Проклятая темень!
И черная бездна, зияющая под ногами! Браун испытывал неприятное чувство: казалось, стоит ему шагнуть вперед, и он провалится в небытие. Волны плескались о берег с монотонным и тяжким стенанием. Небо было затянуто облаками. Только далеко справа мерцали огни большого портового города. Браун пришел оттуда час назад. Сначала он бесшумно и быстро шагал по асфальтированному шоссе, потом свернул на тропинку, извивающуюся вдоль берега, и притаился под скалой. Одинокая гейша. Так ему было приказано по радио.
Браун хорошо знал это место. В последние дни он приходил сюда дважды, чтобы как следует ознакомиться с ним.
Теперь он стоял, прислушиваясь к рокоту моря, и ждал…
Если бы не строжайший запрет, с каким наслаждением затянулся бы он сейчас крепким дымком сигареты! Впрочем, Браун и сам понимал, что иначе нельзя. Огонек сигареты может привлечь внимание пограничного дозора, какого-нибудь рыбака или же случайного прохожего.
Браун взглянул на светящийся циферблат ручных часов. Двенадцать и одна минута. Пора уже появиться незнакомцу. Каким образом он прибудет сюда? На автомашине? Пешком? На лодке? На бесшумном вертолете?
Браун поднял голову.
Облака поредели. В разрывах между ними выглядывали звезды. Взошла луна, огромная, кроваво-красная. Браун стоял, глядя на колеблющуюся поверхность моря, где теперь вспыхивали и гасли тусклые отблески. Вдруг он заметил на ней какое-то тело — оно выплыло из морских глубин и направилось к берегу. Лодка?
Между тем темное тело, приближаясь к песчаной кромке, приобретало все более ясные очертания. Вот оно бесшумно скользнуло по суше и остановилось.
От странного продолговатого предмета, который теперь походил на большой легковой автомобиль, отделился силуэт, словно огромная сигара. Это был человек.
Браун плотнее прижался к скале. Замер, затаил дыхание. Он был уверен, что полностью сливается с темнотой. Но человек, ловко взбираясь по крутому откосу, направился прямо к нему. Вот он остановился в нескольких шагах от того места, где стоял Браун, и громким шепотом сказал:
— Извините, у вас случайно не будет огонька? У меня зажигалка испортилась. Винтик один потерялся — два часа бьюсь и ничего не могу поделать.
Браун почувствовал, как нервное напряжение, нараставшее до этой минуты, спало. Он облегченно вздохнул.
— Спичек у меня нет, — сказал он. — А винтик, пожалуй, найдется.
Браун достал из кармана брюк кошелек. Нащупал в нем бумажный пакетик и, протянув его человеку, добавил:
— Вот, пожалуйста. Может, подойдет. Попробуйте!
Пока все шло так, как ему сообщили.
— Благодарю вас, но здесь темно, пойдемте в машину. Там поправим зажигалку и покурим.
Теперь Браун испытывал абсолютное доверие к этому человеку и покорно зашагал вслед за ним к странному судну, лежавшему на песке. Незнакомец нажал кнопку. Открылась дверца. Он сел в машину. Браун опустился на сиденье рядом с ним.
На вид незнакомцу было лет тридцать пять. Гладко выбритый, холодные голубые глаза, красивое лицо — волевое и аристократическое. Спортивный костюм в коричневую клетку. Молча незнакомец вставил винтик в зажигалку.
— Прекрасно! — с улыбкой воскликнул незнакомец, и Брауну подумалось, что те господа не ошиблись, остановив свой выбор на этом человеке: улыбка у него была сердечная, подкупающая, именно такой был нужен для опасного дела, которое им предстояло. — Сейчас попробуем зажечь!
Трак! Вспыхнул огонек. В следующий миг в донышке зажигалки открылся тайник, и на колени незнакомца упала скрученная в рулончик бумажка. Он спокойно взял ее, расправил и подал Брауну.
— Читайте!
Браун склонился над листком, прочел:
«Предъявитель сего — наш сотрудник, посланный со специальным секретным заданием. Подчиняйтесь ему беспрекословно. Все средства, предлагаемые им для достижения цели, допустимы. А-1».
Браун поднял голову. Незнакомец пристально наблюдал за ним. И взгляд его теперь был совсем иным — строгим, властным, пронизывающим.
— Думаю, что все ясно, — сказал посланец тоном, не терпящим возражений.
— Да, — поспешно ответил Браун. — Я всецело к вашим услугам, мистер…
Он замолчал, с немымвопросом глядя на незнакомца.
— Вега, — сказал тот. — Называйте меня так. Но лучше вообще не упоминать имен. Куда же мы направимся теперь?
— Не знаю. — Браун пожал плечами. — Мне было приказано связаться с вами. Но никто не предупредил, что нужно обеспечить вам квартиру.
— Вы сами должны были догадаться об этом. Вероятно, вам придется приютить меня ненадолго.
— Хорошо, — сказал Браун.
— В таком случае едем в город.
Вега повернул ключ. Послышался тихий гул мотора. Затем он нажал кнопку. Над головой что-то щелкнуло. Браун поднял глаза к потолку кабины, обитой голубой тканью. В ту же секунду он почувствовал, что кабина поднимается. Над ними что-то слегка жужжало и свистело.
— Но разве?! — невольно воскликнул Браун. — Я думал, это подводная лодка!
— И подводная лодка и вертолет, — ответил Вега и снова улыбнулся своей подкупающей улыбкой. — Машина эта — универсальный вездеход. Плавает под водой и по воде, летает и, наконец, носится по земле, как автомобиль.
Браун прильнул к окну. Было темно. Сверху смотрели холодные далекие звезды.
— Мы летим без огней, — обеспокоенно сказал Браун. — А вдруг столкнемся с самолетом или геликоптером?
Вега снисходительно усмехнулся.
— Не беспокойтесь, дорогой мой, — сказал он. — Взгляните-ка на этот экран.
На щитке управления мягко светился светло-зеленый квадрат. Вега пояснил:
— Он позволяет наблюдать за всем происходящим в радиусе десяти километров. Управление автоматическое. Вездеход отклонится сам, если на пути его встретится какое бы то ни было препятствие. Я не хочу, чтобы нас заметили, поэтому и не включил фары.
Из окна Браун не видел ничего, кроме огней — белых, желтых, красных, зеленых, синих.
— Приближаемся к Космограду, — сказал он.
Вега нажал синюю кнопку. На экране возникло дрожащее изображение леса. Его прорезало надвое ровное, как стрела, асфальтированное шоссе. За лесом показались дома.
— Доберемся ли мы по этому шоссе до вашего дома? — спросил Вега.
Браун утвердительно кивнул.
Вертолет пошел на снижение, коснулся полотна асфальтированного шоссе. Вега снова нажал какую-то кнопку, взялся за руль. Вездеход плавно помчался по дороге.
— Догадываюсь, о чем вы думаете сейчас, — сказал Вега и опять улыбнулся. — Наверное, о том, как странно выглядит эта машина с торчащими пропеллерами, не так ли? Ошибаетесь, дорогой Браун. Пропеллеры уже исчезли под лакированной поверхностью корпуса. Вот, смотрите!
Он повернул регулятор экрана, и на нем появился длинный элегантный-лимузин. Он походил на все другие автомобили и напоминал формой рыбу.
Вскоре машина уже мчалась по улицам Космограда.
Город населяли изобретатели, физики, астрономы, космонавты, техники, летчики, строители… В нем находились научные институты, занимавшиеся исследованием космоса; большие заводы, выпускающие ракеты, самолеты и оборудование для лабораторий, где химики непрерывно совершенствовали новые виды горючего. Здесь работали ученые и инженеры СССР, Болгарии, Польши, Чехословакии, Германской Демократической Республики, Венгрии, Румынии, некоторых азиатских и латиноамериканских стран. Этот город был своеобразным центром Объединенных социалистических республик — могучего содружества социалистических государств.
— Я живу вон там, — сказал Браун, указывая на небольшой особняк с темными окнами. — Но где мы оставим машину?
— Конечно, не перед вашим домом, — ответил Вега. — На одной из соседних улиц.
— Ну, докладывайте! — приказал Вега.
Удобно расположившись в кресле, он покуривал сигарету, глубоко затягиваясь и медленно выпуская дымок сквозь полуоткрытые губы. Клубы голубоватого ароматного дыма постепенно растекались по комнате. Браун был мрачен.
— О чем докладывать? — хмуро произнес он. — О том, что я за последние месяцы совсем не получал денег, я уже докладывал.
Вега презрительно скривил губы. Он достал из внутреннего кармана пиджака пачку банкнотов и положил ее на стол.
— Благодарю, — униженно пробормотал Браун. — Вы понимаете, как они нужны мне… для лечения. Мне необходимо особое питание. Мои дни сочтены, мистер…
Голос его задрожал. Он не любил рассказывать и даже думать о своей коварной болезни.
— Знаю, — сказал Вега, не сводя с Брауна проницательного взгляда. — Докладывайте обо всем!
— Обо всем, что мне удалось узнать, я уже сообщил по радио.
— Только и всего? Но это все равно что ничего!
Браун уже боялся этого человека и вместе с тем не мог не восхищаться его хладнокровием и уверенностью, с какой он говорил и действовал.
— Вы не можете представить себе, с каким странным и скрытным человеком мне приходится иметь дело, — сказал Браун. — У Скрибина нет друзей и приятелей. Абсолютно никаких. За целый год мне только один-единственный раз довелось увидеть его, и то в автомобиле — ехал со своей собственной дочерью. Он не ходит ни в кино, ни в театр. Как живет? Понятия не имею! Я иногда думаю, не ходит ли он переодетым, загримированным. Черт его знает! Странный человек и для нас невероятно трудный объект. В ресторан «Веселые бекасы», где я по вечерам играю в оркестре, не заглядывал ни разу.
Вега слушал и внимательно наблюдал за колечками дыма, которые отрывались от кончика его сигареты. Они быстро росли, теряли форму и незаметно таяли в воздухе.
— Хм! — произнес он. — Но все-таки потерян целый год… У Старика есть все основания быть недовольным!
Город населяли изобретатели, физики, астрономы, космонавты
Недели две назад Старик сам позвонил Веге по телефону.
— Друг мой, — сказал он, когда Вега поднял трубку, — мне нужно ваше содействие.
Вега был один в своем кабинете, но по привычке поклонился и раболепно произнес:
— К вашим услугам, сэр!
— Ровно через час жду вас у себя.
Слово Старика было законом. Но закон можно нарушить, можно с помощью хитрого и ловкого адвоката обойти некоторые неприятные статьи. Приказов же Старика никто не осмеливался ослушаться. Он был всемогущ. Его имя не упоминалось в газетах, по радио и телевидению, как имена политических деятелей, бизнесменов и крупных банкиров. На сцене были другие. Он же стоял за кулисами и руководил всем, как опытный режиссер. Никто не знал с достоверностью, какими капиталами он располагает. Но, во всяком случае, это была целая сеть банков, заводов и могучих компаний по эксплуатации земных недр. Были в этой сети и предприятия, занимающиеся производством атомной энергии. Он не был президентом Соединенных государств западного полушария, но его сила и влияние не уступали президентским.
Вега прибыл в дирекцию точно, в назначенное время. Лифт доставил Вегу на восемнадцатый этаж. У дверей кабинета его с поклоном встретил лакей, а двое здоровенных парней лет тридцати, которые повсюду неотступно следовали за Стариком, дружески помахали ему рукой. Лакей пригласил Вегу в просторный кабинет.
На письменном столе светилась лампа под зеленым абажуром, напоминавшим лилию. Старик любил тишину, любил полумрак. Может быть, в такой изолированной от мира обстановке ему удобнее всего было вынашивать свои планы. Он — невзрачный, высохший старикашка — сидел за огромным письменным столом красного дерева. Полумрак смягчал черты его лица.
— Присаживайтесь, друг мой, — сказал Старик, указывая на одно из кресел.
Молодой человек почтительно сел. Он находился в обществе могущественнейшего из людей, ворочавшего миллиардами. Его сила превосходила силу целой армии, ибо и сама армия подчинялась его воле.
— Слушайте, друг мой, — начал Старик, сверля Вегу своими маленькими глазками. Он всегда обращался так к Веге: «друг мой», — может быть, из желания подчеркнуть свое расположение к нему. — Тот тип, который должен был доставить нам планы инженера Скрибина, добился чего-нибудь?
— Пока ничего, — коротко ответил Вега.
Он знал, чем был занят каждый из агентов Старика даже на самом отдаленном и незначительном острове. Еще недавно Вега работал инженером на одном из заводов Старика, выпускающих атомное оборудование «для мирных и других целей». Очень скоро он показал себя ловким и находчивым открывателем очагов недовольства среди рабочих и служащих. С каким-то злорадным самозабвением преследовал он своих коллег, докапываясь до их личных и служебных тайн. Старику доложили о полезных способностях и наклонностях Веги. Он заинтересовался молодым инженером, потребовал, чтобы его и в дальнейшем осведомляли о деятельности Веги, и скоро убедился, что тот мог бы принести гораздо больше пользы на поприще секретной службы. Так Вега — его настоящее имя было Арчибальд Картер — стал одним из руководящих агентов секретной службы,
— Ни-че-го! — протянул с презрением Старик. Его ссохшееся личико сморщилось еще больше. — А в Космограде коммунистические заводы искусственных спутников построили планету и населили ее людьми. Этот инженер Скрибин осуществляет еще более дерзкие планы. Он намерен создать целый город в космосе! Настоящий город, с улицами, заводами, лабораториями! А мы, друг мой, только еще собираемся монтировать нашу планетку — посылаем части. По сравнению с космическим городом Скрибина это ином, лилипут, не больше!
Он замолчал. На лице его отразились досада и недовольство.
Молчал и Вега. От всего сердца желал он, чтобы Старик завладел чертежами и расчетами инженера Скрибина.
А этот агент Браун — последний негодяй! Напрасно только рассчитывали на него. Он должен был сфотографировать или выкрасть чертежи. Для этого нужно было постараться проникнуть в среду, окружающую инженера, познакомиться с его близкими и сотрудниками, найти доступ какими-то путями к секретному сейфу и похитить чертежи…
— Уже целый год ждем! — заговорил опять Старик. — Топчемся на одном месте, а между тем они строят космический город.
— Неужели уже строят?
— Да. Ракетопланы доставляют металлические конструкции в космос. И нам следует поторопиться,
— Он должен быть нашим гостем любой ценой, ясно?
друг мой. Придется вам взяться за это дело. Лично вам. Ста тысяч долларов достаточно будет? И прелестная вилла на тихоокеанском побережье в придачу! Кроме того, вы получите приличную пожизненную ренту. Займитесь этим делом, друг мой, разработайте подробный план, связанный с пребыванием конструктора инженера Скрибина у нас.
— Он приедет к нам? — невольно прервал этот поток слов Вега.
Старик помолчал, размеренно ударяя ногтями правой руки по стеклу письменного стола, потом ответил с мрачным видом:
— Должен приехать! Приехать для сотрудничества с нашими конструкторами. Надо очень осторожно, очень умело убедить его в необходимости этого, даже если он придерживается иного мнения по данному вопросу, что очень вероятно. Вы меня поняли?
— Понял, сэр! — Лицо Веги залилось краской: он только теперь уяснил себе план Старика.
— Он должен быть нашим гостем любой ценой, ясно?
— Ясно, сэр!
— Мистера Скрибина необходимо окружить исключительным вниманием и предоставить ему все удобства. Причем я к этому делу не имею никакого отношения. Запомните это раз и навсегда!
— Слушаюсь, сэр!
Взгляд Старика был холодным и требовательным. Вега внезапно почувствовал озноб. Этот взгляд был красноречивее всяких слов — он приказывал, требовал беспрекословного подчинения, подавляя в человеке даже инстинкт самосохранения, и Вега знал, что умрет, но выполнит волю Старика.
Старик никогда не скупился и выходил незапятнанным из самой грязной истории.
Он должен был остаться в стороне и во всей этой истории со Скрибиным. Особенно теперь, когда он имел неосторожность поделиться своими намерениями с первым советником президента, с которым отдыхал вместе во Флориде. Советник был весельчаком и приятным собеседником. Он похлопал Старика по плечу, вытянул свои длинные ноги под круглым столиком, за которым они сидели, и добродушно рассмеялся. Нет, Старик страшно наивен. Этих коммунистических ученых не переманишь ни за какие деньги. Старик пояснил тогда, что вовсе не имел в виду подкуп, что можно пригласить Скрибина к ним на работу. «Чепуха! — заметил советник. — Он никогда не согласится». Нахмурившись, Старик заявил: «Я выражусь яснее: мы доставим Скрибина сюда без его на то согласия и уже здесь предложим ему выгодную сделку — не только деньги, но и все условия для работы. Это может сломить упорство даже самого заядлого фанатика». Эти слова, однако, произвели самый неожиданный эффект. Резким движением советник вытащил ноги из-под стола и встал. «Что это вы говорите, сэр? — сказал он озабоченно. — Да это же будет невероятный скандал! Вы хотите вбить клин в нашу политику. Президент никогда не согласится на подобное. Нет! Откажитесь от своего намерения, прошу вас!»
Тон этого ответа был сдмым категоричным. Советник добавил, что не уведомит президента об этой беседе, так как опасный замысел Старика слишком взволнует его. «Если б вы знали, какие огромные расходы сделаны уже для осуществления этого замысла! — поморщившись, сказал Старик. В конце концов это вопрос престижа нашей политической системы. Кроме того, как я уже объяснил вам, солидная искусственная планета с лабораториями, космодромом, обсерваториями, складами горючего, продуктов питания и Других запасов крайне необходима для наших полетов на далекие планеты, где нас ждут неисчерпаемые богатства, а также для осуществления проектов покорения других звездных систем». «Нет! — категорически повторил советник. — У нас есть свои ученые, свои конструкторы, свои физики! Пусть они постараются достичь всего самостоятельно, а вы предоставьте им свои средства!» «Специалисты-то у нас есть, но до каких пор мы будем ждать у моря погоды? — пробормотал Старик. — Во всяком случае, я учту ваши соображения, тем более, если таково же мнение президента. Считаю этот вопрос исчерпанным!»
Но это был тактический ход.
Старик решил, что Скрибин все равно будет похищен. Только нужно так запутать все дело, чтобы никто и никогда не смог докопаться до правды.
Вега ничего не знал о разговоре, состоявшемся между Стариком и советником, но было нетрудно догадаться, что его шеф, как всегда, постарается остаться за кулисами. И он повторил:
— Да, сэр! Понимаю: вы ничего не знаете о случае со Скрибиным.
— Вы толковый парень, друг мой! — сказал Старик и, всем телом подавшись к Веге, многозначительно взглянул на него. — С этим конструктором вы должны проявить максимум убедительности. Понимаете меня?
— Да, сэр! Он во что бы то ни стало должен работать с нами!
Тонкие губы Старика раздвинулись в довольной улыбке.
— Друг мой, благодарю вас, вы толковый парень! — повторил он. — Значит, вы поедете сами и любым способом доставите инженера Скрибина на Луну, где находятся сейчас наши лучшие конструкторы. Именно на Луне лучше всего приютить нашего гостя, а после видно будет!
Вега сосредоточенно размышлял. Глубокая складка легла между его бровями.
— Сэр, — наконец сказал он, — предположим, что этот… как вы его назвали… Скрибин… прибудет к нам. Ну, а если после этого вспыхнет скандал?
— Вы, повторяю, толковый парень, и, я думаю, мне не потребуется долго объяснять вам. С любым человеком может случиться несчастье, не правда ли?
— Какое несчастье?
— В данном случае речь идет о фиктивном несчастье. Весь мир должен узнать о гибели Скрибина. Инсценируйте какую-нибудь катастрофу, но сделайте это с умом, чтобы никто не усомнился! Согласны?
В этот момент у Веги еще не было никакого плана. Но не мог же он отказать Старику, который осыпал его своими милостями и верил ему. И Вега угодливо произнес:
— Да, сэр! Я сделаю все возможное.
— Я так и предполагал, — хрипло засмеялся Старик. — Мне кажется, что вы быстро пойдете в гору!
— С таким положением дальше мириться нельзя, — сказал Вега, внимательно вглядываясь в унылое, утомленное лицо Брауна. — Теперь перед нами стоит другая задача!
Брови скрипача дрогнули. Известие отнюдь не обрадовало его. Он предпочел бы под тем или иным предлогом уклониться от выполнения опасного задания.
— Давайте обсудим, — продолжал Вега ровным, твердым тоном. — Надо каким-то образом добраться до инженера Скрибина. Вы тут впустую потеряли столько времени, но об этом мы еще поговорим! Что вы можете предложить?
Браун пожал плечами.
— Право… ничего… — промямлил он в замешательстве, ибо никогда не испытывал потребности отличиться. Потом, что-то вспомнив, добавил: — Впрочем, я познакомился с одним человеком, но не знаю, заинтересует ли он вас…
— Меня все интересует. Кто он?
— Шофер Скрибина.
Вега встрепенулся.
— Расскажите о нем!
— Фамилия его Николаев. Иногда поздно вечером он заходит в «Веселые бекасы». Однажды я подошел со скрипкой к его столику. «Извините, — говорю. — Что бы вы хотели послушать в исполнении нашего оркестра?» Он улыбнулся, назвал Шостаковича. Хорошо! Шостаковича так Шостаковича! Ну сыграли, а на следующий раз, когда снова он пришел, мы с ним разговорились. С тех пор, если он бывает в ресторане, я в перерывах подсаживаюсь к нему. Но, увы, мистер Вега. Он говорит о чем угодно, только не о своем инженере. Стоит только заикнуться о чем-либо, имеющем хоть отдаленное касательство к Скрибину, он сразу отмахнется. «Э, бросьте, служба — это служба…» — и больше ни слова. Думаю, что безнадежный случай.
— Безнадежный? — живо переспросил Вега. — Не думаю…
Лицо его озарилось улыбкой — той самой сердечной и подкупающей, которая сразу располагала к нему.
Браун пожал плечами.
— Но чем, в сущности, может помочь нам шофер? В дела он, конечно, не посвящен. Мог бы раздобыть нам документы за хорошую мзду, но, мне кажется, таких людей не подкупишь. — Браун вздохнул и с горечью подумал о себе.
— Слушайте меня внимательно, — сказал Вега. — Мы не будем подкупать этого шофера. И все же он поможет нам. Разумеется, если мы будем действовать ловко и осторожно. Нам уже не нужны чертежи и формулы. Нам нужен сам инженер Скрибин.
Щелкнула зеленая кнопка ночника. Матовый свет залил постель. Браун прикрыл глаза, чтобы привыкнуть к свету, потом достал из-под подушки ручные часы. Три часа утра. Сон в это время обычно самый крепкий. А Браун вот уже часа два ворочался с боку на бок в кровати, тщетно пытаясь заснуть…
Он думал о завтрашнем дне. До сих пор он жил сравнительно спокойно. Но появление Веги перечеркнуло это спокойствие, спутало его мысли, и Браун, как никогда, ощутил грозящую ему опасность. Он устроился в Космограде неплохо. В ресторане «Веселые бекасы» его считали хорошим скрипачом и знали как человека, который живет на широкую ногу, не думая о завтрашнем дне. Все объясняли это его неизлечимой болезнью. Конечно, пусть поживет, как хочется, эти оставшиеся ему два-три года…
Играя в ресторане, Браун с наслаждением слушал звучный голос скрипки. Но и тогда глаза его, полузакрытые, мечтательные, продолжали зорко наблюдать за посетителями. Он был знаком со многими завсегдатаями ресторана. Когда же появлялся случайный посетитель, он невольно вздрагивал и спрашивал себя: «Не за мной ли?»
Опять тревоги, страхи и кошмары… А он жаждал только спокойствия. Играть на «скрипке, смотреть людям прямо в глаза, улыбаться им, чтобы взгляд его говорил: «Я честный человек! Честный человек!..»
Иногда ему хотелось убежать из этого города. Замести следы, уехать далеко на восток, например, в Сибирь, или же на Балтийское побережье, или поселиться в какой-нибудь маленькой деревушке в Карпатах. Работу он найдет везде. Но… те все равно отыскали бы его, и он знал это. Даже если ему удастся замести следы, в их руках есть простое средство, чтобы разделаться с ним: пошлют куда нужно документы о его шпионской деятельности. И в результате арест, процесс, позор…
А ведь когда-то Браун был честным человеком.
Окончив школу, он поступил в Берлинскую консерваторию, Жил только музыкой. Мечтал о гастролях в Москве, Ленинграде, Париже, Праге, Софии, Лондоне, Риме… Пока одно событие не перевернуло всю его жизнь.
Все началось в тот день, накануне экзаменационной сессии. Был полдень. Весело посвистывая, перескакивая через две-три ступеньки, он сбежал по лестнице. На улице его очень учтиво остановил какой-то молодой человек.
— У вас прекрасное настроение, герр Вилли фон Браун, — сказал молодой человек с поклоном. Это был настоящий красавец, к тому же элегантный, жизнерадостный.
Браун нахмурился. Сам он никогда не называл себя так пышно. Зачем вспоминать прошлое?
— И ваша матушка не меньше вас счастлива, уверенная в том, что вы успешно выдержите экзамены, — добавил незнакомец.
Браун с удивлением разглядывал его.
Между тем молодой человек продолжал:
— Она уже побывала в цветочном магазине. Заказала роскошные орхидеи. Кроме того, вас ждет еще один подарок — золотой перстенек, который…
Браун покраснел от возмущения.
— Откуда вы все это знаете? Кто вы? И как вы смеете…
Молодой человек еще раз учтиво приподнял шляпу и спокойно сказал:
— Видите ли, фон Браун, я знаю еще очень многое. Я осведомлен даже о таких вещах, о существовании которых вы даже не подозреваете. Извольте взглянуть!
Он достал из внутреннего кармана пиджака фотографию. Браун сразу узнал отца. Сам он никогда не видел его, но дома сохранилось много снимков: вот отец совсем молодой — сборщик налогов, вот он уже представитель оружейной фирмы и, наконец, — офицер со свастикой на рукаве. На фотографии, которую протянул ему незнакомец, Браун увидел его в эсэсовской форме. Но не это было самым страшным. Страшно было то, что в правой руке отец держал пистолет, направленный в затылок женщины, а рядом лежало несколько трупов.
— Я располагаю целой серией подобных фотодокументов, причем есть и еще более любопытные, — промолвил незнакомец.
Отец Брауна погиб в 1945 году. Браун был тогда грудным младенцем. Когда он подрос, ему рассказали, что отец его служил офицером, был ранен при отступлении и умер в больнице, но… мать давно просила сына поменьше говорить о нем.
Браун возмущенно воскликнул:
— Как вы смеете? Это фальсификация! Я не помню своего отца, но…
— Припомните, уважаемый фон Браун, — самым любезным тоном проговорил молодой человек, пряча фотографию. — И я могу помочь вам. Кстати, узнаете кое-какие любопытные подробности из прошлого вашей любимой матушки.
Незнакомец достал из кармана фотографию.
И он достал из внутреннего кармана пиджака другую фотографию. Браун увидел свою мать — молодую, красивую, улыбающуюся, в роскошном наряде. Но на фотографии она была не одна. Рядом с нею стояла сияющая улыбкой женщина, и двое-трое оборванных ребятишек брали из рук обеих дам какие-то пакетики.
— Благотворительность, как видите, уважаемый фон Браун! — с иронией продолжал молодой человек. — Но особенный интерес представляет собой вот эта дама. Узнаете?
— Нет!
— А в то время ее прекрасно знала вся великая Германия. Я надеюсь, вы слышали о Геббельсе и его очаровательной супруге? Или, может быть, вы хотите, чтобы я припомнил вам, кто они такие?
— Слушайте! — взорвался Браун. — Это шантаж! Меня не интересуют ни ваш Геббельс, ни его супруга!
Он сделал шаг вперед, не желая больше разговаривать с этим наглым человеком, однако незнакомец решительно преградил ему дорогу и сказал:
— Как видите, ваша мать была очень близка с этой знаменитой четой. Есть еще подобные снимки. Есть и документы. Ладно, отец ваш рассчитывается за свои грехи в аду, но ваша матушка еще жива, причем она довольно чувствительная старушка, и не слишком ли жестоко будет напоминать ей о прошлом…
Браун был ошеломлен. Оглушен. Он ничего не знал о прошлом своих родителей. Его мать — эта добрая старая женщина с испещренным морщинами лицом…
— Чего вы хотите от меня? — холодно спросил он.
— Моим друзьям не доставит большого удовольствия отправить копии этих фотографий и некоторых важных документов, куда следует… Но в награду за молчание вы должны оказать нам небольшую услугу.
— Какую услугу?
— Вы получите чемодан, обыкновенный чемодан, и поедете с ним в Бонн. Я дам вам адрес. Передайте чемодан одному старику. Вот и все.
На следующий день, ровно в десять часов, черное такси остановилось перед подъездом консерватории. Из машины Брауну приветливо помахал рукой уже знакомый ему молодой человек. Браун сел в такси. Чемодан лежал на сиденье. Молодой человек сунул в руку Брауну несколько банкнотов, пожелал ему счастливого пути и ушел.
В тот же день Браун прибыл в Бонн. В небольшом особняке на окраине города его встретил плешивый старик.
— За вами никто не следил?
— Нет! — сухо ответил Браун.
— Слава богу, слава богу! — повторял старик, ощупывая чемодан. — Не было ли каких-нибудь неприятностей в дороге?
— Никаких, уверяю вас, — сказал Браун.
… Старикаища склонился над чемоданом, чтобы проверить надежностьзамка, тот щелкнул, и крышка сама собой распахнулась. Браун увидел несколько автоматов-«шмайсеров», Старикашка быстро захлопнул крышку и вытер выступивший, на лбу пот… (Впоследствии Браун не раз спрашивал себя: не было \и все это ловко разыгранной комедией? Вынудили его переправить чемодан с оружием и тем самым вовлекли в свою тайную организацию, сделали соучастником.)
— Не отобедаете ли со мной? — любезно спросил его старичок.
— Нет! Я спешу! — ответил Браун.
— Как вам угодно… В таком случае счастливого пути. И, надеюсь, вы не откажете в любезности захватить с собой в Берлин вот эту коробочку.
Он поднес к глазам Брауна зеленую коробочку с аспирином. Даже открыл ее, и Браун увидел маленькие белые таблетки.
— Сегодня вторник, значит, в четверг, в семь часов вечера, вы пойдете в кафе «Космос» — вы, конечно, знаете это кафе? — и займете столик в углу. К вам подойдет человек, который послал вас сюда…
Пока он объяснял, Брун враждебно наблюдал за ним. Он сознавал, что его хотят втянуть в какую-то опасную авантюру. Что это за люди? Гангстеры? Шпионы?
— Что в этой коробочке? — спросил Браун.
— Аспирин, как видите. Но обратите внимание на эти четыре таблетки в углу. Они ни р коем случае не должны попасть в руки постороннего человека. Особенно, само собой разумеется, в руки полиции. В случае необходимости немедленно проглотите их. Не бойтесь, — с неприятным хохотком добавил старичок. — Они совершенно безвредные, но в них скрыты миниатюрные документы, которое растворятся в вашем желудке, не причинив вам никакого вреда.
Браун отказался взять «аспирин». Старикашка удивленно заморгал глазами.
— Подождите! сказал он. — Я понимаю вас, но вы оказали нам неоцёнимую услугу. Если узнают… Но не бойтесь! Мы ни за что на свете не выдадим вас, что вы! Мы джентльмены… Но и вы, разумеется, должны выполнить эту последнюю нашу просьбу. Браун схватил коробку и с отвращением сказал:
— Предупреждаю: это в последний раз. Прощайте!
Дальше все произошло именно так, как сказал старик. Улыбающийся тип явился в кафе «Космос» и получил таблетки. Он тоже заявил, что услуга, оказанная Брауном, неоценима. Незнакомец бесцеремонно сунул ему в карман несколько банкнотов. Браун сначала отказывался, но в конце концов взял деньги, потому что нуждался в них. После этого, однако, молодой человек не ушел, а совсем другим тоном, угрожающим и решительным, потребовал, чтобы Браун принял участие в «одной акции», как он выразился. Он должен был остановить на улице одного человека, которого ему укажут, и попросить у него огонька. В это время к ним подъедет легковая машина, и Браун должен помочь затолкать в нее человека.
— Нет! — сказал Браун.
Он встал и вышел из кафе, подавленный и возмущенный. На улице его остановили двое незнакомых людей, которые учтиво осведомили его, что им все известно. Они попросили его пройти с ними, чтобы обо всем серьезно переговорить. У тротуара стоял автомобиль. Между чем из кафе вышел и молодой человек. Они настойчиво предложили Брауну сесть в машину. Нельзя было отделаться от них…
Машина тронулась. Незнакомцы говорили о неприятностях, которые ожидают, Брауна, если он не выполнит их… последнее поручение. Если же он поможет им в этот раз, он будет свободен.
Вы не держите слова! — сухо ответил Браун.
Они наперебой принялись убеждать его в своей честности и лучших намерениях. Так они кружили по улицам около часу. Наконец Браун прошептал:
— Ладно… в последний раз.
— В последний раз! — удовлетворенно воскликнул улыбающийся молодой человек.
Так Браун стал сотрудником одного шпионского центра. Каждый раз он говорил себе, что «это» в последний раз, а потом он навсегда порвет с двуличной жизнью, с таким подлым существованием. Его господа все время повторяли ему, что услуг, которые он оказал имг достаточно, чтобы его повесить, кроме того, он не должен изменять идеям, за которые погиб его отец…
И Браун уступал.
Он окончил консерваторию и несколько лет работал скрипачом берлинской эстрадной труппы. Нелегкой была его двойная жизнь. И, может быть, от тоски, страха и вечной подавленности он тяжело заболел. Врачи скрывали от него правду. Браун был уверен, что у него язва желудка. Но однажды совсем случайно он узнал о своем безнадежном состоянии— у него был рак. Его оперировали, подлечили, но из тихой белой больничной палаты он вышел похудевшим, отчаявшимся.
Из «центра» ему сообщили, что для него подыскали работу в отдаленном приморском городе у подножия гор. Такая перемена в жизни Брауна и новый климат окажут благотворное действие на его здоровье. Он отказался уехать из Берлина, хотел умереть в родном городе. Но ему пообещали чудодейственное лекарство, которое его наверняка вылечит. Кроме того, если он выполнит и это поручение, ему предоставят свободу и он сможет жить, где захочет, и делать все, что ему вздумается. На этот раз ему предстояло сблизиться с инженером Скрибиным и завладеть секретными чертежами, связанными с постройкой города в космосе. За выполнение этого задания ему было обещано большое вознаграждение. Браун долго колебался… Он уже было свыкся с мыслью о смерти, и вдруг ему предлагают, может быть, исцеление. Что ж… почему бы и не попробовать.
Светало. Браун лежал неподвижно и смотрел в окно, как рождается новый день. Ему хотелось верить, что день будет прекрасным, исполненным жизни, свежим и вечным. Было тихо. Но вот под окном зачирикали воробьи. Браун вздохнул. Он позавидовал птицам: беззаботные, отыщут несколько зернышек или хлебных крошек— и довольны.
Он повернулся лицом к стене и притих.
В дверь постучали. Браун сказал:
— Войдите!
Это был Вега. Слишком широкая пижама Брауна придаваЛа ему довольно забавный вид.
— Как спали? Доброе утро! — весело сказал Вега и, не дожидаясь ответа, продолжал: — Я все обдумал… План готов. Посмотрим, понравится ли вам. Но сначала бриться и завтракать. Пора, друг мой, вставайте!