Ренату предстояло тщательно вспомнить здание, где ему уже приходилось бывать, то самое место, где теперь держали Ию и Демьяна, что бы все имели представление о том, что их ждет и как следует действовать. Поэтому он, не будучи лишенным, дара изобразительного искусства начертил план «Ясного разума». Ренат пробыл там почти 2 месяца и хорошо был осведомлен о том, что таит в себе это место и его обитатели.

— Итак, — начал показывать он на чертеже, который не совсем красиво был, растянут по грязной, пыльной стене возле камина. — Здание состоит из четырех этажей. На каждом примерно по 10 палат. Всех новичков обычно содержат на втором этаже, поближе к кабинету того безумца, про которого я вам рассказывал. Мистер «ты любишь?». Уххх, — покрылся он мурашками и добавил: — Жуткий у него вид. Так вот, вероятнее всего они сейчас там. Патрулируют этажи каждые 15 минут. У палат стоят по 2 копа, в самих палатах постоянно сидят по 3 медсестры. Лекари наши, — чертыхнулся он и продолжил. — Здание окружает большая стена из колючей проволоки, проникнуть туда извне, почти невозможно, проволока под напряжением. Так что…

— И что же нам остается? — пессимистически поинтересовался Мирон.

— Хм, зайти через главный вход, — улыбнулся безумно Ренат.

— О господи, — закатив глаза начал Игнат. — Ты как себе это представляешь? Здравствуйте, у вас тут наши друзья, не соизволите ли вы отдать их нам? Так что ли?

— Не дурная идея, — язвительно подмигнул он ему. — Но нет. Я лежал там помните? Фактически я до сих пор в розыске. Вы, — посмотрел он с надеждой на Мирона и Игната. — Переоденетесь в копов и отведете меня туда, как беглеца. Якобы приехали уточнить тот ли я человек, что сбежал от них недавно, заберете все документы на меня и велите привести двух больных, недавно прибывших, что бы отвезти нас троих в Тэмвуд, где нас якобы уже ожидают. Понимаете?

— Это плохой план, — разочарованно сказала Мария.

— Ну, другого у нас нет, родная, — задумчиво произнес Мирон.

— Хорошо, нам надо раздобыть форму и подпись Гофман.

— Это я могу взять на себя, — обрадовался Игнат, что хоть в чем-то обходит Рената. — Через мою фирму проходят крупные деньги, думаю, подпись Гофман хоть на одном документе да будет, — уверенно произнес он, заглушая внутри голос страха, желающий его капитуляции перед этой опасной миссией.

— Восхитительно, — похлопал его по плечу Ренат. — Тогда форму для нас я беру на себя.

Разговор закончился поздней ночью и как только последние штрихи были решены, друзья разошлись по комнатам.

— Мирон, я не могу уснуть, как же там Ия, как там Демьян? — с тревожным опасением шептала Мария.

— Я не знаю этого, но знаю, что мы сделаем все возможное, чтобы их вызволить, — успокаивающим голосом произнес он и укрыл жену под своей сильной рукой, давая ощутить максимальное состояние защищенности, как физической, так и психологической.

Она ничего не ответила, лишь тихонько наслаждалась этим состоянием и молилась за здравие сестры и друга, вопрошая всех существующих богов о помощи.

В это же время, сумерки разжигали травматические воспоминания в памяти Рената, и навязчивые картины прошлого, незваные гости сознания, неумолимо сдавливали грудь. Он неподвижно лежал на кровати и старательно концентрируясь, прокручивал в голове уходящий день окутанный сомнением и тревогой. Возвращение в «Ясный разум», хоть и фиктивное, никак не радовало его. Разве что возможность спасти любимую женщину, хоть немного бальзамировала изрезанную душу.

— Нет, я ей нужен и я спасу ее, — убеждал себя Ренат. — Чего бы мне это не стоило, даже не смотря на то, что выбрала Ия не меня, — говорил он опечалено, но мужественно и горделиво жертвенно, активно заглушая инстинкт самосохранения, велевший ему не высовываться.

Испытывать страх естественно, не нормально подчиняться ему. Похожие мысли возникали не только у Рената в эту ночь. Игнат так же не мог уснуть, постоянно ворочался, а дискомфортные ощущения, в ногах вынуждающие всячески двигать ими, чтобы снизить двигательное беспокойство, усиливали бессонницу. В преддверии скорой опасности, тревожные мысли завладевали его разумом, и, не смотря на то, что он только-только вступил на путь личностных изменений, применять на практике свои новые, еще ни разу не реализованные паттерны поведения, Игнат опасался, потому что до сих пор, работал над собою, не выходя за пределы ментального поля. Перестроить прежнюю, привычную форму реагирования на внешнее воздействие, так же сложно, ровно, как и осознать необходимость личностной трансформации, на это нужно то, что всегда требуется и чего всегда так мало, время. И все же, объединял двух друзей не только страх, но и доминирующий мотив, опредмеченная потребность спасти дорого человека.