Аристотель называл людей «рациональными животными». Мы, люди, постоянно стремимся объяснять окружающий нас мир и расширять наше концептуальное понимание. С этой целью строим психические карты людей и событий, во многом как первые путешественники создавали свои карты мира. Иногда эти карты оказываются сильно искажены; иногда они – точное руководство к действию. В области поведенческих финансов задокументировано множество когнитивных и эмоциональных сдвигов, которые искажают наши карты и вводят нас в заблуждение при принятии торговых и инвестиционных решений. Насколько личные или слишком человеческие триггеры мешают нашим усилиям предсказывать и объяснять события, настолько мы, как трейдеры, не можем использовать наш аристотелевский потенциал.

В этой главе мы рассмотрим значение когнитивной психологии для трейдинга, сделав особый акцент на моделировании – создании психических карт. Мы увидим, что создание новых карт, учитывающих свежий опыт, является важным элементом изменения как наших личностей, так и нашей торговли. Но чтобы достигнуть этого, мы должны быть готовы признать ошибки и упущения в наших существующих картах. Мы должны перестать автоматически следовать нашим картам, а вместо этого стать картографами.

 

Создание моделей мира

Модель представляет интересующий нас предмет. Бывают модели домов, модели автомобилей и модели фондового рынка. Хорошая модель схватывает сущность предмета, отбрасывая детали, которые не являются определяющими для его идентификации. Модель ракеты, например, выполняется в форме настоящей ракеты и имеет собственный двигатель, но по размерам она меньше настоящей и делается из других материалов.

Ученые создают модели с целью более глубокого понимания неизвестных аспектов природы. В создании модели отражается базовая теория, объясняющая закономерности, которые мы наблюдаем в мире. Если моя теория описывает мысль человека как ряд преобразований энергии в рамках закрытой системы (как в ранних работах Фрейда), значит, моя модель построена на физике и законах сохранения. Я пытаюсь объяснить процесс познания в привычных терминах Ньютона.

Как и в примере с познанием на основе физики, модели в науке, как правило, строятся по аналогии, описывая неизвестное знакомыми нам понятиями. С одной стороны, бихевиоризм использовал модели поведения животных – принципы подкрепления и формирования, чтобы объяснить, как люди приобретают новые модели поведения. Когнитивные подходы к психотерапии, с другой стороны, позаимствовали свои модели у компьютеров – они изображают ум как единицу обработки информации, которая преобразует когнитивный ввод в эмоциональный вывод.

Как заметил Джон Флейвелл, специалист и исследователь в области возрастной психологии Жан Пиаже подчеркивал, что все люди создают модели мира, чтобы облегчить умственное восприятие. Он называл эти модели схемами и отмечал, что они служат личными картами. Такие карты помогают людям понимать события и организовывать ответную реакцию на окружающий мир. Когда люди сталкиваются с событиями, которые не могут объяснить, они пытаются ассимилировать эти события в свои схемы, не изменяя сложившейся картины мира. Если, однако, новое не вписывается в привычное, люди достигают точки нарушения равновесия. Карты больше не отражают адекватно территорию их опыта. Тогда люди приспосабливаются, объяснял Пиаже, и изменяют свои схемы так, чтобы те соответствовали новому опыту.

Это объясняет, чего ради изучаются процессы изменения в психотерапии. Пациенты часто приходят на лечение с картами, которые были искажены болезненными событиями жизни. Они верят в эти карты и изо всех сил стараются ассимилировать в них новые события. Во многих случаях клиенты реагировали на какие-то высказанные мною позитивные идеи, отбрасывая их и указывая, что моя работа – поддерживать людей. Для них было легче отвергнуть отклик, не укладывающийся в их негативные схемы, чем признать, что их взгляды на себя и других людей являются неверными.

Одним из самых сильных переживаний, которые один человек может создать для другого, является выход за пределы обычных ожиданий. Например, я даю каждому студенту, с которым встречаюсь в целях психологического консультирования, номер моего домашнего телефона и возможность общаться со мной между регулярными приемами по телефону, электронной почте или лично. Время от времени это означает встречи поздно вечером или в выходные дни. Я живо вспоминаю срочный звонок от совсем потерявшего голову студента в то время, когда я был в отпуске с семьей на Бермудах. Мне не платят за эти дополнительные контакты, и нигде в моей должностной инструкции не говорится, что я должен перерабатывать таким образом. Другой студент, пораженный, что я согласился встретиться с ним в полночь накануне важного экзамена, чтобы снять нарастающую тревогу, спросил, почему я сделал это. Мой ответ был прост: потому что вы этого заслуживаете.

У многих людей нет схемы – умственной картотеки – для хранения такой концепции. Не имея возможности совместить мои действия со своими схемами, они вынуждены приспосабливаться к действительности, изменяя свои схемы. Несовместимость – новый опыт – создает изменение, потому что вынуждает людей изменять свои психические карты.

Такое когнитивное преобразование можно наблюдать у людей, приобретающих навыки трейдинга. В некоторый момент, убедившись, что их системы работают на бумаге и затем в реальной торговле, они заменяют схему «это мне не по плечу» растущим ощущением мастерства и прозорливости. Когда-то, впервые сев за руль автомобиля, вы, без сомнения, испытывали большую неуверенность относительно своих шоферских навыков. Однако, приобретя многократный успешный опыт, переписали свои карты. Эмоционально это проявляется в виде спокойной уверенности. Вы не думаете о том, удастся вам проехать нормально или нет. Вы воспринимаете это как нечто само собой разумеющееся; вы знаете, что можете это делать.

В течение многих лет я считал себя нервным и не особенно квалифицированным оратором. Затем оказалось, что условия моей аспирантской стипендии требовали, чтобы я три раза в неделю преподавал в большой аудитории. Первые две недели были мукой, но после них преподавание превратилось в рутину. Со временем я развил в себе способность «читать» свою аудиторию и приобрел чувство, позволяющее понять, как подать материал наиболее привлекательно. К концу курса я мог выйти перед студенческой аудиторией и спокойно прочитать прекрасную лекцию. И что более важно, начал думать о себе как о хорошем ораторе! Новый опыт в буквальном смысле изменил внутреннюю модель меня самого, создав новую личность.

Вспомним заключение, к которому пришла группа во главе с Майклом Газзанигой, исследуя пациентов с разделенным мозгом. Когда пациентов просили объяснить действия их левых рук (которые направлялись относительно невербальным правым полушарием головного мозга), пациенты охотно придумывали объяснения своего поведения. Это побудило исследователей прийти к выводу, что главная функция левого полушария – ума № 1, согласно Джону Каттингу, – это функция переводчика, т. е. толкователя опыта. Отсюда небольшой шаг к пониманию того, что этот переводчик является влиятельным создателем психических карт, преобразовывающим необработанный опыт в усвоенное чувство самосознания. Газзанига утверждает, что люди делают это через создание словесных описаний. Они создают истории, объясняющие их опыт, во многом как ученые используют теории для объяснения своих наблюдений.

Психолог-когнитивист Джордж Келли хитроумно использовал этого рассказчика-переводчика, предлагая своим клиентам на сеансах психологического консультирования создавать собственный идеал. Во время сеансов клиенты разрабатывали свою идею человека, которым они хотели бы быть, вплоть до фасонов платья, манеры речи и телесных поз. Идеалам даже давали имена. Они очень походили на персонажей художественных произведений, описанных в мельчайших подробностях. После того как клиенты создавали собственный идеал, им поручалось вступать в незнакомые социальные ситуации и играть роль своего идеала. Например, застенчивый человек мог отправиться в торговый центр и играть роль уверенного в себе, напористого покупателя. Келли отметил, что, играя новые роли, его клиенты неизменно получали положительные отклики во многом подобно тому, как меня хвалили за чтение лекций в годы аспирантуры. Со временем клиенты усваивали эти отклики, пересматривая свое представление о самих себе в сторону идеала.

Не слишком трудно догадаться, чего добивался Келли таким когнитивным реструктурированием. Играя новую роль, клиенты должны были входить в новые состояния сознания и принимать новые эмоциональные модели, физические состояния и образы мышления. Они действительно были, как говорил Ницше, актерами своих идеалов. Через повторение и обратную связь они в буквальном смысле программировали новый умственный ландшафт, расширяя свою индивидуальность и поведенческий репертуар.

Это возвращает меня к одному важному моменту. Когда вы торгуете, ваш переводчик всегда включен. Вы неизбежно усвоите свой торговый опыт. Причем наиболее глубоко усвоите события, происходящие тогда, когда обживаете непривычные места на шкале настройки сознания. Если будете чувствовать себя непривычно спокойно и уверенно, это не ускользнет от переводчика. Если будете особенно бояться и сомневаться в себе, переводчик это заметит. Ваша индивидуальность трейдера представляет собой квинтэссенцию тех событий, которые наиболее выделяется в вашем понимании. Переводчику не нужно объяснять обычные аспекты действительности; только необычные события побудят вас переписывать карты.

Эта цепочка рассуждений приводит к важному психологическому заключению. Для того чтобы преуспеть в трейдинге, вы должны привыкнуть к проигрышам. Без сомнения, это кажется более чем странным и противоречащим здравому смыслу. Но задумайтесь над следующим: если считать каждую сделку гипотезой о направлении рынка («Я предсказываю, что при условиях X, Y и Z рынок сделает А в таймфрейме В»), то каждая сделка должна закрываться по стопу, когда ее гипотеза не подтверждается. Более того, чтобы избежать риска разорения – потери торгового капитала в результате цепочки ошибочных гипотез, чего со временем можно ожидать от любой системы торговли, работающей с меньшей, чем абсолютная, вероятностью, – вам следует использовать в каждой сделке лишь часть своего капитала. Сочетание стопов с управлением капиталом делает проигрыш заурядным событием. Ограниченный убыток на сделке с высокой вероятностью не является провалом или неправильной торговлей. Если у вас будет 50 % выигрышных сделок и вы сможете ограничить средний убыток половиной размера выигрыша, то будете жить припеваючи.

Я неизменно замечаю у успешных трейдеров такое вот умонастроение: они рассматривают проигрышные сделки как издержки бизнеса. Как бейсболист, понимающий, что 60 % аутов при выходе на биту обеспечат ему место в Зале славы, так и успешные трейдеры осознают, что они неизбежно должны потерять немалое количество сделок. Их умение проявляется в как можно более раннем распознавании и прерывании неудачных сделок. В психологическом отношении они никогда не усваивают опыт проигрыша, несмотря на то что проигрышей у них может быть немало. Их переводчики просто не реагируют на рутинные события. И наоборот, представьте себе трейдера, который выигрывает в 9 из 10 сделок, но отдает всё в единственном болезненном и безудержном проигрыше. Нетрудно понять, какое «я» будет воспитываться такой непоследовательной моделью торговли.

Ролевая терапия Келли является идеальным методом психологического консультирования для трейдеров. Вместо того чтобы сосредоточиваться на ликвидации личных конфликтов, трейдер может сам создать свой идеал трейдера, которым он всегда хотел стать. Это определение идеала может быть богатым и детальным, включая то, какие данные собирает идеальный трейдер, как он использует эти данные, какую технику входа, выхода и управления капиталом применяет, какой образ мышления использует и т. д. У этого выдуманного идеального трейдера может быть собственное имя и идеально настроенная торговая программа. Будут определены его занятия перед началом торгов, а также после окончания торгового дня.

Затем максимально возможным сознательным усилием трейдер должен начать претворять этот идеал в жизнь, не делая исключений. Должны выполняться каждый сигнал, каждый стоп и соблюдаться каждая рутинная процедура. Если трейдер будет действительно использовать обоснованные и проверенные методы, с течением времени это приведет его к таким же результатам, что и чтение лекций мною в аспирантуре. Трейдер усвоит успешный опыт и приблизит свой образ к идеалу.

Вы должны испытать успех прежде, чем сможете его усвоить. Никто не может изменить свою психическую карту простыми словами. Источником личного изменения является сильный необычный опыт, а не благонамеренное «позитивное мышление».

 

Моделирование себя как трейдера

Вышесказанное объясняет, почему модели идеального трейдера должны возникать на основе собственного торгового опыта, а не фантазий. Изучая свои прошлые результаты торговли, я нашел, что моими самыми успешными сделками были сделки краткосрочные, в которых я проверял ясные гипотезы, имел четко определенные точки входа и выхода, а также ограниченный временной горизонт, позволявший мне полностью посвятить себя сделке. Если же держал позиции дольше, то неизбежно испытывал сильные проседания, когда мои гипотезы оказывались неверными, что создавало намного более эмоциональную среду для управления сделками. Это, в свою очередь, запускало сценарии, когда я держал плохие позиции слишком долго, удваивал проигрышные сделки или причинял себе иной вред. В таких эмоциональных условиях я не мог формировать в себе положительную модель трейдера.

Если бы кто-то попросил меня изобрести идеального трейдера, я мог бы, прежде всего, подумать о каком-нибудь известном биржевом маклере, ворочающем в каждой сделке миллионами долларов, типа Уоррена Баффетта или Питера Линча. Однако я знаю, что это не тот идеал, который лучше всего соответствуют моему когнитивному и эмоциональному облику. Я наиболее эффективен, когда концентрируюсь только на одном рынке и четко определяю параметры своих гипотез и управления риском. Я также намного более эффективен, когда воспринимаю каждый день как новое событие, торгуя большими позициями на ожидаемых внутридневных колебаниях и стратегически управляя теми, которые остаются на следующий день. Это означает, что на крупные выигрыши я могу рассчитывать лишь изредка.

Говоря языком бейсбола, я менее вероятно стану Роджером Марисом, Хэнком Эроном, Марком МакГвайером или Барри Бондсом, чем Тони Гуинном, Рики Хендерсоном или Лу Броком. Моя цель состоит в том, чтобы изредка выбивать в аут и как можно чаще добегать до базы (и, возможно, захватить одну). Это менее эффектно, чем длинный бросок, и требует значительных усилий. Определяя свои идеалы, я должен, прежде всего, понять, кто я такой и что делаю лучше всего. Я достигаю достаточно хороших результатов в роли ускоренного психотерапевта и краткосрочного трейдера. Скорость – часть моей игры. Поместите меня в заведение, где занимаются долгосрочным лечением, или сделайте меня управляющим ориентированного на стоимость взаимного фонда, и я смогу использовать далеко не весь свой потенциал.

Лучшие модели всегда вырастают изнутри.

 

Пинбол на рынке

Полезный с точки зрения торговой психологии опыт я приобрел, когда, будучи студентом колледжа, проводил время за игрой в пинбол на автоматах. В целом я был весьма посредственным игроком. Несколько шаров мог удерживать в игре довольно долго, а остальные терял в течение считаных секунд. Хотя с опытом научился лучше управляться с толкателем, но так и не стал достаточно точным, что поражать цели по желанию. И я так и не научился контролировать тело подобно истинным мастерам пинбола, чтобы подтолкнуть шар в нужное место.

Однако я не сдавался и вот, через некоторое время, научился видеть аномалии в автоматах, на которых играл: определенный маневр, который мог зарабатывать очки. Я стал раз за разом использовать эти аномалии и достиг приличного результата. Например, у одного автомата были скаты по обеим сторонам и несколько целей в центре. Естественно, хотелось поймать шар толкателями и попытаться поразить одну из целей в центре, когда они были освещены. Когда мне удавалось хорошо прицелиться, это приносило сразу много очков, но был также высокий риск потерять шар, который мог скатиться вниз по центру между толкателями.

Однажды я играл на этом автомате и шар покатился по правому скату к левому толкателю. Моя рука соскользнула с ручки, и, вместо того чтобы поймать шар толкателем или ударить им по шару, я не задействовал толкатель вообще. Тогда шар отскочил от левого толкателя к правому. Мне это показалось странным; я скорее готов был думать, что, если не использовать толкатель, шар просто скатится по центру вниз. Однако после многочисленных испытаний я убедился в том, что если на этом конкретном автомате дать шару во время его спуска просто удариться о левый толкатель, то скат неизменно позволит игроку поймать шар правым толкателем. После поимки шар можно было бросить по левому скату (заработав очки), а затем он скатывался или по левому, или по правому скату. В любом случае его снова можно быть поймать правым толкателем и бросить вверх по скату. После небольшой практики я мог повторять эту модель множество раз с каждым шаром и с каждым повторением набирал очки. Количество полученных очков было меньше, чем при попадании в центральные цели, но я очень редко терял шар. В результате буквально весь день мог играть на этом автомате за один-единственный жетон.

Безусловно, это не делало пинбол особо увлекательным. Частое использование высоковероятной модели устраняло большинство источников неопределенности. Но устранение неопределенности и волнения было также главной причиной успеха этой стратегии. Игра стала почти полностью механической и рутинной, из нее исчезли эмоциональные помехи. Хотя я так и не стал великим пинболистом, но достаточно изменил свою психическую карту, чтобы усвоить факт: я могу добиться успеха на том конкретном автомате. Со временем обнаружил так много аномалий в различных автоматах, что пересмотрел свои карты еще раз. Я приобрел уверенность в том, что при наличии достаточного времени и опыта смогу найти аномалии в большинстве автоматов.

Примечательно, что аномалии можно было обнаружить, только следуя странным и, казалось бы, иррациональным стратегиям. Игра в пинбол или видеоигру в том виде, как ее задумали разработчики, неизменно приводит к проигрышу. Например, несколько лет спустя я смог победить в видеоигре в баскетбол, выполняя один и тот же бросок (в прыжке из угла). Игра выделила этому прыжку достаточно высокий процент попадания в корзину, чтобы обеспечить победу. А вот чередование бросков или выбор того броска, который казался наиболее верным, неизбежно приводили к проигрышу.

Чтобы выигрывать на рынках, вам нужно обнаружить только одну такую аномалию и разыгрывать ее постоянно. Как счетчик карт, играющий в блек-джек, вы все равно столкнетесь с неопределенностью и убытками. Однако важнее то, что вы склоните шансы в свою пользу. При достаточном повторении вы увидите результаты, взглянув на баланс своего счета. А переводчик возьмет эти результаты и соответствующим образом пересмотрит вашу личность трейдера. Существует много различных рынков – фьючерсных и фондовых – так же, как есть много автоматов для пинбола и других игр. Секрет в том, чтобы взломать код, найти аномалии.

И как в случае с пинболом, эти аномалии вы найдете, когда будете исследовать стратегии, противоречащие здравому смыслу, – покупать, когда рынок кажется самым слабым, и наоборот. Именно в моменты эмоциональных экстремумов рынки бывают недостаточно эффективны; вы не сможете выиграть, играя на рынке так, как задумали разработчики.

Недавно я взял карандаш с бумагой и проанализировал, что происходит со сводным индексом Нью-Йоркской фондовой биржи ($NYA), после того как в определенный день 5 % или более торгуемых ценных бумаг достигают новых 52-недельных минимумов. Мое исследование охватило период с 1978 по 2001 г. и зафиксировало результаты через 150 торговых дней (приблизительно семь месяцев) в будущем.

Было 442 дня, в которые 5 % или более торгуемых ценных бумаг достигали новых годовых минимумов. Обычно это происходило в конце медвежьих рынков, когда возрастал пессимизм и продажи шли беспорядочно. Интересно, что 150 дней спустя рынок приблизительно в 88 % случаев оказывался выше, в среднем почти на 13 %. По всей выборке (в духе с бычьими трендами периода 1978–2001 гг.) 150-дневные периоды продемонстрировали тенденцию к повышению в 73 % случаев, но только на 6,5 %. Те, кто покупал во время существенной распродажи, получили прибыли, вдвое превысившие норму. Они поняли, как работает автомат для игры в пинбол.

 

Обратная торговля: смешивая карты трейдеров

Такие нелогичные сделки срабатывают и по когнитивным причинам. Ваш переводчик всегда пытается объяснить рынки, даже если при этом непрерывно изменяет ваше восприятие самого себя. Большая часть литературы о техническом анализе, заслуживающая и не столь заслуживающая внимания, содержит эвристические правила, которые помогают вашему переводчику справиться с непрерывным потоком рыночных данных.

Поскольку изображение стоит тысячи слов и каждый график рынка включает большое количество информации, то чтение графиков и графическое отображение индикаторов являются у большинства трейдеров основой их арсеналов. Редко можно встретить пакет программ для трейдинга, который не включал бы в себя эти элементы.

Вообще-то нет ничего, по существу, дурного в том, чтобы изучать модели графиков или интерпретировать данные осцилляторов. Просто они отражают те же мотивы, по которым разработчики автомата для игры в пинбол хотят, чтобы вы играли по их правилам. Маловероятно, что вы найдете неожиданные аномалии, торгуя на пробое скользящих средних, экстремумов RSI или используя какую-то другую тактику из числа встроенных в каждую популярную программу для построения графиков.

Даже простая торговля против этих шибболетов, следующая той же, казалось бы, иррациональной логике, которую я выбрал, когда решил не использовать толкатель, может оказаться более выгодной стратегией. Особенно перспективна торговля против популярных моделей графиков. Все знакомы с ситуациями, когда значимые модели графиков обнаруживаются в случайном числовом ряду. В любом ряду достаточной длины трейдеры склонны видеть формации, похожие на двойные вершины или основания, флаги и вымпелы и т. д.

Если вы считаете модели графиков коммуникациями рынка, то должны осознавать, что для правильного понимания этих коммуникаций следует принимать во внимание контекст – метакоммуникации. К сожалению, в большинстве случаев чтение графиков этого не подразумевает.

Текст коммуникации – это то, что произносится. Контекст коммуникации – это набор обстоятельств, окружающих коммуникацию. Вы интерпретируете большую часть того, что слышите, ситуационно, т. е. привлекаете контекст коммуникаций, чтобы понять их значение. Простое «Как дела?» означает совершенно разные вещи, когда произносится одним и тем же врачом во время приема у себя в кабинете и на коктейль-пати.

Студенты, которые приходят ко мне за психотерапией, часто рассказывают, как чудесно прошло у них первое свидание, потому что они часами обсуждали с подружкой свою интимную жизнь. Из таких знакомств никогда ничего не получается. Почему? Разглашение подробностей жизни человека в контексте первого свидания неуместно. Обычно такую информацию раскрывают только самым доверенным лицам. Если человек, не сдерживаясь, без разбора рассказывает о своей жизни, это верный признак того, что ему нужно поскорее приткнуться к кому-нибудь и избавиться от одиночества. Пройдет совсем немного времени, и несостоявшаяся любовная пара увидит, что они не понимают друг друга, и сдадут уязвимые позиции, на которые сами себя загнали.

Трейдеры могут подобным образом не учитывать контекст. Успешные трейдеры подходят к новой позиции на рынке так же, как рациональный человек подходит к первому свиданию. Они будут ждать, пока рынок проявит себя, прежде чем сделать большую ставку. Рискуя вначале ограниченной суммой капитала, они не позволят себе преждевременно предаться эмоциям. Если ожидаемое движение окажется настоящим, им хватит времени, чтобы успеть на борт. Если же оно окажется ложным, то убытки не будут разрушительными. Я называю свои скромные первоначальные позиции на рынке «первопроходцами». Они предназначены для того, чтобы разведать местность, и, случается (чаще, чем мне хотелось бы), получают стрелы в спину. Прыжок на рынок, равно как в страстные отношения, говорит больше о потребностях действующих лиц, чем об их объективных обстоятельствах.

Многие технические сигналы рынка, такие как модели графиков и значения осцилляторов, интерпретируются механически. Они воспринимаются как обладающие неизменным значением независимо от контекста, в котором происходят. Я мог бы обратить внимание на двойную вершину или «голову и плечи», если они образуются в контексте рынка, который очень сильно вырос, а теперь теряет волатильность и развивается на фоне повышения процентных ставок. Точно такая же формация, возникшая после длительного крутого волатильного снижения в обстановке падения процентных ставок, может иметь совсем другое значение.

Несмотря на свои недостатки, анализ графиков используется с XIX в. и, вероятно, сохранит свою популярность и в значительной части XXI в. Напомню, что анализ графиков удовлетворяет потребность людей в понимании смысла событий, что, как известно, отличает человека от большинства других видов. Способность человека видеть смысл в закономерностях природы лежит в основе каждого научного достижения. К сожалению, это также делает людей восприимчивыми к предрассудкам и заблуждениям.

Возьмем в качестве примера паническое расстройство – состояние изнурительного страха. Многие люди, больные паническим расстройством, страдают также агорафобией (боязнью открытых пространств). Паническое расстройство – страшная болезнь, во время которой человека могут охватывать – без видимой причины – внезапные сильные приступы страха и беспокойства. Многие люди, испытывающие такой приступ паники впервые, всерьез думают, что к ним пришла смерть.

Особенно невыносимой панику делает то, что нередко она набрасывается внезапно, а не во время периодов сильного напряжения и опасности. Человек может мирно сидеть в своем автомобиле, остановившись на светофоре, и внезапно погрузиться в подавляющий страх. Это сильно противоречит потребности познавать мир. В картотеке нашего ума нет готового фолдера для беспричинного страха.

В результате эти страдальцы придумывают хитроумные – и совершенно неверные – объяснения своей болезни. Не имея очевидной причины для логического объяснения приступа, переводчик страдальца идет вразнос, пытаясь найти смысл в бессмысленном. Если первый приступ произошел в автомобиле, пациент заключает, что причина в автомобиле. Если это случилось в торговом центре или в толпе, человек начинает избегать торговых центров и скоплений людей. У одной моей клиентки первый приступ паники произошел на съезде с автострады. После этого она избегала всех дорог с пандусами, включая такие, казалось бы, не связанные с ними объекты, как въезды на автостоянки. По мере повторения приступов расширяется и список сопутствующих им обстоятельств, постепенно превращая человека в больного агорафобией, не способного даже выйти из дома.

Рыночные трейдеры, особенно в лихорадке экономических потрясений, также склонны видеть скрытый смысл даже в случайных событиях. Фигуры графиков, легкодоступные любому человеку, пожелавшему воспользоваться компьютером, газетой или услугами консультанта, являются главным источником для такого необузданного творчества. Подобно людям, склонным ходить к гадалкам, когда в их жизни возникает большая неопределенность, трейдеры с готовностью обращаются к графикам и осцилляторам, когда их позиции выглядят особенно сомнительно. Потребность понимать – чувствовать, что все под контролем, – настолько сильна, что нередко они предпочитают сомнительные ответы отсутствию ответов вообще.

С этой точки зрения модели графиков являются психологическим инструментом в не меньшей степени, чем аналитическим. Они – готовый источник объяснений для смущенных переводчиков трейдеров. Это, однако, придает моделям определенную ценность. Зная, что возбужденные трейдеры склонны цепляться за модели графиков, чтобы оправдать свои позиции, вы можете попробовать заработать на тех аномальных случаях, когда модели графиков не работают.

Большинство моделей графиков использует консолидации – периоды, когда рынок остается в пределах довольно узкого диапазона относительно предыдущего тренда. Это верно для флагов, вымпелов, двойных вершин/оснований, формаций «голова-и-плечи», моделей «чашка с ручкой» и т. п. Любая консолидация по определению влечет за собой уменьшение ценовой волатильности: в период консолидации цены за единицу времени перемещаются на меньшее чистое расстояние. Когда рынок возвращается к более нормальной повышенной волатильности, это очень часто выглядит как трендовое движение из диапазона консолидации.

Здесь-то и появляется на сцене ложная модель графика. Предположим, что некая акция упала и теперь, как кажется, находится в формации «чашка с ручкой», которая обычно считается предвестником дна рынка. Эмоционально неустойчивые инвесторы, пострадавшие от предшествующего снижения, склонны хвататься за эту модель как за обоснование для открытия новых длинных позиций или сохранения существующих. Они ставят на надежду, что эта модель забросит их к новым максимумам, которые значительно превысят вершину этой формации графика.

Однако если модель не оправдает связанных с ней ожиданий, то целая группа эмоциональных трейдеров и инвесторов сразу же выплеснет свое разочарование. Их капитуляция добавит энергии толчку из области консолидации, создавая хорошую возможность для игры против рынка. Кроме того, как известно из эвристического исследования Дэниела Канеманна и Эймоса Тверски, люди относительно медленно пересматривают свои психические карты, после того как замкнулись на какой-то конкретной модели графика. Поэтому идентификация самых ранних стадий провала модели графика как точки входа на начале обратного движения может стать многообещающей «пинбольной» сделкой. Например, предположим, что рынок заметно повысился, но акция не вырвалась из «ручки», чтобы возобновить восходящий тренд. На первом пробое основания «ручки» следует открыть короткую позицию, пользуясь тем, что ошеломленные и парализованные трейдеры начнут выскакивать из своих позиций, испытав боль от сильного падения цен. Играя в игру вопреки придуманным для нее правилам, вы можете найти уникальные ниши возможностей.

Если вы сможете идентифицировать контексты, которые не поддерживают обоснованность популярных моделей графиков и индикаторов, тогда у вас в руках может оказаться начало успешной обратной сделки. Съезд с дороги не имеет никакого отношения к умственному здоровью, а графики не двигают рынки. Но для охваченных паникой людей, однако, и съездов, и графиков может оказаться вполне достаточно, чтобы объяснить необъяснимое. Чем более заметна акция, чем более популярна модель и чем больше эта модель обсуждается торговыми гуру, тем более вероятно, что вы сможете делать деньги, играя в игру неортодоксальным способом – поступая вопреки торговым картам большинства.

Я провел значительные исследования, анализируя одноминутные рыночные данные, включая цену, изменение цены, объемы путов/коллов, статистику TICK, объемы, внутридневные повышения/понижения, внутридневные новые максимумы/минимумы и взаимодействие секторных индексов, чтобы произвести обратное проектирование торговых стратегий среднего трейдера. Решил разобраться, «как разработчики хотят заставить нас играть», чтобы я мог выработать свои собственные аномальные стратегии. Короче говоря, на рынках я преследую свою стратегию игры в пинбол времен колледжа.

В результате всего этого обратного проектирования я могу с разумной степенью уверенности сообщить, что средний трейдер смотрит на цену, и на одну только цену, в двух различных (но перекрывающихся) контекстах:

1. Средний трейдер чувствителен к прорывам в сторону новых максимумов и минимумов и старается сорвать куш на этих прорывах.

2. Средний трейдер чувствителен к видимым на графиках уровням поддержки и сопротивления, и, когда цена их касается, а особенно когда пробивает, он активирует торговые стратегии.

В настоящее время эта динамика делает торговлю на ложных прорывах многообещающей стратегией. После своих проницательных публикаций на сайте MSN Money Виктор Нидерхоффер и Лорел Кеннер подверглись острой критике за то, что усомнились в избитой фразе «тренд – твой друг». Мои исследования, однако, подтверждают их правоту. Маркеры, используемые средними трейдерами для измерения трендов, слишком затасканы и уязвимы для резких разворотов, совершаемых трейдерами, когда они осознают свои ошибки. Выигрышная стратегия, по крайней мере сейчас, заключается в том, чтобы идентифицировать признаки ложных прорывов и использовать их как маркеры для обратных сделок.

 

Внутренние карты и кляксы

Чернильный тест Роршаха является одним из наиболее уважаемых инструментов в психологическом тестировании. Это набор из 10 карточек, на которые нанесены сложные чернильные пятна. Некоторые карточки цветные; другие – черно-белые. Единственное задание для участника теста: он должен рассказывать о том, что видит на карточках. Иногда лишь часть карточки похожа на что-то, в другой раз вся карточка напоминает какой-то предмет, человека или животное. Это немного походит на разглядывание облаков. Правильных или неправильных ответов нет; цель состоит в том, чтобы просто позволить людям использовать свое воображение.

Данный тест считается проекционным, потому что люди склонны проецировать себя в свои ощущения. То, что люди видят, особенно в неоднозначных ситуациях, отражает содержание и структуру их мыслей. Кляксы Роршаха преднамеренно делаются неопределенными, чтобы заставить людей больше проецировать себя в ответы. Тест эффективен, потому что немногие знают, что именно ищет психолог. В чернильном тесте трудно скрыть свои истинные чувства и индивидуальность.

Искушенный экзаменатор может извлечь из этих ответов немало информации. Во-первых, психолог обратит внимание на содержание ответов: что видит человек? Преобладают ли люди в воспринимаемых им образах или люди в ответах отсутствуют? Это может немало сказать о социальных склонностях тестируемого. Какие эмоциональные темы вложены в ответы? Может быть, там много образов насилия и конфликтов или, наоборот, ответы отражают гармонию? И сколько вообще ответов? Очень беспокойные люди часто выдают море ответов, сосредоточиваясь на мелких подробностях. Угнетенные люди, неспособные реагировать на внешний мир, могут увидеть в пятнах очень немногое.

Тягостно слушать ответы, которые дает человек, в детстве подвергшийся эмоциональному, сексуальному или физическому насилию. Тематическое содержание ответов почти всегда включает повреждения: сломанные предметы, изувеченные тела и т. д. Ответы также отражают сильный гнев, выплескивающийся в таких образах, как извергающиеся вулканы, окровавленные ножи и расчлененные тела. Человек видит то, что является отражением его травмирующего жизненного опыта.

Во-вторых, психолог многое узнает о людях по тому, как они воспринимают карточки. Суть увиденного становится менее важной, чем форма восприятия. Люди с серьезными психическими заболеваниями, способные терять контакт с действительностью из-за галлюцинаций или бреда, обычно дают крайне идиосинкразические и не слишком связанные с самим пятном ответы на тест Роршаха. Психологи используют для этого термин уровень формы. Низкий уровень формы говорит о том, что ответ нельзя объяснить контурами самого пятна. Примером может служить продолговатая тонкая красная область пятна, которая, по словам испытуемого, напоминает заходящее солнце, потому что она красная. В данном случае человек оказывается настолько чувствителен к красному цвету, что игнорирует различие в форме.

Цвет в тесте Роршаха показывает эмоции. Если в ряде ответов широко используются цвета, это говорит об активной эмоциональной жизни. Отсутствие цвета в ряде ответов может означать, что человек скрывает свой эмоциональный опыт. Когда тест Роршаха проводится опытным клиницистом, такие индикаторы, как цвет, могут объединяться с другими элементами теста, такими как уровень формы, с целью получить более полное представление о человеке. Например, человек, который воспринимал тонкую красную область пятна как заходящее солнце, может быть очень отзывчивым на цвет (эмоционально реактивным). Это происходит, однако, за счет уровня формы (точности восприятия). Такой человек склонен к неправильному восприятию ситуаций в реальной жизни, когда находится в состоянии эмоционального возбуждения – состоянии, которое известно и трейдерам!

Более того, я подозреваю, что многие трейдеры могли бы узнать немало полезного о своих внутренних картах и их построении, пройдя чернильный тест. Обратите внимание на закономерности, которые я наблюдал у людей, проходивших тест Роршаха.

• Человек точно воспринимает одну часть пятна, но затем пытается подогнать под этот образ все пятно, внося при этом значительные искажения. Например, часть пятна может быть похожей на ухо. Тогда человек, указывая на область, похожую на ухо, говорит, что все пятно – это голова. Но хотя «ухо» и демонстрирует хороший уровень формы, пятно целиком может на голову совсем не походить. Подобное встречается и у трейдеров, когда они сосредоточиваются на одном или двух элементах данных и на этой основе придумывают прогноз всего рынка.

• Некоторые отвечают на тест очень вдумчиво, тщательно исследуя каждую деталь, прежде чем дать ответ. Нередко, уже ответив, заново изучают пятно, меняя ответ каждый раз. Может пройти немало минут, прежде чем они смогут достичь того единственного ответа, которого будут придерживаться. Такие люди, часто очень беспокойные, сталкиваются с подобными трудностями и при принятии торговых решений.

• Другие очень импульсивны в своих ответах. Как только им показывают карточку, дают определение увиденному, часто думая только о цвете пятна и демонстрируя посредственный уровень формы. Естественно ожидать, что такая импульсивность может также приводить к посредственным, основанным на эмоциях торговым решениям.

• Люди могут давать точные ответы, наполненные позитивным содержанием, когда область пятна воспринимается как предмет. Однако когда пятно воспринимается как человек, точность уменьшается и появляется множество более неприятных тем. Подобные ситуации могут наблюдаться у трейдеров, которые преуспевают на рынках и очень плохо умеют общаться с людьми. Среди прошедших тест Роршаха – и трейдеров – встречаются и такие, кто демонстрирует противоположную поведенческую модель.

• Люди активные склонны видеть предметы, животных и людей в движении, поэтому в их ответах много места занимает описание движения. В ответах более интеллектуальных людей движения меньше, а больше сложного взаимодействия деталей. Подобные различия встречаются и между стилями торговли; некоторые трейдеры больше полагаются на чтение новостей и опыт работы в зале биржи, а другие – на построение и тестирование сложных систем.

Конечно, ничего волшебного в кляксах Роршаха нет. В тесте с таким же успехом можно было бы использовать облака в небе или фотографии из журналов. Собственно говоря, есть даже тест, получивший название тематической апперцепции (TAT), который также действует как проекционный инструмент. Он состоит из ряда фотографий людей в неоднозначных ситуациях. Испытуемого просят рассказать историю, связанную с ситуацией, изображенной на карточке. На одной карточке показан мальчик, серьезно смотрящий на скрипку. Когда я впервые проходил ТАТ, то рассказал о мальчике, мечтавшем стать всемирно известным скрипачом. Другие люди сочиняли другие истории, в которых, например, мальчик был угнетен, потому что у него сломалась скрипка, или был расстроен, потому что не умел играть на скрипке. Темы достижений, потерь и неудач лишь отражают жизненный опыт, который люди склонны проецировать на такие картины.

Трудно вообразить стимул более неоднозначный, чем рынки. Всякий график рынка является тестом Роршаха, побуждающим наблюдателей проецировать их надежды и страхи и находить в восходящих и нисходящих движениях тренды, модели и смыслы. Рынки особенно интересны для психолога, потому что представляют собой групповое проведение проекционного теста: вы можете видеть, как разные люди воспринимают модели в одной и той же ситуации. Как и в случае с Роршахом или ТАТ, то, что видят люди и как они это видят, является отражением самого наблюдателя в не меньшей степени, чем рынка. Взгляд на финансовые СМИ с такой точки зрения приводит к интересному выводу. То, на чем сосредоточиваются комментаторы и трейдеры, является функцией их психических карт, способной лишь иногда отразить консенсус рынка.

Конечно, полезно знать, на какого именно мудреца обращать внимание при изучении психической карты торговой публики. Я обычно ищу рыночных комментаторов, которые пиарят себя не меньше, чем дают информации о состоянии рынка. Всякий раз, когда вижу информационный бюллетень или колонку, полную слов «я» да «мы», понимаю, что автор инвестировал в свои прогнозы немало самомнения.

Как правило, такие прогнозы сильно искажаются личными потребностями и эмоциональным обликом автора. К слову сказать, Лорел Кеннер и Виктор Нидерхоффер провели исследование фирм, проявлявших высокомерие в своих корпоративных коммуникациях, и нашли, что их результаты были ниже среднерыночных. (Особенно ярким примером является драматическое банкротство Enron в 2002 г.) На языке теста Роршаха такие авторы и компании склонны к неправильному восприятию своих рынков, принимая действительность в слишком «цветном» виде, которому не хватает хорошего уровня формы. Их высокомерие является важным обратным индикатором, и консенсус среди множества таких авторов или фирм (вспомните безрассудный бум вокруг доткомов) очень часто многое означает.

Одним из моих любимых проекционных индикаторов рынка является категория авторов, испытывающих потребность напоминать читателям о том, какие замечательные прогнозы они делали недавно. Это особенно важно, если авторы эти склонны также замалчивать свои не столь успешные рекомендации. Именно тогда, когда они, раздуваясь от гордости, испытывают потребность возвысить себя, их суждение особенно склонно к искажениям. Они становятся похожими на страдающего манией пациента – грандиозно мыслящего и импульсивно дающего ответы на карточки Роршаха, пропуская при этом существенные детали.

Как правило, я достигаю успеха, торгуя против рекомендаций таких эмоциональных гуру. Их карты рынка искажены потребностью в признании, а эмоциональность их коммуникаций является мерой степени вероятного искажения. Вспоминаю одного гуру, упорно поддерживавшего акции роста Nasdaq во время серьезного падения рынка в первые годы нового тысячелетия. После каждого отскока рынка он высказывал свое мнение в особенно резкой манере, как если бы пытался уговорить рынок подняться еще выше или убедить других людей (или самого себя) в своей правоте. Эти скрипучие коммуникации неизменно появлялись в течение нескольких дней после очередного максимума рынка, позволяя сделать значительные деньги каждому, кто торговал с кушетки.

Однако с точки зрения ценности в роли проекционного теста немногое может превзойти онлайновые доски объявлений, где люди делятся своими взглядами на рынок. Публикующим здесь свои мнения нет нужды поддерживать образ профессионала. Эти мнения отражают спонтанные реакции на неопределенность рынка, в которые люди проецируют свои самые искренние страхи, восторги, сожаления и надежды. Я иногда ищу посты, размещенные на форуме в необычное время, например очень поздно вечером или очень рано утром. Человек, выплескивающий свои эмоции в 3.00 утра, явно пребывает в отчаянии; присутствие на форуме многих таких индивидов служит хорошим индикатором эмоциональной нестабильности на рынке. Ряд обнадеживающих ночных публикаций о технологических акциях в начале 2001 г. – посреди их исторического снижения – поразил меня любопытными изъянами в уровне формы. Это был один из фрагментов информации, подсказавшей мне, что снижение должно пойти далее.

Иногда я публикую на каком-нибудь популярном форуме свой анализ рынка, просто чтобы посмотреть на реакцию читателей. Обычно излагаю свое видение рынка, условия, при которых мог бы открыть длинную или короткую позицию, и текущие предпочтения, основанные на моих наблюдениях. Иногда получаю положительные ответы, в которых читатели делятся собственными исследованиями; иногда ответов нет. Иногда, однако, моя публикация задевает чье-то самолюбие, и я получаю ядовитые и эмоционально окрашенные ответы. Как-то раз, когда я указал, что склоняюсь к короткой игре на излете ралли, несколько трейдеров осыпали меня оскорбительными комментариями. Один даже обвинил меня в том, что, играя на короткой стороне, я подрываю экономику! Будь это случайный ответ от какого-то психа, я не принял бы его во внимание. Но то, что сразу несколько человек независимо друг от друга почувствовали в моем анализе достаточную для себя угрозу, чтобы напасть на меня лично, дало мне полезную информацию. Им нужно было, чтобы рынок шел вверх. Если бы они чувствовали себя уверенно со своей бычьей позицией, им не потребовалось бы нападать.

Два дня спустя рынок действительно повысился. Затем резко развернулся и устремился вниз к новым минимумам, вызвав паническую распродажу. Думаю, что люди, опубликовавшие на форуме свои злобные нападки, знали, что рынок был уязвим. Это, однако, противоречило их существующим позициям, создавая психологический диссонанс. Пытаясь опровергнуть мою торговую стратегию, они стремились уменьшить этот диссонанс. Их карты больше не соответствовали реалиям рынка, и их эмоциональные коммуникации были лучшим тому доказательством.

В то время, когда я пишу эти строки, самой агрессивной психической картой, которую я наблюдаю среди долгосрочных участников рынка, является настойчивость, с какой они утверждают, что упавшие акции роста компаний с большой капитализацией – многие из них очень далеко опустились от своих максимумов – вернутся к своей прежней славе и спасут свои пенсионные планы. Любой намек на то, что для этих акций лучшие дни миновали и что рост перешел в другие сегменты и направления рынка, встречается яростными возражениями. Однажды мне даже показалось, что один мужчина средних лет собирается физически напасть на меня, когда я просто спросил, как более молодые инвесторы смогут удерживать рыночную стоимость этих акций выше исторических норм, когда все больше людей, родившихся во время демографического взрыва, будут обналичивать свои бумаги в связи с отходом от дел.

Его ответ не отличался от того, что я наблюдаю на сеансах психотерапии, когда задеваю больное место и указываю на некую угрозу пациенту. Здесь важно не само разногласие, а потребность отбросить факты до их оценки. Лучшими прогнозами рынка являются те, справедливость которых люди на каком-то уровне признают, но не могут согласовать со своими переводчиками. Трейдер, чей портфель оказывается на грани уничтожения, сначала испытывает отрицание и гнев и только позднее – страх и чувство поражения. Фазы отрицания и гнева могут стать временем замечательных сделок, открываемых против позиций таких эмоционально возбужденных держателей акций.

 

Карты и язык трейдеров

Предположим, что два трейдера, Джон и Кэрол, приходят в мой кабинет за консультацией. У обоих одна и та же проблема: они слишком быстро забирают прибыль и слишком тянут с прекращением убытков.

Джон представляет свою проблему следующим образом: «Доктор, я не знаю, что со мной не так. Возможно, у меня есть какая-то потребность терять деньги. Можете помочь мне? Когда открываю хорошую позицию, то слишком волнуюсь и забираю прибыль прежде, чем движение пройдет хотя бы половину пути. Как будто я сам себя саботирую. Но когда рынок идет против меня, цепляюсь за позицию, хотя он движется все вниз да вниз. Я, кажется, наслаждаюсь этими мучениями. У меня и в браке то же самое было. Я цеплялся за этот ужасный союз в течение многих лет. Что со мной не так?»

Кэрол представляет дело по-другому: «Доктор, возможно, вы сможете помочь мне. Я упорно работаю, но не получаю таких результатов, каких хотела бы. Постоянно подыскиваю причины для того, чтобы оставаться в плохих сделках, и не могу видеть, как испаряется моя прибыль. Мне нужно найти способ сохранять спокойствие и ясность мышления, когда рынок двигается быстро. Вы сможете мне помочь?»

Итак, перед нами два человека с одинаковым предметом для беспокойства, но с двумя совершенно разными проблемами.

Ключ к пониманию этих трейдеров лежит в языке, который они используют. Слова, используемые людьми, являются одними из лучших окон, выходящих на их психические карты. Джон определил в качестве проблемы самого себя. Он видит себя «наслаждающимся этими мучениями»; он видит, что сам причиняет себе вред. Его психическая карта искажена: он не человек с проблемой; он человек-проблема.

Кэрол, наоборот, не олицетворяет проблему. Она видит слабость в дисциплине исполнения, а не во фундаментальных недостатках личности. Кэрол хочет решить проблему; Джон хочет изменить себя.

Психологи обращают внимание на такие лингвистические тонкости, поскольку они многое раскрывают в самовосприятии человека. Они также говорят весьма немало о том, как люди видят рынки.

Одной из приятных сторон ведения колонок на финансовых веб-сайтах является возможность получать отклики читателей. Их электронные письма позволяют лучше понимать умы трейдеров в те времена, когда рынки неспокойны.

В ответ на очередной материал для сайта MSN Money в феврале 2001 г. несколько читателей выразили озабоченность в связи с падением цен на акции высокотехнологических компаний. Иногда в этих письмах меня просят выступить в роли прорицателя: как вы думаете, куда пойдет этот рынок? Что мне следует делать – держать или продавать?

Но зти вопросы, заданные перед лицом исторического однолетнего снижения Nasdaq с 5000 до менее чем 2000, были другими. Их суть сводилась к следующему: «Что происходит с рынком?» Люди даже не интересовались завтрашним рынком. Они просто пытались разобраться в настоящем.

Страх и жадность обычно занимают главное место в работах о психологии рынка, но следует также не обходить вниманием травму и дезориентацию. Манера, в которой читатели ответили на мою колонку, подсказала мне, что они не испытывали ни бычьих, ни медвежьих настроений. Они были парализованы. Результаты последующего неофициального опроса, который я провел среди этих читателей, показали, что ни один из них не уменьшил свои позиции во время рокового падения рынка, несмотря на сообщения СМИ о «капитуляции». Это было важным фактором для моего вывода о том, что в тот момент медвежий рынок еще не закончился.

Когнитивная психотерапия основана на понимании, что реакции людей на окружающий мир частично зависят от их образа мышления. Язык, используемый людьми, является окном, через которое можно увидеть, как они думают. Их восприятие мира отражается в словах, которые они выбирают, и формах, в которые они выстраивают эти слова.

Рассмотрим претендента на замещение вакансии генерального директора компании. Фирма ищет человека, который сможет быть сильным и эффективным руководителем. Претендент имеет положительную историю в меньшей по размеру компании и подходит для интервью. Ему задают вопрос о его опыте работы в прежней компании, и он отвечает:

– В компании «АБВ» мне довелось видеть и взлеты, и падения, но, к счастью, взлетов было больше, чем падений. Во время моего пребывания на посту президента несколько производителей заинтересовались нами в качестве поставщиков, и благодаря им мы значительно повысили объем производства и нашу долю на рынке. Происшедший в результате скачок цен на наши акции помог мне сохранить наших ключевых менеджеров благодаря щедрой программе фондовых опционов. Я вижу кое-какие проблемы на горизонте, включая замедление в целом экономики и повышение стоимости рабочей силы, особенно по части здравоохранения. В последнем квартале эти факторы несколько понизили нашу рентабельность. Однако в целом мы получили прибыль, и я полагаю, что из экономического спада мы выйдем сильными как никогда.

Что вы могли бы сказать о пригодности кандидата для должности на основании этого ответа? Средний человек обратит внимание на содержание слов и заключит, что это успешный и позитивно думающий лидер. Психолог, однако, может испытывать сомнения в отношении этого кандидата.

Хотя слова позитивны, но то, как они структурированы, раскрывает многое. Заметьте, что кандидат никогда не говорит о себе, употребляя глаголы в действительном залоге. События происходили с ним, а сам он лидерских качеств не проявлял. Это отражено в том факте, что его язык не придает претенденту активную роль. То, как он строит свои предложения, говорит о нем больше, чем сами предложения.

В языке найдется немного слов, более сильных, чем «я». Всякий раз, произнося предложения с «я», вы используете язык, чтобы отразить важные психологические реалии. То, как вы воспринимаете и строите свой мир, часто проявляется в предложениях с «я». Какие слова больше содержат ваши предложения с «я» – позитивно или негативно окрашенные? Больше активных глаголов и наречий или больше прилагательных и пассивных глаголов? Я сильно подозреваю, что соотношение «я» и «меня» в речи человека является хорошим «техническим индикатором» степени, до которой человек рассматривает себя самого как активного агента своей жизни. «Я» может совершать действия, но со «мной» действия могут только происходить.

Собственное понимание рынка раскрывается в вашем языке так же, как в примере с читателями моей колонки. Эта тема также раскрывается на онлайновых форумах и в чатах, посвященных рынку. Содержание данных ресурсов не так уж и важно. Кто-то может рекламировать группу акций; другие могут его критиковать. Однако язык, используемый в публикациях, часто говорит красноречивее всяких слов.

Многое видно по частоте употребления эмоциональных слов в публикации. Некоторые публикации содержат преимущественно факты и сосредоточиваются на новостях, прибыли, разработках новых продуктов, моделях графиков и т. д. Другие очень эмоциональны и либо критикуют, либо хвалят компании, отрасли, экономическую политику и т. д. Как психолога меня не интересует, за или против выступают авторы; важно то, что они эмоциональны. В принципе, повышенно эмоциональная обработка информации имеет место во время важных поворотных моментов рынка, когда бычьи или медвежьи настроения достигают своих крайностей. Это ценный маркер для трейдера с кушетки.

Во время вышеупомянутого снижения акций технологических компаний публикации, поносящие председателя Федеральной резервной системы Алана Гринспена, достигли уровня бешенства. Было трудно найти форум, где не висели бы многочисленные посты, возлагающие ответственность за личные убытки на политику ФРС. Это говорило о том, что многие трейдеры обрабатывали информацию о состоянии рынка эмоционально, помогая тем самым раскачивать волатильность рынка. Это создало предпосылки для множества прибыльных краткосрочных сделок, основанных на (временных) спадах волатильности.

Язык рынка может также давать полезные подсказки относительно эмоциональности. Каждые пять минут торгового дня я проверяю, нет ли существенных увеличений в объемах опционов пут и опционов колл. Вместо того чтобы рассчитывать традиционный коэффициент пут/колл, я просто смотрю, как общий объем в течение каждого пятиминутного периода соотносится с его относительными нормами (средним объемом опционов в течение того же пятиминутного периода за прошлые 100 дней) и самым недавним рядом пятиминутных периодов. Общая активность на рынке опционов является общей мерой эмоциональности. Высокие уровни эмоций часто встречаются тогда, когда трейдеры играют в игру так, как написано в правилах. Это может служить маркером для многообещающей обратной сделки, так как раскрывает модели, в соответствии с которыми трейдеры действуют в настоящее время.

 

Заключение

После того как вы начнете реагировать на структуру языка, в новое измерение перейдут для вас чтение финансовых колонок на веб-сайтах, просмотр финансовых новостей и участие в чатах онлайн. Ваш язык отражает ваше мировоззрение; каждый раз, когда вы что-то говорите, вы что-то раскрываете. Люди редко раскрывают свои истинные чувства в том, что говорят, но не могут скрыть свои чувства в том, как они это говорят. Хорошие игроки в покер, психологи и трейдеры знают ценность «речей». Ваши слова, чувства и действия отражают модели, которые вы применяете, чтобы понять мир.

Я не раз слышал, что успешные трейдеры, стремясь узнать, как лучше всего действовать на рынках, определяют, что может сильнее всего огорчить большинство трейдеров или повредить им. На первый взгляд это может казаться параноидальным – и поверьте мне, я часто думал, что рынок мстит лично мне, – но на самом деле отражает глубокое понимание процесса создания поведенческих моделей.

Мне неоднократно доводилось видеть ситуации, в которых быки и медведи неистово доказывали свою правоту в чатах, а рынок упорно увязал в трясине бесконечного диапазона консолидации. Аналогичным образом даже в самые мрачные периоды, такие как после террористических актов во Всемирном торговом центре 11 сентября 2001 г., рынок был в состоянии совершать значительные ралли.

Функция рынков состоит в том, чтобы эффективно распределять капитал в экономике. Чтобы выполнять эту функцию, они должны с течением времени вознаграждать риск. Если бы принятие риска систематически давало низкую прибыль – если бы акции последовательно приносили меньше, чем сберегательные счета, – то формирование и расширение предприятий неизбежно прекратилось бы. Умозрительные модели рынков, формируемые большинством трейдеров, прокладывают, по мнению трейдеров, безопасный, верный путь. Хотя такие модели в определенных условиях могут давать приемлемую прибыль, в целом они должны быть подвержены наказаниям, с тем чтобы рынки вознаграждали именно за риск. Когда я наблюдал значительный приток капитала в облигационные фонды и на денежные рынки вслед за бедствием 11 сентября, то знал, что пришло время продавать коротко портфели облигаций и брать прибыль на длинном конце кривой. Паническая реакция рынка – будь то в верхнюю или нижнюю сторону – вознаграждается редко. Скорее рынок вознаграждает тех, кто создает аномальные карты, находя неочевидные пути вопреки правилам, придуманным для торговой игры.