Да, этот строгий страж горного гарнизона, насколько я Понимаю, бесспорно индеец. Наряду с физическими признаками, выразительно характеризовали в нем индейца, об этом свидетельствовал еще один признак — его имя. Дело в том, что в публикациях, в которых говорится о послеколумбовых кубинские индейцах, указываются лишь два имени местных индейцев Рамирес и Рохас.

Нуньес Хименес вспоминает, например, что вождь индейцев,

с которым встретилась в Бернардо eго экспедиция, именовался Целестино Рохас. А доктор Кьюлен вспоминает, как во время вечерники в баракоанском клубе «Унион» президент клуба рассказывал, что «в шестидесяти милях от Баракоа живет около ста семей индейцев, которые именуются Рохас и Рамирес»!

С полным правом я мог, значит, считать, что два этих имени являются не только обычными фамилиями, но для американиста, который отравился искать индейцев, и путеводной нитью, свидетельством возможного индейского происхождения носителей этих имен. Я задал милиционеру ЛКБ, бесспорно индейцу, вопрос, который я для своего первого индейца уже давно приготовил:

— Вас зовут Рамирес или Рохас? Спрошенный с воодушевлением подтвердил:

— Да, compadre, меня зовут Рамирес Рохас (кубинская фамилия всегда составляется из фамилии отца и фамилии матери). Ты меня знаешь?

— Нет, не знаю. Но я хотел бы с тобой познакомиться, Рамирес.

А также со всеми остальными, которых зовут так же, как тебя. Видишь ли, я пришел искать в горах именно Рамиресов и Рохасов.

После этих слов мой собеседник потерял сдержанность, строгость и воинскую выправку, которые требуются от милиционера, и рассмеялся.

— Мне жаль тебя, compadre. Здесь, и еще больше там, за горами, в долине Сан Андрес и Ла Эскондида, в Левисе и Ранчерии, в Паленкито и Каридад де лос Индиос, там всюду живут

только Рамиресы и только Рохасы. Все мы, собственно, одна семья. Но даже я не знаю всех. А живу тут с рождения.

Я ему, конечно смешон. Но благослови его боже зa эту насмешку. Ведь я как раз узнал то, что хотел узнать, во-первых: «Мы здесь все Рамиресы и Рохасы» — это означает, что здесь живет ряд людей, как мы хотим верить, действительно индейского происхождении, и, во-вторых; милиционер сказал, что Рамиресы и Рохасы живут также в Сан Андресе, Ла Эскондиде и еще в других местах. Он, собственно, не мог лучше указать дальнейшую трассу, по которой нам следует вести свои изыскания. Наш разговор (первый индеец был для меня как первая книжка под рождественской елочкой, я бы ее рассматривал и беседовал бы с нею до ночи) прервал командир станции, которого приход подозрительных иностранцев оторвал oт ужина.

Командир горной роты ЛКБ обязан не доверять неизвестным. В горах тогда бродили часто очень опасные люди. Но ледок не доверия быстро растаял. И вскоре Исидоро (так его звали) пригласил нас в свою «главную ставку», из которой он контролирует всю эту зону внутренней горной части Ориенте. Исидоро не индеец. Он сказал нам, что пришел сюда совсем недавно, его дом на севере — в Саге, но свой район он знает хорошо и знает также, где живут люди, которые могли бы нас интересовать. И снова повторяет названия поселков, которые я уже знаю от Рамиреса Рохаса. Исидоро их часто посещает. Ведь он там всюду имеет своих солдат-добровольцев. Только командиры отрядов ЛКБ являются кадровыми военными. Личный состав этой надежной стражи в горах составляют добровольцы, люди. дважды, а зачастую и трижды в неделю покидают свои поля, чтобы помогать хранить спокойствие острова.

Потом у огня Исидоро рассказал нам десятки историй, малых и больших драм, которые принесла здесь, в горах, вокруг Моте Верде эта борьба с бандитами. Я еще не подозревал, что через несколько месяцев, во время следующей экспедиции, мы попадем прямо в центр такого столкновения, на поле боя этой необъявленной войны.

Военные рассказы угасают с последними языками огня. Но нам еще не хочется спать… Снова и снова мы расспрашиваем о местных жителях. А потом обращаемся к Исидоро с просьбой дать нам носильщика.

Исидоро немного задумывается и потом говорит:

— Я дам вам, товарищи, Гойю. Это лучший носильщик и лучший погонщик мулов в здешних краях. И знает горные тропы, как никто другой.

— Как же его зовут, Гойя? — Да, Гойя. Мы так называем его, но его, собственно, зовут Грегорио Рамирес. Там, в поселке, где он живет, обитают одни Рамиресы. И мы, значит, для отличия зовем его Гойя.

Нам повезло!