корабля: поворотливость, радиус циркуляции при различных скоростях и положениях руля, угол крена на циркуляции и др. Особое внимание обращалось на замер выбега – расстояние, которое проходит корабль после отдачи приказания о переходе с переднего хода на задний.

В завершение испытаний рекомендовалось практически определить некоторые главные кораблестроительные элементы: начальную остойчивость, период и скорость затухания свободных качаний судна на тихой воде, расположение центра тяжести при различных нагрузках и др. В качестве стимула к выполнению важнейших требований договора (водоизмещение, осадка, скорость, метацентрическая высота и др.) и соблюдению сроков исполнения заказа спецификация предусматривала систему штрафов и премий. Например, за недобор скорости в 1 уз завод выплачивал неустойку в размере 150 тыс. руб., а за превышение углубления на 1 дюйм сверх установленного – 10 тыс. руб.

Комитет был не в состоянии самостоятельно обеспечить проведение всесторонних испытаний нового корабля по столь обширной программе, поэтому 6 марта 1912 г. великий князь Александр Михайлович обратился к начальнику механического отдела ГУК В. П. Ведерникову с просьбой, равносильной приказу, назначить в состав приемной комиссии офицеров инженеров-механиков.

Для приобретения практического опыта эксплуатации и ухода за турбинными механизмами к испытаниям «Новика» были допущены главный инженер-механик Балтийского завода П. Е. Старицкий, конструктор С. К. Вернандер и мастера В. К. Скорчелетти и М. В. Папа-Федоров, которым предстояло вскоре испытывать турбины линкоров типа «Севастополь».

Поскольку все вооружение корабля поставляло Морское министерство, приемная комиссия по испытанию торпедного и артиллерийского оружия назначалась приказом командующего морскими силами Балтийского моря и включала в нее командира «Новика» (председатель), офицеров – специалистов корабля и флаг-офицеров штаба, а также представителей заводов – поставщиков вооружения.

Вскоре после перехода в Кронштадт «Новик» встал в Николаевский док для осмотра подводной части. 8 мая 1912 г. по окончании работ в доке «Новик» вышел в Ревель для опробования механизмов на ходу. Первый переход протяженностью 180 миль корабль совершил за 8 ч 15 мин со средней скоростью 22 уз. Наибольшая достигнутая скорость составляла 32,9 уз. Мощность механизмов, развитая при этом, равнялась 32,5 тыс. л. с. Испытание показало, что собраны механизмы удовлетворительно и нормально функционируют. Корабль стали готовить к испытаниям на мерной миле.

17 мая в 11 ч «Новик» вышел из Купеческой гавани Ревеля на мерную милю у о. Вульф (Аэгна). Было сделано три пробега с различными скоростями. Два пробега при полностью форсированных механизмах не дали нужных результатов.

Максимальная скорость, достигнутая при этом, равнялась всего лишь 35,8 уз, а мощность механизмов не превысила 39,5 тыс. л. с. Комиссия решила прекратить испытания и вернуться в Ревель.

Представители Путиловского завода предложили изменить некоторые элементы винтов и затем приступить к дальнейшим испытаниям. На другой день эсминец вышел из Ревеля в Кронштадт.

В ожидании доставки винтов из Штеттина и постановки в док прошел май 1912 г. Наконец винты заменили, и корабль снова был готов к испытаниям.

Около полудня 12 июня с комиссией на борту «Новик» снялся с якоря и вышел в Гельсингфорс. На переходе определили часовой расход топлива при скорости 21 уз (он составил 4,3 т), а также при скорости 15 уз (2,0 т). Проведение последующих испытаний планировалось вновь в Ревеле на мерной миле у о. Вульф. Около 11 ч 16 июня «Новик» вышел в Ревель. Во всех трех пробегах на мерной миле корабль снова не смог развить скорость 36 уз, несмотря на полную форсировку котлов. Анализ результатов испытаний показал, что их паропроизводительность недостаточна и турбины не могут развить необходимой частоты вращения для достижения заданной скорости. Испытания, назначенные на 20 июня 1912 г., пришлось отложить. «Новик» возвратился в Гельсингфорс.

1 июля 1912 г. вновь была сделана попытка развить среднюю скорость 36 уз, но достичь ее опять не удалось. Член комиссии от механического отдела ГУК капитан И. К. Брунс телеграфировал в Петербург 2 июля 1912 г.: «Средняя 35,97 при 40000 л. с. … Горение нефти много лучше. Собираются менять винты». Завод «Вулкан», который определял мощность энергетической установки в соответствии с заданными Путиловским заводом обводами корпуса, во второй раз решил заменить винты. Однако одно непредвиденное обстоятельство задержало вторичную замену винтов почти на месяц.

3 июля 1912 г. «Новик» срочно вышел в Петербург. Ожидался высочайший смотр нового корабля. Николай II пожелал осмотреть «Новик», по образу и подобию которого предполагалось строить новые эсминцы для Черного и Балтийского морей.

Морской министр И. К. Григорович решил лично ознакомить Николая II с новым кораблем. Однако «Новик» еще не был принят в казну и находился в распоряжении Комитета. Пришлось просить разрешения у великого князя Александра Михайловича, который находился в то время в Англии. Наконец 8 июля 1912 г. была получена телеграмма из Англии: «Морскому министру. Высочайшая. Согласен с Вашими предложениями, но желаю, чтобы при представлении «Новика» государю присутствовал представитель Комитета вице-адмирал Вирениус. Александр».

Смотр состоялся 16 июля 1912 г. в Кронштадте. В послужной список командира «Новика» капитана 2 ранга Д. Н. Вердеревского была внесена запись: «Государь-император произвел 26 июля 1912 г. смотр эскадренного миноносца «Новик» и, оставшись вполне довольным блестящим состоянием миноносца, изъявил именное монаршее благоволение». За отличие по службе Д. Н. Вердеревскому было присвоено звание капитана 1 ранга.

Сразу же после смотра на «Новике» произвели вторую замену гребных винтов, которые отличались шагом и размерами от ранее установленных. Председатель приемной комиссии М. М. Египтеос сообщил ее членам, что 29 июля 1912 г. в 10 ч утра на мерной миле в Ревеле испытания «Новика» будут продолжены. Однако корабль так и не смог развить среднюю скорость более 35,85 уз при мощности главных турбин 39,9 тыс. л. с. и частоте вращения винта 633 об/мин.

Сопоставив данные всех испытаний, комиссия пришла к окончательному выводу, что «Новик» с новыми винтами для достижения заданной скорости 36 уз должен развивать 650 об/мин, для чего мощность на валу должна быть не менее 42 тыс. л. с. Стало очевидно, что завод «Вулкан» допустил ошибку в расчете паропроизводительности котельной установки по результатам испытаний модели в бассейне – развить такую мощность она не могла. Тогда завод «Вулкан» предложил за свой счет заменить котлы новыми с большей поверхностью нагрева. Это было достигнуто за счет удлинения водогрейных трубок на 325 мм, отчего длина малого котла (носового) увеличилась на 213 мм, а остальных пяти – на 294 мм. Одновременно завод принял на себя обязательство выполнить все работы по корпусу, связанные с этой заменой. Член комиссии капитан И. К. Брунс 31 июля 1912 г. телеграфировал из Ревеля в Петербург: «Испытания «Новика» отложены на неопределенный срок». Дело в том, что котлы требовалось еще изготовить.

Существует и другая версия, объясняющая неудачу первых ходовых испытаний «Новика» летом 1912 г.

В процессе строительства Путиловский завод допустил перегрузку корабля, в результате чего водоизмещение «Новика» увеличилось примерно на 100 т по сравнению с водоизмещением 1260 т, указанным в договорной спецификации. Основными причинами перегрузки явились изменения в составе вооружения – дополнительная установка двух 102-миллиметровых пушек, элеваторов для подачи снарядов к ним, увеличение количества боеприпасов на 200 выстрелов, расширение объема артиллерийских погребов, установка подкреплений в корпусе, включение в экипаж корабля прислуги для двух орудий, а также дополнительное оборудование радиорубки. Это было сделано по требованию Комитета, поэтому полностью возложить вину за перегрузку корабля на Путиловский завод было бы неправильным.

Для сокрытия факта перегрузки, которая, по-видимому, могла бы повлечь за собой отсрочку очередных платежей и удержание штрафа, марки углубления на штевнях «Новика» были нанесены точно в соответствии с проектным водоизмещением 1260 т, т. е. несколько выше фактической осадки корабля. Это обнаружилось во время ремонта «Новика» в 1926 г. на Северной судостроительной верфи, когда для осмотра и окраски подводной части корабль установили в один из сухих доков Кронштадта. Сотрудник этой верфи А. В. Никитин, принимавший непосредственное участие в ремонте «Новика», вспоминает: «…Можно себе представить наше изумление, когда в доке мы обнаружили, что накрашенные марки углубления были расположены примерно на 300 мм выше марок, накерненных на штевнях».

После замены котлов водоизмещение «Новика» увеличилось еще на 36 т. Таким образом, следует считать, что эскадренный миноносец «Новик» имел нормальное водоизмещение около 1400 т и осадку 3,3 м. Естественно, что мощность механизмов, рассчитанная по результатам испытаний модели в бассейне из условия водоизмещения 1260 т, оказалась недостаточной для развития скорости 36 уз.

Следуя этой версии, неизбежно возникает вопрос, почему со стороны германской фирмы «Вулкан» не последовало никаких возражений и она без дополнительной оплаты согласилась заменить котлы, хотя при проверке превышение заданного водоизмещения могло быть легко установлено. По-видимому, военно-морское командование кайзеровской Германии и немецкие инженеры-судостроители хотели более детально ознакомиться с тактико-техническими элементами нового корабля, а это удобнее всего было сделать непосредственно на заводе «Вулкан» в Германии.

Чтобы не терять времени, оставшегося до окончания испытаний, руководство Комитета приняло решение отложить ходовые испытания и приступить к испытаниям артиллерийского и торпедного оружия.

Испытания артиллерии стрельбой на «Новике» проводились дважды. Первое испытание, которое состоялось 27 июля 1912 г. вблизи Кронштадта, преследовало цель проверить качество сборки и установки артиллерийских станков для орудий, устройств наводки и прицельных приспособлений. К участию в испытаниях, которые прошли успешно, кроме офицеров артиллерийского отдела ГУК привлекались инженеры и мастера Обуховского сталелитейного завода.

Второе испытание проводилось 6 сентября 1912 г. в соответствии с программой, изложенной в договорной спецификации, на постройку корабля. Цель его – выявить остаточные деформации в корпусе, фундаментах и подкреплениях орудий, которые могли появиться после стрельбы, а также практически, определить реально возможные секторы обстрела.

В 8 ч утра 6 сентября «Новик» с комиссией на борту отошел от набережной Нового Адмиралтейства и, миновав Морской канал, направился в район испытаний. На этот раз от кораблестроительного отдела ГУК на испытаниях присутствовал полковник А. Л. Коссов.

После 15 выстрелов из носового орудия остаточных деформаций в корпусе не наблюдалось, а упругие – не превышали нормы. При стрельбе на курсовых углах, близких к 140°, лопнули стекла иллюминаторов в строевой канцелярии и офицерской кают-компании, оборвались парусиновые обвесы и прогнулись леерные стойки ходового мостика. После пятого выстрела из второго орудия по курсовому углу 90° левого борта вышел из строя электрический машинный телеграф системы Федорицкого. После пяти выстрелов из третьего и четвертого орудий никаких поломок не произошло.

Таким образом, несмотря на предельную легкость конструкции, корпус, фундаменты и подкрепления были достаточно прочными. Материалы испытаний были направлены в кораблестроительный отдел ГУК, которые впоследствии широко использовались при проектировании эсминцев типа «Новик».

В договоре на постройку «Новика» об испытаниях минно-торпедного оружия говорилось кратко: торпедные аппараты испытываются стрельбой, а приспособления для сбрасывания якорных мин – практической их постановкой. В связи с этим минный отдел ГУК 21 августа 1912 г. выслал в Комитет подробную программу, которая предусматривала всесторонние испытания оружия «Новика» на якоре и на ходу. При стрельбе на якоре (или на «стопе»), предусматривалось произвести из носового и кормового торпедных аппаратов не менее 16 выстрелов по траверзу и на предельных углах поворота. На ходу определялась возможность залповой стрельбы из группы аппаратов. При этом залп производился двумя торпедами через каждые три узла, начиная со скорости 21 уз и заканчивая полной скоростью. На это испытание выделялось 12 торпед.

Кроме этого, комиссии надлежало проверить удобство подачи торпед из погребов и зарядку аппаратов с помощью специальных тележек для транспортировки торпед по рельсам верхней палубы, работу минбалок, торпед, а также действие насосов с воздухопроводами. Перед началом испытаний рекомендовалось согласовать оси торпедных аппаратов с прицелами по отдаленному предмету.

В состав комиссии входили командир корабля, старший офицер, минный офицер лейтенант К. Петров и старший механик капитан Г. Кравченко, флагманский минный офицер штаба старший лейтенант Н. Руднев и офицер минного отдела ГУК лейтенант А. Светлик.

Испытания начались в 8 ч утра 28 августа 1912 г. в Финском заливе на полигоне близ о. Бьерке. Шел небольшой дождь, над морем клубился легкий туман, волнение не превышало 3-4 баллов. «Новик» лежал в дрейфе с застопоренными машинами, а затем при усилении ветра стал на якорь. Вначале опробовали насосы и воздухопроводы подачей воздуха одновременно во все торпеды, находившиеся на верхней палубе. Затем перешли к стрельбе на якоре. Но волнение и ветер настолько затруднили вылавливание торпед, что пришлось ограничиться лишь тремя выстрелами. Тем не менее удалось установить, что при крайних положениях аппаратов на нос и на корму энергия вылета оказалась вполне достаточной, чтобы торпеды, вылетая из аппаратов, не задевали борта.

Выловив выстреленные торпеды, «Новик» снялся с якоря. Из-за усиления волнения моря комиссия приняла решение провести стрельбы при пониженной скорости, в пределах от 18 до 21 уз. Стрельба производилась из всех труб по очереди, при различных положениях аппаратов относительно траверза. При этом каждый раз контролировалась высота пролета торпед над бортом. Всего было сделано 12 выстрелов, по одному из каждой трубы. Абсолютное давление в аппаратах не превышало 60 фунт (24 атм), причем реакция выстрела, как говорилось в акте испытаний, не приводила в расстройство ни саму систему парного аппарата, застопоренного передним стопором, ни установку его в данном направлении.

Наблюдая за стрельбой, комиссия сделала вывод, что торпеды, выпущенные на носовых курсовых углах, быстрее и точнее достигали заданной глубины, чем торпеды, выстреленные на кормовых курсовых углах. На них оказывала влияние мощная кильватерная струя скоростного эсминца, что наблюдалось впервые. Все торпеды шли по установленному направлению на дистанциях до 1000 м. Никаких поломок при выстреле из аппаратов и ударе о воду торпеды не получали. Тележки для транспортировки торпеды по рельсам верхней палубы оказались настолько удобными и устойчивыми, что комиссия высказала пожелание в дальнейшем применять их на будущих эсминцах этого типа.

Заряжание аппаратов с этих тележек не представляло никаких трудностей.

Однако были сделаны и замечания. В частности, Путиловский завод не выполнил ряд требований технических условий и договора. Так, первый носовой аппарат можно было заряжать только с правого борта. Заряжанию с противоположного борта мешал раструб переднего вентилятора. Устранить указанный недостаток не представлялось возможным. Третий аппарат имел угол обстрела в корму не более 32° от траверза. Повороту на больший угол мешал пиллерс кормового мостика. Кроме того, положение нуля на дуге погона первого, третьего и четвертого аппаратов не соответствовало траверзу миноносца.

Испытания на скоростях от 26 до 34 уз были продолжены 29 августа 1912 г. Последнюю, пятую, торпеду выстрелили из кормового аппарата при положении 35° в корму от траверза при скорости судна 34 уз. Стрельба также показала хорошие результаты. Все торпеды пролетали над планширем на высоте не менее 550 мм. Повреждений у выловленных торпед обнаружено не было.

30 августа 1912 г. на «Новик» прибыл командующий морскими силами Балтийского моря вице-адмирал Н. О. Эссен, живо интересовавшийся постройкой и испытаниями нового эсминца. В его присутствии на скорости 34 уз залпом из трех труб торпедных аппаратов закончились испытания минно-торпедного оружия «Новика». Аппараты были развернуты веером на один борт с углами наводки 35° в нос и в корму от траверза. Все три торпеды точно по направлению достигли заданной глубины, а затем были выловлены неповрежденными. Н. О. Эссен поблагодарил экипаж «Новика» за отличную службу и после испытаний отбыл в Гельсингфорс.

Однако управление торпедными аппаратами оставляло желать лучшего. Шум вентиляторов, свист ветра на больших скоростях затрудняли управление стрельбой. Сигналы и команды с мостика, даже судовым свистком, не были слышны у средних и кормовых аппаратов. Приходилось использовать сирену либо посылать матросов с распоряжением. Передвигаться же по верхней палубе при больших скоростях судна, да еще в свежую погоду было опасно. B этих условиях установка звонковой сигнализации и громкоговорящих телефонов являлась крайне необходимой. Знакомясь с актом приемных испытаний, начальник минного отдела ГУК капитан 1 ранга А. А. Реммерт 7 сентября 1912 г. заметил: «Этим доказывается необходимость установки управляющих приборов».

Таким образом, впервые при испытаниях «Новика» встал вопрос о разработке и установке на кораблях приборов управления торпедной стрельбой, к решению которого приступили лишь в начале войны с Германией. Кроме того, наблюдение цели в трубу прицела, как отмечал акт испытаний, на больших скоростях из-за сильного ветра становилось крайне затруднительным, требовалась установка специального щита, защищающего наводчика и прицел.

На этом закончились испытания вооружения «Новика», а испытания механизмов были отложены на неопределенный срок.

2.5. В составе бригады крейсеров. Есть мировой рекорд скорости!

Эскадренный миноносец «Новик» по основным тактико-техническим характеристикам значительно отличался от миноносцев того времени, имевших меньшую скорость и слабое минно-артиллерийское вооружение. Корабль приближался к классу безбронных крейсеров, известных в русском флоте как крейсера 2 ранга. Недаром до зачисления в ранг эскадренных миноносцев он назывался минным крейсером. Именно поэтому, еще до перерыва в описанных выше испытаниях, встал вопрос о том, в какое соединение кораблей Балтийского флота должен быть зачислен «Новик».

В июле 1912 г. вице-адмирал Н. О. Эссен обратился в МГШ за разрешением включить эскадренный миноносец «Новик» в состав бригады крейсеров. В эту бригаду входили старый броненосный крейсер «Громобой», крейсера «Адмирал Макаров», «Паллада» и «Баян». Командовал бригадой контр-адмирал Ферзен. МГШ поддержал ходатайство Н. О. Эссена, указав в докладе морскому министру, что это полностью соответствует оперативным планам Балтийского флота.

И. К. Григорович, получив согласие Комитета, разрешил включить новый корабль в состав бригады крейсеров. Циркуляром командующего морскими силами Балтийского моря от 4 сентября 1912 г. эскадренный миноносец «Новик» был прикомандирован к действующей эскадре. Оставшееся до окончания кампании время было решено использовать для тактических занятий офицеров и обучения команды управлению новыми на флоте котлами и турбинами.

В полночь с 5 на 6 декабря 1912 г. «Новик» закончил кампанию и вступил в вооруженный резерв, присоединившись к бригаде крейсеров, стоявшей в ревельской гавани.

Командир «Новика» капитан 1 ранга Д. Н. Вердеревский с окончанием кампании ушел в отпуск. К исполнению обязанностей командира корабля приступил старший офицер эсминца старший лейтенант князь Д. Голицын. Экипаж «Новика», оставшийся на зимовку в Ревеле, насчитывал 6 офицеров (минный офицер лейтенант Петров, штурманский офицер мичман Кемарский, ревизор мичман Максимович, ротный командир мичман Федотов, старший механик Кравченко, трюмный механик поручик Грибовский), 5 кондукторов и 100 нижних чинов – унтер-офицеров и матросов.

С 13 февраля 1913 г. Д. Н. Вердеревский отбыл в Гамбург для работы в комиссии под председательством А. Н. Крылова, исследовавшей эффективность жидкостных успокоителей качки, на зафрахтованном специально для этого германском пароходе «Метеор».

Разработка наиболее рационального способа умерения качки представляла большой интерес. Дело в том, что после первого же выхода «Новика» в море в штормовую погоду экипаж испытал неприятную резкую и стремительную качку.

Командир «Новика» Д. Н. Вердеревский и бывший наблюдающий за постройкой корабля от Морского министерства корабельный инженер-полковник Н. В. Лесников еще летом 1912 г. в ревельской гавани провели испытания по определению периода свободных колебаний корабля на тихой воде, который составил лишь 6,5-7,0 с. Никакие попытки рационально перераспределить нефть по кораблю не дали существенного увеличения периода свободных колебаний. Испытания позволили произвести проверочный расчет метацентрической высоты, величина которой совпала с результатами расчетов инженера кораблестроительного отдела ГУК Янько и Путиловской верфи.

Таким образом было окончательно установлено, что «Новик» имел начальную метацентрическую высоту в пределах 0,8-1,13 м в зависимости от количества и расположения нефти на судне. Это характеризовало «Новик» как чрезмерно остойчивое судно. Стремительная качка на волнении, к которой приводила такая остойчивость корабля, прежде всего сказывалась на состоянии экипажа и возможности эффективно использовать артиллерийское и торпедное оружие. Скорости качки при значительных ее амплитудах начинали превышать возможную скорость ручной наводки торпедных аппаратов и артиллерийских орудий. Кроме того, период свободных колебаний корабля совпадал с периодом волны при состоянии моря 7-8 баллов на Балтике, что могло привести к возникновению резонанса. Безопасность плавания в этих условиях полностью не гарантировалась.

Предвидя это, Путиловский завод еще на этапе разработки детального проекта настоятельно просил Морское министерство разрешить ему несколько увеличить слишком малую осадку «Новика», отрицательно влияющую на его мореходные качества. Однако просьбы завода не были удовлетворены, так как от заданной осадки зависело обеспечение ряда важных тактических требований. Единственным выходом из создавшегося положения оставалось применение успокоителей качки. Арсенал средств для успокоения качки корабля был в то время невелик: боковые кили, образование отверстий в вертикальном киле для свободного переливания жидкого топлива и, наконец, успокоительные цистерны Фрама.

Путиловская верфь 15 декабря 1912 г., сообщая о результатах расчета остойчивости «Новика», предупредила ГУК, что при использовании боковых килей скорость миноносца снизится на 1,5 уз, а устройство больших отверстий в вертикальном киле приведет к ослаблению продольной прочности и увеличению времени затухания свободных колебаний на тихой воде, которое во многом зависело также от площади свободной поверхности нефти в цистернах.

В связи с этим кораблестроительный отдел Путиловской верфи предлагал установить на «Новике» цистерны Фрама, Успокоители качки этой системы широко рекламировала немецкая фирма «Блом и Фосс», директором которой был сам изобретатель этих успокоителей. Однако инженерное обоснование эффективности их действия нигде не приводилось. Специально созданная по приказанию И. К. Григоровича комиссия под председательством А. Н. Крылова на пароходе «Метеор», оборудованном цистернами Фрама, в феврале-марте 1913 г. провела испытания этих успокоителей качки. Комиссия установила, что размахи качки на любом курсе относительно волны и при скорости, не превышающей 10 уз, уменьшаются при включении цистерн Фрама в 2 раза.

Путиловская верфь предложила установить такие цистерны на «Новике» побортно на верхней палубе под средним мостиком и представила соответствующий проект. Установить успокоители качки первоначально предполагали одновременно с заменой котлов в Штеттине, но завод «Вулкан» потребовал за работу непомерно высокую плату – 83 тыс. марок – и выдвинул совершенно неприемлемый срок исполнения заказа – шесть недель.

Комитет уже израсходовал все денежные средства на постройку корабля, а Морское министерство не могло подыскать подходящую статью в смете на 1913 г., на которую можно было бы отнести расходы по установке успокоителей качки на «Новике». В результате 8 августа 1913 г. Д. Н. Вердеревский доложил из Штеттина в ГУК, что «цистерны Фрама на «Новике» устанавливаться не будут».

В учениях и строевой муштре экипажа эскадренного миноносца «Новик» прошла зима 1913 г. С наступлением весны началась подготовка к переходу в Штеттин на завод «Вулкан» для замены котлов. Выход «Новика», предварительно намеченный на конец февраля 1913 г., был отложен из-за сложной ледовой обстановки на Балтике. Администрация завода «Вулкан» воспользовалась этим и 9 марта 1913 г. сообщила, что в связи с задержкой «Новика» намечавшиеся ранее испытания на немецком жидком топливе перед постановкой эсминца к пирсу завода проводиться не будут, а дальнейшие проволочки с отправкой эсминца могут привести к задержке замены котлов до следующего года вследствие большой загруженности завода в летний период.

30 апреля 1913 г. начальник ГМШ вице-адмирал Н. П. Князев обратился в Министерство иностранных дел с просьбой получить разрешение германского правительства на заход «Новика» в Штеттин для замены котлов сроком на 2-2,5 месяца.

7 мая разрешение было получено. На столь быстрый ответ германского правительства повлиял, по-видимому, намечавшийся визит Николая II в Германию, который состоялся летом 1913 г. и совпал с пребыванием «Новика» в Штеттине. Эсминец, накануне сдавший боезапас и стоявший в четырехчасовой готовности к выходу, незамедлительно снялся с якоря. Морской министр приказал с этого момента числить его в заграничном плавании.

На время пребывания «Новика» за границей ГМШ разработал специальную инструкцию, которая предписывала «флага, гюйса и вымпела в Штеттине не поднимать». На корабле не должны были оставаться секретные документы, карты, сигнальные книги. По прибытии в порт командиру предписывали связаться с русским морским агентом (военным атташе) в Берлине, через которого следовало направлять всю секретную корреспонденцию в русское посольство. Особое внимание в инструкции обращалось на соблюдение местных правил, установленных германскими властями, и достойное поведение всего личного состава миноносца. Нижних чинов «неодобрительного поведения» предлагалось списывать с миноносца и безотлагательно отправлять в Россию. Командиру корабля вменялось в обязанность принять все меры к скорейшему окончанию работ, оказывая всяческое содействие заводу.

Чувствовалось приближение войны, и Морское министерство хотело закончить работы на «Новике» как можно быстрее. О ходе работ командир обязан был доносить лично морскому министру не реже одного раза в месяц, включая рапорты, сведения о состоянии и размещении личного состава. В случае изменения политической обстановки морскому агенту и русскому посольству было дано указание сразу же информировать об этом командира «Новика».

9 мая 1913 г. у входного буя Свинемюнде эсминец был встречен пароходом «Дельфин», на борту которого находились лоц-капитан и офицер, посланный комендантом города с поздравлением по случаю благополучного прибытия.

В Свинемюнде представители завода «Вулкан» заявили, что им необходимо провести на мерной миле у Ерингсдорфа несколько пробных пробегов для проверки некоторых расчетов по паропроизводительности новых котлов. Пробеги на мерной миле намечалось провести утром 11 мая, поэтому в оставшееся время командир «Новика» решил лично нанести визит коменданту города и датскому консулу К. Штурму, выполнявшему обязанности русского вице-консула в Свинемюнде. На другой день на корабль прибыл комендант города полковник Ф. Дюваль и после официального обмена приветствиями пригласил офицеров «Новика» на обед в военное собрание гарнизона.

К 17 ч 11 мая, закончив пробеги на мерной миле, «Новик» прибыл в Штеттин, расположенный в 39 милях от Свинемюнде.

На время выполнения работ по вскрытию верхней палубы и замене котлов команду «Новика» перевели на берег. Помещение, отведенное для команды, находилось в пяти минутах ходьбы от корабля и представляло собой концертный зал, который владелец сдавал внаем. Зал был арендован заводом «Вулкан» и оборудован под жилье.

План работ, предложенный заводом «Вулкан», был рассчитан на период с 14 мая по 15 августа и включал в себя проверку остойчивости, докование и установку новых винтов, разборку палубы, демонтаж и замену котлов, переделку фундаментов, опробование механизмов и окраску подводной части корабля. Выход на мерную милю у Ерингсдорфа намечался на 16 августа 1913 г. Во время работ офицерам приказано было находиться на корабле, наблюдать за их ходом и вести журнал учета выполнения плана и степени готовности корпуса и механизмов.

На корабле соблюдался строгий порядок. Вахтенный унтер-офицер на юте безотлучно находился у трапа и наблюдал за швартовами, порядком на верхней палубе и сходом на берег. После окончания работ ежедневно дежурный машинный унтер-офицер проверял все помещения, опечатывал их и сдавал ключи дежурному кондуктору.

Распорядок дня для экипажа сохранялся корабельный: первую половину дня занимали учения, вторую – работа на корабле и помощь заводским рабочим. В праздничные дни команда во главе с офицером отправлялась на экскурсию в ближайшие окрестности города, на специально отведенной площадке проводились спортивные игры: футбол, лапта, городки.

К 6 июля 1913 г. установка новых котлов и фундаментов была закончена, и команда, покинув казармы, перешла на корабль. Однако дальнейшие работы чуть было не приостановились из-за широкой волны забастовок, которая прокатилась летом 1913 г. по промышленным предприятиям кайзеровской Германии. 8 июля забастовка вспыхнула на заводах и верфях Штеттина.

Администрация завода, не желая платить неустойку за очередной срыв сроков сдачи корабля, привлекла к работам на «Новике» штрейкбрехеров – рабочих-пенсионеров, мастеров, получавших от хозяев подачки сверх зарплаты, а также учеников-подростков, не состоявших в профсоюзе. Кроме этого, на сборку механизмов было поставлено 34 матроса, которым было строжайше запрещено устанавливать любые контакты с бастующими рабочими.

Благодаря принятым мерам завод смог предъявить «Новик» к испытаниям в намеченный срок. 17 августа 1913 г. командир корабля телеграфировал в Петербург: «Пришел в Свинемюнде, завтра начинаю испытания». Паропроизводительность вновь установленных котлов была повышена примерно на 15% по сравнению с паропроизводительностью старых за счет увеличения нагревательной поверхности. В третий раз были изменены элементы гребных винтов. Так закончился этот своеобразный широкий натурный эксперимент по отработке главной энергетической установки нового типа для современного быстроходного эскадренного миноносца, послужившего образцом при проектировании судов немецкого минного флота. Этим, собственно, и объяснялась та готовность завода «Вулкан» заменить котлы и выполнить за свой счет все кораблестроительные работы. Но немецким специалистам так и не удалось полностью скопировать «Новик». Ни один германский миноносец к началу войны с Россией не мог с ним соперничать.

После замены котлов предполагалось провести ходовые испытания с полным грузом, т. е. при заполненных цистернах топливом и водой, принятых на борт боеприпасах, запасных частях для всех механизмов и смазочных материалах, провизией и запасом пресной воды на десять дней, а также с командой в полном составе. Последнее испытание должно было заключаться в удержании средней скорости 36 уз в течение 6 ч. Испытания со скоростью 21 уз в течение 10 ч для определения расхода топлива на 86 ч засчитывались по результатам испытаний прошлого года. Программа испытаний представлялась весьма сложной, если учесть, что новые котлы были тяжелее старых, и водоизмещение корабля в связи с этим с полным грузом увеличилось до 1400 т, а средняя осадка – до 9 фут 6 дюймов (около 2,9 м).

21 августа 1913 г. «Новик» закончил ходовые испытания на мерной миле у Ерингсдорфа. На втором галсе при движении на полном ходу при 645 оборотах турбин корабль развил скорость 37,3 уз. Это был мировой рекорд скорости. Средняя скорость за три пробега составляла 36,92 уз. По словам очевидца, члена приемной комиссии флагманского инженера-механика Балтийского флота полковника В. А. Винтера «вся машинно-котельная установка работала безукоризненно и без напряжения, пар держался легко и с избытком, горение нефти было совершенно бездымным».

25 августа «Новик» сделал пробный трехчасовой пробег, который прошел успешно.

Наконец настал последний, решающий день испытаний.

27 августа 1912 г. в 8 ч утра на борт корабля прибыла в полном составе приемная комиссия под председательством члена Комитета отставного вице-адмирала А. А. Вирениуса. «Новик» снялся со швартовов у набережной Свинемюнде и вышел в море. При выходе водоизмещение миноносца с полным грузом за исключением боезапаса составляло 1437 т, осадка штевнями 9 фут 6 дюймов. В 8 ч 50 мин частота вращения правой и левой турбин были доведены до 643, а средней – до 626. С этого момента комиссия приступила к испытанию механизмов корабля. «Новик» без труда удерживал скорость, легко разрезая форштевнем воду. После 3 ч полного хода, учитывая, что механизмы работали безотказно, а средняя частота вращения турбин превысила результаты, полученные 21 августа на мерной миле, комиссия сочла возможным прекратить проверку. Оказалось, миноносец «Новик» развил за это время среднюю скорость 36,86 уз, максимальная равнялась 37,15 уз.

При вычислении средней скорости в течение 6 ч, как это требовала программа испытания, комиссия учла результаты трехчасового пробега, сделанного «Новиком» 25 августа. Результаты были достигнуты небывалые, средняя скорость на полном ходу составила 36,3 уз, расход нефти – 168 т (28 т/ч); главные турбины развивали среднюю мощность 41 910 л. с., а вспомогательные механизмы – 3170 л. с. Таким образом, суммарная мощность всех механизмов корабля равнялась 45 080 л. с. Количество сжигаемого топлива на один квадратный метр нагревательной поверхности котлов составило 5,68 кг/ч. Принимая во внимание, что котлы работали на немецкой нефти, которая по калорийности ниже русской примерно на 14%, комиссия выполнила перерасчет: количество сгораемой нефти на один квадратный метр нагревательной поверхности котлов составило 4,89 кг/ч.

После окончания испытаний комиссия осмотрела главные турбины, котлы и вспомогательные механизмы, они оказались в абсолютно исправном состоянии. Были проверены рулевая машина и шпиль, по работе которых были сделаны замечания при испытаниях в прошлом году. На этот раз они действовали исправно. Первоначально установленный машинный телеграф после испытания артиллерии был заменен более надежным.

В заключительном акте от 29 августа 1913 г. приемные испытания эскадренного миноносца «Новик» были признаны законченными, а сам миноносец пригодным для приема в казну.

Сведения об успешном завершении испытаний «Новика» быстро проникли в немецкую прессу. 28 августа 1913 г. газета «Фремден Блат» сообщала: «Эскадренный миноносец «Новик», который, как известно, на прошлой неделе, развив скорость 37,3 уз, превзошел все достигнутые судами до сих пор скорости, окончил теперь также и предписанное русским Морским ведомством 6-часовое испытание. Скорость, предписанная для этого испытания, составляла 36 уз и была судном не только достигнута, но значительно превышена в продолжение последних 3 ч до 36,8 уз. Такой успех высоко оценивается в кругах специалистов, тем более что на миноносных судах, как известно, весьма трудно соединить с чрезвычайно легкой конструкцией одновременно большую прочность и надежность в действии. Проверка всех установок после 6-часового испытания выяснила их превосходное состояние, и судно выйдет в субботу на этой неделе в отечественные воды».

2 сентября 1913 г. «Новик» вышел из Свинемюнде в Либаву, а 5 сентября новый корабль Балтийского флота ошвартовался у стенки Кронштадского порта и приступил к погрузке боеприпасов и снабжения, положенного по штату кораблю II ранга.

В октябре 1913 г. «Новик» вошел в Неву и стал на якорь между Николаевским и Дворцовым мостами. В этот день на гранитных набережных столицы можно было наблюдать непривычное скопление жителей, с неподдельным интересом разглядывавших необычный, как бы изготовившийся к стремительному бегу корабль.

По тому времени скорость 36 уз была поистине фантастической. Нужна ли была такая скорость эскадренному миноносцу? На этот вопрос очень образно и не без гордости за отечественное судостроение ответила читателям газета «Русский инвалид». 13 сентября 1913 г. она писала: «…немецкие эскадренные миноносцы завода «Шихау» спроектированы на 35 уз, а наши русские «Новики» уже прямо проектируются на 36 уз. Это 63 версты в час! Вы представляете себе судно, идущее с такой скоростью? Это чудовищно, но не думайте, что такая скорость хода есть роскошь, фокус или результат технического спортсменства. Нет! Она необходима, если крейсера, возвращаясь с испытаний, доносят портовому начальству, что они достигли 30 уз.

При таком условии миноносцу нужны его 36 уз или самый миноносец перестает быть нужным».

Так вступил в строй эскадренный миноносец «Новик», создание которого явилось одной из самых ярких страниц в истории отечественного военного судостроения.

2.6. Экипаж совершенствует корабль

В составе русского флота с этого момента находился корабль нового типа, и это создало много затруднительных ситуаций, из которых нужно было найти выход.

Эскадренный миноносец «Новик» имел, как уже известно, нефтяное отопление. Это было прогрессивным решением. Но в Гельсингфорсе, где должен был базироваться корабль, не существовало приспособлений для приемки жидкого топлива с берега. Они имелись только в Кронштадте. Д. Н. Вердеревский доложил в МГШ, что наличие собственных приспособлений на корабле позволило бы принимать топливо в необорудованных портах непосредственно с нефтеналивных барж или железнодорожных вагонов-цистерн. В противном случае «Новик» оказывался накрепко привязанным к Кронштадту, что могло помешать выполнять возложенные на него боевые задачи. При составлении договорной спецификации Комитет считал, что приспособления для приемки нефти должны быть отнесены к номенклатуре органов снабжения военных портов. В результате нефть заливали ведрами через выведенные на верхнюю палубу трубы цистерн.

Решить неожиданно возникшую проблему помог старший механик «Новика» Г. Кравченко. В рапорте еще от 23 февраля 1912 г. он изложил свои соображения об усовершенствовании приемки нефти на «Новик». Для того чтобы обеспечить требуемую спецификацией скорость приемки (40 т/ч), он предложил использовать два нефтяных насоса корабля и изготовить три резиновых шланга. Предстояло заказать девять разъемных шлангов длиной по 15 фут (4,5 м) с резьбой и накидными гайками. Внутренний диаметр шлангов должен составлять 3 дюйма (7,5 см) на тот случай, если топливо в зимних условиях загустеет.

Предложения Г. Кравченко были приняты, и Путиловский завод изготовил все необходимые приспособления для приемки нефти. К началу приемных испытаний уже летом 1912 г. «Новик» мог принимать топливо непосредственно из нефтяных барж и железнодорожных цистерн любой конструкции через сливной распределительный бак, к которому подсоединялись резиновые шланги.

В дальнейшем при поступлении на флот новых миноносцев с нефтяным отоплением вновь встал вопрос об их снабжении топливом. 15 марта 1915 г. старший механик «Новика» Г. Кравченко срочно сообщил в механический отдел ГУК подробные сведения о приспособлениях для приемки нефти на «Новике», которые и были использованы для выдачи заказа промышленности. Тот же Г, Кравченко предложил применить для банения паровых котлов сжатый воздух под давлением 3 атм. Питание пневматических приспособлений предполагалось осуществить от компрессоров для зарядки торпед. Сложность питания от компрессоров заключалась в необходимости понижения давления 150 атм в рабочее давление 3 атм.

Старший механик многое сделал для совершенствования корабля: составил перечень приборов, необходимых в корабельном хозяйстве (пневматические сверлильные машинки, устройства для клепки и др.), в соответствии с которым в октябре 1913 г. заводу пневматических машин был выдан заказ на изготовление такого комплекта приборов.

Большую помощь механическому отделу ГУК в исследовании свойств котлотурбинных установок нового типа оказал экипаж «Новика». По своей инициативе старший инженер-механик корабля на основании испытаний в Свинемюнде и последующих собственных наблюдений вывел зависимость скорости корабля от частоты вращения турбин на различных скоростях и при различных нагрузках (нормальное и полное водоизмещение, перегрузка). Оказалось, что значительная весовая перегрузка корабля (по сравнению с осадкой в Свинемюнде) не оказывает Значительного влияния на зависимость между частотой вращения турбин и скоростью при изменении последней от 34 до 36 уз. Аналогичные графики были построены и для случая, когда на среднюю турбину пар не подавался.

Командир «Новика» Д. Н. Вердеревский обещал, что исследования экипаж продолжит в 1914 г. Но этому помешала война с Германией. Анализ полученных материалов повлиял на решение механического отдела ГУК отказаться в дальнейшем от трехвальной турбинной установки и согласиться с увеличением водоизмещения почти до 1500 т, снизив требование к скорости до 34-35 уз.

Перед началом первой мировой войны в связи с ростом военных ассигнований в России и особенно в Петербурге быстро плодились различные акционерные общества, товарищества и компании, охотно принимавшие заказы Морского министерства. Но в связи с недостаточной квалификацией рабочих заказы выполнялись с низким качеством. Новомеханический завод в Петербурге изготовил электрический машинный телеграф системы Федорицкого для «Новика» и монтировал приборы на нем, которые с самого начала вызывали нарекания. Особенно плохо была выполнена изоляция, поэтому в сырую погоду часты были электрические пробои. Во время испытаний телеграф дважды выходил из строя, корабль едва избежал аварии. Командир корабля и старший механик неоднократно обращались в Морское министерство с просьбой поставить более надежный механический машинный телеграф. И лишь после того, как он окончательно вышел из строя, был установлен новый механический телеграф.

Вообще связь и управление боевыми постами на «Новике» оставляли желать лучшего. Сказались представления о старых эсминцах, механически перенесенные на корабль совершенно нового типа. Вследствие значительной протяженности трасс и повышенной шумности турбинных механизмов, как уже было сказано, эффективность использования переговорных труб была низкой. При первом же выходе в море командир корабля в первую очередь обратил внимание на плохую связь между ходовым мостиком и машинными отделениями. Еще хуже обстояло дело со связью с румпельным отделением, откуда приходилось управлять кораблем в случае выхода из строя рулевого управления на носовом мостике. Начальник минного отдела ГУК капитан 1 ранга А. А. Реммерт потребовал также установить телефоны для связи носового мостика с радиотелеграфной рубкой для доклада принятых радиограмм командиру на большой скорости корабля. Впервые остро встал вопрос об оборудовании внутрикорабельной телефонной связи. Но Морское министерство опять не смогло подыскать подходящую статью в смете для установки трех пар телефонных аппаратов. 19 января 1913 г. товарищ морского министра приказал телефонов не устанавливать, а расходы в смете на достройку «Новика» запланировать на следующий год.

Так стремление экипажа усовершенствовать свой корабль постоянно наталкивалось на косность и рутину, царившие в Морском министерстве. Лишь в результате огромных усилий со стороны экипажа и многочисленных напоминаний Морскому министерству телефонная внутрикорабельная связь на «Новике» к началу первой мировой войны все же была установлена.

Вторую половину лета 1915 г. «Новик» провел в море. Перед выходом в море миноносец принял торпеды образца 1912 г., изготовленные на заводе Уайтхеда в Фиуме (Италия). Организация их производства на заводе Лесснера в Петербурге только начиналась. Как показало двухмесячное нахождение «Новика» на боевой позиции, новые торпеды требовали очень сложного ухода и подготовки к стрельбе. Несмотря на старания минного офицера, минных машинистов и гальванеров, уверенности в их исправной работе никогда не было.

Минный офицер «Новика» срочно требовал принять меры по обеспечению возможности контроля исправности торпед, находящихся в аппаратах, непосредственно перед торпедной атакой. Предлагалось в корпусе торпеды сделать специальные горловины для проверки механизмов, вывести наружу патрубки масленок и клапанов воздушной магистрали. Проверка торпед, хранящихся длительное время в аппаратах, требовала модернизации самих аппаратов, которая заключалась в устройстве отверстий для подкачки и выпуска воздуха, установки ударника и открывания клапанов резервуара торпеды.

Таким образом, членами экипажа впервые был поставлен очень важный вопрос о подготовке и проверке функционирования механизмов торпеды непосредственно перед ее боевым использованием. Таково было требование времени. Ведь эсминцы типа «Новик» могли длительное время нести боевую службу вдали от баз, и правила этой службы, пригодные для старых миноносцев, сразу оказались устаревшими.

Следует также сказать, что в процессе ведения боевых действий выявились демаскирующие свойства торпедных аппаратов с пороховыми зарядами при проведении ночных атак. Впоследствии двойные торпедные аппараты с пороховым зарядом были заменены тройными с пневматической стрельбой. Этому тоже в немалой степени содействовал экипаж «Новика».

В марте 1916 г. по настоянию экипажа артиллерийский отдел ГУК принял решение установить на «Новике» 102-миллиметровые орудия длиной 60 калибров, обладающие более настильной траекторией и меньшим рассеиванием снарядов.

Русские 102-миллиметровые орудия Обуховского завода имели дальность прицельной стрельбы до 72 кабельтовых при весе снаряда 14,1 кг и начальной скорости 914 м/с. Скорострельность пушек при патронном заряжании достигала 19-20 выстрелов в минуту.

Одновременно с новой артиллерией на «Новике» устанавливались и новые приборы центрального управления стрельбой системы Гейслера, которые уже применялись на линкорах типа «Севастополь». Такие приборы частично автоматизировали процесс выработки и передачи данных стрельбы и наводки орудий по сравнению с существовавшим тогда так называемым табличным способом стрельбы.

26 марта 1916 г. специальная комиссия провела на «Новике» приемные испытания приборов управления стрельбой, изготовленных на петербургском заводе «Гейслер и К°», и признала их пригодными для приемки в казну. Два задающих прибора угла прицеливания и целика размещались в боевой рубке и были связаны линией синхронной передачи с соответствующими принимающими приборами, установленными на каждом орудии. Такая же связь существовала между задающим и принимающим приборами команд, которые передавали из боевой рубки на орудия (стрельба – одиночная, залповая, очередями, тип снаряда – фугасный, осколочный и др.).

Кроме этого, на каждом орудии были установлены звонки и ревуны для сигнализации о моменте производства выстрела или залпа. Задающий прибор прицела представлял собой автомат, выполнявший простейшие математические операции для выработки данных стрельбы. При поступлении данных стрельбы из боевой рубки на принимающих приборах подвижная стрелка отклонялась от неподвижного индекса, скрепленного с орудием, на определенную величину. Наводчику оставалось только, вращая штурвалы горизонтального и вертикального наведения, совместить подвижную стрелку с неподвижным индексом, в результате чего орудие приобретало нужный угол возвышения и целик. Когда корабль при качке оказывался на ровном киле (не имел крена), цепь стрельбы автоматически замыкалась и оба плутонга одновременно производили залп.

Как видим, многое на корабле пришлось уточнять, даже такой, казалось бы, незначительный вопрос, как нормы снабжения кораблей различным имуществом. В русском флоте существовало «Положение о снабжении минных крейсеров», на основании которого миноносцы и эсминцы старого типа получали различные расходные материалы и имущество (топливо, боезапас, шкиперское снабжение, смазочные материалы и др.). Командир «Новика» еще в начале января 1912 г. до предъявления корабля на швартовные испытания обратил внимание Главного хозяйственного управления, что это положение не отвечает фактическим потребностям «Новика», так как его водоизмещение вдвое превышает водоизмещение многих крейсеров и эсминцев старого типа. Начальник ГУК контр-адмирал А. П. Муравьев приказал по истечении года службы «Новика» в действующем флоте представить на утверждение проект штатного положения расхода всех необходимых материалов, составленный на основании практики. Оно было доложено морскому министру и принято к руководству для снабжения «Новика», а позднее всех эсминцев нового типа.

Можно с уверенностью сказать, что опыт эксплуатации техники и боевого использования «Новика» оказались полезными при разработке проектов и постройке последующих серий эскадренных миноносцев нового типа.

Как отмечалось выше, «Новик» был последним, двадцать третьим по счету, военным судном и девятнадцатым эсминцем, построенным Комитетом. По образному выражению инженера-механика В. А. Винтера, эскадренный миноносец «Новик» должен быть признан «…достойным венцом того дела, которое было начато в годину наших тяжких испытаний…»