Коммуникация – стандартный инструмент психотерапевта. Для того чтобы понять другого человека, нужно прежде всего понять, как он общается, вербально и невербально. Мой личный интерес к рынкам пробудился тогда, когда я понял, что акции и фьючерсы генерируют потоки коммуникации, мало чем отличающейся от коммуникации с клиентами. Я нашел, что рынки, как и люди, часто говорят одно, а подразумевают другое, создавая тем самым сложные и изысканные модели коммуникации.

В этой главе мы узнаем, как следует понимать людей и рынки и как психотерапевты и трейдеры могут развить в себе чувствительность к нюансам коммуникации. Особое внимание обратим на исследования в области когнитивной неврологии, которая утверждает, что мы обрабатываем гораздо больше информации, чем осознаем. А далее обсудим простой, но значимый факт: мы знаем намного больше, чем предполагаем, и это даст нам важный ключ к нашему развитию в качестве трейдеров.

 

Коммуникации и метаКоммуникации

Предметом продолжительных споров в психологии является различие между коммуникацией и метакоммуникацией. Коммуникацией называют то, что люди произносят вслух, – то, что они хотят сказать. Метакоммуникацией называют язык тела, который сопровождает коммуникацию, – как люди произносят слова. Метакоммуникация влияет на то, что будет услышано.

Многие ссоры возникают из несоответствия между коммуникациями и метакоммуникациями человека. Например, женщина может заявить мужу: «Почему ты не проводишь время со мной?» Если читать одни только слова, вопрос выглядит вполне невинно. Но когда слова сопровождаются раздраженным тоном, скрещенными на груди руками и громогласным голосом, слышится совсем другое: это выговор.

Муж, конечно, обращает внимание на метакоммуникации (действия говорят громче слов) и поспешно отступает или пытается защищаться. В любом случае женщина чувствует, что муж не услышал ее проблемы, что он не заботится о ней.

Классический инцидент произошел однажды на сеансе консультирования семейной пары, который я проводил для преуспевающего предпринимателя и его недовольной жены. В какой-то момент она с надрывом выкрикнула: «Ты никогда не говоришь, что любишь меня». Закатив глаза, он произнес: «Хорошо, я люблю тебя». Жену, конечно, это не удовлетворило. Метакоммуникация – закаченные глаза – прозвучала громче, чем содержание коммуникации.

Когда говорят, что у человека хорошие навыки общения, это обычно означает, что он хорошо умеет читать метакоммуникации других людей. Метакоммуникации, как правило, принимают форму жестикуляции, тона и оттенков речи и т. п. Зануда говорит непрерывно, не замечая, что слушатели ерзают на месте и бросают на него косые взгляды. Более опытный в общении человек увидит в этом признаки того, что слушатели устали от беседы; аналогичным образом – внимательные взгляды, копирование тона и позы оратора показывают, что слушатели внимают оратору. Опытный оратор обращает внимание на такие сигналы и непрерывно корректирует свою речь, переходя на темы, которые вызывают благоприятный невербальный ответ, и стараясь не задерживаться на тех, которые рассеивают внимание слушателей.

Процесс слежения за сигналами и непрерывного корректирования должен быть знаком трейдерам. Опытные в общении люди не могут предвидеть пристрастия своих собеседников. Но они могут следить за метакоммуникациямии, которые раскрывают пристрастия слушателей, и за происходящими с течением времени изменениями в этих предпочтениях. Гибкость, а не умение гадать на кофейной гуще отличает как квалифицированного коммуникатора, так и успешного трейдера.

Эти рассуждения приводят к важным выводам. Рынки, как и люди, участвуют в обмене коммуникациями и метакоммуникациями. Коммуникации рынка представляют его движения в течение периода времени: вверх на 10 % за три недели, вниз на пять пунктов за прошлый час и т. д. Метакоммуникации рынка описывают, как он совершает эти движения – постепенно или внезапно, на больших или малых объеме и волатильности, с участием большинства акций или без их участия и т. д. То, что мы называем техническим анализом, по преимуществу представляет собой попытки прочитать метакоммуникации рынка.

Представьте себе два похожих пятиминутных барных графика. На первом изображен рынок, выросший в течение дня от точки А до точки В. Его рост был равномерным и трендовым. Второй график также показывает рынок, который в течение дня вырос от точки А до точки В. Но этот рост был неровным: периоды покупки перемежались всплесками продажи. Коммуникации рынка идентичны, но метакоммуникации совершенно разные.

Рынок на первом графике относительно эффективен: расстояние, пройденное им за весь день, близко по величине к сумме расстояний, пройденных во время каждого пятиминутного отрезка. Второй рынок неэффективен: период за периодом он проходил значительные расстояния лишь для того, чтобы оказаться в одной и той же точке. Такая неэффективность представляет собой важную метакоммуникацию рынка. Она означает, что главный тренд сталкивается с существенным противодействием. Снижение эффективности – отношение расстояния, пройденного за пределами данного отрезка времени, к расстоянию, пройденному в рамках этого отрезка, – очень часто предшествует изменению тренда. Рынки, как реки и люди, начинают жизнь резко и мчатся напрямик, а в конце текут плавно по излучинам.

То же явление можно наблюдать в психотерапии. Изменения в эффективности предшествуют важным изменениям в мыслях, чувствах и поведении. Такие изменения принадлежат к важнейшим метакоммуникациям. Задолго до того, как депрессия доводит человека до мыслей о самоубийстве, появляются едва заметные признаки неэффективности: он не может наслаждаться тем, что раньше приносило удовольствие; не может справляться со стрессом, с которым справлялся ранее; проблемы, за которые он раньше энергично брался, теперь становятся неподъемными. Когда люди, страдающие от депрессии и суицидальных наклонностей, перестают реагировать на положительные стимулы обычным для них образом, они демонстрируют потенциальный опережающий индикатор суицидальности. Отсутствие позитива часто предшествует появлению негатива в будущем.

Аналогичным образом, если вы подумаете о рынке как о фабрике – системе производства с входящими (сырье) и исходящими (готовая продукция) потоками, – вы сможете задать разумные вопросы о соотношении сырья и продукции. Для рынков, как и для людей, это важнейшие метакоммуникации. Предположим, на определенном уровне понижения/повышения цен акций рынок начнет расти. Затем внезапно происходит изменение. Положительное значение понижения/повышения больше не приводит к росту цены. График выравнивается, несмотря на силу индикатора. Фабрика под названием «рынок» перестала быть эффективной; теперь для выпуска того же количества продукции требуется больше сырья. Для рынка это, как и для погруженного в депрессию клиента, – потенциальный опережающий индикатор неприятностей.

И наоборот, рынок может в течение многих дней снижаться, отскочить, а затем войти в новую волну распродажи – по данным индикатора TICK Нью-Йоркской фондовой биржи (NYSE). Но распродажа эта может не привести большинство акций к новым минимумам. Рынок теряет эффективность своего нисходящего движения. Эта едва различимая, но очень важная метакоммуникация предшествует множеству повышений, в том числе на внутридневной основе.

Опытные аналитики проводят много времени, погрузившись в изучение рынков, на которых они в состоянии различать незначительные изменения моментума, ускорения и волатильности, предшествующие трендам. Это больше всего относится к биржевым трейдерам, которые за считаные секунды скальпируют небольшие движения. Когда сделки длятся настолько кратко, нет никакой возможности проводить сложный статистический анализ. Вместо этого трейдеры настраиваются исключительно на мельчайшие метакоммуникации биржи: активность торгов, отливы и приливы объема торгов в «ямах» (торговля «лицом к лицу» в определенном месте биржевого зала), быстрые изменения спроса и предложения, модели поведения крупных и мелких игроков. Неудивительно, что многие биржевые трейдеры, выбравшись из «ямы», первое время испытывают проблемы с торговлей. Лишенные своей базы данных – тех метакоммуникаций, которые направляли их внутреннее чувство ритма и моментума рынка, – они временно остаются «без руля и без ветрил».

 

Метакоммуникации в трейдинге

Я слишком хорошо знаком с опытом торговли без руля. Когда я только начинал анализировать рынки, то относился ко всем повышениям и понижениям одинаково. Если рынок вырастал на 5 % за 20 дней, я искал в своей базе данных все случаи, когда рынок совершал подобное движение. Затем смотрел, что случилось дальше в каждом из тех случаев, надеясь выделить какой-то закономерный стереотип.

Замечательный по количественному охвату, мой подход был подобен участию в беседе с закрытыми глазами. Он позволял мне видеть коммуникации рынка, упуская метакоммуникации. Это делало меня неумелым в общении – и не очень успешным – трейдером.

Легче всего мои проблемы можно описать с помощью аналогии. Среди романов, которые я наблюдаю у моих студентов, бесспорно, наименее успешными являются те, которые начинаются в Интернете. Как правило, стороны знакомятся в чате или на сайте знакомств. Они начинают частый обмен коммуникациями, нередко рассказывая друг другу самые интимные подробности своей жизни. Радуясь перспективе встречи с кем-то, кто действительно проявляет по отношению к ним интерес и заботу, они устраивают личную встречу.

И тут все разваливается.

Общение в онлайне удаляет из контакта большинство элементов метакоммуникации. Когда вы общаетесь в чате, вы не можете заметить, что голос собеседника звучит подавленно, вид у него взъерошенный, а глаза бегают. Человек, о котором вы мечтали в Интернете, оказывается совершенно не похож на человека, с которым вы встречаетесь лицом к лицу. Большая часть того, что люди воспринимают как харизму личности, формируется в результате взаимных ответов на метакоммуникации.

Трейдинг без оценки метакоммуникаций имеет примерно такие же шансы на успех, как знакомство через Интернет. Одинаково важно и что делает рынок, и как он это делает. Рынки похожи на людей: они сообщают об изменениях в своем эмоциональном состоянии с помощью изменений в метакоммуникации. Я называю эти едва заметные изменения «переключением передач».

Если вы когда-нибудь водили автомобиль с ручной коробкой передач, значит, знакомы с работой механизма переключения. На высокой передаче автомобиль при определенном количестве оборотов двигателя в минуту может достигнуть большой скорости, скажем, 140 миль в час, прежде чем тахометр доберется до красной черты. На более низкой передаче автомобиль достигает красной черты задолго до этой максимальной скорости: большие обороты дают меньшую скорость, но большее ускорение. Если вам нужно быстро влиться в движение, пониженная передача обеспечит максимальный крутящий момент, устремив вас в транспортный поток. Если же быстро едете по шоссе, то лучше всего будет работать высокая передача.

Умелый водитель знает, когда, в зависимости от дорожных условий, переходить на повышенную, а когда на пониженную передачу. Вождение автомобиля – активный процесс, включающий непрерывные поправки в зависимости от поворотов дороги, характера дорожного движения, состояния дорожного покрытия и т. д.

В ходе своих бесед люди также переключают передачи. Это выражается в изменениях громкости, скорости и интонации речи. Другие переключения передач проявляются в мимике и жестах, например когда человек в ответ на новую тему разговора меняет свою позу. Наблюдая за метакоммуникациями двух человек, ведущих беседу, часто можно определить, насколько тесен их контакт. Связь между людьми очевидна, когда собеседники повторяют метакоммуникации друг друга. В результате получается изящный балет, в котором движения глаз, интонации голоса и позы тела координируются так, как никогда не повторить сознательным усилием.

И наоборот, можно понять, что беседа идет вяло, если стороны переключают передачи в разное время и по-разному. Результат примерно такой же, как на дороге, где одни водители разгоняются, а другие замедляются. В такой ситуации вполне вероятны столкновения.

Пожалуй, главной особенностью психотерапии является высокая зависимость результата от взаимопонимания, развивающегося между врачом и клиентом. Психотерапевты вряд ли станут пользоваться влиянием и доверием, если клиенты не будут доверять им. Следовательно, первая задача психотерапевта – или любого другого человека, подвизающегося в области, где результаты зависят от качества отношений, будь то флирт, продажи или медицина, – установить крепкие связи. В психотерапии, как во флирте или в продажах, результаты достигаются намного быстрее, когда хорошие взаимоотношения присутствуют с самого начала.

Как и в случае с Мэри, я неизменно начинаю работу с новым клиентом с беседы на общие темы и присматриваюсь к последующим метакоммуникациям. Особенно люблю вводить в первые минуты сеансов элемент юмора или пустой болтовни. Ответы всегда информативны, они указывают, могут ли люди достаточно абстрагироваться от своих проблем, чтобы пошутить. Если клиент отвечает на мой вопрос «как ваши дела?», а затем интересуется, как дела у меня, если он может болтать о спорте, погоде или последней университетской сплетне, – это верный признак, что он не перегружен своими проблемами.

Я использую подобные межличностные индикаторы так же, как трейдер использует индикаторы рынка. Когда люди не реагируют на ситуацию «нормально», это признак того, что назревает нечто ненормальное. Аналогичным образом, когда рынки не реагируют нормально на снижение процентной ставки или на хорошую финансовую отчетность, это является метакоммуникацией, достойной внимания. Значит, рынок не переключает передачи, когда это от него ожидается. Значит, где-то недалеко впереди на трассе нас может ждать беда.

Несбывшиеся ожидания – одна из самых важных метакоммуникаций, которые может дать вам рынок. Когда рынок не делает того, чего от него ожидают, весьма вероятно, что где-то поблизости скрывается прибыльная возможность. Именно поэтому мои первые попытки понять текущие периоды, исследуя все подобные им периоды в прошлом, оказывались неудачными. Самым главным для правильного прогноза является контекст движения: произошло ли оно после благоприятной экономической новости или повышения процентной ставки, было ли достигнуто на низкой волатильности и широте, закончилось ли быстро в начале периода или распределилось равномерно. То, что трейдеры видят на мониторе, является беседой рынка с ними. Подобно психологам, трейдеры должны внимательно следить за тоном и темпом коммуникаций, а не только воспринимать их буквально.

Вот простой пример такой внимательности. В течение двух-трех дней подряд рынок резко идет вниз, и большинство акций опускается к многодневным минимумам. На следующий день он открывается с дальнейшим понижением, возможно благодаря комментариям экспертов, зациклившихся на его очевидной слабости. Этим утром, однако, снижение немного отличается от нескольких прошлых дней. NYSE Composite TICK – сравнительная сумма количества акций с восходящими тиками и акций с нисходящими тиками в каждый данный момент – намного больше его предшествующих минимумов. Один или более отраслевых индексов могут даже сопротивляться утреннему снижению, позволяя предположить наличие силовых зон на рынке.

Многие трейдеры не умеют читать метакоммуникации. Будучи людьми, они обречены искать закономерности – смысловые признаки – в том, что воспринимают. Когда нечто случается два-три раза подряд, трейдеры склонны видеть в этом значимую модель. Когда видят снижение рынка в течение нескольких дней, их нормальной человеческой реакцией будет ожидать продолжения.

В таких случаях я обычно стараюсь увидеть, как трейдеры реагируют на рынок, воспринимая это как полезный элемент языка тела. С этой целью (один из моих любимых подходов) начинаю отслеживать в сделке за сделкой поведение какого-нибудь биржевого фонда (ETF), например SPY или QQQ. Конкретно ищу соотношение количества небольших сделок (100 или 200 акций) и очень крупных сделок. Очень часто именно мелкие, менее искушенные трейдеры не в состоянии понять язык рынка. Если доля маленьких сделок во время утреннего снижения подскакивает, даже когда очевидны сильные зоны, то мелких трейдеров, как правило, можно игнорировать. Они не видят метакоммуникации рынка.

Как говорилось ранее, я также нашел, что при чтении метакоммуникаций рынка полезен внутридневной объем контрактов Standard & Poor’s (S&P) и Nasdaq E-Mini. Исследование значений минутного объема в контексте поведения рынка говорит, что значительная часть мелких трейдеров E-Mini работают на прорывах, выходя на рынок на новых максимумах и минимумах. Когда возникает суета при входе или выходе на слабом прорыве, в котором не участвует значительное количество секторов и акций, такой прорыв часто оказывается ложным, представляя собой выгодную возможность сыграть против толпы. Ваша позиция выиграет, когда толпе придется закрывать свои позиции.

Когда рынок после открытия вниз разворачивается и движется на положительную территорию или когда он разворачивается после, казалось бы, начавшегося прорыва, его поведение противоречит психологическим ожиданиям трейдеров. Они рассчитывают легко спуститься вниз на пятой передаче, а рынок внезапно включает пониженную передачу и начинает двигаться на север. На некоторое время их координация с рынком нарушается так же, как это бывает у меня с клиентом, который не может отвечать на мои шутки.

Хорошие трейдеры, как и хорошие психологи, знают, что делать в таких обстоятельствах. Они не снимают руку с рычага коробки передач и могут мгновенно переключаться. Некоторые из лучших сделок происходят как раз тогда, когда рынок нарушает логические или психологические ожидания. Собственные эмоциональные реакции трейдера на такие резкие движения могут давать замечательные подсказки насчет того, какие передачи пора включать.

Большинству сверхкраткосрочных трейдеров не хватает времени, чтобы заниматься длительными математическими исследованиями рынка. Поэтому они полагаются на более доступные инструменты, такие как модели графиков. Модели отражают ожидания трейдеров и поэтому становятся полезным инструментом для торговли против ожиданий, когда они не оправдываются.

В то время как средний трейдер концентрируется на коммуникации – модели графика или сигнале осциллятора, метакоммуникации могут указывать совсем в другом направлении. Хорошим примером может служить область одинаковых цен, образующаяся после солидного роста рынка. Боковое движение прерывает рост, отражаемый на графиках, и поэтому естественно выглядит как формирующаяся вершина. Трейдер со склонностью к техническому анализу может даже проследить объем в этой плоской области и заключить, что вскоре начнется снижение, потому что из рук в руки переходит все меньшее число акций.

Однако в своем анализе трейдер не воспринял язык рыночного тела, не оценил, как корректируется рынок во время этого относительно плоского периода. Здесь может быть полезно отслеживать корзину акций, наблюдая, как образуются новые краткосрочные максимумы и минимумы. Для хорошего чтения метакоммуникаций в своей собственной торговле я использую уже упомянутую корзину из 40 акций (30 выпусков Dow и 10 выпусков из секторов высоких технологий, финансов, транспорта и других, повторяющих поведение S&P 500). Постоянно слежу за количеством новых максимумов и минимумов, достигнутых на 30-минутном, 2-часовом и 10-часовом графиках (10 часов соответствуют примерно полутора дням торгов). Долгосрочные позиционные трейдеры могут использовать для подсчета новых максимумов и минимумов более длительные таймфреймы, такие как 20-дневный период. В торговле на консолидирующемся рынке важно уметь видеть изменения, происходящие в образовании новых максимумов и минимумов в течение периода консолидации.

Вот что интересно. Зона, кажущаяся растущей вершиной, может предстать в совершенно другом свете, будучи рассмотренной под метакоммуникационным микроскопом. С каждым падением в плоской зоне все меньше акций достигает новых минимумов. Отрицательные значения TICK во время периодов продажи исчезают на более высоких уровнях. Волатильность начинает смещаться немного вверх. Затем – бах! Рынок прорывается из плоской области вверх. На прорыве волатильности короткие позиции принудительно закрываются, подливая масла в огонь восходящего движения.

Позднее обманувшиеся трейдеры посмотрят на график и увидят, как восходящий тренд вырастает из области консолидации. Они покачают головами и спросят себя, как же можно было пропустить такое «очевидное» движение. Они могут устремиться на поиски новых моделей графиков и свежих советов, стремясь исправить свои ошибки. Но это – все равно что переставлять шезлонги на палубе «Титаника». Повторное изучение коммуникаций не поможет, если проблема скрывается в метакоммуникациях.

 

Телесные коммуникакции у трейдеров

У трейдеров есть свой язык тела, за которым может быть очень полезно следить. Трейдеры постоянно общаются, даже когда они не разговаривают. Выражение лица, позы и жесты передают внешнему миру их эмоциональное состояние. К сожалению, большинство трейдеров не обращают внимания на свои тела и, следовательно, не знают о существовании этих в высшей степени ценных источников информации.

Психиатр Вильгельм Райх первым предложил идею, что эмоциональная защита людей является по существу физическим явлением. Люди напрягают мускулы и фиксируют тела в неловких положениях, чтобы сдержать неприятные эмоции или импульсы. Если, например, меня особенно пугает мой гнев по отношению к моим детям (потому что он противоречит моему имиджу любящего отца), то я могу испытывать очень сильное напряжение в момент конфликта. Напрягу мышцы лба и со всей силой попытаюсь прогнать злые мысли, неприемлемые ни для одного хорошего отца. Позднее непонятно отчего пожалуюсь жене на головную боль и утомление, совершенно не ведая о внутренней эмоциональной битве, которую мне довелось пережить.

В психотерапии были разработаны различные подходы с целью использовать изменения в физическом состоянии людей для запуска механизмов переделки их проблемных моделей. Возьмем, к примеру, биоэнергетику: человек может без какой-либо очевидной причины почувствовать грусть. Тогда, если он расслабит мышцы и раскинет руки и ноги, может внезапно получить доступ к новой информации. И тут вспомнит, что сегодня годовщина важной утраты…

Метакоммуникации тела чрезвычайно важны, потому что тело часто знает то, чего не знает ум. Или, точнее, вы воспринимаете мир невербально прежде, чем выразите это восприятие словами. Научившись читать язык собственного тела, научитесь и разбираться в том, что происходит в уме № 2.

На память приходит пример из педагогики. Когда мой сын Макрэй был еще дошкольником, у него случались периоды фрустрации, когда он раздражал взрослых и даже мог на них накричать. Наказания в виде ограничений, казалось, только ухудшали проблему. Он просто больше злился и совсем переставал слушаться. Озабоченность его воспитательницы из детского сада нарастала, поскольку она не знала, как с ним общаться в такие периоды.

Меня эти эмоциональные неприятности опустошали и нервировали. После долгого дня консультаций у меня оставалось немного эмоциональных запасов на то, чтобы оставаться чутким и внимательным. Я действительно чувствовал, как напрягаюсь, когда входил в дом, ожидая худшего. При этом, однако, понимал, что просто излить свой гнев будет непроизводительно. Как и мои клиенты, как все люди, я чувствовал себя беспомощным и сначала пытался скрыть свое недовольство.

Однажды вечером Макрэй играл в детской комнате в подвале нашего дома и сломал игрушку. Он тут же начал кричать и отказался подняться наверх к ужину. Я позвал его раз… еще раз… третий… Я слышал, как мой голос звучит все громче и громче. Ситуация становилась все более напряженной для нас обоих.

Затем я посмотрел вниз.

Моя правая кисть была странным образом напряжена и как-то скрючена. Будто я пытался сжать ее в кулак, но остановился на полпути. Вспоминая этот случай, я подозреваю, что именно так и произошло. Я был сердит на Макрэя и хотел наброситься на него, но не мог позволить себе это сделать.

Ощущая неловкость, я посмотрел на свою застывшую скрюченную руку и глубоко вздохнул, отстраняясь от ситуации. Странная мысль пришла мне в голову – рука походила на паука.

Я отвел глаза от руки, посмотрел на Макрэя и вдруг увидел его как бы в другом свете. Он уже не казался таким сердитым, а выглядел грустным. Я почувствовал, что попытка давить на проблему лишь усилит его дурное настроение, поэтому просто подошел к нему. Приближаясь, я понимал, что сын ждет от меня выговора или угроз, если откажется идти наверх. Возможно, ожидал, что его отшлепают.

Я наклонился, поднял его и посмотрел ему прямо в глаза. Усадил его на диван и объяснил, что сейчас на него нападут «злые пауки», которые нещадно щекочут мальчиков. Показал на свою скрюченную руку и объяснил, что пауки очень быстрые и их трудно поймать. И добавил, что пауков можно победить только поцелуями; удары лишь увеличивают их силу, а вот поцелуи превращают их в «добрых пауков».

Глаза Макрэя загорелись, когда «пауки» поползли к нему. Сначала некоторым удалось его пощекотать, но сын сумел поймать одного. После поцелуя «паук» перестал щекотать и вместо этого начал нежно поглаживать Макрэя по лицу. Другие «пауки» были намного быстрее, и потребовалось немало времени, чтобы поймать и поцеловать их всех. К сожалению, еда наша за это время совсем остыла. Зато внимание Макрэя полностью переключилось на новую игру. В игре, построенной на любви, энергия раздражения вышла наружу, истерика превратилась в поцелуи, ласки и улыбки, а сломанная игрушка забылась.

Что касается меня, то, обратив внимание на свое тело, я узнал кое-что о своем эмоциональном состоянии. Это, в свою очередь, активизировало моего «внутреннего наблюдателя» и позволило мне перенаправить свой гнев. Но самое важное, в моей скрюченной руке оказалась скрыта ценная информация, сформировавшая основу для творческого и конструктивного реагирования на возникшую ситуацию. Игра в «злых пауков» не была сознательно продуманной стратегией. Мое тело дало вдохновение для игры даже раньше, чем я придумал ей название. Мое тело создало полезный модулирующий аккорд, позволивший превратить наполовину сжатый кулак в паука.

Подозреваю, что большинство людей могут вспомнить случаи, когда их тела знали что-то прежде, чем люди воспринимали это знание сознательно. Как правило, такие эпизоды списывают на интуицию и забывают о них. Люди не в состоянии понять, что их тела работают под управлением ума, но не того ума, с которым они сознательно связывают свою личность. Этот невербальный, ориентированный на действие, основанный на эмоциях ум может быть кладезем полезной информации, если только человек возьмет на себя труд следить за своими (мета)коммуникациями.

Я неоднократно обнаруживал ценность физической коммуникации в трейдинге. Так, несколько месяцев назад открыл обычную короткую сделку, когда показалось, что восходящий моментум выдохся. Я торговал по одной из моих любимых моделей, где внутридневные совокупные значения восходящих и нисходящих тиков промышленного индекса Доу-Джонса (TIKI) сравниваются с ценой и NYSE TICK. Поскольку акции Dow активно торгуются финансовыми учреждениями, они весьма отзывчивы на программную торговлю. Сравнение TIKI с изменениями TICK и ценами индекса S&P позволяет быстро определить степень, до которой институциональная торговля в состоянии переместить рынок. Если институциональная торговля в каком-то направлении велика, но общий рынок не совершает соизмеримого движения, можно заработать на этой метакоммуникации рынка, сыграв против движения.

В данном конкретном случае я открыл короткую сделку, поскольку повышение TIKI в течение двух часов не сопровождалось сильным ростом цены или TICK. Такая сделка обычно работает по крайней мере в течение внутридневного движения против тренда. Я исследовал эту модель и торговал по ней достаточно долго, чтобы чувствовать себя комфортно.

Однако после размещения сделки я испытывал сильное беспокойство. Следил за каждым новым тиком как ястреб, беспокоясь о судьбе позиции. Кроме того, через несколько минут внезапно почувствовал головную боль. Я сгорбился в кресле, приблизившись к экрану. Глаза устали, а мышцы отяжелели.

И тут я как будто пробудился. Встряхнул головой и спросил себя вслух: «Что ты делаешь?» Я никогда не отслеживаю сделки столь одержимо, особенно такие маленькие, как эта. Но тут понял, однако, что телу моему эта сделка не нравится, хотя сам я, казалось, был уверен в обратном. И хотя твердил себе, что шансы на успех сделки велики, мое тело уже готовилось к опасности.

Вняв телесному дискомфорту, я взглянул на графики в новом свете, сравнивая одноминутный таймфрейм с более протяженной многодневной картиной. И тогда меня поразило то, что сделка развивалась совсем не так, как должна бы. Рынок отступил от максимумов, но не приближался к уровню поддержки, который я выбрал в качестве цели. Хуже того, все выглядело так, будто нужное сопротивление должно находиться намного выше. Я ошибся, настолько увлекшись краткосрочным графиком, что упустил общую картину. Рынок действительно находился на относительном максимуме, но это была лишь промежуточная станция на пути к более высоким уровням.

Я быстро закрыл сделку, превратив потенциальный проигрыш в полезный урок.

Клянусь, я понятия не имел, что сделка была тухлая. Но тело мое почему-то об этом знало.

 

Подсознательный разум

Метакоммуникация тела кажется концепцией довольно мистической, однако она опирается на обширные исследования в области когнитивной неврологии. Люди действительно знают много такого, о чем не знают их умы.

В своей провокационной книге «Иллюзия пользователя» (The User Illusion) Тор Норретрандерс приводит простой пример. Предположим, что вы стоите с битой на бейсбольном поле и мяч неожиданно летит вам прямо в голову. Чтобы избежать удара, вы мгновенно падаете на землю. Мяч, двигающийся со скоростью до 90 миль в час, приближается к вам слишком быстро, чтобы вы могли осознать происходящее и выработать соответствующую стратегию. Фактически вы сначала падаете на землю, а затем понимаете, что в вас почти попали. Сознательная, отчетливая мысль следует и за пониманием, и за действием.

Норретрандерс объясняет, что это происходит не без причины. Сознание работает слишком медленно, чтобы успевать эффективно обрабатывать информацию в таких опасных ситуациях. Связывая моторные каналы с более быстрым процессором ума, природа наделяет нас высокоадаптивной способностью преодолевать медленное сознательное мышление и действовать, чтобы уцелеть.

Исследование Бенджамина Либета ярко демонстрирует относительную скорость процессоров человеческого мозга. Либет предлагал своим подопытным сгибать палец или двигать рукой в любое время по их выбору. Все подопытные были подключены к прибору для измерения электрической активности в руке – он должен был определять связь между сознательным намерением людей и их моторной деятельностью. Либет обнаружил, к собственному удивлению, что электрический потенциал готовности в руке запускается за немногим более половины секунды до того, как человек сознательно выполняет движение пальцем или рукой.

Для тех, кого приучили к идее, что они сами являются воплощением своего сознательного мышления, исследование Либета непостижимо. Он нашел, что тело начинает движение прежде, чем человек сознательно сформулирует намерение переместиться. Ум не определяет движение тела. Он сообщает о том, что уже началось, на долю секунды ранее. Выполнению каждого сознательного добровольного действия, делает вывод Либет, предшествует подсознательная обработка информации в мозге.

Норретрандерс именует сознательное мышление «иллюзией пользователя», поскольку оно создает иллюзию, что именно оно управляет поведением человека, в то время как обычно дело обстоит не так. Термин «иллюзия пользователя» взят из компьютерного мира. Непосвященному кажется, что компьютером управляет интерфейс пользователя, такой как Microsoft Windows, тогда как фактически работа компьютера выполняется на уровне ниже интерфейса, в двоичном мире машинного кода.

Если ваше сознательное мышление только сообщает о ваших действиях, а не просто инициирует их, возникает неудобный вопрос. Насколько точны сообщения вашего сознательного восприятия? Можете ли вы доверять своему собственному уму?

Здесь оказываются особенно уместны передовые исследования Майкла Газзаниги и Джозефа Леду. Как упоминалось ранее, эти исследователи работали с эпилептиками, подвергнутыми операции на мозолистом теле, в результате которой была нарушена связь между левым и правым полушариями головного мозга. Они нашли, что люди с разделенным мозгом могли функционировать достаточно хорошо, но при этом демонстрировали некоторые особенности. Например, когда исследователи показывали различные изображения то левому, то правому глазу пациентов, те могли указывать на увиденное левыми и правыми руками соответственно. Однако на вопрос, что они видели, могли назвать только объекты, увиденные правым глазом. Информация, поступавшая через левый глаз, связанный с невербальным правым полушарием головного мозга, была недоступна для сознательного вербального восприятия, хотя люди ясно понимали, что они видели, и могли указать на это!

Прорыв произошел, когда Газзанига и Леду стали спрашивать людей, почему они указывали на фотографии левой рукой. В конкретном случае, наблюдавшемся у человека, обозначенного инициалами П.С., левому глазу (правое полушарие головного мозга) показали фотографию снега, а правому (левое полушарие головного мозга) – куриную лапу. Затем П.С., подтверждая, что он действительно видел каждый объект правильно, смог указать левой рукой на лопату для снега, а правой рукой на курицу.

На вопрос, что он видел, П.С. ответил: фотографию курицы. На вопрос, почему он тогда указал своей левой рукой на лопату для снега, П.С. быстро ответил, что лопата нужна для того, чтобы вычистить курятник!

Газзанига пришел к выводу, описанному в его книге «Прошлое ума» (The Mind’s Past), что сознательный вербальный ум фактически является переводчиком. У П.С. не было ни малейшего представления, почему он указал на лопату, поэтому его вербальный логический ум придумал правдоподобное – но совершенно не соответствующее действительности – объяснение. Человеческий ум, утверждает Газзанига, не дает нам необработанные данные о внешнем мире. Напротив, вербальные сознательные описания этого мира являются интерпретациями более общих данных, воспринимаемых на невербальных уровнях. Человек осознает построения на основе событий, а не сами события.

В этом свете мой торговый опыт с такой неудобной короткой позицией имеет свой смысл. На сознательном уровне я сочинил объяснение для короткой позиции. На невербальном уровне сделка казалась неправильной, потому что модели, которые я воспринимал, не соответствовали моему более раннему опыту. Я видел так много графиков и усвоил так много закономерностей, что смог обнаружить отклонения от нормы прежде, чем сознательно идентифицировал их.

Некоторые могут возразить, что такое направление исследований мешает пониманию человеческого мышления. Если я не могу доверять своему уму, как вообще я могу познать мир? Думаю, что столь скептическое заключение является необоснованным. Дело не в том, что люди лишены разума, а в том, что человеческий разум значительно выходит за рамки сознательного вербального восприятия. Когда вы уклоняетесь от брошенного мяча до того, как осознаете, что произошло, то поступаете в высшей степени разумно, хотя и неосознанно. Вы ведете себя совершенно рационально, когда координируете свои разные умы, собирая информацию, осмысливая ее и проверяя выводы на будущем опыте. Это, конечно, является задачей любого трейдера.

Можно немало сказать в пользу механических торговых систем и их потенциала снижения человеческого эмоционального элемента в трейдинге. Как шахматный суперкомпьютер Deep Blue, механические системы могут, действуя напролом, находить на рынке возможности намного эффективнее, чем хороший трейдер. Однако в шахматах гроссмейстеры не полагаются просто на грубую силу. Они настолько проникаются закономерностями игры, что могут заранее предвидеть ходы. Это позволяет им быстро реагировать на ситуации, которые не совсем точно следуют сценариям партий, изученных ими ранее. После долгих лет погружения в игру великие шахматисты достигают уровня, на котором просчитывают ходы на доске подсознательно, согласуя «интуицию» с «разумом».

Подобный подход может с успехом применяться для глубокого познания рынка. Хотя чувствуешь себя спокойнее, когда можно положиться на совет гуру, ничто не заменит глубины знания, приобретаемого в результате погружения в закономерности рынка. Одним из моих лучших ритуалов в роли трейдера было ежедневное, в течение нескольких лет, распечатывание графиков рынка наряду с данными всех индикаторов, которые я отслеживаю. Просматривание этих графиков по вечерам впечатывало в мой ум стандартные модели поведения рынка, позволяя телу ощущать отклонения от нормы – самые важные метакоммуникации рынка.

Это, как я думаю, помогает объяснить, почему использование ежедневных ритуалов исследования рынка для развития внимания и концентрации является общим правилом для тех, кто учит успешных трейдеров. Только ежедневное погружение в рынки может дать основную массу информации, необходимой подсознанию, чтобы отличать нормальные события от ненормальных. Психолог Дин Саймонтон, обобщив эти исследования, заявил: для того чтобы достичь совершенства в любой области, требуется знать 50 000 блоков информации. Такое огромное количество знаний можно приобрести только в течение многих лет интенсивных исследований. Средний трейдер, постоянно переключающийся между различными состояниями ума, плохо подготовлен к тому, чтобы выдерживать такие усилия. Коль скоро погружение крайне важно для чтения метакоммуникаций рынков – так же, как и при изучении иностранного языка, – неудивительно, что эмоционально реагирующие трейдеры не могут постичь рынки. Концентрация внимания на самих себе конкурирует у них с обработкой едва уловимой информации, создающей основу для мастерства в трейдинге.

 

Знать больше, чем вы знаете: неявное обучение

Отстранитесь на мгновение и задайтесь вопросом: как дети могут приобретать сложные навыки, такие как знание родного языка и правильное социальное взаимодействие? В раннем возрасте они еще не знают правил грамматики и синтаксиса. Поэтому часто говорят отрывочными фразами, используя их не к месту. Когда я был таким же и научился узнавать на дороге автомобили «шевроле», принимался кричать: «Да-да-да!». Хотя я не знал слово «шевроле», у меня, очевидно, уже сформировалась идея «шевроле», и я знал, что слово это состоит из трех слогов. Аналогичным образом, прежде чем наш сынишка Макрэй выучил слово «сельдерей», он просил у нас «салат-палочку».

Правила социального поведения усваиваются почти таким же образом. У маленьких детей, как правило, отсутствует благоприобретенное чувство этикета и хороших манер. Они прерывают беседу, отнимают игрушки у других детей и вообще не могут сдерживать свои порывы. Позднее их приучают ждать своей очереди, спрашивать разрешения взять то, что хочется, и демонстрировать внимание по отношению к другим. Однако еще прежде, чем они смогут выразить эти правила словами, у них, очевидно, уже появляется рудиментарное знание того, «что такое хорошо, а что такое плохо». Малыш, еще не способный устно сформулировать правила хорошего поведения, все же пытается скрыть проступок, когда родители входят в комнату. Ребенок знает, что поступает неправильно, но не может выразить словами источник этого знания.

Майкл Полани назвал это неявным знанием. Многое из того, что вы знаете, вы не сможете выразить словами. Превосходным примером может служить узнавание лиц. Вы узнаёте лицо хорошего друга, когда его видите, но при этом маловероятно, что смогли бы дать его устное описание, которое позволит незнакомцу узнать вашего друга в толпе. Сеть взаимосвязей, составляющих лицо, слишком сложна и несет в себе слишком много оттенков – слишком нечетка, – чтобы ее можно было точно выразить в категорических языковых терминах: темноволосый, светловолосый; низкий, высокий и т. д.

Будучи малышом, я узнавал «шевроле», но мое знание не поддавалось вербализации. Это вообще распространено у детей: способность к восприятию языка у них опережает навыки устной речи. Задолго до того, как ребенок сможет сказать: «Я хочу банан», он умеет согласно кивать в ответ на вопрос: «Хочешь банан?» или протягивать руку, когда банан видит. Понятие банан уже в какой-то форме существует, но оно является подразумеваемым, а не явно выражаемым.

Группа брюссельских ученых во главе с когнитивистом Акселем Клеермансом полагает, что все знание располагается в сознании по категориям: начиная с подразумеваемого неявного знания и далее по различным уровням понимания, пока не становится до конца определенным и вербальным. «Салат-палочка» Макрэя – хороший пример промежуточного уровня вербального знания. Он отлично знал о существовании подобия между сельдереем и салатом (зеленые овощи), а также знал форму сельдерея (похож на палочку), но еще не владел словом сельдерей. Клеерманс смело утверждает, что по большей части процесс познания начинается с неявного знания – люди приобретают знания и навыки, но не могут выразить словами то, что приобрели. Это неявное обучение, считает он, объясняет, как люди учатся говорить, запоминают лица и усваивают правила социального взаимодействия.

Позднее в этой книге я рассмотрю неявное обучение и его важное значение для достижения мастерства в трейдинге. А пока обращу ваше внимание на один исключительно важный момент: трейдеры могут знать о рынках вещи, которые не всегда могут выразить словами. Если чтение коммуникаций и метакоммуникаций рынка сходно с пониманием социального взаимодействия, то неудивительно, что начинающие трейдеры столь же неумелы на рынках, как дети в общественных отношениях. Кроме того, неудивительно, если первые признаки понимания рыночных моделей проявляются у них неявно и невербально, а не в очевидной вербальной форме. Трейдерам предстоит сначала лишь чувствовать то, что они знают, указывать на это и использовать неточный язык для выражения своего знания, прежде чем они смогут точно описать и передать его другим. Значительная часть накопленных знаний в области технического анализа напоминает «салат-палочку» Макрэя – неуверенную попытку описать, в словах и картинках, фрагменты усвоенного знания.

Являются ли такие усилия обязательно правильными? Вероятно, нет. Успешный трейдер, использующий какой-нибудь метод на основе Фибоначчи или особую технику чтения графиков, может очень походить на П.С., пациента Газзаниги и Леду. Напомню, что П.С. был пациентом с разделенным мозгом. Его левому глазу показали снег, а правому – куриную лапу. В ответ на просьбу указать на фотографию, изображающую то, что он видел, П.С. смог левой рукой указать на лопату для уборки снега, а правой рукой – на курицу. Но словами смог описать только то, что видел правым глазом, т. е. курицу. На вопрос, почему левой рукой он указал на лопату, П.С. придумал объяснение: лопата нужна, чтобы убирать курятник!

Весьма вероятно, что теории трейдинга – такого же рода объяснения: вербальный сознательный ум пытается объяснить то, что трейдер испытывает подсознательно. Модели на основе теорий Ганна, Эллиотта, осцилляторов, графиков и свечей, используемые многими трейдерами, являются искусственными объяснениями прочувствованных ими откровений, помогающими интерпретировать их опыт. Однако, как в случае с П.С., объяснения эти могут иметь мало общего с действительностью. Они скорее удовлетворяют психологическую потребность – потребность трейдеров в логическом объяснении, чем познавательную.

Это явление встречается не только в трейдинге. Исследования психотерапевтических процессов и результатов последовательно демонстрируют большую разницу между действиями психотерапевтов на своих сеансах и тем, что они говорят о своих действиях. Для описания своего поведения на сеансах психотерапевты используют свои любимые теории – когнитивное, психоаналитическое, гуманистическое направления, но редко придерживаются этих учений систематически. Напротив, исследования показывают, что опытные, квалифицированные психотерапевты, представляющие совершенно разные школы, ведут себя удивительно похоже. Более того, эти схожие элементы видятся значительно более важными для успеха терапии, чем специфические уникальные методы, отстаиваемые каждой из школ.

Применительно к трейдингу различные теории анализа графиков, индикаторов, циклов и волн могут отражать скорее попытки трейдеров описывать свои действия, чем их фактическое поведение и понимание. Я заметил это во время своего участия в семинаре по трейдингу Линды Рашке, позволяющем трейдерам наблюдать торговлю Линды в режиме реального времени. Много раз случалось так, что Линда указывала на сигналы покупки или продажи одновременно со мной. Однако, в то время как Линда объясняла ту или иную модель как функцию конфигурации графика и прочтения осциллятора волатильности, я видел ту же модель с точки зрения уменьшения уровня покупки или продажи на внутридневных данных роста/снижения и новых максимумов/минимумов. Мы видели одно и то же (и торговали в этих случаях очень похоже), но истолковывали свое понимание совершенно по-разному. Здесь уместно спросить, а не обнаруживали ли мы оба уменьшение скорости сначала подсознательно и лишь позднее искали доказательства, чтобы подкрепить интуитивное понимание. Это соответствует исследованиям Либета, который утверждает, что наши тела реагируют на ситуации раньше нашего сознания.

Если это направление исследований и аргументации верно, то оно указывает на центральную дилемму психологии трейдинга: в то самое время, когда трейдеры должны отбрасывать эмоциональные реакции, искажающие обработку информации, они должны и сохранять восприимчивость к тенденциям, которые ощущает их подсознательное знание. С одной стороны, если генерал, командующий на поле боя (левое полушарие), чрезмерно чувствителен к данным, собираемым передовым охранением и разведчиками (правое полушарие), ему будет трудно выполнить план наступления. С другой стороны, если генерал не учитывает данные разведки, есть риск, что в случае изменения обстановки план наступления не будет должным образом скорректирован. Научиться проводить различие между искажениями, возникающими в результате эмоционального возбуждения, и невербальным знанием тела – оставаться открытым к восприятию, но не безоговорочно верить ему – является, вероятно, самой важной задачей, стоящей перед трейдером в процессе совершенствования его торгового мастерства.

 

Как разобраться в сложностях рынков

Это поднимает вторую и, возможно, еще более трудную дилемму. Модели рынков могут быть менее четкими – иметь больше нюансов и сложностей, чем язык, используемый трейдерами для их описания. Это делает описание торговли очень похожим на описание лица человека. Хотя такое описание может отражать в общих чертах форму глаз, цвет кожи и т. д., маловероятно, чтобы оно смогло полностью отразить внешность человека. Точно так же попытки описывать рынки терминами «голова и плечи», «двойные вершины и основания» или «растущий клин» отражают общие контуры поведения цены – то, что я называю коммуникациями рынка, но не контекст, в котором оно происходит (метакоммуникации).

Грубость языка как средства, отражающего поведение рынка, означает, что ответ на эту дилемму кроется не в открытии лучших индикаторов, моделей графика или технико-аналитических методов. Все они походят на описание слона, которое дают слепцы в известной притче, – это лишь приближения, которые не могут охватить целое. Фраза «Если увидишь на дороге Будду, пристрели его!» отражает идею, что достичь состояния Будды – просветления – можно лишь путем собственного опыта, а не со слов самозванного эксперта. Точно так же, если вы встретите на дороге торгового гуру, лучше всего не обращать на него внимания. Между тем внутри вас уже может жить реальный гуру – на уровне подсознания.

Мастерство в других сферах человеческой деятельности также трудно выразить словами.

Шахматисты, футболисты и автогонщики часто знают, что надо делать в следующий момент, без привлечения процесса логического мышления. Более того, если вы попросите, чтобы они объяснили свои действия, то в ответ получите, как правило, очень отрывочные объяснения. Они знают, что делают, но не всегда могут передать свои знания словами. Это делает разработку экспертных систем особенно трудным делом, потому что эксперты должны как-то передавать программистам свои знания, чтобы их можно было выразить на языке искусственного интеллекта. Однако если не все наши знания можно выразить словами, то любая такая попытка передать мастерство словами окажется тщетной.

Это, я думаю, убедительная причина для того, чтобы использовать для выражения представлений о рынке язык математики, а не словесное описание. Если у меня есть ряд предвычислений рынка, то я могу исследовать не только отношения между этими предвычислениями и изменением цены, но и взаимосвязи между предвычислениями и их отношением к изменению цены. Некоторые простые взаимодействия можно выразить словами, например, когда сделки на прорыве работают в одно и то же время дня, но не работают в другое. Однако более сложные взаимодействия, устанавливающие взаимосвязь между изменением цены рынка и волатильностью в нескольких таймфреймах, формируют многомерное концептуальное пространство, которое не поддается обычному описанию. Неудивительно, что статистики используют трехмерные отображения для описания контуров предвычисленных переменных как функции предвычисления. Изображения в буквальном смысле стоят тысячи слов, потому что передают информацию, которую непросто выразить словами.

К сожалению, многие сторонники статистического моделирования отрицают любую роль интуиции на рынках, а многие интуитивные трейдеры избегают математики. Полагаю, что между обеими областями существуют тесные отношения, важные для успеха в трейдинге. У трейдеров первоначальное понимание рынка проявляется интуитивно на уровне ощущений в виде тенденций, на которые трейдеры могут указывать до того, как смогут их полностью описать. Эти тенденции, однако, можно исследовать и найти у них общие черты и неотъемлемые компоненты. Данные компоненты перспективны для предвычислений, используемых при разработке эмпирических торговых правил и систем.

Занимаясь собственной торговлей, я нашел, что многие из моих успешных интуитивных внутридневных сделок основаны на ощущении первого отката зарождающегося тренда, что позволяет осуществить вход с относительно низким риском. Хотя начало нового тренда можно увидеть и на традиционных технических индикаторах, обычно я воспринимаю это изменение несколько раньше – как нежелание рынка продолжать двигаться в прежнем направлении, после чего следует относительно легкое движение в новом направлении. Переводя этот опыт в числовую форму, связывая вялость или легкость движения со значениями NYSE Composite TICK и новыми краткосрочными максимумами и минимумами в моей корзине акций, я могу затем на данной основе попытаться создать более общую торговую модель. Могу найти, например, что когда определенное количество акций достигает новых краткосрочных максимумов при одновременном движении TICK вверх на два стандартных отклонения, то цены, весьма вероятно, в течение определенного периода времени продолжат движение вверх. Таким образом, я углубляю свои знания, выражая первоначальное интуитивное понимание в определенной форме. Накопленный человеческий опыт не может быть полностью выражен в вербальных или даже количественных правилах, но смещение от подсознательного к более осознанному знанию дает больший контроль над торговлей.

Вот к какому выводу пришел Клеерман относительно функции сознания: люди развили в себе способность к сознательному мышлению, чтобы получить бóльшую гибкость и контроль над своими действиями. Когда клиенты, обращающиеся к психотерапевту, в вербальной форме узнают о своих неявных моделях поведения, им становится легче прерывать эти модели и пробовать что-то другое. Когда трейдеры могут сформулировать ощущаемое ими понимание как систематизированные правила торговли, они не теряют ценности субъективного знания и при этом дистанцируются от помех и искажений, вызываемых эмоциональными реакциями. Самыми успешными трейдерами, которых мне доводилось видеть, были люди, интуитивно постигавшие рынок и умевшие излагать знания, основанные на интуиции, в виде правил, а затем торговавшие по этим правилам. Их правила, подобно их телам, похоже, знают, что надо делать на рынке, до того как это осознают сами трейдеры.

 

Заключение

Мысль о том, что трейдеры знают о рынках больше, чем они думают, что знают, прекрасно сочетается с ориентированным на решение подходом к торговле, описанным ранее. Лучшие результаты в трейдинге достигаются благодаря неявному знанию, оно является фундаментом, на котором трейдеры строят свое мастерство. Хотя очень поучительно разбирать ошибки, сделанные во время входов, выходов и в управлении капиталом, но простое исправление ошибок не поможет достичь мастерства. А вот понимание того, что трейдер знает неявно, и перевод этих знаний в точные правила поможет ему создать личное лекало успеха.

Эти лекала лучше всего укрепляются сильным эмоциональным опытом. Простое повторение имеет ценность для приобретения новых поведенческих моделей, но живой опыт, воплощенный в новой модели, запоминается лучше, чем простое вербальное перефразирование. При лечении Кена, Сью и Мэри решающим элементом их обучения был опыт мощного опровержения их убеждений и ожиданий. Если обучение – переход от неявного к более явному знанию – может быть ускорено с помощью эмоциональных средств, тогда кризис должен быть сильным обучающим инструментом – и в жизни, и в трейдинге.