Кэсси

Джек обсудил с Рут возможность нашего переезда в новую квартиру в ближайшее время, так как хотел знать, что я буду в безопасности, когда он уедет на игры в другие города на одиннадцать дней. Переезд занимал все мои мысли. Вместо того чтобы сконцентрироваться на том факте, что Джек скоро надолго уедет, я думала о том, как упаковать вещи. Это отвлекало меня от легкого помешательства по поводу Джека и его измены. Я не хотела беспокоиться по этому поводу, но иногда мы не можем повлиять на собственные чувства.

Мы провели следующую неделю за сборами вещей в нашей маленькой квартире. Я не появлялась на бейсбольном поле, когда Джек не был на подаче, и тем самым имела больше времени, чтобы привести всё в порядок. Мне не нравилось оставаться дома, когда команда Джека играла домашние игры. Если подумать, то я не должна была чувствовать досаду по этому поводу, ведь Джек все равно не играл, но я чувствовала. Я хотела быть там, где был он, и неважно играл он или нет.

Моё отсутствие на поле означало ещё и то, что в сети больше не появлялись фотографии со мной. Эта небольшая передышка привнесла в мою жизнь ощущение «нормальности», о котором я практически забыла. Удивительно, как быстро мы привыкаем к изменениям в нашей жизни, когда верим, что у нас нет другого выбора, кроме того, что есть.

Я закрыла коробку, и стала подписывать её, когда в квартиру вошел Джек. Я улыбнулась и вскочила на ноги, чтобы встретить его. Я обняла его за шею и уткнулась носом в теплую кожу.

— Привет, малыш. Как прошла игра?

— Мне не нравится, когда тебя нет на стадионе, — признался он, и часть меня расплавилась от его слов.

— Мне тоже, — я закрыла глаза, вдыхая его запах.

— И мы проиграли, — его голос стал раздраженным.

— Мне жаль.

Он наклонился, быстро чмокнул меня в губы, прежде чем направился на кухню.

— Я голоден, Котенок. Ты уже всё упаковала, — Он открывал и закрывал шкафчики на кухне.

— В холодильнике лежит паста, которую я приготовила на ужин. Просто нужно разогреть её.

Джек повернулся к холодильнику и открыл его.

— Нашел, — сказал он, и потянулся в задний карман своих Джинс, достал сложенный листок бумаги и протянул его мне.

— Что это?

— Подробный маршрут нашей поездки на несколько следующих игр.

— Ох, — я развернула листок. — Это моя копия, или мне нужно переписать текст.

— Это тебе. У меня есть своя копия в раздевалке.

— Спасибо, — я посмотрела на время отлета, и облегченно выдохнула, когда отметила, что время первого рейса после шести вечера. — Я рада, что твой рейс после шести.

— Я знаю. Отсюда до Майами где-то около двух с половиной часов лететь. Вот так нам повезло.

От быстрой усмешки на его щеках вспыхнули ямочки, и в этот момент микроволновка издала сигнал, извещая о том, что еда готова.

Я кивнула и оглядела пустую гостиную.

— Я не думала, что эта комната такая маленькая, но она такая, какая есть. Хотя сейчас это уже неважно.

— Наша новая квартира тогда покажется тебе настоящим дворцом.

— Я наверно никогда не выйду из ванной в той квартире, — подразнила я, его брови взметнулись вверх. — Ты даже не представляешь, о чем я говорю, потому что ты не видел её. Просто подожди, когда увидишь!

Я пребывала в полном восторге. Наша новая квартира была потрясающей, и я не могла дождаться, когда мы сможем начать жить там.

— Маттео знает, что мы переезжаем, не так ли? Ты сказал ему?

Джек кивнул, прежде чем проглотил еду.

— Я сказал ему. Он точно знает наш новый адрес.

Я начала в голове проверять список дел. Коммунальные услуги оплачены, старая квартира убрана, грузчики заказаны, вещи собраны, адреса на почте и в сети обновлены.

— Котенок? — голос Джека ворвался в мои, занятые организационными сборами, мысли.

— Ммм?

— Ты слышала, что я сказал?

Я покачала головой.

— Извини. А что ты сказал?

— Я спросил, о чем ты задумалась. О предстоящих выездных играх?

— Я хотела спросить тебя, могу ли я поехать на серию игр в Чикаго, — я плюхнулась на диван.

— Спросить меня? Котенок, ты можешь поехать на любую гребаную игру, на какую только захочешь. Тебе не нужно спрашивать об этом меня.

— Ну, я никогда не была в Чикаго, — улыбнулась я, представляя себе Клауд-Гейт, фасолевидную скульптуру из нержавеющей стали, о которой всегда так много говорят. Мне безумно хотелось сфотографировать эту фасолину.

Диван прогнулся, когда Джек сел рядом со мной.

— Хорошо, только послушай. Чикаго на самом деле очень большой город, который совсем небезопасный. Когда будешь одна, думаю, тебе не следует пользоваться «L», чтобы передвигаться по городу. Просто возьми такси.

— «L»? — спросила я.

— Чикагский метрополитен, который, я уверен, отличный, но я сойду с ума, если буду думать, что ты катаешься на нём по городу одна.

— Я пользуюсь метро в Нью-Йорке все время. Не думаю, что в Чикаго метро сильно отличается.

— Возможно, так и есть. Но я буду чувствовать себя лучше, если ты просто поймаешь такси.

— Хорошо. Я буду пользоваться такси, — согласилась я, прежде чем почувствовала нервное покалывание вдоль позвоночника. Мне следовало привыкать к путешествиям по незнакомым местам в одиночку. И не только из-за встреч с Джеком, но и из-за моей будущей карьеры. Мои задания по работе почти всегда предполагают нахождение на незнакомой местности.

— Я не шучу, Котенок. И как бы сильно я не хотел, чтобы ты была там со мной, сейчас я просто схожу с ума оттого, что ты будешь одна. — Он сдвинул брови.

— Я не буду одна. Я буду с тобой.

Джек покачал головой.

— Не совсем так. Почти всё время я буду находиться на поле. Я даже не думаю, что найдется день, когда я смогу спокойно пообедать в городе. Как правило, к этому времени мы уже уезжаем.

— Это отстойно, — теперь я понимала, почему жены других игроков команды не ездили вместе с ними на игры.

Джек расправил плечи и повернулся лицом ко мне.

— Я знаю, что тебе придется много времени проводить в одиночестве. Тебе необязательно ездить.

— Но я хочу. По крайней мере, я должна увидеть, что это такое, не так ли? Возможно, мне понравится иметь столько времени для изучения незнакомого города, — предложила я, не зная, кого пыталась убедить, его или себя.

Напряженное выражение не ушло с его лица.

— Может быть, надо попросить Маттео, чтобы он полетел с нами, тогда ты не будешь одна?

Я откинула голову назад в удивлении.

— Нет! Мы не повезем с собой Маттео! Ты с ума сошёл?

— Я только подумал.

— Тогда, перестань об этом думать. Я не хочу, чтобы Маттео следовал за мной по пятам.

Я представила себе, как на это отреагирует местная пресса.

Джек потянулся и взял мою руку в свою.

— Я просто волнуюсь о тебе. Вот и всё.

— Я знаю, но ты должен позволить мне быть большой девочкой и заботиться самой о себе. Знаешь, я прекрасно с этим справлялась раньше, до твоего приезда, — по выражению его лица я поняла, что обидела его. — Я не так выразилась. Я просто имела в виду, что раньше мне не нужна была нянька.

— Раньше тебя не преследовала пресса и фанаты.

— Это правда, — признала я, в животе у меня ёкнуло от этой мысли.

— Я знаю, ты думаешь, что я сумасшедший, Котенок, но я не смогу нормально играть, если буду волноваться о тебе, — Джек опустил голову, и ужасное чувство стыда охватило меня. Я ненавидела быть причиной его боли.

— Я не думаю, что ты сумасшедший, но мне неприятна мысль о том, что я являюсь причиной твоего напряжения.

Его темные глаза метнулись к моему лицу.

— Ты не напрягаешь меня. Я напрягаюсь потому, что не могу расслабиться, когда дело касается тебя. Потому что я чертовски сильно тебя люблю.

Я не знала, что ему ответить. Джек явно дал понять: я была номером один в списке его приоритетов. Я уставилась на него, позволяя моим собственным чувствам заполнить каждую клеточку моего тела. Ощущая переполненность от своих собственных эмоций, я попыталась поднять ему настроение.

— Имеет значение, во сколько я прилечу в пятницу?

Он притянул мою руку к своим губам и поцеловал костяшки пальцев.

— Даже если ты заказала билет на рейс на то же самое время что и мой рейс, я не смогу ехать вместе с тобой в отель. Поэтому не волнуйся о том, чтобы совместить свой перелет с моим.

— Хорошо. Тогда я вылечу сразу после работы.

— Но так ты можешь пропустить игру?

— Не пропущу. У нас сейчас на работе летние пятницы, поэтому мы уходим домой раньше.

— Что ещё за летние пятницы? — усмехнулся Джек.

Я улыбнулась.

— Весь этот причудливый город по выходным уезжает в Хэмптонс. Поэтому по пятницам мы уходим с работы раньше, чтобы местные жители смогли уехать туда.

— Да ладно!

Я засмеялась.

— Я не шучу.

— Ты можешь себе представить, если что-то подобное было бы у нас в Лос-Анджелесе? Как бы это называлось? Малибу-пятницы?

— Пятницы пляжных домиков! — прокричала я.

Джек рассмеялся и наклонил голову набок.

— Ты такая восхитительная. Я очень сильно тебя люблю.

Его слова будто стрелой пронзили мне лёгкие, отчего у меня перехватило дыхание.

— Я тоже люблю тебя.

— Во сколько завтра приедут грузчики?

— В восемь, — я в последний раз оглядела комнату. — Я ведь всё собрала, правда?

Джек покрутил головой во все стороны, осматривая нашу крошечную квартиру.

— Ты всё хорошо сделала, Котенок. Не хуже, чем сделал бы я сам.

— Сам, — мои щеки вспыхнули от его комплимента, и его руки обхватили моё лицо.

— Мы должны покинуть эту квартиру с шумом.

— Что ты имеешь в виду? — я прикусила свою нижнюю губу.

— Думаю, ты знаешь, — Джек оттолкнулся от дивана, прежде чем подхватил меня на руки. — Думаю, у меня в кармане завалялась пара четвертаков. — Его язык скользнул по моим губам, когда он понес меня в нашу крошечную спальню в последний раз.

На следующее утро мы переехали в новую квартиру, и вечером Джек улетел играть в другой город. Но прежде он установил новую кровать, собрал комплект книжных полок, и новый комод. Он пообещал, что сам соберет всю мебель, чтобы я этим не занималась.

Я обожала этого мужчину и то, каким он стал для меня. Для нас.

Наконец-то наступила пятница, и около четырех часов дня я приземлилась в аэропорту Мидуэй в Чикаго. Игра с участием Джека на стадионе Ригли Филд не начнется раньше семи тридцати. Но я знала, что он уже был на поле. До отеля я ехала на такси, как и настаивал Джек. Глядя в окно на заднем сиденье машины, я отмечала различия этого города и Нью-Йорка. Я предполагала, что они будут похожи, но всё оказалось совершенно не так.

В обоих городах было множество высоких зданий, но на этом их схожесть заканчивалась. В Нью-Йорке повсюду лежала грязь, а Чикаго был безупречно чистым, без всякого мусора на улицах. Нью-Йорк постоянно шумел, а Чикаго издавал более мягкий гул.

Я сняла номер в отеле на берегу реки Чикаго, и заказала обслуживание в номер, чтобы убить время до игры. Я смотрела в окно на воду, текущую внизу, и город, который окружал меня. Чикаго имел свой собственный стиль, и я улыбнулась, представив, как я захвачу его вместе со своей камерой. У меня будет много времени для этого завтра.

Когда я приехала на стадион, то почти весь вечер пялилась на вывеску «РИГЛИ ФИЛД, Дом Чикаго Кабс». Это была та часть бейсбола, которая приводила меня в восторг. Я сделала несколько снимков старой красно-белой вывески, в которой мне нравилось абсолютно всё, прежде чем забрала свой билет из кассы. Я прошла по темному проходу, и меня накрыла волна острых ощущений от нового для меня стадиона.

Оказавшись на открытой части стадиона, я стала бродить в поиске своего места и пошла сначала в неправильном направлении, прежде чем поняла свою ошибку. Я задавалась вопросом, будет ли здесь кто-нибудь из стервозных жен. Кроме Трины, я никого не хотела видеть. После трёх отправленных сообщений, я знала, что Трина до сих пор была за границей.

Я шла вдоль ряда зелёных кресел, выискивая свое место. Когда я наконец-то уселась, я огляделась и обнаружила себя окруженной несколькими симпатичными девочками, скорее всего студентками колледжа, но никого знакомого так и не увидела. Я расслабилась, радуясь отсутствию стервозных дамочек. Я даже не представляла, насколько напряженной была в их присутствии, пока не оказалось без их общества.

Не испытывая давления со стороны болельщиков и стервочек, я полностью сосредоточилась на игре Джека. То, как он настраивался на бросок, всегда поражало меня. Он выглядел совершенно другим человеком, когда стоял на кургане из песка, блокировал каждый звук, каждый крик, и на все сто процентов концентрировался на беттере, который стоял на расстоянии восемнадцати метров от него.

И когда он делал бросок, то собирал всё свое хладнокровие воедино и передавал энергию мячу, в отличие от других питчеров, которые рвали и метали, когда соперник обивал их бросок. В игре, в которой твоё душевное состояние может помочь тебе или сломать, Джек умел находить равновесие. Какое бы у него не было настроение вне поля, он никогда не перекладывал его на игру. Джек всегда шёл вперед, не зацикливаясь на прошедшей игре, а концентрируясь на следующей.

Его страсть и уважение к спорту, который он любил, заставляли меня любить его ещё сильнее. Я восхищалась тем, как Джек обращался с мячом. На поле во время подачи он показывал много особенностей своего характера. Он был сосредоточен, решителен, и играл с полной самоотдачей. Как можно не любить его за это?

Когда игра закончилась, я спросила у трех разных охранников, как пройти к раздевалке гостевой команды. Держа свой пропуск в руках, я бродила по подземному помещению, поджидая Джека. Было странно ощущать себя единственным человеком, ожидающим игроков после игры. Когда игроки Mets начали выходить из раздевалки, каждый одаривал меня быстрой улыбкой, перед своим уходом. Я спрашивала себя, а знали ли они вообще, кем я была. Джек не знакомил меня с другими игроками команды, и я не проводила время с ними в обществе.

Из раздевалки вышел парень Трины Кайл, и я улыбнулась ему.

— Привет, Кэсс. Джек уже идет, — сказал он, прежде чем быстро обнял меня.

— Спасибо. Скажи Трине, что я скучаю по ней.

Он засмеялся.

— Уверен в этом. Увидимся позже. — Он махнул мне рукой и направился по коридору, пока не скрылся из поля моего зрения.

Джек вышел через мгновенье, его волосы были всё ещё влажными после душа. Я обхватила его руками за шею и прижала к себе.

— Отличная игра, малыш.

— Спасибо, — прошептал он, прежде чем поцеловал меня.

Мы вместе вышли на улицу, где команда усаживалась в автобус.

— Извини, но тебе придется взять такси, чтобы добраться до отеля.

— Всё в порядке.

— Нет не в порядке. Я должен ехать с тобой вместо того, чтобы отправлять одну на такси в одиннадцать часов в пятницу вечером.

— Всё будет хорошо. Не волнуйся, — я старалась успокоить Джека, но чувствовала, что ему было некомфортно.

— Я постою с тобой, пока ты не поймаешь такси, — он взял меня за руку и повел в сторону оживленной улицы.

— Ты не должен делать этого, Джек. Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

— Половина команды ещё в раздевалке. Всё в порядке.

Поймать такси оказалось труднее, чем я ожидала. Был вечер пятницы, и большая часть машин, проезжающих мимо нас, была уже занята пассажирами. Я начала волноваться, что Джек не оставит меня одну, когда к нам наконец-то подъехало пустое такси.

— Спасибо, малыш, — я потянулась вперед, чтобы поцеловать его, прежде чем забралась внутрь.

— Увидимся в отеле, — сказал он и захлопнул дверцу машины.

К отелю я приехала раньше, чем автобус команды, поэтому я зашла в просторный холл и стала ждать. Я чуть было не направилась в бар, когда в моем мозгу всплыло предупреждение Джека.

Не смотри в ту сторону, Кэсс. Джек же сказал тебе, даже не смотреть в ту сторону.

Но команды еще здесь не было. Что я могла там такого увидеть?

Я мысленно спорила сама с собой, прежде чем решилась и заглянула в бар. Я отметила трёх девушек-студенток, который сидели рядом со мной во время игры. Одна из девушек махнула рукой в мою сторону, словно узнала меня, я быстро отвела глаза.

Вот черт. Эти девицы сидели на трибуне в секции, предназначенной для членов семьи и друзей игроков.

Когда игроки команды стали появляться в холле отеля, они сопровождали своё появление невообразимым шумом. Я смотрела на здоровенных мужиков, выискивая Джека. Мимо меня прошел муж Кимбер, даже не бросив взгляда в мою сторону, и я увидела, как он направился в бар.

Да быть того не может!!!

Перед моими глазами развернулась сцена сродни автомобильной катастрофе. Я не могла отвести взгляд, даже если бы и захотела. Он вальяжной походкой направился в бар, когда одна из этих блондинистых девчонок спрыгнула со стула прямо ему в объятия. Она хихикала, когда он схватил её за задницу, и пару раз шлепнул по ней, явно доставляя девушке удовольствие. Она обхватила ногами вокруг его талии и стала покрывать поцелуями лживое лицо этого ублюдка. В бар вошли еще два члена команды, как я знала, оба были женаты, и подобная сцена повторилась. Мне захотелось блевануть от увиденного.

Моя челюсть отвисла, когда все чувства испытанные мной после измены Джека, разом ударили мне в кровь. Мой желудок скрутило, угрожая вывернуть его содержимое на блестящие плитки пола.

Вдруг передо мной возник Джек. Он мрачно посмотрел на меня.

— Я же сказал тебе, не заходить в бар, Котенок. Я же говорил тебе.

— Твою мать, — я покачала головой, всё ещё шокированная от такого открытого проявления неверности и от своих собственных ужасных воспоминаний.

Джек схватил меня за руку и потащил в сторону лифта.

— Вот почему я сказал тебе никаких баров. И вот почему нас поселили на другом этаже. Чтобы ты не видела всего этого дерьма. Пошли.

Я спотыкалась, стараясь идти в одном ритме с Джеком, который отчаянно желал поскорее увести меня подальше от этого места.

— Не могу поверить, что они ведут себя подобным образом на публике. Разве они не волнуются, что их могут застукать?

Джек посмотрел на меня.

— Не здесь.

— А?

Губы Джека были сжаты в жесткую линию.

— Не будем говорить об этом здесь. Подожди, пока мы не доберемся до нашего номера.

— Ох, — выдохнула я.

Выйдя из лифта, мы направились по длинному коридору к нашему номеру. Я водила рукой по обоям, пока Джек прижимал карту-ключ к специальной ячейке. Раздался щелчок и Джек толкнул дверь, придерживая её, чтобы я прошла первой, прежде чем зашел в номер сам и опустился на кровать.

— Они не боятся, что их застукают, потому что все и так уже знают.

— Ты хочешь сказать мне, что эта сука Кимбер знает, что её муж есть не что иное, как изменяющий ей кусок дерьма? — спросила я. В моем тоне явно слышалось неверие.

Он вздохнул.

— Ну, может не в таких определениях, но да.

— То есть она знает, что он изменяет ей, и что? Ей на это просто плевать?

Я не могла понять, как кого-то в здравом уме не волновала измена. Что тогда за отношения были между ними?

— Я не знаю точно, что она знает, но я знаю, что она подозревает это.

— Разве ей не хочется выяснить всё наверняка?

— Возможно, ей просто не хочется знать ответ на этот вопрос. Реальность такова, что многие из этих парней изменяют своим жёнам, Котенок. Это, на самом деле хреново, но это правда. И да, обычно жёны знают об этом, но предпочитают притворяться, что ничего не случилось.

— То есть они не признают факт измены? — я покачала головой, пытаясь понять всё сказанное. Я подумала о Кимбер и её команде стервозных жён, и почувствовала жалость к ним.

— Ну да, или притворяются, что ничего не случилось, потому что им нравится их жизнь.

Я покачала головой, отказываясь поверить в это безумство.

— Не верю. Неужели все материальные блага, что они имеют, намного важнее, чем уважение, хорошее отношение к себе и истинная любовь?

— Думаю, что на самом деле легко привыкнуть к такому образу жизни. И они не хотят с ним расставаться. — Джек взъерошил свои темные волосы, прежде чем прижал голову к стене.

Такой стиль жизни был чужд мне. Я задавалась вопросом, что заставляло человека убеждать себя в том, что можно пойти на такой компромисс. Кому нужно самоуважение, если на твоем пальце сияет огромный бриллиант, и ты носишь дорогую одежду?

— Ну, а как Вам такой стиль жизни, мистер Картер? Потому что вся эта фигня не сработает со мной.

Мой взор заволокло туманом, сердце заныло от понимания, что он уже поступал так со мной. Он обманул, и я знала об этом, но в итоге смирилась и приняла его обратно с распростертыми объятиями. Всё это уже было со мной.

— Котенок, я никогда не поступлю с тобой так, как они поступают со своими женами. Думаю, что они самые настоящие мудаки. Особенно парни, у которых есть дети, — Джек хлопнут по кровати. — Иди сюда.

Я опустилась на кровать и легла рядом с ним, когда он обнял меня за плечи.

— Я знаю, что ты не такая как их жены. И мне не понравится, если ты станешь такой. Я знаю, что ты оставишь меня навсегда, если я не смогу… — он остановился, — … я не хочу снова потерять тебя.