Две счастливые недели Демьян и Ия провели вместе, то подолгу засиживались в библиотеке, то просто гуляя неподалеку от отеля, они ловили каждую возможность побыть вдвоем, наедине. Чтобы разделить магию ночи наслаждаясь любовью друг друга Демьяну приходилось тайком пробираться в комнату любимой, а по утру аккуратно покидать ее, чтобы оставаться незамеченным. В этом есть определенная доля романтики, любовь, связанная с риском для жизни, эта страсть оправдана в полной мере. Иногда Демьян задерживался на работе и возвращался уже за полночь. В такие дни Ия запасалась книгами и ждала его возвращения. Она не часто говорила вслух, я люблю тебя, но каждое ее действие, говорило за нее, забота и ожидание, трепет и волнение, значило больше слов. Наверное, только влюбленный человек осознает насколько мало придумано человечеством слов способных передать всю полноту и гамму чувств. К счастью, для их выражения не всегда нужны слова. Как-то раз, когда Демьян опять задержался, не только Ия дожидалась его. В этот вечер Игнат, Мирон и Мария тоже не спали. Около полуночи Мария позвала Ию на кухню и попросила помочь ей в приготовлении десерта и чая, сославшись на бессонницу и дикую необходимость съесть что-нибудь сладкое. Минут через 10 послышался скрип входной двери. Когда Демьян зашел, то увидел в гостиной всю мужскую половину дома. Он аккуратным движением руки положил зонт в угол входной комнаты и тихонечко снял куртку, параллельно желая доброй ночи неожиданным совам «Северного сияния».

— Демьян постой, мы хотим с тобой поговорить.

Поскольку, он стоял спиной к ним, то не видел говорящего, но по резкому голосу, предположил, что это был Игнат.

— Конечно, что-то случилось? — обернув голову в пол оборота, спросил он.

В это время Мария и Ия принесли чай с пирогом. Увидев Демьяна, Ия влюбленным взглядом поприветствовала его, как бы предлагая присесть, а сама расположилась подле, чтобы находиться ближе настолько, насколько это возможно, учитывая скрытную форму их отношений. Как только все сели за стол Мирон решил не оттягивать.

— Давно у вас роман?

Демьян поперхнулся чаем, Ия закашляла. Их застали врасплох, но при всем этом оба понимали, что отпираться бессмысленно. Словно дети, пойманные за поеданием запрещенных конфет, они покраснели. Странное дело, когда за вполне естественные вещи, человек должен испытывать смущение, подумал Демьян, но тут же, сам оборвал поток мыслей.

— Не пугайтесь, — добавила Мария. — Мы не осуждаем, просто хотим знать наверняка.

— Две недели, — переглянувшись с Ией, уверенно молвил Демьян.

— Ловко вы это, — заметил Игнат. — Если бы не Мирон с Марией я бы не догадался, — слегка покачиваясь, словно маленький мальчишка на стуле сказал Игнат.

— Я не сомневаюсь, — шутливо ответила Ия.

— Как вы поняли? — поинтересовался Демьян, вдумчиво всматриваясь в мудрые глаза Мирона и неожиданно для себя сжав руку Ии в своей, прилюдно, подобными действиями заявляя о своих чувствах.

— Понимаешь, во-первых, мы не идиоты, — иронично отметил он. — А во-вторых, любовь зажигает изнутри, словно искорка разжигающая пламя. Я понял, что ты влюбился, наверное, даже раньше, чем ты сам это понял. Я видел твой взгляд, в тот день, когда вы познакомились.

— Взгляд?

— Именно он, я так же смотрю на жену, как ты смотришь на Ию. В этом есть какая-то магия что ли. Я хочу сказать, собственно говоря, в этом месте никто не запрещает проявлять свои чувства, так что будьте естественны. Мир и так катится к чертям, пусть этот отель будет нашим ковчегом, хотя бы на время. А в остальном, во внешнем мире, продолжайте вести себя так, как раньше.

— Мирон, — взволновано начала Мария.

— Душа моя, если они уже так долго продержались, значит…

Он не успел закончить фразу из-за стука в дверях. В комнате повисло гробовое молчание. Все боялись пошевельнуться. Было глупо выключать свет и прятаться. Ия испуганно посмотрела на Демьяна, он сжал ее руку в своей еще сильнее. Прошло еще 2 минуты. И снова громкий стук.

— Ээээээййй, я знаю, что вы там, открывайте, — все затаили дыхание и ждали. — Ребят, ну это уже не смешно, это же я, Ренат.

Игнат побежал к двери и распахнул ее. Перед ним, словно в тюремной пижаме, но серого цвета, стоял мужчина высокого роста с потрепанными рыжими волосами.

— Ты словно призрак увидел, скажи хоть что-нибудь, — расхохотался он и, ухмыльнувшись, слегка похлопал по плечу старого друга.

— Это правда ты, — радостно крикнул Игнат и сжал его в объятиях.

По очереди все подходили к незнакомому для Демьяна мужчине и обнимали. Только одна Ия не сдвинулась с места, явно ошарашенная этим появлением. Затем полуночный гость уверенным шагом последовал в гостиную комнату, так словно пришел к себе домой.

— Здравствуй Ия, — неожиданно робко произнес он, так словно забыл, как говорить. — Ты как всегда прекрасна.

— Привет, — ответила она, тихим голосом испытывая явное смущение.

— А это еще кто? — максимально дерзко спросил Ренат и пристально начал вглядываться в Демьяна.

— Он наш гость, друг Марка, — начал Мирон.

— Его зовут Демьян, — небрежно прервала его Ия и демонстративно сжала руку любимого мужчины в своей.

Этот жест крайне польстил Демьяну, но также заставил задуматься, умышленность, с которой она это сделала, отражала скорее не искренность, а желание позлить Рената, в газах которого тут же, пробежали искры ревности, что было трудно не заметить и явно вызывало вопросы у Демьяна.

— Что же, приятно познакомится с новым человеком и увидеть старых друзей, а теперь идемте спать, — довольно грубой и неожиданной фразой для человека долго считавшимся пропавшим, произнес он, оборвав шквал еще не осыпавшихся на него вопросов и тем самым заставив всех испытывать смешанные эмоции. — Я страшно устал.

— Но подожди, расскажи хоть, что-нибудь, как ты бежал из «Ясного разума»? — начал преисполненный любопытства Игнат.

— Все завтра, завтра, — он говорил это так, словно ему было все равно. — Я страшно устал, пожалуйста, не сегодня.

— Да, действительно, давайте спать, — поддержала его Мария.

— Странно, я думал, что оттуда невозможно сбежать, — еле слышно подметил Демьян.

— Я тоже так думал, — растерянно сказал Мирон, и они разошлись по своим комнатам.

Ренат спал долго. Он проснулся, когда все уже разбежались по своим делам, растворившись в серой актерской труппе жителей Фестрада. Ия ушла в академию, Демьян и Мирон отправились в сервис, Игнат поехал в офис, и только Мария встретила его горячим завтраком. Она подала яичницу с горячим кофе и свежими булочками без начинки, лишь слегка присыпанными сахарной пудрой, которая практически тут же растворялась от теплоты идущей изнутри воздушного теста. Выглядел Ренат ужасно, он был бледным и страшно исхудал. Мария осторожно и ненавязчиво вглядывалась в его скулы и проваливающиеся во впадины глаза, пугающе иссохшее тело и болезненный вид одновременно вызывали чувство жалости и подозрения. Его прежде ярко рыжие волосы стали тусклыми как выцветшая от солнца краска оранжевого дома, что располагается на солнечной стороне какой-нибудь улицы, где-нибудь на берегу моря.

— Сейчас, я не буду пытать тебя вопросами, но будь готов, что их будет много, — с непонятной ей самой, суровостью, произнесла Мария. Она словно остерегалась его и уж явно не доверяла.

— Я понимаю, — с язвительной улыбкой ответил он. — Кстати, спасибо за завтрак, — неуклюже промямлил он и начал удаляться обратно в свою комнату, прихватив парочку ароматных булочек.

До самого вечера она его так больше и не видела. Когда все вернулись домой, было около шести часов. Мария как всегда принялась накрывать на стол. Все расселись как обычно, за исключением того, что Ренат предпочел ужинать возле Игната, таким образом, что бы сидеть напротив Ии, что была рядом с Демьяном.

— Ренат, мы все очень ждали этого ужина, чтобы наконец-то поговорить с тобой. Мы страшно рады твоему возвращению, но не понимаем, ты нас извини за подозрительность, но расскажи, что с тобой произошло, и как тебе удалось бежать? — осторожно начал Мирон, явно опасаясь оскорбить старого друга.

— Ну, как вы, наверное, знаете, — нехотя начал он. — Я дорого поплатился за ту короткую интрижку с этой официанткой. Черт, откуда же я знал, что этот закон не просто слова, как это у нас бывает обычно. Меня скрутили на улице и отправили в местный филиал «Ясного разума». Жуть, конечно, что там происходит. День и ночь впихивают психотропные вещества. Каждый день обязательная беседа со специалистом, он задает один и тот же вопрос «Ты любишь?». Я постоянно отвечал ему нет, потому как довольно быстро смекнул, что к чему. Постепенно это стало сводить с ума. Проблема для них была в том, что обычно влюбленных ловят вместе, официантку же так и не поймали, да я и не любил ее. Мы просто спали. Что за идиот, вообще решил, что я в нее влюблен мне не понятно. Да не суть, поскольку я афигенно умный парень, убивать меня было бессмысленно, вот они и решили, что куда эффективнее будет морально уничтожать меня, каждый день, постепенно. Собственно говоря, они так и делали со всеми пациентами.

— И что же было дальше, — поинтересовалась Ия.

— А ничего, каждый день одно, и тоже. Душные комнаты, где расстояние между койками в 10 см, крики и мольбы заключенных — пациентов, но не громкие, нет. Там все здание пронизывали еле слышные крики душ, идущие как бы изнутри, это не передать словами, атмосфера пропитанная болью ощущалась на более глубинном уровне. Даже сегодня засыпая здесь, я физически вспоминал то, что чувствовал там, — тело его передернуло, говорил Ренат с широко раскрытыми глазами и руки свои дрожащие преимущественно прятал под столом, чтобы избежать смущения, за нервный тремор, подарок «Ясного разума». — Это похоже на больницу для психически больных людей, с одной только разницей, там никто не был болен, — ошеломленный тон его голоса гораздо больше ужасал не смыслом слов, а небывалой для Рената эмоциональностью, взращенной болью, которую ранее за ним никто из присутствующих не замечал. — Эти твари считали, что лечат нас, что нам нужна помощь, — парировал он с особым видом суровости и взглядом налитым жаждой мести, словно раненный зверь, обозленный на охотника, но не имеющий возможности, что либо, изменить. — Мне повезло, я умело скрывал свои чувства. Они не знали, кого я действительно люблю, так что не могли мне угрожать напрямую. Пичкать лекарствами да, а вот язык развязать им так и не удалось. Был там один жуткий случай. Вероятно, конечно их было тысячи, но я старался, как следует закрывать глаза и уши. Так вот, рядом со мной положили парня, девушку его почему-то упрятали в соседний блок. По результатам личных бесед и изучения их анамнезов, выяснилось, что из них двоих стране нужнее он, инженер вроде как, короче не суть. Ее почти сразу же ликвидировали, как там говорят. Она была искусствоведом, — с грустью посмотрел он на Ию. — Странно да? Был человек, и нету. А ведь не война, не ведутся бои, просто кто-то решил, что ты не достоин жизни и тебя убрали, словно мусор выкинули из этого мира. Если в этом есть хоть капелька здравого смысла, я попытаюсь понять, до сих пор мне это не удавалось. Ибо лишен души тот, кто волен отнимать жизнь у другого, лишь в угоду своей прихоти. Это тот случай, когда одним разом политики убивают двух зайцев. В конечном счете, они добились своего, парень буквально с катушек слетел. Вот только им он тоже не достался. Они то, хотели отправить его работать в шахты, или там на какой-то рудник. Ха, облапошил он их знатно. Человек так устроен, они не породили в нем ненависти к любви, но разожгли ярость мести. Он убил несколько охранников и вроде как бежал. Поговаривают, что его поймали у выхода и возможно даже убили. Кто знает. Цель «Ясного разума» и Гофман соответственно, заставить тебя перестать любить, только вот природой не предусмотрена специальная кнопочка, в голове, позволяющая выключить эту человечность. А они все пытаются, эти исследования, одна боль и разрушения, — раздраженность в его голосе перемежалась с огорчением и досадой.

— Жестокость — проявление силы, объективно отражающая слабость, — пробормотал Демьян еле слышно.

— У тебя есть сердце? — с хохотом спросил Игнат. — Я и не знал, что ты влюблен.

Вопрос его показался неуместным, после того, что было сказано Ренатом, но Игнат просто пытался разрядить обстановку, за что тут же поплатился непонимающими и даже осуждающими взглядами со стороны семьи.

— Слишком давно и безнадежно, чтобы это стало явью.

Тут он с влюбленной обреченностью посмотрел на Ию. Демьян поймал этот взгляд и почувствовал нарастающее внутреннее напряжение.

— Так как тебе это удалось?

— Позавчера меня должны были перенаправить в Тэмвуд. Там у них какие-то новые способы лечения. Твою мать, лечения! Ну что за люди. Так вот, поскольку я, насколько вы знаете гений в математике, то представляю ценность для страны, а значит, ликвидации не подлежу. Было решено отправить меня туда. Один парень, с которым я познакомился, мой должник и бывший автомеханик, устроил неполадки с двигателем автомобиля, на котором меня перевозили. Так что по дороге в «светлое будущее», при поломке машины, я выхватил оружие у охранника, что стерег меня, обезвредил еще двоих и скрылся в лесу.

— Ты убил их? — с ненамеренным осуждением произнесла Ия.

— Ты сейчас серьезно? После всего, что я рассказал, ты жаждешь, что я проникнусь сочувствием к тем, кто обрек меня и еще сотни подобных мне на страдания? — Ия смущенно опустила глаза, не вымолвив и слова. Тяжело выдыхая, он уже более спокойным тоном продолжил. — Мне пришлось, и честно говоря, попади я еще раз в такую ситуацию, сделал бы это снова. Сюда добирался пешком, несколько раз убедился, что слежки нет, так что можете не переживать, хвоста не было. Я дико замерз и не ел несколько дней, но теперь я дома, — его тонкие губы растеклись в безумной улыбке, он попытался изобразить счастье, но на лице его отражалось совсем не оно, а маскообразная гримаса боли.

— Тебя, наверное, ищут, — подметил Мирон.

— Сейчас рыщут везде, вам бы тоже неплохо было бы подумать о новом доме, — он говорил это, удивительно безразлично и практически не выдавая эмоций.

Возможно, он научился этому в «Ясном разуме», и вероятно именно по этой причине никто не был уверен в том, что вернувшийся Ренат, был тем же самым человеком, которого забрало правительство. Поддержка же со стороны друзей это меньшее, что можно дать человеку, пережившему столько боли за последние месяцы, так что Рената никто не осуждал за грубость и суровость выражения мыслей, а скорее сострадальчески и понимающе принимали это как последствие пребывания в «Ясном Разуме».

— Мы счастливы, что ты жив, а теперь, иди, отдыхай, восстанавливай силы.

Все в доме были рады призраку из прошлого, который был прямым символом того, что это систему можно сломать, ведь Ренату действительно удалось бежать, а насколько всем было известно, никому раньше этого не удавалось.

После ужина Ия пришла в комнату Демьяна. Он встретил ее поцелуем и сжал в крепких объятиях.

— Любовь моя, могу ли я задать тебе вопрос, что тревожит меня? — начал он издалека.

— Что-то не так?

— Все замечательно, просто, извини, он твой друг, но этот Ренат мне не нравится. Что-то с ним не так.

— Ты ведь понял, что он говорил обо мне, да?

— Да, почувствовал его взгляд на тебе. — Демьян сказал это с горечью, ему был неприятен этот парень, а вернее не сам он, а то, что он чувствует к ней.

— Он друг Игната, в принципе он почти часть нашей семьи. Мы встречались недолгое время, когда я была на первом курсе. Ты, правда, хочешь об этом знать? — резко прервала она себя. — Мне нечего скрывать, но просто обычно мало кто в отношениях любит подобные темы, — осторожно полюбопытствовала Ия.

— Я видел, как он смотрит на тебя, так что, пожалуйста, развей мои тревоги, — смущаясь, ответил он.

— Знаешь, я думаю, в отношениях очень важно внимание, — углубляясь в воспоминания начала она. — Изначально у нас с Ренатом были достаточно хорошие взаимоотношения, но постепенно я стала ощущать, как он постепенно отдаляется, знаешь словно память, ускользающая от человека в пожилом возрасте, сначала исчезает вербальная память, затем образная, двигательная и под самый конец эмоциональная. Как оказалось, он заинтересовался другой, и я им явно мешала.

— А ты всегда ловко подбираешь метафоры, это восхищает.

— Это закон Рибо, глупенький, — засмеялась она прежде, чем продолжить свой рассказ. — Так вот, на чем это я остановилась? Он пытался вернуть меня примерно через год, но я никогда не возвращаюсь к людям, что ушли от меня. Уходя, уходи. Такой вот главный железный принцип. Демьян, правда, в том, что на самом деле он не любит меня, я думаю, что это эгоистичная форма псевдолюбви, просто незакрытый гештальт, незавершенное действие, возникшее в ответ на мой отказ вернуться.

— Интересная мысль, в любом случае, гештальт, не гештальт, а ты ему явно не безразлична. Что будешь с этим делать?

— Делать? А я ничего не собираюсь делать. Я уважаю себя и свой выбор.

— Какой выбор? — он сказал это играючи и улыбаясь, заранее зная ответ.

— На комплимент напрашиваешься? — рассмеялась Ия.

— На нежные слова, — дополнил он, абсолютно влюбленный и крепко прижимающий ближе к себе.

— Я выбрала тебя. Мой второй железный принцип.

И пока Ия весьма успешно развеивала тревоги Демьяна по поводу своих взаимоотношений с призраком из прошлого, сама она чувствовала себя загнанной в угол. Слишком много хорошего связывало ее с ним, ровно как и плохого, которое отчего-то более не доминировало над первым, как это было ранее. Конечно, простить она его так и не смогла, и, не смотря на явное отрицание нежных чувств к этому мужчине, по какой-то неведомой ей самой причине, с момента его возвращения она стала периодически вспоминать их отношения. То ли для того чтобы убедиться в своем решении не возвращаться, то ли по иным причинам, в любом случае, она возвращалась к мыслям о нем все чаще. Нет, нет, обрывала она себя, я люблю Демьяна, или. Как же Ия боялась даже в беззвучном монологе произнести слова о любви адресованные Ренату. Нам надо поговорить, иначе это сведет меня с ума. Заключила она и прильнула к сонному Демьяну, что даже в спящем виде рассеивал ее страхи.