в которой достойный бард Жюльен и его товарищи подсчитывают потери, снова приходят к выводу, что опять недооценили своего врага, а также натыкаются на отряд всадников-орков

Беседа с драконом измотала меня окончательно. Едва Фархи закончил свое повествование, я пробормотал нечто невнятное и тут же уснул. А проснувшись, увидел, что светило уже стоит высоко в небе, Боб разделывает оленью тушу, а Шеба колдует у котла, подвешенного над костром. Я оглянулся, поискал глазами Риголана – темный эльф сосредоточенно правил лезвие своего ятагана заточным камнем. Бартоламью сидел рядом с Бобом, всем своим видом давая понять молотобойцу, что он – несчастное животное, умирающее без кусочка оленьих потрохов. Ящеры дремали на солнце, а Фархи не было видно вообще. Пестрый халат Джонатана виднелся у края поляны из-за сваленных в кучу вьюков – похоже, старый маг не нашел себе применения в нашем походном лагере и снова спал, набираясь сил.

Присмотревшись к этим идиллическим сценкам повнимательнее, я заметил на своих боевых товарищах следы вчерашнего побоища. Сквозь расстегнутую куртку Риголана белели бинты, намотанные на его торс, у Боба была перебинтована левая нога с закатанной выше голенища штаниной, а у Шебы бинты украшали кисти рук. Заметил я и ту самую рваную рану на плече у Рэглера, о которой мне ночью говорил Фархи, а Бартоламью весь был разукрашен клоками зализанной шерсти, под которой угадывались боевые отметины – на голове, на боках, на лапах. Даже гигант Шроттер и тот держал подогнутой правую переднюю лапу, очевидно, пораненную. У моей Оррил отметины от мечей зомби виднелись на хвосте и вдоль хребта. Похоже было, что в засаде некроманта нас все-таки здорово потрепали. Если наш враг выбрал тактику такой вот партизанской войны, то она вполне могла принести ему некоторый успех. Правда, засады не помогли бы ему справиться с драконом, но вот с нами, со всеми остальными, он вполне мог покончить таким способом. Во всяком случае, я себя чувствовал совершенно не готовым к бою – все тело ломало от боли, а уж плечо просто разламывалось пополам и горело огнем. Не хотелось не то что оружие в руки брать, даже шевелиться не хотелось. Если бы на нас сейчас снова неожиданно напали, от меня бы толку точно не было. И Фархи, как назло, опять где-то путешествует!

Превозмогая боль в плече, я все-таки поднялся и поплелся к костру. Мои товарищи довольно вяло приветствовали меня. Я помахал им в ответ здоровой левой рукой и, подойдя к Бобу, спросил:

– Тут дракон не пролетал? Большой такой, темно-зеленого цвета?

– Пролетал! – кивнул Боб. – Полетел пропитание искать для себя. Оленя он нам пожертвовал по доброте душевной, а для себя решил поймать еще что-нибудь.

– Не волнуйся, Жюльен, – улыбнулась мне Шеба. – Он совсем близко, я его чувствую. Если что-то случится, он будет здесь через минуту.

Боб бросил хитрый взгляд на ведьму, затем на меня, но промолчал и снова вернулся к разделке оленя. Я вяло взмахнул здоровой рукой, не желая вступать в дискуссию, и поплелся к Риголану. Заметив мое приближение, Сын Тени прекратил точить ятаган и поднял ко мне глаза. Похоже, темный эльф был так же встревожен, как и я.

Приблизившись к нему вплотную, я очень осторожно опустился на землю.

– Как ты себя чувствуешь? – бесстрастно спросил Риголан.

– Отвратительно! – честно признался я. – А ты? Здорово досталось? – спросил я, кивком головы указывая на его забинтованную грудь.

– Не слишком, – спокойно ответил Риголан. – Пара небольших надрезов на груди и животе, да одно ребро, кажется, сломано. Опасности для жизни – никакой, но сражаться в таком состоянии… – Эльф не закончил фразу, лишь недовольно покачал головой. И он, и я, не сговариваясь, говорили тихо, вполголоса, чтобы наши слова трудно было разобрать за десять шагов, что отделяли нас от костра.

– Что с Бобом? – спросил я.

– Тоже ничего серьезного – икра порезана, – тихо отвечал Сын Тени. – Ведьма давала лечебное питье всем нам. Даже тебе в горло залила, когда ты был без сознания, – сказал Риголан, и я молча кивнул, мол, знаю. – Раны затягиваются хорошо, нагноений нет, самочувствие вроде бы неплохое. Но Боб теперь хромает, я не могу взмахнуть клинком в полную силу. Ты… Ты как?

– Ножи бросать уже не смогу, – ответил я. – Джонатан не пострадал?

– Почти не пострадал, – ответил эльф. – Ему разбили кожу на голове, но это пустяки – крови много, а угрозы никакой. Но он устал – еще не окончательно восстановился после своих скитаний, а тут такой напряженный бой. Сейчас он, по-моему, ни на что не способен.

– Н-да-а! – протянул я. – Итоги не утешительные. Из засады мы выскочили, да и то благодаря Фархи. Не подоспей дракон вовремя, еще не известно, чем бы все закончилось! – сказал я и тяжело вздохнул. – Но мы практически потеряли боеготовность. Если на нас еще раз внезапно нападут, мы уже не сможем как следует защищаться.

– И это еще не все, – подхватил Риголан. Я встревоженно взглянул на него, но эльф продолжал в своей обычной бесстрастной манере: – По нашим расчетам, у некроманта должно было быть около пятидесяти зомби и с десяток вампиров. Если это так, то мы вчера положили большую часть его армии. Вот только мне в это не верится, – спокойно сказал эльф. – Нет смысла посылать в засаду почти всю армию. Если это был его последний шанс разделаться с нами, он бы бросил сюда все свои силы и сам бы их повел. Во всяком случае, я бы так сделал на его месте.

– И половину армии посылать тоже не имеет смысла, – подхватил я мысль Риголана, – зачем ослаблять войска перед решающим сражением? А это значит…

– …А это значит, что мы вчера имели дело всего лишь с небольшим отрядом, – закончил вместо меня Риголан. – Очевидно, мы многого не знаем, и его армия гораздо больше, чем нам представлялось вначале.

Возразить на это было абсолютно нечего, оставалось только согласиться. И все-таки это как-то не укладывалось в голове.

– Как такое может быть? – спросил я. – Любой властитель уже давно загонял бы некроманта по лесам, если бы некромант перетравил часть его гарнизонов.

– Я думал об этом, – кивнул Риголан. – Вот уже несколько часов я не сплю и думаю об этом. Ты прав – загонял бы по лесам. Если только… – Риголан замолчал, с сомнением глядя на свой клинок, словно бы размышляя – доверять ему свои мысли или нет.

– Что? – нетерпеливо спросил я.

– …Если только властитель сам не заинтересован в его деятельности, – закончил фразу Риголан и взглянул на меня прищуренными глазами.

– Аштон! – выдохнул я. – Черт, как же я сразу не подумал! Конечно, Аштон! Не будь он на стороне некроманта, он давно бы уже отправил в Гасенск экспедицию сам! И гораздо более серьезную экспедицию, чем наша! А он обо всем знал с самого начала и поэтому ничего не предпринял!

– Зато выслал за нами агента тайной полиции, едва заподозрил, что нам может быть что-то известно, – добавил Сын Тени.

Я покачал головой. Отличная получается ситуация – впереди нас ждет встреча с некромантом, у которого неизвестно еще, сколько мечей в строю, а в затылок дышит Аштон, который, похоже, с некромантом заодно. Мы в ловушке, которая вот-вот захлопнется. Если раньше мы опережали Аштона на два, а то и на три дня – в зависимости от того, когда он выслал за нами погоню, то теперь после суток ожидания у камня Скроу, после вынужденных привалов уже после Гасенска у нас осталось в запасе не более суток, а то и несколько часов. А затем нам все равно придется вступить в битву – либо с некромантом, либо с Аштоном, а то и с обоими сразу.

– Черт! – воскликнул я. – Но неужели ему не жаль воинов, что сражались с ним бок о бок?! Неужели он отдал их некроманту?

– И об этом я думал! – усмехнулся Риголан краешком губ. – Конечно, он не отдавал своих воинов некроманту – это слишком рискованно. Пока они обычные люди – они служат Аштону. Как только они превратятся в зомби, они будут служить некроманту, и больше никому. Аштон не станет так рисковать. Тем более что его человеческие ресурсы уже на пределе, – сказал Риголан и, видя мое недоумение, пояснил: – Он ведет захватнические войны уже не один год и за это время понес немало потерь. В своем баронате он уже поставил в строй критическое количество мужчин – больше нельзя, иначе в поле некому будет работать. Кроме того, у него в армии служат наемники из всех Северных графств. Их довольно много, и больше графы ему не дадут, ибо сами останутся беззащитными перед его войском. Нет, никого из своих воинов он некроманту не отдаст.

– Так откуда же тогда у некроманта армия, в которой тридцать покойников не делают погоды? – спросил я.

– Пленные! – пояснил Риголан. – Все эти годы, что Аштон воюет, он постоянно брал в плен каких-то воинов. А поскольку воюет он давно, то пленных набралось, надо полагать, довольно много. Их нужно хоть как-то кормить, их нужно охранять – затрачивать на них ресурсы. Передавая пленных некроманту, Аштон решает сразу две проблемы – избавляется от ненужных расходов и получает новых воинов. И самое главное, пленных никто не хватится. Для своих родных они давно уже мертвы, а для жителей бароната, в котором они теперь живут… жили, – поправился эльф, – они просто балласт, побежденные враги. О них никто сожалеть не будет.

– Сколько же их может быть?! – ужаснулся я.

– Не знаю, – пожал плечами Риголан. – Может быть – сотня, а может быть – тысячи. Аштон давно воюет.

На этой неутешительной ноте нам пришлось прерваться – Шеба направилась к нам от костра с двумя дымящимися кружками в руках. Подойдя поближе, она сказала суровым голосом:

– Ну-ка быстренько выпейте вот этот отвар, так, чтобы я видела! – и протянула нам кружки.

Отвар был темным, практически черного цвета, от него шел столь дурманящий терпкий запах, что кружилась голова. Я взял кружку в руки, понюхал и с сомнением посмотрел на ведьму.

– Пей-пей! – скомандовала она. – Это придаст тебе сил.

Вкус у отвара был еще хуже, чем запах, – горький, вяжущий во рту, так что и языком трудно становилось ворочать. К тому же отвар был очень горячим. Отхлебнув первый глоток, я с отвращением скривился.

– До дна, бард! – с угрожающими нотками в голосе произнесла ведьма. – Так, чтобы я видела!

– Какая редкая гадость! – пробормотал я, но все-таки отхлебнул отвара еще. Риголан рядом со мной пил отвар маленькими глотками с абсолютно непроницаемым лицом. Дабы не выглядеть рядом со своим товарищем каким-то капризным мальчишкой, я тяжело вздохнул и, сделав над собой усилие, принялся поглощать ведьмовское варево. Шеба стояла над нами, пока мы не опустошили кружки до дна.

– Вот и хорошо! – сказала ведьма, принимая у нас посуду. – Сейчас у вас начнут чесаться раны – не вздумайте срывать бинты! Вообще к ним не прикасайтесь! – сурово предупредила ведьма. – Если будете себя хорошо вести, то к завтрашнему утру уже сможете выступить в путь.

Я бросил взгляд на руки ведьмы, замотанные бинтами:

– А сама ты пила уже свой отвар? Как твои руки?

– С моими руками будет все в порядке, – уверенно сказала Шеба. – А этот отвар мне пить нельзя.

– Почему это? – подозрительно спросил я и заметил, что Риголан тоже удивленно вскинул бровь. – Значит, нас ты поишь этой дрянью, а тебе ее пить нельзя?!

– Нельзя, – подтвердила ведьма, – потому что я – женщина, а вы – мужчины. Для вас – одно лекарство, а для меня – другое. Не волнуйся, бард, на вкус оно еще противнее, чем ваше!

И с этими словами ведьма пошла назад к костру.

Предупредила она нас не зря – уже через несколько минут раны начали чесаться со страшной силой. Правда, ведьма забыла нам сказать, что помимо этого ее пойло вызывает еще головокружение и тошноту. Я чувствовал себя так, словно бы подхватил лихорадку, – меня качало из стороны в сторону, глаза слезились от дневного света, мне казалось, что меня вот-вот вырвет. К этому прибавлялось еще и нестерпимое желание сорвать бинты с плеча и разодрать рану ногтями. Судя по бледным, осунувшимся лицам моих товарищей, они испытывали то же самое. На сочные куски жареной оленины никто даже и не взглянул. Единственный, у кого не было серьезных ранений и кому ведьма не стала давать свое пойло, был Джонатан. Уж он-то с удовольствием угощался оленинкой, да еще и причмокивал, пережевывая мясо. Несколько раз он переспросил:

– Точно, никто больше не хочет мяса?

На что Боб, такой же бледный и измученный, как и мы с Риголаном, в конце концов ответил:

– Вы, папаша, не отвлекайтесь, кушайте. А то сейчас прилетит большой темно-зеленый дракон, и вам вообще ничего не достанется!

Это замечание возымело действие. Джонатан начал сосредоточенно поглощать мясо, уже не отвлекаясь на разговоры. Тем более что темно-зеленый дракон и в самом деле скоро прилетел. Джонатан торопливо стал запихивать в рот кусок оленины, который держал в руках.

– Все-таки этот маг – очень нервный человек, – услышал я голос Фархи, который теперь укладывал на землю двух небольших поросят, зажатых в передних лапах. – Ты не находишь, бард?

– У нас у всех теперь есть повод для волнений, – ответил я. – Похоже, ситуация значительно хуже, чем нам казалось сначала. Нужно как можно быстрее найти некроманта и покончить с ним. Кстати, когда охотился, ты не заметил ничего подозрительного?

– Нет, – ответил дракон, – если бы мне встретились эти полуживые люди, я бы их сразу засек.

– Каким образом? – удивился я. – Если они уже знают, что ты на нашей стороне, они не будут ходить открыто, они станут прятаться, чтобы ты их не заметил сверху.

– Ха! – усмехнулся дракон. – А ты думаешь, звери от меня не прячутся? Они начинают забиваться в свои норы задолго до того, как я оказываюсь над ними – они чувствуют мое приближение. Только это им мало помогает – я могу видеть тепло, исходящее от их тел, когда захочу! – гордо заявил дракон, и я попытался осмыслить сказанное Фархи.

– То есть, – задумчиво произнес я, – если я спрячусь среди листвы деревьев, например, ты все равно меня увидишь?

– Конечно! – уверенно заявил дракон. – Ты гораздо теплее, чем листья дерева, а потому ты будешь светиться для меня словно факел во мраке ночи. Я даже контуры твоего тела смогу увидеть! Звери, кстати, еще более теплые, чем люди, и светятся еще ярче, – добавил дракон. – Эти воины, что вчера напали на вас, уж я не знаю, насколько они живые, но точно не мертвые, хоть вы их так и называете. И тепла от них исходит только чуть-чуть меньше, чем от вас. Я их вижу точно так же – светящимися силуэтами, может быть, немного более бледными, чем ваши. А вот те попрыгунчики, один из которых пытался вчера от меня убежать, – говорил дракон, и я понял, что он имеет в виду вампиров, – те намного холоднее. Я их вижу, но довольно плохо – словно бы тени. Я заметил это вчера, когда вы уже спали, а я решил сжечь тела мертвых, – сказал дракон, и я невольно оглянулся. Только теперь я обратил внимание на то, что на поляне, где вчера произошла стычка с воинами некроманта, почти не осталось следов битвы – все тела куда-то исчезли. Теперь стало понятно куда – Фархи их просто испепелил, а пепел развеял по ветру. – Мертвые, конечно, уже остыли, но там было несколько тяжело раненных, – продолжал дракон. – Я их придушил, чтоб не мучались, но перед этим успел заметить разницу – попрыгунчики намного холоднее тех, других.

– То есть ты мог бы их пропустить на охоте? – уточнил я.

– Конечно, нет! – возмутился дракон. – Я внимательно рассматривал местность, выискивал добычу. Любую странность, какую-то необычную тень я заметил бы сразу. Не волнуйся, бард, этих попрыгунчиков рядом нет. Вообще я думаю, что мне лучше искать их ночью. В темноте, да еще когда земля остынет, они будут более заметными.

– Нам необходимо найти некроманта в течение завтрашнего дня, – сказал я. – Уж не знаю, будем ли мы способны с ним сражаться, но потом может быть уже поздно. Наш людской властитель Аштон, похоже, спешит на помощь некроманту.

– Ну и что же? – усмехнулся Фархи. – По-твоему, я должен испугаться человека, пусть даже и, как ты его назвал, властителя?

– Нет, конечно, – замотал я головой. – Но скажи, Фархи, если ты нападешь на него без всяких видимых причин, твое племя придет тебе на помощь?

– А что, может понадобиться помощь? – удивился дракон. – Ты считаешь, что я могу не справиться с одним человеком?

– Да нет же! – начал нервничать я. – Аштон сам не будет с тобой драться! Он приведет с собой сотни воинов, которые обрушат на тебя град стрел, копий, дротиков, может быть, камней из катапульты! Ты, конечно, страшная боевая машина, но боюсь, что против такой атаки и ты не выстоишь! Вот я и спрашиваю: если ты нападешь на Аштона, а его солдаты тебя, скажем, поранят, твое племя вмешается?

Фархи, похоже, задумался. Во всяком случае, с ответом он не спешил. Я лишь вздохнул и опустил голову. Она и так уже болела от тяжких дум, к тому же меня по-прежнему тошнило, а плечо продолжало чесаться. Я понял, что самостоятельно принимать решения просто не в силах и нужно устроить небольшой совет.

К тому времени, как Боб с Шебой при моем и Риголана скромном участии зажарили поросят, тошнота у меня прошла, и я почувствовал, что здорово проголодался. То же самое происходило и с Риголаном, и с Бобом. Мы просто набросились на оленину, которой Джонатан съел довольно много, но со всей тушей, конечно, управиться не мог. С каждым съеденным куском мяса я чувствовал, как тело наполняется силой. И хотя плечо все еще болело и чесалось, но уже не так сильно, как раньше. Наевшись, я взял в руки мандолину и попробовал играть. Рана в плече чувствовалась, но пальцами я шевелил свободно.

– Эй, не увлекайся, Жюльен! – поспешила предупредить меня ведьма. – У тебя повреждена мышца. Если сейчас перенапряжешь ее, завтра она будет болеть еще сильнее, чем раньше, а плечо распухнет. Ты даже шевельнуть рукой не сможешь!

Краем глаза я заметил, как слегка поникли Боб и Риголан – очевидно, они тоже чувствовали прилив сил и им не терпелось попробовать себя в деле. Ведьма объявила, что сделает нам всем перевязки, и велела выстраиваться в очередь. Из своей сумки она достала горшок с отвратительно пахнущей зеленоватой мазью. Заметив выражение отвращения на моем лице, она улыбнулась:

– Между прочим, на основе слюны твоего друга. – Она кивнула на дракона. – Как ты его зовешь – Фархи? Очень действенное средство. Без него вы бы еще неделю в бреду валялись, все трое.

– Я очень рад, – пробормотал я и стал расстегивать куртку. Когда ведьма сняла повязку, я с изумлением обнаружил, что рана моя подсохла, покрылась струпьями и начала затягиваться. Обычно в таком состоянии рана бывает через неделю после ее появления, не раньше. Похоже, и мазь, и вонючие отвары ведьмы все-таки делали свое доброе дело.

– Ладно, – вздохнул я, – намазывай.

После перевязки ведьма снова напоила нас своим лечебным варевом, которое мы безропотно выпили. Впрочем, надо отметить, что во второй раз пить его было уже не так и противно. И только после этого, когда светило уже висело над самым горизонтом, собираясь скрыться за него, мы устроили военный совет.

Обрисовав своим товарищам то положение, в котором мы оказались, я предложил выступать немедленно, несмотря на то что приближалась ночь. Во-первых, Фархи согласился лететь впереди, осматривая местность, так что внезапная засада нам была не страшна – дракон ее сразу обнаружил бы. А во-вторых, и Джонатан, и Шеба могли засветить свои посохи, пусть и не слишком ярким светом, чтобы рассеять тьму вокруг нашего небольшого каравана.

Никто не возражал против того, чтобы двигаться ночью, и мы стали быстро собираться в путь. Наших зверей Шеба тоже подлечила, и они чувствовали себя даже лучше, чем мы, – не секрет, что на животных раны затягиваются быстрее, чем на людях. Тем не менее ведьма посоветовала не гнать зверей, поскольку до полного их выздоровления было еще далеко.

Как и предполагалось, Фархи летел впереди, осматривая местность. Время от времени он возвращался и мысленно беседовал со мной. Так, уже в сумерках дракон заметил свежую стоянку со следами костра и, подлетев поближе, рассмотрел на ней обескровленное тело старика с рваными ранами на шее и руках. Стало ясно, что здесь совсем недавно останавливался какой-то отряд некроманта, в который входило по крайней мере три вампира – если бы вампир был один, ему хватило бы только одного укуса на шее, и всю кровь из человека он выпить просто не смог бы.

Стоянка лежала немного в стороне от нашего маршрута, мы решили свернуть к ней, забирая немного на юг. И вскоре поняли, что сделали правильно – Фархи обнаружил отряд мертвяков, стремительно удиравший в этом направлении – на юго-восток.

– Оставайтесь здесь, а я их догоню! – послал мне дракон мысленный сигнал и умчался в погоню за вампирами.

Мы остановились. Посовещавшись, решили лагерь не разбивать, поскольку Фархи, похоже, собирался вскоре вернуться. Даже животных разгружать не стали, просто положили их на землю навьюченными, как были. У меня тут же возникло желание опорожнить мочевой пузырь – очевидно, напитки ведьмы просились наружу. Мне нужно было отойти в сторонку за деревце, благо мы снова ехали через небольшой еловый лесочек. Но памятуя о нашей беспечности вчера днем, я не решился идти один – мало ли что. Да, Фархи не заметил поблизости мертвяков, но полной уверенности в его особом зрении, позволяющем видеть тепло живого тела, у меня не было.

– Отойдем в кустики? – предложил я Риголану. Тот кивнул, и мы двинулись в сторону с тропы. Сумерки уже сгустились, и посохи наших колдунов, освещавшие отряд, – у Джонатана – бледно-голубым, у Шебы – темно-красным светом, – сюда уже не доставали. Я зашел за елку, принялся расстегивать штаны, а Риголан остался на тропе, оглядываясь вокруг, прислушиваясь к окружавшему нас лесу. И вот едва я только почувствовал облегчение в своем организме, неподалеку раздался подозрительный шорох, Риголан напрягся и выхватил из ножен свой ятаган. Скрытый за елью, я видел, как на тропу из леса выпрыгнул огромных размеров волк, верхом на котором сидел широкоплечий воин. В сумерках я не мог рассмотреть его лица во всех подробностях, но то, что воин не был красавцем, – это точно. Зубы выдавались у него далеко вперед и были прикрыты губами лишь до половины, так, что воин выглядел постоянно оскаленным. Все в нем было грубым и крупным, словно бы вырезанным неподходящим инструментом, – мясистый нос, оттопыренные уши, нависающие над лицом брови. Разумеется, это был орк – знаменитый волчий всадник, воин овеянной легендами, вселяющей в сердца людей и эльфов страх, кавалерии орков.

Увидев Риголана, волк присел на лапах и угрожающе зарычал. А орк, заметив эльфа, весело воскликнул:

– О, закуска! – и кривляясь, нарочно неправильно выговаривая слова, произнес: – Сейтшас плёхой дядья орк будет ням-ням кароший эльфийский малтшик!

– Подавишься! – спокойно ответил ему Риголан. – Если ты воин, орк, назови мне свое имя, а я назову тебе свое, перед тем как отправить твою душу к предкам!

– Однако наглец, – качнув головой, сказал орк. – Я – капитан волчьих всадников Джоурба! И я так думаю, что моей душе еще найдется место здесь, на Файеране. А вот ты, наглый эльф, явно здесь задержался! Говори мне свое имя, пока еще можешь его произнести!

– Я – Сын Тени Риголан из клана Танцующих Теней, – ответил темный эльф. – И я готов принять твой вызов!

– А, так ты – темный… – разочарованно протянул орк. – Не везет мне сегодня!

И с этими словами орк заложил два пальца в рот и оглушительно свистнул. В лесу послышался ответный свист, и вскоре казалось, что все пространство вокруг нас наполнилось шорохами, воплями и рычанием. Не оставалось никаких сомнений – воины капитана Джоурбы спешат к нему на помощь. На всякий случай я вынул из ножен меч и вышел из-за елки.

– О! – изумился орк, увидев меня. – Еще один эльф! – Но тут же, всмотревшись в меня повнимательнее, поправился: – Э, нет! Ты же человек! Интересная вы парочка!

И в это время, привлеченные шумом, наконец-то подъехали Боб, Джонатан и Шеба. Шроттер мгновенно оскалился на волка и бросился вперед, загораживая собой Риголана. Рэглер и Оррил грозно зарычали, поддерживая своего собрата, а медведь Бартоламью оглушительно заревел. Риголан одним махом вскочил в седло, готовый к бою. Огромный волк орка скалился и рычал на всех, прижимаясь к земле, готовый вступить в схватку. И тут же из леса начали выскакивать волчьи всадники – орки верхом на таких же крупных зверях, что и волк Джоурбы. Я не собирался их пересчитывать, но думаю, их было не менее пятнадцати, а то и двадцати. На лесной тропе сразу же стало тесно, как на самом шумном базаре Регентролла.

Орки, заметив нас, стали подтягиваться к своему капитану, еще более усиливая давку на узком пространстве. При этом волчьи всадники громогласно выкрикивали свой боевой клич:

– Хар-рама!

Их волки рычали и скалили зубы, Боб уже размахивал своим молотом и кричал: «Зашибу, собаки дикие!», Джонатан начал раскачиваться, произнося заклинание, а Шеба вращала своим посохом, накладывая заговор на орочьих хищников. В ее сторону волки боялись даже посмотреть и как-то опасливо отступали перед ведьмой, но тем не менее продолжали показывать зубы. Я наблюдал за всем этим с каким-то странным, отстраненным чувством, явственно ощущая неестественность ситуации.

– А ну, тихо все! – вдруг рявкнул капитан Джоурба, и я понял, в чем состояла неестественность – никто так и не бросился в атаку, несмотря на явно агрессивное настроение с обеих сторон.

Орки сразу же затихли, принялись успокаивать своих волков. Риголан присвистнул, успокаивая ящеров. Те отступили на шаг назад, но все еще сохраняли боевые стойки и недовольно порыкивали. Ведьма погладила по голове Бартоламью, а Джонатан так и замер с распростертыми руками, не закончив заклинание. Боб остался стоять с молотом в руках, угрюмо глядя на орков исподлобья.

– Что это у вас за сборище? – презрительно оглядывая наш отряд, спросил капитан орков. – Вы вообще кто такие – бродячий цирк? – спросил Джоурба, и его орки весело заржали над незамысловатой шуткой своего командира. – Кто у вас старший?

Мои товарищи оглянулись на меня, и Джоурба, проследив их взгляды, тоже обратил лицо свое ко мне. Я шагнул вперед. Теперь на меня смотрели все, кто в этот поздний час оказался на лесной тропе.

– Что ж, человек, ты не слишком похож на великого воина, способного вести за собой других, – окинув меня пренебрежительным взглядом, сделал вывод капитан орков. Его подчиненные снова заржали. Подождав, пока они успокоятся, Джоурба продолжил: – Но раз уж твои люди признают тебя как командира, скажи мне свое имя и с какой целью ты прибыл в эту местность.

Несколько секунд я размышлял – стоит ли обострять конфликт, а затем решил не напрягаться – будь что будет. И заявил:

– Еще чего! Ты здесь не хозяин, орк, это не твоя земля! Это ты мне должен отчитаться – какие черти занесли тебя в Северные графства?!

Орки тихо, но грозно заворчали, явно недовольные таким ответом. Джоурба пошевелил плечами и как-то сгорбился, словно бы готовясь принять на себя удар. Выставив вперед и так выдающуюся челюсть, он издал какой-то звук, похожий на хрюканье, затем повернул голову туда-сюда, так, что захрустели шейные позвонки.

– Чего молчишь? – продолжал я, краем глаза улавливая изумленные взгляды моих спутников. – Что, я неправду говорю? До границы орочьих земель отсюда – сотни лиг! Что вы тут делаете? Шпионите? Собираетесь начать войну с бароном Аштоном?!

– Ты кто такой, человек? – сердито сопя, тихим, угрожающим голосом спросил Джоурба. – Ты не воин, это я вижу. Может, ты шаман? За что тебя выбрали предводителем эти люди – за твой длинный язык?!

– Можно сказать и так, – подумав, согласился я. – Я – бард, рассказываю истории и пою песни по тавернам.

– Ха! – хохотнул орк, и его воины дружно хохотнули вслед за ним. – Совсем глупы стали люди, если выбирают музыканта себе в вожди! Вы слышите, орки?! – обернулся капитан к своим воинам. – Вы хотите, чтобы барабанщик Храбба был вашим вождем?!

Вместо ответа орки начали дружно ржать, а барабанщик, которого я не видел за спинами его товарищей, стал лупить в барабан, рассыпая затейливую дробь.

– И тем не менее, – подал я голос, – ты не на своей земле, орк. И если ты пришел без злого умысла, скажи – зачем?

Орк снова насупился и сердито засопел.

– Я не буду отчитываться какому-то барабанщику! – прорычал Джоурба. Орки в ответ на этот рык дружно вскинули свои изломанной формы мечи и заревели:

– Хар-рама!

– Я не барабанщик, – неожиданно обретя спокойствие, ответил я. – Меня учили играть на мандолине, на скрипке, совсем немного – на флейте. К барабану я вообще никогда не прикасался.

– Мне все рано, на чем ты играешь! – рычал Джоурба. – Я не буду разговаривать с музыкантом, это ниже моего достоинства! Я – воин и разговаривать буду только с воином!

– Во-первых, я не музыкант, я – бард, хранитель знаний, – сунув меч в ножны и скрестив руки на груди, ответил я орку.

– А во-вторых, это ниже моего достоинства разговаривать с безграмотным орком, который даже не знает, в какой местности он находится!

– Я знаю, в какой местности я нахожусь! – громыхал Джоурба.

– Тогда почему ты меня пытаешься допрашивать на моей земле? – тут же спросил я. – Тебе хотелось бы, чтобы я допрашивал тебя на твоей?

– Тебе никогда не попасть на мою землю! Ты никого не будешь там допрашивать, потому что я тебе отрежу твой длинный язык и скормлю его своему волку! – свирепо прокричал орк.

– А! Так, значит, ты все-таки пришел сюда со злым умыслом! – хитро прищурившись, воскликнул я. – Что, собираете сведения о гарнизонах Северных графств?!

И орки, и мои товарищи со все возрастающим недоумением наблюдали эту перепалку. Собственно, именно это мне и нужно было – из противостояния двух вооруженных отрядов конфликт превратился в перебранку двух отдельных личностей. Теперь можно было потихоньку сводить эту беседу к более спокойным тонам. Но не тут-то было. Орк соскочил со своего волка, выхватил из-за пояса огромный нож и швырнул его в землю. Нож воткнулся в почву как раз между нами.

– Хватит с меня твоей болтовни, человек! – прорычал Джоурба. – Я вызываю тебя на поединок! Выбирай оружие!

Ни секунды не размышляя, я достал из-за спины мандолину и пробежался пальцами по струнам. Орк нахмурил брови:

– Ты что, издеваешься надо мной?! Это не оружие!

– Еще какое оружие! – воскликнул я. – Разит в самое сердце!

– Хватит болтовни, человек! – выкатывая налитые кровью глаза, неистовствовал орк. – Если это оружие – срази им меня! – И с этими словами он выхватил из-за спины тяжелый топор, встал в боевую стойку и закричал: – Хар-рама!

Я улыбнулся, ударил по струнам и запел:

Это было одно из самых ярких выступлений в моей жизни, я выложился до конца. Я пританцовывал, даже пытался бить чечетку прямо на лесной тропе, подмигивал орку и извлекал переливистые трели из мандолины со всем искусством, на которое только был способен. Я пел так, словно это был последний концерт в моей жизни. В общем-то в какой-то степени так оно и было – если бы мой замысел не сработал, это действительно могло бы стать последним моим выступлением.

Первым на песню среагировал невидимый мной барабанщик Храбба, который начал отбивать на своем барабане ритм песни, пересыпая его залихватской дробью. Затем начали улыбаться Боб и Риголан, а следом за ними и орки-всадники. Даже ведьма и Джонатан постепенно расслабились и улыбнулись. Один только Джоурба держался до последнего, бросая косые взгляды по сторонам. Когда ему стало ясно, что вокруг него уже все улыбаются, а он один стоит на тропе со свирепым лицом и топором в руках, улыбнулся и Джоурба. Когда я допел, он весело захохотал, вернул топор за спину и махнул рукой:

– Ладно, человек-бард! Видно, Молодые Боги создали тебя не для серьезных разговоров! Ты меня убедил – это оружие, – сказал капитан и, подумав, добавил: – В твоих руках.

– Меня зовут Жюльен, – решил представиться я, чтобы окончательно снять напряжение. – Жюльен Петит из Абадиллы. Тебя, я уже знаю, зовут Джоурба. Но я никогда не слышал, чтобы орки заходили так далеко на запад.

– Так и быть! – вздохнул Джоурба. – Хоть ты не воин, расскажу тебе, зачем мы сюда пришли. Мы ищем своих пропавших товарищей. Они… – Орк замешкался, сдвинул брови, похоже, подбирая подходящие слова, а может быть, рассуждая, что мне можно говорить, а что не стоит. – …В общем, они ушли из нашей земли. Их следы привели нас сюда, вот и все.

Неприятное смутное подозрение зародилось в моей душе. Я собрался было уже задать капитану орков вопрос, когда над нами послышалось хлопанье гигантских крыльев и в голове моей зазвучал голос Фархи:

– Радуйся, бард! Ужасная боевая машина – дракон Фархи – настигла твоих врагов и испепелила их! Они пытались улизнуть от меня, но им это не удалось!

Появление дракона вызвало неоднозначную реакцию. Уже привыкшие к Фархи члены нашего отряда стали расступаться, чтобы освободить дракону место для посадки. Орки, которые Фархи видели впервые, сначала смотрели на дракона с изумлением, а затем один за другим стали падать на колени. Их огромные волки ложились на брюхо и прижимали уши, тихонько поскуливая, когда дракон опускался на тропу.

– У меня к тебе вопрос, Фархи, – мысленно произнес я. – Когда ты осматривал местность, ты своим особым зрением не заметил случайно группы воинов, мечей в двадцать, верхом на волках?

– Конечно, заметил! – удивился Фархи. – Еще до того, как увидел этих, полуживых. Это же орки! У них температура тела даже выше, чем у людей! Их отлично видно даже в ясный солнечный день!

– Тогда какого черта ты мне не сказал об этом?! – заорал я вслух. – Мы же опять попали в засаду, уже думали, что тут сейчас мясорубка начнется, из которой мы не выйдем!..

– Да какая мясорубка? – удивился дракон, осторожно опускаюсь на тесную для него лесную дорогу. – Это же орки! Они нормальные ребята, с ними всегда можно договориться! Ну, бывает, вспылят иногда, отрежут пару-тройку ушей, но зато и отходят быстро! Нет, бард, я думаю, никакой угрозы для вас орки не представляли. Или я ошибся? – вытянув шею и с высоты своего немалого роста оглядываясь вокруг, спросил Фархи. – Неужели кто-то пострадал?

– Никто не пострадал, – недовольно ответил я. – Но только…

– Ну, вот видишь! – радостно воскликнул дракон. – Я же тебе говорю – нормальные они ребята! И вот еще что, бард. Давайте-ка пройдите немного вперед, там есть полянка, на которой я хотя бы крылья раскинуть смогу. А то тут мне как-то неуютно.

После этой фразы Фархи взмахнул крыльями, подняв на лесной тропе небольшую бурю, и взлетел в воздух. Я тяжело вздохнул. Дракон буквально все воспринимал совсем не так, как мы, люди. Удивляться тут было нечему, но меня это несколько настораживало: а не передумает ли Фархи в последний момент идти вместе с нами? Может быть, ему просто надоест эта экспедиция и он улетит так же неожиданно, как и прилетел?

Орки, поднявшие головы после отлета Фархи, опустили их снова к земле, едва я обернулся к ним. Джоурба, стоя на коленях, протянул ко мне руки и произнес:

– О величайший из великих, говорящий с драконами! Клинки волчьих всадников готовы служить тебе!

Так из бесполезного болтуна в глазах капитана орков я за несколько минут превратился в «величайшего из великих» – особого шамана, который, по преданиям орков, способен разговаривать с драконами и уговаривать их помочь. Предания орков утверждали, что таких шаманов было несколько в истории свирепого народа, но живьем Джоурба и его всадники таких никогда не видели. Потому-то моя беседа с Фархи, половину которой они могли слышать, произвела на них неизгладимое впечатление. Орки не считали драконов богами, они считали их теми, кем драконы и были на самом деле – могучим и мудрым народом. Будучи не злобными по сути своей, орки всегда искали с драконами искренней дружбы и, прежде чем попросить их об услуге, всегда предлагали сами помочь. По представлениям орков оказать услугу дракону считалось практически священным долгом каждого сына сурового народа.

Мы переместились на полянку, о которой сказал Фархи, – она располагалась через две сотни шагов от места нашей встречи с орками. Здесь мои спутники и воины Джоурбы присели отдохнуть, а мы с капитаном отошли в сторону, туда, где на земле лежал Фархи, лениво шевеля хвостом.

– Ты так и не сказал мне, бард, какой я молодец, что расправился с твоими врагами! – заявил Фархи, как только я к нему приблизился.

– Ты – страшная боевая машина, Фархи, и я счастлив, что ты на нашей стороне, – совершенно искренне сказал я.

– Да! – радостно согласился дракон.

– Уверен, ты налетел на них словно темно-зеленый смерч, словно крылатое торнадо!.. – говорил я, и Фархи с удовольствием со мной соглашался:

– Именно так!

– …И испепелил их своим огненным дыханием! – закончил я фразу. – А в это время мы столкнулись с группой волчьих всадников и едва не перебили друг друга!

– Да ну тебя, бард! Опять ты за свое! – разочарованно протянул дракон. – Какой ты все-таки зануда! Вместо того чтобы думать о хорошем, о приятном, ты произносишь всякие гадости! – И тут же без всякого перехода Фархи с интересом спросил: – Кстати, а что здесь делают орки? Я бывал в орочьих землях – это довольно далеко отсюда, на востоке. Как их сюда занесло?

– Джоурба говорит, что они шли по следам своих пропавших товарищей, – сказал я и посмотрел на орка. Тот кивнул в подтверждение моих слов.

– Если товарищи оставляли следы, значит, они не совсем пропали, – резонно заметил дракон. – Нельзя ли рассказать поподробнее эту историю?

– Фархи хочет услышать подробности о твоих пропавших товарищах, – передал я орку. – Что именно с ними случилось?

Услышав вопрос, орк сдвинул брови и шумно засопел, глядя на нас с Фархи исподлобья.

– Что это с ним? – изумился дракон. – Ему не хватает воздуха?

– Я не знаю, могу ли рассказать вам, – произнес Джоурба прежде, чем я ответил дракону. – Мой вождь взял с меня страшную клятву, что я никому не открою этой тайны. Даже если мне будут вырезать сердце.

Когда капитан волчьих всадников стал произносить эти слова, у меня тупо заныло сердце в нехорошем предчувствии. Орки действительно не особенно доверяют людям, но они никогда не боялись людей, а потому и не скрывали своих мыслей. Если вождь взял с капитана такую клятву, значит, орки подозревают людей в чем-то особенно отвратительном.

– Наши предания учат нас служить драконам, – продолжал Джоурба тем временем, – но там ничего не сказано о том, можно ли открывать драконам тайны. Я просто не знаю, могу ли я нарушить свое обещание, данное вождю…

Чем больше говорил орк, тем отчетливей становилось у меня убеждение, что я правильно догадался о причинах появления здесь орков. Какие-то мысли, очевидно, мелькали у меня в голове, а может быть, дракон улавливал мое состояние, потому что начал коситься на меня, а потом спросил:

– Ты чем-то встревожен, бард?

– Кажется, да, – ответил я и обернулся к капитану волчьих всадников: – Ладно, Джоурба, не нужно нарушать свое слово, ответь мне только на один вопрос. В каком виде ушли твои товарищи – живые или мертвые?

У орка буквально отвисла челюсть после этого вопроса, и я понял, что угадал. Сердце заныло еще сильней. И пока капитан стоял с открытым ртом, я присел прямо на землю и принялся осторожно растирать раненой рукой левую сторону груди.

– Ты думаешь, этот некромант и орков сделал полуживыми? – спросил Фархи. Джоурба не слышал этого вопроса, тем невероятнее для него прозвучал мой ответ:

– Я уверен в этом. Ему все равно, кого превращать в зомби, людей или орков, – они одинаково будут ему покорны. Орки – хорошие воины, они с детства учатся сидеть в седле и держать меч. Это именно то, что ему надо для его живых автоматов.

– О величайший из великих! – снова воскликнул Джоурба и грохнулся на колени. – Тебе ведомы все тайны! Прости глупому орку его скрытность!

– «Величайший из великих»?! – хохотнул у меня в голове дракон. – По-моему, он тебя с кем-то путает, бард! И самое главное – ты не торопишься развеять его заблуждение! Что, нравится быть великим, да?! – ехидно спросил дракон.

– Поднимись с колен, Джоурба, – сказал я. – А то дракона Фархи обуяла ревность. Ты называешь меня «Великим» в его присутствии, и ему становится обидно. Он хотел бы, чтобы в его присутствии «Великим» называли только его одного.

– Ну, я такого не говорил!.. – начал было Фархи, но Джоурба уже развернулся на коленях к нему лицом и склонился в поклоне:

– О величайший из великих!

– Что, нравится быть великим, да? – мысленно спросил я дракона.

– Какой ты неприятный тип, бард, – вздохнул Фархи в моей голове. – Если бы не твоя благородная миссия, я бы никогда даже и не посмотрел в твою сторону!

– Вставай, Джоурба, – сказал я. – Дракон Фархи удовлетворен оказанным ему уважением и теперь хочет продолжить беседу.

– Нет, ну какой негодяй! – возмутился Фархи. – «Удовлетворен»! Мало того что ты даже не похвалил меня за уничтожение твоих врагов, так…

– Похвалил! – возразил я.

– Нет, не похвалил! – упрямился дракон. – Ты сказал мне одну-единственную приятную фразу, и то только после того, как я ее у тебя выпросил. Так что это не считается. Так ты еще и орку не даешь сказать мне что-нибудь приятное! Какой ты отвратительный человек, бард! Мне просто неприятно рядом с тобой находиться! – подвел итог своим рассуждениям дракон.

– И все-таки давайте перейдем к делу, – сказал я вслух. – Скажи, Джоурба, твои товарищи ели перед смертью колючую рыбу? Они умирали в ужасных мучениях? Человек в черном плаще, похожий на шамана, перед этим появлялся в ваших местах?

Капитан орков таращился на меня, как на великое чудо.

– Человек проезжал – продавал вино, которым воины и отравились, – наконец заговорил орк. – И выглядел он именно так – в черном плаще, с посохом в руках, больше похож на шамана, чем на торговца. Воины умирали в мучениях, это так. А вот колючей рыбы мы не едим – в наших Великих озерах вдоволь хорошей, гладкой рыбы.

– Понятно, – кивнул я. – Он добавил яд рыбы хлокхан в вино. Ну и что же было потом? Вы похоронили воинов, а затем обнаружили их могилы разрытыми?

Вконец изумленный, Джоурба только молча кивнул.

– Скажи мне, Джоурба, – попросил я, – это очень важно! Сколько воинов вы похоронили?

– Тридцать восемь, – ответил орк.

– А в других селениях, племенах ничего похожего не случалось? – спросил я. Вместо одного обещанного вопроса я задал орку уже штук десять, но он отвечал на них словно зачарованный моей осведомленностью в его страшной тайне. – Ничего подобного ты больше не слышал?

– Слышал, – кивнул Джоурба. – Еще в двух селениях был этот торговец.

– Сколько? – задал я последний вопрос. – Сколько орков он отравил?

– Больше сотни, – последовал ответ.

Что ж, теперь становилось ясно, почему некромант пожертвовал тремя десятками воинов ради засады. В его распоряжении как минимум пара сотен бойцов, а вовсе не только гасенский гарнизон, как мы думали раньше. Впрочем, когда я только задался целью отправиться в эту экспедицию, я еще и понятия не имел, с чем столкнусь. Мне казалось, что я всего лишь буду участвовать в расследовании массового убийства. Одно время я даже сожалел, что не нашлось ничего более интересного, поскольку убийство, пусть даже массовое, – далеко не самая интересная тема исследования для барда. Что ж, теперь по крайней мере мне не приходится жаловаться на скуку.

От моих размышлений меня оторвал все еще ошарашенный Джоурба:

– Но откуда тебе известно об отравлениях, Ве… бард? – спросил он. Я тяжело вздохнул и ответил:

– Он отравил, а затем поднял из могилы не одних только орков, Джоурба. Мы здесь по той же причине, что и ты. Началось все с отравления гарнизона в Гасенске – около пятидесяти воинов. А затем мы столкнулись еще и с вампирами – тоже им созданными монстрами, но куда более опасными, чем зомби. Кроме того, мы считаем, что один из наших властителей – барон Аштон – поставляет ему людей для создания зомби. Возможно, они заключили союз ради завоевания всех Северных графств.

– Я так и знал! – стукнул себя кулаком по колену орк. – Князья людей опять затевают войну против орков руками полумертвых воинов! – Джоурба сцепил руки в кулаки и заскрежетал зубами от гнева. – Но ничего! Мы однажды уже побеждали армию мертвых, победим и в этот раз!

– Да, я знаю, – кивнул я. – Я читал в книгах о той битве. Но ты должен знать, Джоурба, что люди не все такие, как Аштон. Мы здесь как раз для того, чтобы остановить некроманта, пока он еще не вошел в полную силу. Мы ищем его лагерь, чтобы вступить с ним в битву.

– И мои всадники пойдут с тобой, бард! – выхватив свой топор, рявкнул Джоурба. – Хар-рама! Орки не боятся мертвых! Орки не боятся погибнуть в бою! Для орка честь – умереть с оружием в руках! Хар-рама! – заорал Джоурба оглушительно, вскидывая топор вверх. И его всадники, вскочив на своих зверей, тоже подняли оружие и разразились воплем:

– Хар-рама!

– Орки! Мы идем на битву! – проревел капитан волчьих всадников, и его воины ответили ему гиканьем, воплями и звоном клинков. – Мы пойдем в битву под крыльями дракона, орки! Если нам суждено погибнуть, это будет самая славная смерть, какая может быть у орка! – прокричал Джоурба, и его воины ответили ему оглушительными кличами: «Хар-рама! Харрама!», а барабанщик Храбба начал выколачивать из своего инструмента стремительную, атакующую дробь. Орки стали гарцевать по поляне, размахивая оружием. Похоже, им не терпелось броситься в битву хоть сию секунду. Я еще подумал тогда, что в данной ситуации орки очень даже подходящие союзники. Тем более что выбирать нам не приходилось.

– Думаю, нам не стоит терять время, – сказал я вслух. – Выступать нужно немедленно.