Спальня Серены, настоящее

Серена очнулась рано утром, выведя по команде свой централь­ный процессор из спящего режима. Привычным движением киборг метнула взгляд на экран домашнего монитора, где в режиме реально­го времени отображалась информация об упоминании в сети Интер­нет имени Сары Коннор. Огромное количество информации, запра­шиваемое ежедневно через Всемирную Сеть, фильтровалось посредством домашнего супермощного модема Серены, а специальная программа уведомляла искусственный интеллект киборга с использо­ванием инфракрасного порта.

Сегодня, наконец, ей повезло: длительные ожидания увенчались успехом. Некто Джеффри Голдберг переслал по почте электронное письмо, которое содержало данные об этой женщине. Дальнейший по­иск показал, что засветившийся человек является членом секретной— крайне секретной— антитеррористической организации под кодовым названием «Сектор».

Серена сканировала информацию посредством бегущей строки, отображающейся на специальном дисплее внутренней поверхности век; но если бы какой-то человек сейчас вздумал наблюдать за сосре­доточенным лицом этой женщины, то он бы заметил лишь отблеск го­лубоватого свечения бездонных зрачков.

«Запрос по поводу Сары Коннор мог оказаться следствием ка­ких-то бюрократических проверок внутри секретной организа­ции,— подумала Серена.— Нечто вроде отчета за десятилетие». Электронный мозг киборга погрузился в размышления. Характер послания свидетельствовал о том, что Голдберг интересовался ис­ключительно делом Конноров.

«Хм, интересно».

Это свидетельствовало о том, что причиной запроса стал особый факт, внезапно всплывший на поверхность. Местонахождением Голдберга оказался город Вена— вероятно, семейку Конноров заметили в Австрии. Иным объяснением данного явления мог оказаться тот факт, что Сара попалась на глаза одному из многочисленных оперативни­ков, работающих с подозреваемыми по всему свету.

Серена решила проверить список звонков и электронных писем, разосланным Голдбсргом за последние несколько дней. Упомянутый источник информации казался киборгу наиболее значимым: он всегда обеспечивал ее точными оперативными данными о местонахождении интересующего объекта.

Проведя необходимые запросы, центральный процессор киборга вновь перешел в спящий режим. В конце концов, действия «Сектора» были вполне объяснимыми и логичными, поскольку их единственной задачей являлась борьба с терроризмом. Тем не менее, Серена все же на­деялась получить от тайной организации столь необходимую ей сейчас информацию, установив таймер непрерывного слежения в Интернете еще на несколько недель. «Быть может, мне удастся таким образом оп­ределить местоположение Конноров»,— размышляла она. Сегодняш­няя удача принесла Серене массу положительных эмоций; помимо все­го прочего, ей удалось беспрепятственно проникнуть в самую суть наисекретнейшей человеческой организации по борьбе с бандитизмом.

Что касается Сары Коннор, то она в самом деле представляла для населения земли огромное значение. «Несмотря даже на то,— подума­ла Серена,— что реальная противоборствующая организация до сих пор еще даже не существует».

Где-то неподалеку от нас просто обязаны находиться те люди, кото­рые способны ответить на все интересующие вопросы. «Если подобная возможность обнаружилась где-нибудь, то хитрая семейка Конноров вполне могла поддаться соблазну оказаться там… Хм, веселая мысль».

Однако дело требовало крайней деликатности. Данная инфор­мация была слишком опасна для СкайНет, а потому ее случайное разглашение могло повлечь за собой непредсказуемые последствия. «О да, на это способны только СкайНет и чета Конноров».

Поразмыслив о своих создателях, которые остались в далеком бу­дущем, Серена усмехнулась. Самые первые зачатки СкайНет находи­лись сейчас прямо перед ее взором. «Производительность— чуть по­выше персонального компьютера, искусственный интеллект— на нуле. Однако вложение достаточного количества материальных средств и труда нескольких способных инженеров могли в корне пере­менить эту ситуацию за пару лет. И тогда СкайНет…»

Встретив Курта Вимайстера, Серена была приятно удивлена: имен­но этот синтезированный голос СкайНет решила использовать для вы­ражения своих решений и приказов. Именно этот приятный баритон будут иметь все роботы Т-101: подобное окружение помогало I-950 чувствовать себя в полной безопасности.

Внезапно Серену осенило: а что, если по прошествии некоторого количества времени я начну испытывать зависть в отношении более современных Т-101? В следующее мгновение киборг поняла — это чувство станет свидетельством развивающейся тоски по родине, по своему времени. И если она не приложит сейчас максимум усилий, по­добное время может никогда и не наступить. А остаться в двадцатом веке в полном одиночестве… Нет, только не это.

По этой причине Серена не позволяла себе находиться избыточное количество времени вместе с Вимайстером. Все остальное население земли было абсолютно не похоже на этого человека, и подавляющее число коллег после встречи с Вимайстером начинали испытывать но от­ношен ию к нему глубокое уважение. Киборг четко знала, что ей необ­ходимо поддерживать подобные чувства и внутри самой себя, а если чрезмерное общение с упомянутым человеком могло как-то поколебать эту установку… что ж, из этого следовало делать правильные выводы.

«На первом месте — всегда интересы дела и СкайНет,— напомни­ла она себе.— Однако сейчас наступает тот момент, когда на первое место начинаю выходить я»,— улыбнувшись, закончила свое рассуж­дение Серена.

И тогда машины победят.

Серена решилась пощупать розовую ткань, погрузив руку в вяз­кую вздымающую массу, заполняющую собой подземные цистерны. «Хм, сопротивление порядочное»,— подумала она, попытавшись вы­тащить ладонь на поверхность. Белковые нити человеческих мышц в течение нескольких суток продолжали обволакивать пористую кера­мическую поверхность, находящуюся поверх прочного металлическо­го скелета.

Беззвучное мерцание экрана заставило ее оторваться от своей за­теи. «Ну вот,— подумала она, вытирая руки о полотенце и отправляясь в сторону персонального компьютера.— Передача сообщения».

Агент Голдберг решил отправить некоторое досье, имеющееся у него но делу Сары Коннор, по адресу в Парагвае.

Центральный микропроцессор компьютерного мозга Серены свя­зался с контрольным устройством посредством инфракрасного порта, вмонтированного в кончики волос и соединенного с живой нейронной сетью. Перед взором киборга возникло изображение Терминатора, которого СкайНет послала в прошлое с целью уничтожения Сары Коннор. Несмотря даже на встроенную систему улучшения изображений, фото­графия оказалась крайне низкого качества. Именно по этой причине Голдберг и решил отправить ее посредством электронной почты. Мгновенное сканирование государственной телефонной сети показало, что домашняя линия агента связана с абонентом в Парагвае. Киборг забы­ла проверить факс, однако она не сомневалась, что та же самая инфор­мация будет иметь место и там. Посредством телефонной книги ей уда­лось обнаружить личность абонента в Парагвае. Им оказался Дитер фон Росбах, одинокий хозяин ранчо. «Ох, неужели. И зачем только одинокому владельцу ранчо в Парагвае потребовалась информация по поводу Конноров?» Единственным возможным объяснением являлся тот факт, что фермер обнаружил этих подозрительных людей.

Серена сделала запрос по поводу личности Дитера. Киборг не сомневалась: через несколько секунд она будет знать об этом человеке практически все. Тем временем следовало бы отыскать толкового че­ловека, который отправится в Южную Америку и попытается разуз­нать все на месте. Без всякого промедления Серена набрала номер Пола Уоррена.

А в огромных канистрах за спиной женщины, медленно пульсируя и шипя, волновалась багровая вязкая масса. Металлический скелет Терминатора постепенно обволакивался живой материей. Жизнь на­чинала воссоединяться со смертью, но ни одно существо не могло дать четкую характеристику происходящим здесь событиям.

 

Дом. Пола Уоррена, Беверли Хиллз, настоящее

Уоррен сидел во главе обеденного стола и медленно потягивал свое любимое белое вино. Как ему правились тихие семейные вечера, прове­денные в полном одиночестве! Сегодня же все было совсем по-другому. Одна из стен столовой представляла собой череду узких французских дверей, открывающихся во внутренний дворик. Изящные лестницы вели к зеленому газону и тщательно ухоженному саду. В дневное время комната была залита светом, который в древней итальянской люстре отражался огромным количеством разноцветных веселых солнечных зайчиков. Остальные стены были задрапированы муаровым шелком, украшенным старинными картинами предков его жены. Они изо­бражали первых представителей голубой крови янки, которые с пре­небрежением пытались определить прелести кофе кауна и жасмино­вого чая.

Гости, пришедшие на ужин, были друзьями жены; сказать по прав­де, эти болтливые зануды ему порядком поднадоели. «Однако самое неприятное заключается в том,— размышлял Уоррен,— что они, по всей видимости, могли сказать то же самое в отношении меня самого. Никакой культуры… Я для них — не более, чем устаревший компью­тер. Ну конечно, друзья Мэри по больше части являются политиками, они не представляют для меня никакого интереса».

Они предпочитали обедать, не покрывая темное блестящее дерево крышки стола. На каждом сиденье лежала льняная циновка, покрытая замысловатыми испанскими, узорам и, а также комплект одинаковых салфеток. Еще одна семейная реликвия. Блюда представляли собой из­делия из хрупкого немецкого фарфора, настолько тонкого, что через него просвечивались человеческие пальцы. Рисунок на поверхности изображал мелкие блестящие розы, но Уоррен знал, что на написание их потребовалось двадцать четыре карата сусального золота. Полу каза­лось, что этот слащавый дизайн при более длительном его рассмотрении вызывает головную боль, однако большая часть женщин приходила от подобного убранства в полный восторг. Хрусталь принадлежал фран­цузским мастерам. Мэри с усмешкой говорила, что в нем заключен та­инственный поцелуй смерти. Столовое серебро изъяли из приборов ее матери, но оно было настолько тяжелым, что по весу напоминало инк­рустированные тарелки.

Сделав еще один маленький глоток вина, Уоррен повернулся ли­цом к жене, ожидая, что она скажет в адрес кандидата на роль сена­тора, находящегося слева. Справа зашел разговор по поводу школьно­го бюджета. Гости моментально включились в беседу; видимо, этот вопрос их крайне интересовал.

Внезапно в столовой появилась горничная; она на цыпочках подо­шла к Полу и тихо сообщила по поводу телефонного звонка. Пол натя­нул на лицо извиняющееся выражение и попытался выскользнуть из-за стола. В ту же секунду верхняя губка жены обиженно изогнулась— она ненавидела, когда кто-либо осмеливался прерывать их товарищеский спор, пусть это был ее же собственный муж. Аккуратно положив на та­релку свою салфетку, Уоррен проследовал за горничной.

Пройдя сквозь большой темный холл, он открыл дверь своего уют­ного рабочего кабинета. При постройке дома эта комната планирова­лась по объему достаточно просторной, сумасшедшие же идеи Мэри по поводу расширения столовой и холла в конечном итоге привели к ны­нешней ситуации. В последнее время Уоррен использовал эту комна­ту только для кратковременного отдыха— Мэри не нравилось, когда он работал дома.

— Алло? — произнес он. В ту же секунду в мозгу мелькнула шаль­ная мысль: «Сейчас уже слишком поздно, чтобы ждать звонка с работы. Неужели сию одна угроза теракта?» Волосы на шее медленно по­ползли вверх.

— Мистер Уоррен? Это Серена Бернс. Простите за беспокойство в столь поздний час, однако у меня появилась некоторая информация… Думаю, она заинтересует вас прямо сейчас. Дело в том, что по всей ви­димости, я напала на след Сары Коннор. Прошу вашего разрешения отправить в командировку какого-либо толкового человека из штата нашей компании. Он проведет расследование и доложит результаты.

— Вы нашли их? — закричал в трубку Уоррен.— Уму непостижи­мо! С момента вашего поступления на службу компании «Кибердайн» прошло менее двух недель, и уже такая удача!

— Не уверена, сэр, что вы и дальше будете столь оптимистичны. Боюсь, подобные изыскания лягут тяжелым финансовым бременем на общий бюджет.

Пока Пол смущенно размышлял над сложившейся ситуацией, к нему со спины подкралась жена и с яростным выражением лица рва­нула на себя телефонную трубку. Уоррен оказался настолько изумлен­ным, что не предпринял никаких действий к сопротивлению.

— Кто бы это ни был,— закричала она в телефон, брызгая слю­ной,— и что бы ни хотел от моего мужа, я вам вполне авторитетно за­являю: дело легко может подождать до завтрашнего утра. Мы прини­маем гостей. Доброй ночи!

С этими словами Мэри Уоррен швырнула телефон на рычаг и по­вернулась к мужу:

— Ты не должен им позволять, Уоррен, звонить домой в любое время суток.— Ударив бледными пальцами по темной поверхности стола, она продолжила: — Я не хочу стать одной из тех многочислен­ных домохозяек, которые видят своих мужей только но большим праз­дникам. Знаешь, мужчины приходят домой, меняют белье, принима­ют душ, а затем отправляются восвояси. Я полагала, что мы до сегодняшнего момента друг друга очень хорошо понимали.

— Мэри, наша команда, возможно, вышла на след террористов, которые несколько лет назад взорвали прежнее здание «Кибердайн» и убили Майлза Дайсона.

Мэри холодно подняла бровь.

— Кого? — переспросила она.

Уоррен с трудом сдержал приступ ярости. Когда жена находилась в таком настроении, с ней было просто невозможно находиться рядом.

Проводив Мэри до порога комнаты, Пол с силой захлопнул за собой дверь. На лице жены появилась восковая маска безысходности. Обер­нувшись назад, Уоррен вновь посмотрел с тоской на свой кабинет. «Да,— подумал он,— сегодня мой разговор с Сереной Бернс больше не состоится». Пол ненавидел семейные сцены, а потому при всяком удобном случае пытался их избежать. «Знали бы люди, как вредны по­добные переживания для процесса пищеварения!»

Уоррен занял свое место за столом с приятной улыбкой и извинил­ся за столь длительное отсутствие.

— В нашей компании появилась новая сотрудница,— объяснил он.— Надо сказать, чрезмерный энтузиаст!

Джон Радник, недавно избранный судья, понимающе кивнул.

— Некоторые из этих ребят способны разорвать личную жизнь своего шефа на куски,— произнес он.— К примеру, в нашей компа­нии существует строгий запрет на домашние звонки.— Он обернулся к своей жене, выражение лица которой говорило следующее: «Вам было бы лучше в самом деле поверить этим словам».

Пол Уоррен пожал плечами:

— Честно говоря, подобная договоренность существует и у нас.

— Быть может, завтра, со своим приходом на работу, ты вновь объяснишь этот принцип своим подчиненным,— произнесла Мэри с ледяной вежливостью.

— Именно так и будет, дорогая,— ответил муж, мгновенно решив сменить тему разговора.

Серена повесила трубку, будучи повергнута в истинное изумле­ние. Компьютерный мозг был склонен к строгому, всеобъемлющему прагматизму — именно этот факт не позволил ей усомниться в истин­ности услышанных слов. Киборг простояла около телефона в течение нескольких минут, пребывая в твердой уверенности, что Пол Уоррен обязательно ей перезвонит. В самом деле, это был весьма эксцентрич­ный способ демонстрации собственного главенства в семье. «Даже по стандартам компьютерного разума».

Серена скрестила руки на груди и посмотрела в сторону молчали­вого телефона. «В сложившейся ситуации абсолютно очевидна одна-единственная вещь, — подумала киборг.— Если Мэри Уоррен на­меревается стать в моем деле реальным препятствием, то это означа­ет, что её следует как можно быстрее убрать с пути».

Взаимодействие с Колвином и Уорреном позволяло ей постоянно находиться на несколько шагов впереди. Пол Уоррен среди этой парочки представлялся ей наиболее подходящей кандидатурой.

Однако минуты шли, телефон молчал, и в голову киборга начина­ли закрадываться совсем другие мысли. «Возможно,— подумала она,— я и поторопилась со своим решением».

Люди, а особенно мужчины,— это крайне чувствительные субъек­ты. Подобное унижение перед лицом своей подчиненной, а тем более женщины, не может пройти бесследно. Вне всякого сомнения, что в момент их следующей встречи он окажется очень смущен. Опустив руки на бедра, Серена вздохнула.

Самой главной задачей сейчас оставалось благоразумие.

Мэри Уолш-Уоррен была дочерью очень влиятельного, богатого отца. Именно на эти деньги была воссоздана «Кибердайн Системс», именно ее политические контакты дали компании первую прибыль. По этой причине Пол продолжал себя чувствовать несколько скован­но— в сложившейся ситуации жена имела полное моральное право подавлять в мужчине семейного лидера.

А это превращало Мэри в потенциально опасного врага. Кроме того, Серена выудила из слухов, бродящих но коридорам компании, что миссис Уоррен— крайне ревнивая женщина. Стоило только пре­твориться, что между Сереной и президентом начали зарождаться теп­лые отношения… Бури семейных ссор не миновать.

Киборг нетерпеливо барабанила пальцами по письменному столу. «Итак, физическое уничтожение Мэри Уоррен более предпочтитель­но, чем нудное разрушение ее брака».

Тем не менее, Серена надеялась избежать убийства. Если ее засадят в тюрьму на несколько десятков лет, СкайНет не скажет спасибо.

Поразмыслив еще несколько минут, киборг пришла к твердому убеждению: физического устранения избежать не удастся. Влияние этой женщины на ход естественных процессов компании было слиш­ком выраженным. «Настолько выраженным, что единственным выхо­дом из ситуации оставалась смерть. Придется пожертвовать своими эстетическими соображениями».

Дополнительное масло в огонь подливал тот факт, что Серена Бернс до сих пор ни разу не встречалась лично с Мэри Уоррен; этот факт позволит следствию выйти на ложный след. В самом деле, отно­шения президента со своим замом по безопасности до настоящего мо­мента имели чисто профессиональный характер.

«Думаю, самым лучшим выходом станет автомобильная катаст­рофа»,— размышляла киборг. А взрыв бензобака позволит скрыть все следы предшествующего преступления. «Наверное, нужно будет послать Терминатора. Это будет нечто вроде проверочного задания».

Тем временем Серена найдет частного сыщика, который отправит­ся в зону Асунсьон. Это должен быть хороший специалист, получающий мало денег, а потому не успевший заработать высокий авторитет в правоохранительных органах.

Изучив биографию Дитера фон Росбаха, Серена выяснила, что он, подобно Мэри Уоррен, произошел из богатой благородной семьи. Пос­ле окончания университета господский сынок поступил в армию, а за­тем на время полностью пропал из общественной жизни. Через несколь­ко лет он вновь появился на поверхности социума, однако в обличье фермера Парагвая. «Вот уж поистине странная перемена, не так ли?»

Серена слишком поздно подключилась к разговору фермера с Голдбергом — они попрощались и повесили трубки. В течение нескольких часов она продолжала прослушивать телефонные разговоры фон Росба­ха, но никакой дополнительной иипрормации они не предоставили— так, обычные житейские проблемы необразованного провинциала.

«В таком случае, пускай этим делом занимается частный детек­тив,— подумала раздраженно Серена.— Завтра я займусь этим в пер­вую очередь». А сейчас киборгу следовало проверить процесс превра­щения металлического скелета в точную копию живого человека.

 

Дом Тариссы Дайсон, Лос-Анджелес, настоящее

Невестка кинулась к Джордану в объятья, и он не мог не прижать Тариссу к своей широкой груди. Неподалеку стоял немного смущен­ный Дэн, который деловито протянул для приветствия руку. По вне­шности мальчика было понятно, что он сильно волнуется.

Джордан поднял брови и взглянул в его сторону:

— А ну-ка, подойди сюда,— пробасил гость. Он схватил парень­ка под мышки и несколько раз энергично крутанул вокруг.— Ага, зна­чит мы встречаем своих родственников простым рукопожатием, да? — пожурил Дэнниса Джордан.— Знаешь, настоящая семья так не по­ступает!

Дэн усмехнулся, пожал плечами и опустил глаза.

— Сколько ты можешь стоять в дверях? —спросила Тарисса, зак­рывая за гостем дверь.— Скажи лучше, надолго ли осчастливил нас своим визитом?

— В воскресенье отправляюсь обратно,— ответил Джордан.— Кроме того, завтра в обед мне назначена встреча. Знаешь ли, это тоже весьма интересная тема для разговора. — Женщина выглядела заиитересованной, но не смущенной. Оцепив реакцию, он продолжил: — Зато все остальное время я в полном вашем распоряжении, мои дорогие!

Тарисса и Дэнни одарили его одинаково удрученными улыбками.

Джордан поставил чемодан на пол и проследовал за хозяевами в спальню.

— Почему бы вам не рассказать мне, что у вас на уме, а?— спро­сил гость, садясь на кровать.— По телефону мне показалось, что если я опоздаю хотя бы на минуту, то, возможно, просто не застану вас здесь в живых. Или, по крайней мере, начнется страшное землетрясе­ние. Ну так что?

Гость поднял на Тариссу выжидающий взгляд.

Мать с сыном переглянулись, а затем осмотрели но углам комна­ту. Складывалось впечатление, что они абсолютно не уверены в том, что сейчас делают, Поразмыслив, парочка одновременно села на край кушетки, сдвинув подушки в сторону. Обменявшись вновь тревожны­ми взглядами, они принялись сосредоточенно кусать губы и мять руки.

— Так что же стряслось?— вновь ие выдержал Джордан.— Мать и сын соревнуются в том, кто проявит большее беспокойство?— Про­тянув вперед руки, он продолжил: — Просто скажите мне и все. Что бы за новость вы не пытались мне сообщить, она не может оказаться ужасающе плохой.— Мужчина усмехнулся.— Я никогда не переста­ну вас любить— даже если вы продули в карты свой дом.

Тарисса и Дэнни вновь обменялись долгими взглядами, а потом перевели взор на Джордана.

— Мне трудно подобрать слова, чтобы начать…— отважилась Та­рисса. Опустив взгляд в пол, она продолжила:— Просто я боюсь того факта, что эта информация… может очень сильно повлиять на наши от­ношения, понимаешь? — Тарисса подняла на гостя умоляющий взор.

Первая мысль, которая мелькнула в мозгу Джордана, была ужас­на: «Неужели у Тариссы рак? Она неизлечимо больна?»

Тарисса заметила огонек безумия, мелькнувший в зрачках гостя, и поспешила его успокоить:

— Только не думай— с нами обоими все в порядке. Слава богу, твои предположения оказались ложными.

— Тарисса, прошу тебя, перестань меня мучить. Такое впечатле­ние, что я сейчас сойду с ума, понимаешь?

— Речь пойдет о той ночи, когда умер пана,— произнес Дэн.— Существует одна вещь, о которой мы не сказали.

— Однако теперь мы решились и хотим довести начатое до кон­ца,— продолжила Тарйсса, схватив для мужества ладонь сына.

Женщина помедлила, чтобы собраться с мыслями. Она видела, что все внимание Дждрдана направлено на них и что он начинает по­степенно выходить из себя. Мужчина выглядел озадаченным, взвол­нованным, однако вовсе не расстроенным. «Какое облегчение! Хоте­лось бы и дальше подобного продолжения». Осмотревшись но углам комнаты, Тарисса, наконец, приняла решение:

— Знаете что? Думаю, нас стоит продолжить разговор на кухне. В горле страшно пересохло, да и обстановка там куда более благопри­ятная.— Не дожидаясь ответа гостя, она развернулась к пему спиiюй и отправилась восвояси. Поставив на плиту серебристый чайник, Та­рисса принялась сервировать миниатюрный чайный столик. Дэнни, потупив взор, последовал за матерью.

— Дорогой, последи, пожалуйста, за водой,— произнесла она, придвигаясь к окну.

В этот момент на фоне дверного проема показался Джордан. За­сунув руки в карманы и наклонив голову, он деловито произнес:

— Привет, а вот и я.

Тарисса улыбнулась и показала кивком на диван.

— Присаживайся. Чай будет готов через минуту.

Однако гость ие сдвинулся с места. Прищурив глаза, он скептичес­ки наблюдал за приготовлениями сына и матери; складывалось впечат­ление, что происходящие вокруг события были частью какого-то стран­ного ритуала.

Джордан решил, что подобными действиями он все равно не до­бьется правды, а потому изумленно пожал плечами и сел на одиночное место в дальнем углу. Откинувшись на спину, он набрался терпения и принялся ждать.

Тем ие менее, в глубине души до сих пор таился испуг. Джордан не имел никакого понятия о сути предстоящего разговора, но предчув­ствие… Да, предчувствие было нехорошим. «Чем раньше мы раздела­емся с этим темным делом,— подумал он,— тем лучше».

Наконец приготовления закончились. На столе дымились чашки ароматного чая, стояли аппетитные пирожные и варенье. Джордан протянул руку к старинному кувшину с холодным молоком, который некогда принадлежал матери Тариссы.

Взглянув на хозяйку, он подумал: «Какое бы страшное известие мне ни пришлось сейчас выслушать, никогда не стоит забывать, что они — моя семья. А родственники всегда… в ответе друг за друга». Тарисса привстала с места и помогла ему добавить к чаю молока.

— Мы рассказывали тебе об ужасных подробностях того зловеще­го события,— решилась, наконец, женщина.— О да, я помню выраже­ние твоего лица. Но нам пришлось утаить одну очень важную деталь.

— Деталь? — удивился Джордан, пристально посмотрев ей в глаза.

— Да…— Тарисса потупила взор.— Сара Коннор целилась в Майлза,— продолжила она, поднося чашку к губам,— но в это мгно­вение откуда ни возьмись показался Дэнни. Он выбежал на середину комнаты и встал на линии огня, прикрыв телом своего отца. Этот мо­мент до сих пор стоит перед глазами… Как он умолял не стрелять! Честно говоря, я остановилась, как вкопанная — не могла сделать ни одного шага.

Затем женщина сжала губы и пристально посмотрела на дно чаш­ки — так, будто через него были видны все происходящие в далеком прошлом события. Поднеся дымящийся напиток к губам и сделав еще один небольшой глоток, она медленно продолжила:

— Эти подробности ты слышал от нас не раз. Однако сейчас при­шло время поведать кое-что иное.

Джордан напрягся и подался воем телом вперед. Несмотря на то, что глаза гостя казались полузакрытыми, мозг работал как сверхмощ­ный процессор.

Тарисса облизала губы и на секунду закрыла глаза, пытаясь вос­становить последовательность далеких событий. Каждый эпизод той злосчастной ночи врезался в память женщины на всю жизнь, но пос­ледовательность… С этим было плоховато.

— После того, как Сара начала стрельбу, Майлз оттолкнул Дэна. Я изо всех сил схватила сына и упала с ним на пол. Внезапно Коннор закричала: «Вы не понимаете! Теперь вам уже ничто не поможет! Я никогда не откажусь от намеченной цели». «Какой цели?»— спросил Майлз. Женщина разразилась проклятьями, а затем упала на коле­ни и неистово зарыдала. В этот момент я выпустила из рук Дэна и бросилась к мужу.За спиной раздался грохот слетевшей с петель двери. В проеме стоял громила, облаченный в кожаную черную кур­тку, а из-за его широкой спины выглядывал мальчик десяти-одиннадцати лет.— Проследив за реакцией Джордана, Тарисса вновь по­тупилась в чашку.— Этим мальчиком оказался Джон Коннор. Он подошел к своей матери и принялся ее утешать. Затем, когда Майлз спросил: «Кто вы, люди, и что вам нужно?», Джон ответил: «Пока­жи им!» и бросил громиле большой нож для разделки мяса. В следу­ющее мгновение Коннор взял моего сына за руку и отвел его в зад­нюю комнату.

— Никогда не забуду его великодушия,— продолжила Тарисса.— Слава Богу, что Блисс тоже спала.— Женщина сделала еще один не­большой глоток.

— В следующее мгновение,— продолжила она,— громила взял нож. Мы смотрели во все глаза: лезвие медленно погрузилось в руку чуть ниже предплечья.— Тарйсса опустила чашку на стол и продемон­стрировала движение Терминатора.- Затем он схватил себя за кон­чики пальцев и одним резким движением сорвал кожу, словно перчат­ку, в сторону.

У Джордана отвисла челюсть. Недоумевающе покачав головой, он перевел взгляд на Дэннисд и спросил:

— Что произошло потом?

— А не знаю,— ответил мальчик,— меня там ие было. Однако не­сколько минут спустя я все же пробрался по темному холлу и подслу­шал весь разговор. Мне удалось разобрать слова громилы абсолютно отчетливо.

— В самом деле? — спросила Тарисса. «Неудивительио, что у сына до сих пор возникают ночные кошмары»,— мелькнуло в голове. Схва­тив ладонь Дэна и прижав ее к груди, мать вновь сделала небольшой глоток чая и продолжила:— Ты спрашиваешь, что же произошло по­том? Только не падай со своего места; под кожей не оказалось ничего че­ловеческого— ни мышц, ни костей, ни кровеносных сосудов…— Жен­щина покачала головой и поежилась.— Ничего человеческого.

— Что?— крикнул Джордан, вскочив из-за стола.— Как это так— ничего человеческого?

— Просто-напросто это была чрезвычайно сложно устроенная ма­шина, понимаешь? Красящее вещество, напоминающее кровь, ие имело никакого отношения к питательной функции кожи.— Тарисса посмотрела в даль за окно.— Эта картина до сих пор стоит у меня пе­ред глазами: как он срывает кожу. Вместо руки у него было хитрое пе­реплетенье тончайших кабелей и деталей… напоминающих микрона­сосы… Когда громила пытался согнуть пальцы, они издавали характерный лязг…— Женщина тяжело вздохнула и, собравшись с мыслями, закончила: — Я сама никогда бы не поверила в подобные бредни. Однако собственные глаза не способны врать. Поверь мне, Джордан! Клянусь Богом, я ни за что бы не придумала подобную ис­торию. Но я видела это!

Джордан устало закрыл глаза и взъерошил волосы.

— Быть может, это была одна из разновидностей специальных эффектов,— предположил он.— Вроде монтажа… как в кино. Быть может, его настоящая рука пряталась где-то снизу.

Тарисса яростно замотала головой.

— Да пет же! Сняв куртку, громила остался в обтягивающей фут­болке. С помощью своей руки он был способен сделать любое движение, посильное человеку. Понимаешь, Джордан, я не придумываю! Все было именно так! — Подняв руку вверх, она продолжила: — Но это еще не все. Громила поведал нам смысл слов Сары Коннор. Теперь я знаю, что значит «Вам ничто не поможет». Дело в том, что Майлз находился на пороге открытия новейшего микрочипа, который в будущем должен был дать путь компьютерам нового поколения — СкайНет. СкайНет оказалась способной подчинить себе все военное вооружение, ракеты, подводные лодки— все! Целью СкайНет стала полная элиминация людей по всему свету. А центр… Он находился в Соединенных Штатах. Человеческая ошибка стоила жизни всего человечества.

— Рассказ звучит как ловкая фантастическая сага,— нереши­тельно произнес Джордан.

Тарисса вновь посмотрела на остатки своего чая и пожала плечами.

— Быть может, этот кошмар так и остался бы фантастикой. Но СкайНет научилась думать и принимать решения!

— Понятно,— ответил Джордан.— Ну да ладно, время истекло. Я не понимаю только одного: как ты, здравомыслящая женщина, мог­ла поверить в бред сумасшедшей Сары Коннор? Я помню рассказы пси­хиатров — она твердила об этом на каждом углу. Вымысел стал веской причиной для взрыва здания компании и убийства людей!

— Не перебивай меня! — резко выкрикнула Тарисса.— Един­ственная вещь, в которой я уверена на сто процентов, заключается в том, что Сара— не убийца.

— Ну да, конечно!— Джордан хлопнул но поверхности стола.— А Майлз мертв! Мой брат — твой муж — мертв из-за этой сумасшед­шей сучки!

Тарйсса наклонилась вперед, сложив руки на груди.

— Майлз мертв только по одной причине: он пытался нас спасти! Его застрелила полиция. Никто не хотел зла.— Резко махнув рукой, она оборвала возражения гостя.

— Я знаю, что она не убийца. Когда Сара стояла с взведенным зат­вором перед Майлзом, ей ничто не мешало закончить начатое дело. Это жешцина несла ответственность за целый мир. Однако она не стреляла! Сара хотела, Сара могла… Но она не стреляла.— Тарисса откинулась на спинку и пристально посмотрела в глаза деверя.— Я была там, Джор­дан, и я знаю.

Ошарашенный Джордан не мог вымолвить ни слова. «Боже мой,— подумал он. — Тарисса окончательно сошла с ума».—Он опас­ливо перевел взгляд па племянника.

— Это правда,— не растерялся Дэн.— Я не видел, как он снял с руки кожу, однако в следующее мгновение мой глаз уже припал к скважине. Громила в самом деле представлял собой сложнейшую ма­шину. Он говорил о Судном Дне.

— О нет! — выкрикнул Джордан. Он вновь поднялся со своего места и протянул вперед руки, чтобы не слыщать страшных слов.

Подойдя к окну, гость принялся рассматривать растительность заднего двора. В небольшом бассейне для птиц резвилась целая стая воробьев. Джордан облегченно вздохнул — хотя бы природа продол­жала жить своей нормальной, привычной жизнью. Через мгновение гость обернулся и недобро взглянул на невестку и племянника. Скре­стив руки на груди, он произнес:

— Прискорбно сознавать, что вы купились на бред этой сумасшед­шей женщины. Однако хуже всего не это… Вы пытаетесь мне дока­зать, что брат умер во имя разрушения дела всей своей жизни.— Сде­лав пару шагов вперед, он продолжил: — Своих собственных рук, Тарисса.— Джордан вновь сел.— Я знал Майлза, Тарисса! Он никог­да бы не решился разрушить дело всей жизни, понимаешь? А это значит… — он широко махнул рукой,— что…

— Что Майлз осознал,— закончила Тарисса с неимоверной болью в голосе. — Я знаю.— Она покачала головой.— Но мы не можем от­казаться от всего, что было сказано и продемонстировано. Да и как иначе можно объяснить существование Терминатора?

— Терминатора,— уныло повторил Джордан.

Женщина подняла глаза:

— Да, дорогой наш родственник. Им удалось убедить нас, это факт. И если бы ты сам оказался па нашем месте… У тебя не возник­ло бы и тени сомнений.— Глаза Тариссы умоляюще поднялись вверх.

Джордан отвел взор в сторону. Тариссе показалось, что в нем от­ражалась не злость, а недоумение.

— У Терминатора не было протеза,— продолжала настаивать она.— У нас не умеют делать подобных заменителей, понимаешь? Подойдя к Майлзу, он принялся оказывать помощь обеими рука­ми одновременно. Киборг произнес: «Сквозное ранение голени, кость не задета. Для борьбы с кровотечением достаточно простой давя­щей повязки».— Тарисса вздохнула.— Затем он взял и перебинтовал рану.

— Почему ты начала говорить с немецким акцентом?— спросил холодно Джордан.

— Потому что мама пыталась передать его сленг,— ответил Дэн.— Я до сих пор помню немецкий акцент этого существа.

— Существа? — резко спросил дядя.

— Именно. Как же ты прикажешь его называть,— ответила Та­рйсса.— Ведь не человек же?

Джордан медленно поднялся со своего места и вновь подошел к окну. Скрестив руки, он обернулся на хозяев дома.

— Видите ли, никто не знал, что этот парень оказался немцем. А знаете, почему? Потому что никто, кроме Конноров и вас, не слышал его слов.

Гость молчаливо посмотрел на хозяев, а те— на гостя. Внезапно Джордан засмеялся; однако приступ хохота постепенно превратился в злой шепот. Посмотрев па носки своих ботинок, он произнес:

— А знаете, о чем я сейчас думаю?— Тронув пальцем верхнюю губу, он продолжил: — Я думаю о разговоре, который состоялся между нами той злополучной ночью. Помнишь, Тарисса, в гостиной…— Он потер глаза, а голос внезапно сорвался на фальцет:— Я не могу этого больше переносить — слишком большая боль! У каж­дого человека имеется свой путь, Джек!— Сжав руки в кулаки, он с силой ударил но подоконнику.

Тарисса с Дэном чуть не подпрыгнули от неожиданности. Сын ук­радкой поднял глаза налицо матери — Тарисса мгновенно покрылась румянцем.

«Подумать только, неужели мне есть чего стыдиться? — подумала женщина.— Я просто делала то, что считала правильным, вот и все».

Джордан развернулся, стараясь не смотреть своим родственникам в глаза. В отчаянье махнув рукой, он обречено произнес:

— Знаете, что мне пришло сейчас в голову? Кажется, пришло время возвращаться домой.

— Нет!— крикнула Тарисса.— Ты не должен нас покидать, Джордан!

— Я не могу поступить иначе.— Мужчина широкими шагами пере­сек кухню; остановившись в дверях, он уперся руками в проем, развер­нулся и произнес: — И знаете почему? Потому что моя семья…— он встретился с встревоженным взглядом Тариссы,— …представляла со­бой людей, которые могли запросто выполнить любую мою просьбу… Понимаете, я вам доверял. Однако несколько минут назад мне стало известно, что эти самые люди скрывали на протяжении шести долгих лет крайне важную информацию о смерти Майлза Дайсона — моего брата.

— Джордан,— попыталась возразить Тарисса, поднимаясь со своего места.

— Нет, не удерживайте меня,— печально произнес он, делая очередной обреченный жест рукой.— Я сам найду дорогу на улицу.

— Дядя Джорди! — выкрикнул Дэн, вскочив со стула.— Пожа­луйста, ие уходи.

Джордан бросил на племянника многозначительный взгляд, и мальчишка так и остался стоять посреди комнаты с огромными моля­щими глазами, наполненными слезами. В следующее мгновение Джордан перевел негодующий взор на Тариссу: их взгляды пересек­лись, словно огонь и лсд.

— Мне нужно идти,— повторил гость.

Тарйсса и Дэнни посмотрели в след удаляющейся фигуре самого родного для них человека на свете. Дан задумчиво поднял голову и спросил:

— Чего же, мама, нам теперь ожидать?

Тарйсса привлекла сына к груди и сжала что есть силы в своих объятьях.

— Не знаю, радость. Честное слово, не знаю.

 

По дороге в Старберст: настоящее

— Мы покинули выставку экологических достижений в Балтимо­ре только ради того, чтобы попасть на событие будущего тысячелетия, которое должно произойти в Вирджинии. — Так говорил Питер Зид­ман перед камерой своего напарника Тони.—Мы путешествуем в спе­циально оборудованном фургоне Лабейиа. Это устройство в наиболь­шей степени близко к природе, поскольку оно снабжено солнечными батареями. Нетрудно догадаться, что лучше всего оно работает в сол­нечном центре нашей нации…

— Соединенных Штатов,— донесся голос Рональда со стороны водительского кресла.— Лучше всего сказать о центре Соединенных Штатов, иначе канадцы почувствуют себя оскорбленными.— Послед­нее замечание повлекло за собой длительное молчание.— Я имею в виду,— поправился водитель,— что если вы хотите подать заявку на фестиваль фильмов в Торонто…

— О да,— произнес Тони.

— Хорошая мысль! — наконец-то дошло до Питера.

Рон вновь неревел взгляд на дорогу, по обочинам которой продол­жали тянуться бесконечные посадки окраин Уол-Марта. Эти парни находились в полном отчаянье, но они продолжали платить по всем счетам, и это позволило Рональду чувствовать себя гораздо более свободно. Люди в самом деле начали прислушиваться к его словам, а информационная машина Питера продолжала, как нельзя более кстати, привлекать широкое общественное внимание.

Совсем недавно Рои получил свой первый гонорар, и сейчас он уже и думать забыл о нужде. Тем не менее, парней, сидящих рядом, вовсе не нужно было снабжать подобной информацией. Ему удалось убедить своих недальновидных коллег в своей индивидуальности и уникальности; Рональд предстал перед ними в роли мастера коммер­ческих сделок, основной целью которых являлся обмен фильмов на рекламные плакаты и афиши.

В конечном итоге он намеревался одурачить своих коллег, сказав им что-то вроде: «Мне пришло неожиданное послание, и я должен не­медленно уехать. Не старайтесь меня преследовать и занимайтесь сво­им фильмом здесь, господа». «В конце концов,— рассуждал Рон,— эти парни нацелены только на работу, а потому они с радостью после­дуют этому совету. Не думаю, что с их стороны последуют какие-либо возражения».

Количество и качество отснятого материала приятно впечатлило Рональда. В вопросах бизнеса его коллеги проявили себя неумелыми юнцами, но что касается таланта… Этого у них не отнять. «Да,— по­думал он,— простодушие некоторых людей порой просто удивитель­но. Если дела и дальше потекут но тому же руслу, то скоро я начну ис­пытывать абсолютно несвойственное для себя чувство— стыд».

— Смешно, не так ли,— произнес Рон,— что большинство эколо­гических выставок, которые мы намереваемся посетить, проводятся в крупных городах.

— Имеешь в виду тот факт, что они чрезвычайно загрязнены?— спросил Питер.

— Да… В скором времени те же самые слова можно будет сказать и относительно провинций. Вам известен тот факт,— продолжил Ла­бейн,— что некоторые фермеры выливают на свои поля столько пес­тицидов и гербицидов, что не отваживаются затем потреблять продук­ты собственного производства. Понимаете, для своей семьи они держат отдельный огород, однако ваши дети вынуждены потреблять всю эту отраву. А что касается ужасных фабрик по переработке сви­нины и курятины, то я вообще молчу.

Тони взвалил на плечо видеокамеру и навел крупным планом объектив на своего идеолога. Дорожная тряска да и внутренние усло­вия фургона сказывались не лучшим образом на качестве записи, но оператор решил, что подобные фрагменты внесут в их материалы осо­бую атмосферу и некоторое разнообразие. Эта мысль оказалась вер­ной: типы из Голливуда просто обожали свидетельства титанических усилий своих конкурсантов: трудоголики были в цене…

— Вам известно, где в действительности располагаются огромные озера свиных нечистот?— спросил Лабейн.— Жизнь но соседству с по­добными объектами, вероятно, превращается в сплошной кошмар. За­пах— еще не самое страшное. Вы только представьте себе, куда уходят многочисленные бактерии! Они заражают подземные пласты артезиан­ских источников воды— той самой воды, которую нам приходится лить. А ведь существует ряд заболеваний— он в отвращении передернул пле­чами,— которые способны передаваться от животных к человеку.

На этом Рон решил закончить. Пускай люди делают собственные выводы из полученной информации. Половина успеха была достигну­та — они заставили аудиторию прислушаться к их словам. Дело в том, что порой эта задача была проще пареной репы: надо было просто при­думать яркие образы и колоритные сравнения. В зависимости от та­ланта рассказчика, человеческий мозг с различной интенсивностью начинал пытаться переварить полученную информацию. «Сейчас,— рассудил Лабейн,— я добился своей цели. Некоторые представители власти просто лопнут от ярости».

В мыслях у Рона таились планы дальнейшей дискредитации тех государственных деятелей, которые потворствовали сооружению по­добных опасных объектов и отказывались заставлять частных фер­меров заниматься их очисткой.Усмехнувшись про себя, он подумал: «О да, этот день придет».