Когда тебе всего двадцать лет, кажется, что весь мир лежит у твоих ног. Нет ничего невозможного, трудности лишь в голове и лишь ты сам определяешь, то, кем тебе быть. В свои двадцать, я учился на третьем курсе в высшем авиационном училище гражданской авиации. Не смотря на то, что я определенно не был лучшим учеником, эта работа доставляла мне истинное удовольствие. Я счастливый человек, потому как смолоду точно чувствовал, чем хочу заниматься, нутром осознавал свое призвание. Авиация — мой личный сплав природных способностей и предпочтений, гармоничная точка соприкосновения таланта и интеллекта (по К.Робинсону — призвание). Многим ли так везло? Я видел, как большинство моих знакомых метаются по жизни, взрослые, а словно все равно не знают, кем хотят стать, когда вырастут. Нет, это не плохо, просто неопределенность всегда мне казалась чем-то пугающим, и к счастью тогда, я еще не столкнулся с ней. Позже, на пятом курсе, меня заинтересовали возможности влияния на мозг людей, и я стал активно изучать анатомическое строение человека, в большей степени, строение центральной нервной системы. Мне было интересно, как человек работает изнутри. И я повяз в этом, вопросов было так много, а ответов, ну знаете, жаль, не было людей готовых помочь мне разобраться во всем. Чуть позже, судьба свела меня с одним профессором, гипнотизером, он преподавал в Вузе и параллельно работал в психиатрической лечебнице. На своих лекциях он превосходно демонстрировал силу внушения в гипнотическом состоянии. Больше всего на меня произвел впечатление один случай. К нему обратилась женщина, лечившаяся от алкоголизма. Несколько недель, он настраивал ее, подготавливал к легкому вхождению в гипнотическое состояние, и вот на одном из занятий, я прикоснулся к волшебству. Пока она находилась в трансе, он внушил ей, что все мы инопланетяне, мирные зеленые человечки, и по выходу из транса, она общалась с нами так, словно мы и правда были теми, кем она видела нас через призму своего гипнотического внушения. Вы прилетели с миром? Спрашивала пациентка. И толпа из шести человек в белых халатах, почти единогласно уверяла ее в том, что земля для нас не представляет интереса, и что мы прилетели просто установить мирный контакт. Были еще разнообразные трюки, но больше всего меня поразило, когда профессор внушил ей, что один из практикантов ее отец. Они разговаривали недолго, минут 10, но длились они для нас целую вечность. Почему ты ушел папа? Спрашивала сорокалетняя женщина у двадцатилетнего парня, на глаза которого наворачивались слезы. Эта сумасшедшая гибкость, пластичность человеческого мышления буквально свела меня с ума. Именно тогда я понял, что это именно то, в чем я хочу преуспеть. В середине обучения я просчитался, страшно влюбился в одну скромную девушку. Долго не мог ее завоевать, и это разжигало еще больший интерес. Она не была красавицей, но что-то в ней было. Затем мы начали встречаться, лед растаял, я впервые видел улыбку на ее лице, но даже, не смотря на то, что мы встречались, ощущение невидимой стены никуда не уходило. Наступало смутное предвоенное время, словно сгущающиеся черные краски обволакивающие белый фон. По распоряжению начальника меня отправляли на Юг, в другую страну, подальше от Фолмрака. Я не смог сказать прощай женщине что любил и просто уехал. Мог бы соврать, что все дело в секретности, но это ложь, все дело в трусости. Я боялся, что не смогу глядя в глаза этому человеку уехать, я был слаб и точно остался бы. Да, я хотел быть с ней, но так же сильно жаждал развиваться, стать первоклассным летчиком и гипнотизером. Личностный рост перевесил романтичные чувства. Тогда казалось это правильным, во всяком случае, убеждение в этом, спасало меня некоторое время. Эгоистично полагая, что я добьюсь высот, стану лучше для нее, я добился всего, но по возвращении понял, что не для нее, а для себя, а ее больше и не было, остались лишь воспоминания о нас. Она хотела сказать что-то важное, при нашем последнем разговоре, но я все время играючи перебивал ее, понимая, что уеду надолго. Набравшись смелости, меня хватило только на письмо, я собрал вещи, погрузил их в машину и уехал, небрежно забросив то глупое письмо в почтовый ящик. «Линда, мне срочно нужно уехать, не могу сказать тебе — прощай, прости. Я всегда буду любить тебя. Твой Нюкт».