Лэмберт ждал в великолепных стенах церкви Святого Лаврентия в Ладлоу, осматривая витражи, мизерикорды, памятники и прочее, пока не началась вечерняя служба. Тогда он сел и прождал всю службу. Масштабы строения были более величественными, чем в капелле Святой Марии в Гласкасле, но украшения — менее богатыми. И, на взгляд Лэмберта, свечи здесь горели не так ярко, а голоса певчих не так ласкали слух. После того как хор и прихожане вышли из церкви, он задержался, пока к нему не подошел служитель.

— Вам не нужна помощь, сэр?

Стальной взгляд церковного служителя предостерегал Лэмберта от попытки что-нибудь вытворить.

Лэмберт постарался сделать вид, будто приехал в Ладлоу исключительно в целях самоусовершенствования.

— Нет, спасибо. Просто любовался мизерикордами.

— Чудесная работа, правда? — Служитель смягчился. — Лучших нигде не найти.

— Вы не видели недавно молодую даму, которая бы ими восхищалась? — Лэмберт поднял руку до уровня своей верхней губы. — Примерно такого роста. Темные волосы и серые глаза.

Церковный служитель снова посмотрел на него с осуждением.

— Никакие молодые особы такого вида мизерикордами не восхищались. Приходите утром, если нужно. Тогда освещение лучше.

Лэмберт покорно позволил вывести себя из церкви. За ним заперли двери. Церковь Святого Лаврентия еще на одну ночь была защищена от восторженных посетителей. Витражи и резное дерево, не говоря уже о всяких подсвечниках, были в безопасности еще на сутки.

Лэмберта встревожило отсутствие Джейн. Он следовал ее инструкциям. Поезд из Леоминстера в Ладлоу прибыл на станцию в конце дня. Лэмберт пешком дошел до города, расположенного на холме, и снял комнату над пабом. Остаток дня он провел, знакомясь с местностью, узнавая, которая из церквей больше подходит для задуманной Джейн встречи, и составляя мысленный план города с местными ориентирами, которые помогли бы ему находить дорогу на улицах и в переулках. Это оказалось приятным занятием. Лэмберту так тяжело было бездельничать, что он даже купил за два пенса брошюру о местной истории и уселся на скамейку неподалеку от церкви Святого Лаврентия, чтобы ее изучить.

Ладлоу, сообщила ему брошюра, венчал один из холмов на юго-западе Шропшира и, в свою очередь, был увенчан громадными стенами замка, твердыней семейства Эджертон, теперь графов Бриджуотеров, которые владели этими землями в течение многих веков. Еще до того, как Эджертоны получили от королевы Елизаветы в награду за верную службу замок Ладлоу, он был важным стратегическим укреплением. Именно из замка Ладлоу юный король Эдуард V отправился в Лондон на коронацию — церемонию, которая так и не состоялась. В брошюре не рассказывалось о том, почему именно не состоялась, но Лэмберт смутно припоминал, что в этом были замешаны злодейские дядья.

От чтения брошюры Лэмберта отвлек звук церковных колоколов. Похоже, наступило время репетиции колокольных звонов. Каскад нот, которые для Лэмберта ассоциировались с колоколами Гласкасла, здесь был несколько менее упорядоченным. Иногда цепочка звуков прерывалась на несколько минут, чтобы потом возобновиться в совершенно ином порядке. Здесь не чувствовалось неторопливости колоколов Гласкасла и почти отсутствовали присущие им упорядоченность и неизбежность.

Тем не менее было очень приятно сидеть в тени и слушать репетицию, позволяя миру двигаться вперед без твоего участия. К тому времени как звонари закончили практиковаться, Лэмберт погрузился в глубокую задумчивость, глядя в никуда. Спустя какое-то время звонари вышли из церкви по двое или трое, споря о том, сколько пинт эля сейчас выпьют. Лэмберт рассеянно смотрел им вслед. Насторожился он только тогда, когда узнал последнего из уходящих — необычно высокого мужчину с величественной осанкой. Несмотря на простой костюм, он приковывал к себе внимание. Когда Лэмберт в прошлый раз видел графа Бриджуотера в лондонском клубе Фелла, тот выглядел аристократом до мозга костей, но здесь он, похоже, чувствовал себя еще более непринужденно.

Казалось, Бриджуотер ощутил на себе взгляд Лэмберта. Словно ощутив чье-то наблюдение, высокий мужчина оглянулся, не замедляя шага. Он заметил Лэмберта и, к полному его изумлению, направился к нему с дружелюбной улыбкой.

— Мистер Лэмберт, не так ли?

Бриджуотер протянул руку. Лэмберт встал со скамьи и, не веря происходящему, пожал руку графа. Это было все равно что обменяться рукопожатием с королем Артуром.

— Я удивлен, что встретил вас здесь.

Вид у Бриджуотера стал озадаченным.

— Но я здесь живу.

— Вы живете в замке. — Лэмберт указал на церковь: — Я имел в виду — здесь.

— Мне не всегда удается оказаться здесь, чтобы занять свое место, — сказал Бриджуотер, — но, когда я дома и назначена репетиция, я стараюсь выполнить свою роль.

Лэмберт изумленно моргнул:

— А вы один из звонарей?

— Да. А почему вас это удивляет? Это чудесная тренировка для ума и тела.

— Правда? А мне показалось, что главная притягательная сила — это предлог выпить потом пива.

Бриджуотер рассмеялся.

— О, и это тоже. По-моему, пинта-другая явно будут кстати.

— Тогда не стану вас задерживать. — Лэмберт слегка поклонился.

Бриджуотер был безупречно вежлив:

— А вы не присоединитесь?

— Спасибо, нет. — Лэмберту не хотелось выглядеть невежливым, но он опасался, что пропустит свидание с Джейн. — Но я очень ценю ваше приглашение.

— Вы уверены, что не хотите пойти? Вы ведь друг Николаса Фелла. И если мне будет позволено сделать смелое заявление, любой его друг — это и мой друг.

Секунду Лэмберт испытывал соблазн — очень сильный соблазн — рассказать Бриджуотеру, почему он оказался в Ладлоу, и заручиться содействием графа в поисках Фелла. Однако, наверное, сначала это следовало обсудить с Джейн. Лэмберт помедлил — и шанс был упущен.

— Ну, тогда в другой раз, — сказал Бриджуотер. — Желаю вам приятно провести здесь время.

— Спасибо, я в этом не сомневаюсь. Здесь очень хорошие места. — Лэмберт осмотрелся. — В той стороне я заметил славный ручей — в нем, должно быть, есть форель.

Похоже, его слова позабавили Бриджуотера.

— Если вас спросят, я дал разрешение ловить здесь рыбу, но советую вам следить за тем, как вы его называете. Это не ручей. Это река Корв.

Лэмберт не смог удержаться:

— У вас это называют рекой?

— Действительно, называют.

Бриджуотер развеселился еще больше.

— Та, вторая, довольно быстрая, — уступил Лэмберт. — Ту еще можно было бы назвать рекой.

— Мы и называем. Это река Тим, — ответил Бриджуотер.

— Тим еще может сойти за реку, — заявил Лэмберт, — хотя у нас дома ее скорее занесли бы в речки. Но Кров уж точно не река.

— Ради вашей безопасности советую вам держать это мнение при себе. Наши традиции почти столь же древние, как и наши водные потоки. Боюсь, что вы оскорбите чьи-нибудь чувства, если будете применять свои стандарты к нашим рекам.

— Я не хотел проявить невежливость, — сказал Лэмберт. — Если люди в ваших местах привыкли называть ручьи реками, я постараюсь им подыграть.

— А вам надо беспокоиться не о людях, — отозвался Бриджуотер, — а о самих реках. Некоторые из них очень обидчивы. Вам же не захочется спровоцировать наводнение, правда?

— Вы правы. Не захочется. — Лэмберт снял шляпу и слегка поклонился. — Вы выиграли, сэр. Мне время от времени случалось рассказывать небылицы, но таких хороших у меня не выходило. Снимаю перед вами шляпу.

— Я говорил совершенно серьезно, уверяю вас.

Бриджуотер буквально источал искренность. Лицо Лэмберта приняло самое бесстрастное выражение.

— Да, сэр. Я это запомню. В этих местах нельзя неуважительно отзываться о реках.

— По крайней мере там, где они могут вас слышать, — уточнил Бриджуотер.

После этого граф распрощался, а Лэмберт снова уселся на скамью. Пока он дожидался Джейн, у него было достаточно времени, чтобы проникнуться ощущением покоя, царящего вокруг. Он убрал брошюру и стал наблюдать за птицами. С приближением вечера стрижи и ласточки начали охотиться на насекомых, и их стремительный полет послужил достаточным развлечением для Лэмберта, чтобы скоротать время до вечерней службы.

Его восхищение местными красотами заметно поумерилось, когда вечерняя служба началась и прошла — а Джейн так и не появилась. Последние часы дня протекли так же плавно, как реки, огибавшие Ладлоу. Теперь же время, казалось, едва ползло.

Где могла быть Джейн? Лэмберт справился о ней в модной гостинице на другой стороне города — в той, где она намеревалась остановиться. Он описал ее. Он описал «Минотавр». Безрезультатно. Встревожившись, Лэмберт осведомился в полиции. Между Ладлоу и Леоминстером никаких автомобильных аварий зарегистрировано не было. Лэмберт официально уведомил полицию о том, что мисс Джейн Брейлсфорд и ее автомобиль, зарегистрированный на имя ее брата Роберта Брейлсфорда, исчезли. Полисмены были вежливы, но ничего не обещали.

Ближе к ночи Лэмберт залез к основанию городской стены и уселся на высокой траве, глядя на юг, в сторону от города. Он не обращал внимания на то, что повернулся спиной к самым главным районам Ладлоу. К северу за его спиной лежали город, замок и сельские просторы вплоть до Венлок-Эджа. Здесь, на южной стороне, была только река Тим и за ней лесистые холмы Уайтклифа.

Лэмберта это не смущало. Ему понравилось место: здесь было тихо и приятно пахло. Это особенно радовало после долгого дня, проведенного в тряской машине, а потом в тесноте железнодорожного вагона со всеми его миазмами, приправленными клубами паровозного дыма.

Время, которое он провел в полицейском участке, тоже ничуть не способствовало успокоению. Констебли следовали правилам. Лэмберт не сомневался в том, что они отнесутся к исчезновению Джейн серьезно — когда пройдет достаточно долгое время. Пока они обещали ему, что наведут обычные в таких случаях справки. Лэмберт понял это так, что они ничего не будут делать до тех пор, пока не будет на то крайней необходимости. В конце концов гнев Лэмберта угас и он с отвращением ушел из полицейского участка, чтобы отправить телеграмму Эми. Составить послание оказалось трудно. Он постарался, чтобы текст получился как можно более успокоительным для данных обстоятельств. Миссис Брейлсфорд имела право знать истинное положение дел, но ему не хотелось, чтобы она уезжала из Гласкасла.

Лэмберт впитывал в себя вечернее спокойствие. Самым громким шумом было журчание реки по камням, вторым по громкости шел серебристый стрекот сверчков, а потом — шелест деревьев. Где сейчас Джейн? Что она может слышать, что видит там, где оказалась?

Камни у Лэмберта за спиной долго хранили тепло летнего дня. Но в конце концов вечерняя прохлада дала о себе знать, напомнив ему об ушибах и синяках. Лэмберт вынужден был признать, что сидение на траве и размышления ничего ему не дали. Что бы с Джейн ни случилось, он теперь оказался единственным человеком в мире, имевшим хоть какой-то шанс ей помочь. Никто даже не знал о том, что она нуждается в помощи.

Кто бы ни похитил Джейн, это явно было связано с тем, что случилось с Брейлсфордом и Феллом. Даже буйное воображение Лэмберта отказывалось признать возможность трех отдельных и независимых исчезновений.

Человек осмотрительный дождался бы утра и лишь после ночного отдыха составил план действий. Лэмберт с полной ясностью сознавал, что не собирается быть осмотрительным. Джейн исчезла уже достаточно давно. Пора было найти ее — а также Николаса и Роберта. Лэмберт поднялся на ноги и снова повернулся к городу. Наилучший способ избавиться от усталости и раздражения — вылить их на кого-то другого. Он решил, что находится в идеальном настроении для того, чтобы начать собственные поиски пропавших. И начнет с «Перьев».

Ему потребовалось потратить время и пиво, но к закрытию пивной Лэмберт отыскал конюха, готового принять подкуп. После того как Лэмберт поставил ему достаточно пинт и передал ему в руки достаточно шиллингов, чтобы включить словесный поток, тот сказал:

— Сумасшедшая леди, да? Вы ведь о ней говорили, правильно? А она уехала обратно в дом.

Лэмберт с трудом подавил желание хорошенько встряхнуть парня.

— Уехала обратно домой?

Конюх был полон презрения:

— Нет, уехала обратно в дом. Пансионат. Санаторий. Психбольницу. Называйте как хотите. У нее ведь не все дома, так? Украла у родственников машину и отправилась покататься. Она ведь могла кого-то убить. Проще простого, если переехать человека таким мощным автомобилем. Ее родственники прислали за ней четырех человек Ее вынесли прямо в кресле. Двое увели авто. Всем щедро заплатили, чтобы никто не жаловался и чтобы до остальных постояльцев не дошли пугающие слухи. Вредно для бизнеса. Сумасшедшие на свободе.

— А как выглядели те мужчины? Вы можете их описать? — вопросил Лэмберт. — Куда они ее забрали?

Конюх замялся, словно испугавшись яростного напора.

— Я видел только тех мужчин, что забирали авто. Ничего в них такого не было. Люди как люди. Не знаю, из какого сумасшедшего дома она сбежала. Но наверное, он где-то близко, так ведь? Она ведь могла и в канаву угодить, когда ехала на этой махине. А вам зачем это знать?

— Шутите? Разве здесь часто бывают сумасшедшие, вырвавшиеся на свободу? Понятное дело, мне интересно, разве не так? — Лэмберт заставил себя говорить ровным голосом. — Хорошо еще, что родные успели ее отыскать, пока ни с кем ничего плохого не случилось. А откуда они узнали, где ее искать?

Ответ был дан мгновенно и совершенно равнодушно.

— Не знаю и не интересуюсь. — В следующем вопросе конюха ясно проглянула надежда на дополнительную взятку. — А вы что-то еще хотите спросить?

— Нет, спасибо. Это все.

Лэмберт повернулся, чтобы уйти.

Любопытство конюха выразилось в пристальном взгляде и резко зазвучавшем голосе:

— А почему вы задавали все эти вопросы? Вы ее знаете, так?

— Я увлекаюсь автомобилями, вот и все, — ответил Лэмберт. — Видел ее за рулем чуть раньше. Зрелище было весьма необычное.

Конюх глубокомысленно кивнул:

— Нам надо привыкать. В наше время сумасшедшие женщины просто всюду.

— Сумасшедшие мужчины тоже, — добавил Лэмберт.

Конюх невольно улыбнулся, соглашаясь с ним:

— И с каждым днем их все больше.

Следующее утро для Лэмберта началось неудачно. Утомившись от долгих расспросов в «Перьях», он доложил о своих открытиях полиции, но там с трудом скрыли отсутствие интереса, хотя и пообещали оказывать ему все возможное содействие.

Лэмберт крепко взял себя в руки, чтобы сохранить самообладание. Когда он сделал в полиции все, что смог, то уступил соблазну, который испытал еще накануне, и отправился к графу Бриджуотеру с просьбой о помощи.

Чтобы попасть в замок Ладлоу, одного чистого воротничка оказалось мало. Укрепления, надежно простоявшие семьсот лет, были укомплектованы хорошо обученными людьми. Никто не беспокоил графа Бриджуотера, если тот не высказывал желания обеспокоиться. Лэмберт написал записку и отправил ее вместе с визитной карточкой. Через сорок минут пришел ответ. Его светлость примет гостя в библиотеке.

Следуя за лакеем по лестницам и коридорам, Лэмберт сравнивал массивные стены Ладлоу с архитектурой Гласкасла. Перемещение по замку ощущалось не столько как переход по лабиринту из камня и зелени, сколько как спуск в подвал, где хранят овощи. Жаркий день моментально сдал свои позиции толстым стенам. К тому времени, как Лэмберта ввели в библиотеку, прохлада помещения стала граничить с промозглостью.

— Подождите здесь, — сказал слуга.

Лэмберт стал ждать. Библиотеку обставлял человек, любивший книги и готовый взбираться на лестницы, чтобы добраться до верхних полок. Тут стояли мягкие кресла с удобными лампами для чтения. На двух огромных библиотечных столах было ровно столько редких вещиц, фотографий и сувениров, чтобы к ним хотелось подойти, но на поверхности оставалось бы место для работы. В комнате был внушительных размеров камин и несколько окон, небольших и высоко расположенных. В остальном стены представляли собой пространство, сплошь занятое книгами.

Пока Лэмберт пытался разобраться в системе, по которой были расставлены книги, дверь в дальней стене открылась. Граф Бриджуотер вошел в библиотеку и тепло поздоровался с гостем. Судя по одежде, он либо только что вернулся с верховой прогулки, либо собирался в ближайшее время на нее отправиться.

— Еще не подали чай? — осведомился Бриджуотер. — Прошу меня простить. В последнее время прислуга не на высоте. Недавно здесь было ограбление, так что мы больше времени тратим на предотвращение подобного, чем на элементарную вежливость.

Бриджуотер позаботился о том, чтобы Лэмберт удобно уселся, потом приказал подать чай и устроился в кресле напротив гостя.

— Ограбление? — спросил Лэмберт. — Чтобы сюда вламываться, нужно быть не только непорядочным, но и глупым.

— Я бы тоже так сказал. — Лицо Бриджуотера выражало досаду. — Но кто бы он ни был, ему хватило безрассудства и отваги, чтобы стащить несколько мелочей. Они не уникальны, но имеют ценность для меня лично.

— Мне очень жаль, — сказал Лэмберт.

— Я виню самого себя. Нельзя игнорировать перемены в мире только потому, что хотелось бы сохранить прежние обычаи. Но что за неотложное дело привело вас ко мне этим утром?

Лэмберт сразу перешел к главному.

— Николас Фелл исчез. И Роберт Брейлсфорд тоже. Мисс Брейлсфорд — младшая сестра Роберта — приехала в Ладлоу со мной, чтобы их найти. И теперь мисс Брейлсфорд тоже исчезла.

Бриджуотер воззрился на Лэмберта с изумлением.

— Почтеннейший! А вы оповестили соответствующие власти?

— Я оповещал соответствующие власти до посинения. В Гласкасле я говорил со Стоу из колледжа Святого Иосифа, когда исчез Фелл. Здесь, в Ладлоу, когда исчезли уже трое, я не могу добиться, чтобы в полиции меня приняли всерьез. Они слушают, кивают, ведут себя достаточно вежливо, но ничего не предпринимают.

— Боже правый!

Дверь, через которую пришел Лэмберт, открылась, и в нее вошел слуга с чаем. Бриджуотер повернулся к нему.

— Фостер, как только вы с этим закончите, пошлите в полицейский участок и дайте им знать, что я хочу поговорить с человеком, который сейчас там командует.

Не выказав и искры любопытства, лакей принял новое распоряжение и удалился.

— Позвольте мне поговорить с полицией. Посмотрим, кто тогда посинеет. А пока продолжайте, прошу вас.

Лэмберт охотно пересказал свой опрос прислуги в "Перьях». Бриджуотер оказался превосходным слушателем. Задавая тщательно продуманные вопросы, он выяснил все детали истории Лэмберта.

— Найти «Минотавр», должно быть, не так уж сложно, если иметь достаточно времени и людей, — сказал граф. — И, думаю, мы успешно справимся с вопросом о сумасшедшем доме. Я отправлю слугу к местному врачу, чтобы спросить, куда они направляют своих пациентов. — Он налил Лэмберту чая. — Но на это понадобится время, как вы понимаете.

— Конечно. — Лэмберт принял протянутую ему чашку, но отказался от булочек, поданных вместе с чаем. — Может, я и сам поспрашиваю в округе. Так ответы можно будет найти быстрее.

— Конечно. Но большое значение имеет то, знают ли вас в округе. Вы попросили меня помочь. Пожалуйста, разрешите мне это сделать. — Бриджуотер начал пить чай с булочками. — Я буду горд возможностью помочь Николасу Феллу и его друзьям. Спасибо, что посвятили меня в ваши проблемы.

— Спасибо вам, что выслушали меня, — ответил Лэмберт.

Бриджуотер задумчиво спросил:

— А вы не можете придумать причину, по которой эти три человека могли бы исчезнуть? Я понимаю, что мисс Брейлсфорд ищет своего брата. Но что связывает Брейлсфордов с Николасом Феллом?

— А разве это не очевидно? Устройство «Аженкур», — заявил Лэмберт.

Бриджуотер приподнял бровь.

— Возможно, я себе льщу, но мне представляется, что если бы кто-то и мог заинтересовать Николаса Фелла устройством «Аженкур», то это я. Я пытался это сделать — и потерпел неудачу. Признаюсь, что именно его исчезновение тревожит меня больше всего.

Лэмберт поставил свою чашку, так и не пригубив чай.

— Честно говоря, меня гораздо сильнее беспокоит исчезновение мисс Брейлсфорд.

Бриджуотер поморщился.

— Извините меня. Конечно. Я оговорился. Похищение молодой леди должно стать нашей первой заботой. Фелл может сам о себе позаботиться. И Роберт Брейлсфорд тоже. Именно девушку мы должны искать прежде всего. Если полиция не сможет выделить достаточно людей, я направлю им в помощь моих слуг. Мы начнем с самого Ладлоу, а потом разойдемся в стороны, чтобы прочесать каждый дюйм окрестностей. На это потребуется время, но важно ничего не упустить.

Жесткое заявление Бриджуотера поразило Лэмберта.

— Вы говорите так, словно организуете поисковый отряд.

— Совершенно верно. И только надеюсь, что мы еще не опоздали.

Лэмберт секунду подумал.

— Вы никогда не встречались с мисс Брейлсфорд, правда?

— Не имел счастья, — ответил Бриджуотер. — Хотя довольно хорошо знаю ее брата.

— Поверьте мне, мисс Брейлсфорд может позаботиться о себе лучше, чем Фелл и Роберт, вместе взятые. Когда я сказал, что меня тревожит ее исчезновение, я имел в виду, что меня тревожит другое: она была начеку, готова к неприятностям — и все равно исчезла. Вы представляете себе, насколько трудно такое было устроить?

— Честно говоря, не вижу никаких трудностей. Я бы решил, что из этих троих легче всего было бы справиться с молодой леди.

Лэмберт тщательно подбирал слова.

— Мисс Брейлсфорд прошла обучение в Гринло. А теперь она там преподает.

Брови Бриджуотера поползли вверх.

— Мисс Брейлсфорд — ведьма из Гринло?

— Ну да.

Лэмберт сделал паузу, давая графу время усвоить этот факт.

— А! Теперь я понимаю. — Бриджуотер выбрал одну из фотографий, стоявших на столе в рамочках, и протянул ее Лэмберту. — Моя бабка.

Опешивший от такой непоследовательности Лэмберт обнаружил, что рассматривает изображение пожилой дамы, одетой по моде шестидесятилетней давности. Несмотря на легкомысленные оборки и пышные юбки, в ее лице присутствовала некая суровость, а во взгляде читалась грусть. В том, как она держала голову, выгибала брови и гордо выпячивала подбородок, чувствовалось немалое сходство с Бриджуотером.

— Я вижу сходство, — сказал Лэмберт вежливо.

— Она была ведьмой из Гринло, — пояснил Бриджуотер.

— O! — Лэмберт еще раз посмотрел на эту даму, а потом вернул снимок. Как жаль, что фотографию еще не изобрели в то время, когда эту леди можно было бы запечатлеть в возрасте Джейн. Лэмберт мысленно попытался убрать лишние годы, но не сумел этого сделать. В ней не осталось прежней девушки — чувствовалась только властность. — Тогда вы понимаете.

— Понимаю. Хотя моя бабка не одобряла принцип Гринло, где для обучения магии использовался очень строгий учебный план. Она считала, что жесткость программы лишила ее немалой части силы. — Бриджуотер слабо улыбнулся и поставил фотографию на место. — Но, несмотря на это, с ней приходилось считаться.

Лэмберт легко мог это себе представить. Он не понимал другого: Бриджуотер помогает ученым Гласкасла при том, что сам не учился в этом университете. Не жалеет ли он теперь о своем решении? Конечно, это было не его дело, но Лэмберт все-таки не удержался и спросил:

— А как вы относитесь к обучению магии?

Бриджуотер мгновенно посерьезнел.

— Я считаю, что магия настолько обширна, что ни один человек не может прожить достаточно долго, чтобы все это понять. Мудрецы Гласкасла изучают ее уже много веков. Их усилия делают им честь, но как они могут обучать тому, чего человечество практически не понимает?

— Но они понимают больше, чем все остальные, — возразил Лэмберт.

— Пигмеи, сидящие на плечах великанов, видят больше самих великанов. А сами великаны много ли увидели бы? — На лице Бриджуотера снова появилась прежняя слабая улыбка. — Прошу прощения. Не искушайте меня, иначе я сяду на своего конька, в то время как мы должны думать об исчезнувшей ведьме из Гринло.

Лэмберт вернулся к главному вопросу.

— Верно. Так что мы имеем дело с кем-то, кто способен был справиться с сильной магией и отличной выучкой Джейн. Возможно, полиция сможет оказать помощь в ее поисках, но я не думаю, чтобы констебли справились с этим в одиночку.

Бриджуотер нахмурился.

— Так вы сказали, что власти в Гласкасле осведомлены о сложившейся ситуации?

— Они знают об исчезновении Фелла. К моменту моего отъезда они еще не получали вестей от Роберта Брейлсфорда, но, похоже, в отличие от меня не считают это тревожным.

— Я употреблю все свое влияние. Немедленно отправлю им телеграмму.

Бриджуотер перешел к письменному столу и взялся за ручку.

— Благодарю вас. — Лэмберт встал. — Я ценю вашу помощь, но в то же время должен что-то делать сам. По крайней мере позвольте мне начать поиски лечебниц.

— Я понимаю. — Бриджуотер на секунду задумался. — Вы могли бы начать с доктора Хэнберри. Он лучший врач в Ладлоу. И вы знаете, где меня можно найти. Держите меня в курсе. Как минимум я могу поддерживать связи с властями.

— Ну что ж: если вам удастся заставить власти действовать, то я сниму перед вами шляпу.

— Кстати, о шляпах, — сказал Бриджуотер, — я позвоню Фостеру. Полагаю, вы уже хотите идти.

— Это верно. — Лэмберт обменялся с графом рукопожатием. — Спасибо вам за все.

— Дорогой мой, когда человек, который умеет так стрелять, просит меня об одолжении, я, как правило, иду ему навстречу. — Бриджуотер довел Лэмберта до двери как раз в тот момент, когда слуга открыл ее. — Мистеру Лэмберту нужна его шляпа, Фостер. Проводите его, когда он будет готов. О, и дайте знать, что ему следует оказывать всяческое содействие. Это ясно? — Обращаясь к Лэмберту, он добавил: — Помните: держите меня в курсе.

— Обязательно. Спасибо.

Вернувшись на улицы Ладлоу, Лэмберт нашел красное кирпичное здание, в котором располагалась приемная лучшего врача города.

— А могу я узнать, зачем вы хотите видеть доктора Хэнберри? — спросил молодой человек, ведавший записью пациентов. По его лицу было видно, что пациент, которого беспокоит всего лишь жалкий укус насекомого, мог бы убраться восвояси и не тратить попусту время важных персон.

Лэмберт избрал откровенность.

— Я хочу спросить у него относительно домов для умалишенных. Мне сказали, что за консультацией следует обратиться именно к нему. Поблизости имеются такие заведения?

Молодой человек обеспокоенно посмотрел на Лэмберта поверх своего пенсне.

— А это личный вопрос? То есть — вы интересуетесь этим для себя самого?

— Я навожу справки ради моего родственника.

Лэмберт постарался, чтобы его голос звучал по возможности успокаивающе.

— Вам нет нужды беспокоить доктора. Он направляет своих пациентов — в тех редких случаях, когда вынужден это делать, — добавил молодой человек, ухитряясь глядеть на Лэмберта, задрав нос и поверх хитроумного оптического устройства, к этому носу прикрепленного, — в приют Святого Хьюберта. Это заведение с очень высокой репутацией.

— Не сомневаюсь, — согласился Лэмберт. — Полагаю, доктор Хэнберри — очень важная персона, если его пациентов принимают по одному его слову. И надо полагать, вы ему очень помогаете.

Молодой человек не увидел ничего странного в неуклюжей лести Лэмберта.

— Это превосходное лечебное заведение. И потому на него большой спрос. Я бы не рассчитывал на прием туда без направления квалифицированного практикующего врача.

Его тон ясно давал понять, что люди вроде Лэмберта, какими бы буйнопомешанными они ни были, никогда не будут туда приняты — пока он живет и дышит.

— Я уверен, что туда принимают только избранных сумасшедших.

Лэмберт попрощался и вышел на улицу с легким сердцем. Появилось место, откуда можно начать поиски. Он найдет этот эксклюзивный сумасшедший дом, приют Святого Хьюберта, и сможет приступить к поискам Джейн.

Приют Святого Хьюберта, как выяснил Лэмберт, справившись со своей дешевой брошюркой и задав кое-какие вопросы в пабе, где он остановился, начал свое существование как мужской монастырь. Монахи, искавшие безопасное место для молитвы, построили готический шедевр на одном из самых высоких холмов — островок покоя посреди запустения, священная роща со святым источником. С течением столетий монастырь таял, словно кусок мыла, пока от него не остались одни только живописные развалины. Сто лет назад он пережил возрождение: мода на лечебные воды заставила вкладчиков капитала вести поиски новых целебных источников. Святой источник вдохновил их на строительство большого здания, в котором должны были селиться люди, приезжающие пить лечебные воды. Директорам разумнее было бы разливать воду в бутылки и отправлять ее больным, поскольку очень мало богатых страдальцев приезжало пожить там. Через три года отчаявшиеся инвесторы продали здание компании, которая надежно оградила территорию и превратила внушительное строение в больницу для сумасшедших.

Приют Святого Хьюберта стал популярным заведением сравнительно недавно, всего лишь с 1880-х годов, когда пара лондонских врачей перекупила его и вложила немало денег в то, что можно было считать комфортными условиями жизни. После модернизации заведение приобрело репутацию настолько эксклюзивного, что о его существовании почти никто не помнил. Лэмберт сумел узнать дорогу к нему от владельца паба. Дорога лежала через реку Тим и на юго-запад, через лесистые холмы, к настоящей крепости в лесу.

При перестройке монастыря вокруг его территории была сооружена внушительная каменная стена. Единственные ворота — монументальное стальное сооружение в псевдоготическом стиле — были снабжены объявлением «Посетители не допускаются». Судя по размеру объявления, высоте ворот и остроте зубцов наверху, владельцы подходили к делу серьезно.

Лэмберт не сомневался в том, что судебное постановление откроет эти ворота, но судебные постановления, даже если их добивается граф Бриджуотер, требуют времени. Лэмберт не мог ждать. Так что он записал все, что ему удалось узнать, адресовал письмо графу Бриджуотеру и отправил его из паба в замок, воспользовавшись услугами хозяйского сына.

А потом, снова пройдя до приюта, он влез на стену в укромном месте и спрыгнул в лес по другую ее сторону. При приземлении кольт «Миротворец» ударил его по ребрам. Лэмберт переложил пистолет в более надежное место и целую минуту стоял неподвижно, наблюдая и прислушиваясь Он оказался в ухоженном лесу. Земля у него под ногами была мягкой и податливой благодаря подушке из давно опавшей листвы. Пахло приятно: смесью листьев и земли. Ощущение тоже было приятным. Лэмберт не доверял этому чувству. У него над головой деревья переплетали ветви арочными перекрытиями. Небо над этими естественными арками было перламутровым: высокая облачность меняла цвета в свете меркнущего дня.

Небольшой подлесок не мешал ходьбе; видимо, травоядные животные прореживали самые густые заросли. Лэмберт сказал себе, что, скорее всего, он достаточно скоро узнает, что это за животные. Ветер был таким слабым, что у деревьев шевелились только верхние ветки, так что шелест листвы не смешивался со щебетом птиц. Беззвучное шевеление ветвей наверху усилило чувство тревоги.

Лэмберт напомнил себе, что если бы это место было похоже на газоны Гласкасла, то любое заклинание против незваных гостей подействовало бы, как только он спрыгнул со стены. Поскольку ничего не произошло, он мог безопасно двигаться дальше. Скорее всего, Лэмберт сделал осторожный шаг от стены. По-прежнему ничего не происходило. Он старался ступать как можно тише, но каждый шаг в тишине казался громким. Если он, оставив стену позади, пойдет вниз по склону так, чтобы садящееся солнце было справа, он наверняка будет двигаться по направлению к монастырю. Достаточно густой лес закрывал обзор во все стороны. Пройдя пятьдесят ярдов, Лэмберт оглянулся — и уже не увидел даже стены.

Впервые после приезда в Англию он оказался в неприрученных дебрях, безграничном пространстве, отданном природе. Если не считать объеденных кустов (Лэмберт решил, что тут паслись олени, чей помет он видел на ходу), эта местность выглядела такой же, какой могла быть много веков тому назад. Возможно, по этим же самым местам ходили монахи обители Святого Хьюберта. И если это было так, то Лэмберт только жалел, что они не потрудились оставить после себя тропу.

Лэмберту понадобилось довольно много времени, чтобы увериться в том, что он прошел слишком далеко. Угол склона едва заметно изменился. Наклон падавших сквозь деревья лучей заострился: солнце опустилось совсем низко. Однако никакого монастыря не было видно. Не было даже стены на дальней стороне леса. Был только лес. Он не мог растянуться на целые мили. Однако именно такое впечатление возникало.

Лэмберт вышел на прогалину, где дубы и ясени расступились настолько, что хорошо просматривалось небо. Кое-где на краю поляны росли буки — серебряные колонны среди полумрака. Солнце зашло, опускались сумерки. Вскоре станет совсем темно. Однако если он правильно оценил расстояние и направление, то должен был бы уже давно дойти до дальней стены. Лэмберт оглядел поляну, очень надеясь, что ошибся с расстоянием и направлением и ходил кругами. Он достал компас — и от того, что показывал прибор, волосы у него на затылке встали дыбом. Либо он сошел с ума, либо законы природы перестали работать. Как бы ни поворачивал он устройство, стрелка упрямо указывала на букву «С»: север.

За одним из буков, в самой густой тени, раздался звук шагов: больше одной пары ног шаркали по высокой траве. Приютская охрана? Лэмберт попятился и нашел подходящий бук, за которым можно было спрятаться от приближающихся шагов. Неподвижно застыв, он привалился к гладкому стволу, чтобы ждать и наблюдать.

На прогалину вышли двое мужчин, совсем молодые, настолько, что, казалось, им непривычны официальные костюмы, в которые они облачены. Что-то в том, как они вышли из леса, словно были его владельцами, сказало Лэмберту: эти молодые люди принадлежат к привилегированным слоям общества. Облик их показался ему странно знакомым: брюки широкого покроя, который был в моде среди младшекурсников Гласкасла, и соломенные шляпы-канотье, как раз такие, какие в это время года надевали студенты Гласкасла.

Более высокий обратился к своему спутнику, и его выговор и интонации убедили Лэмберта в том, что он видит двух младшекурсников Гласкасла. Внезапно его осенило: да это Херрик и Уильямс, стручок и картофелина, которые пришли искать Фелла в его комнаты в колледже два дня тому назад.

Стручок сказал:

— Сезон туманов и старинных страхов, вот это что. Опять мы здесь, пропади все пропадом.

Похоже, картофелину это не смутило.

— Ладно. Тут ты прав. Теперь твоя очередь выбирать направление.

— Большое спасибо. Осталось только одно направление. Мы попробовали восток, запад и юг.

— Значит, остается север. Поскольку верх и низ будут нереальными.

Когда они подошли ближе, Лэмберт бесшумно встал на их пути.

— Прошу прощения. Вы не скажете мне, я не опоздал ко времени для посещений?

Оба молодых человека сохранили внешнее спокойствие, но Лэмберт истолковал их внезапно распрямившиеся спины как знак удивления.

— Да, наверное, — сказал Херрик, стручок, невольно оглянувшись через плечо.

— Мы как раз собрались уходить, — добавил картофелина-Уильямс.

— Так вы не местные жители? — мягко спросил Лэмберт. Он гадал, сколько времени уйдет у юных овощей на то, чтобы вспомнить, что они уже с ним встречались. — А я подумал, что вы отсюда.

— Мы-то нет, — ответил Уильямс.

Он тронулся было в восточном направлении, но оглянулся, заметив, что его спутник продолжает рассматривать Лэмберта.

— Я вас знаю, да? — спросил Херрик. — Вы тот американец. Вы живете с Сабидусом… то есть с мистером Феллом. Вы его еще не нашли?

— Пока нет. А вы?

— Что вы здесь делаете? — вопросил Херрик. — Кто вас привез? Мистер Лэмберт, так вас зовут, верно? Какую игру вы ведете? Кто вас сюда послал?

— Никто, — спокойно ответил Лэмберт. — Я сам себя привез.

— Полно, полно. Давай не будем задавать вопросы, на которые сами не захотим отвечать, — сказал своему спутнику Уильямс. Обращаясь к Лэмберту, он добавил: — Надеюсь, вы простите нас за использование псевдонимов. Нам строго запрещено находиться вне территории университета — даже в перерыве между триместрами, так что мы предпочли бы не использовать своих настоящих имен. Вообще мы бы предпочли, чтобы вы забыли о нашей встрече. Но поскольку на такое рассчитывать не приходится, мы были бы очень вам признательны, если бы вы называли меня Полидором, а моего любознательного друга — Кадвалом. При нормальных обстоятельствах. С ненормальными обстоятельствами будем разбираться, когда в них попадем.

Уильямс-картофелина, пожелавший, чтобы его называли Полидором, протянул руку, и Лэмберт ее пожал. Херрик, стручок фасоли, теперь ставший Кадвалом, последовал его примеру, и секунду трое молодых людей рассматривали друг друга с подозрением.

— Я здесь потому, что меня заинтересовал монастырь Святого Хьюберта, — сказал Лэмберт. — Я просто любознательный американец, желающий лично познакомиться с жизнью Старого Света. А теперь ваша очередь. Что вы двое здесь делаете?

— Мы здесь потому, что не можем найти дорогу к выходу. — Откровенность Полидора располагала к себе. — Мы решили, что будет очень просто перелезть через стену, найти нашего научного руководителя и внушить ему подобающее чувство долга. Это было вчера, но кажется, что мы пробыли здесь уже год.

— Мы отказались от своего плана уже довольно давно, — добавил Кадвал. — Если мистер Фелл и находится здесь, то мы его найти не можем. Мы пытаемся выйти к главным воротам с полудня. И в настоящий момент этот план тоже выглядит не слишком реальным.

— А почему вы решили, что Фелл здесь? — спросил Лэмберт.

— Для нас он мистер Фелл, — заявил щепетильный Полидор.

— Пусть мы пока не члены колледжа Трудов Праведных, — сказал Кадвал с терпеливостью, которая граничила с грубостью, — но мы студенты Гласкасла. У нас свои обычаи.

— Знаете, мне вот что интересно. Это обучение магии делает людей заносчивыми или самодовольство — непременное условие для того, чтобы попасть в Гласкасл? Не трудитесь отвечать, — поспешно добавил Лэмберт, заметив, что Полидор, похоже, серьезно задумался над этим вопросом. — Просто скажите мне прямо: что вы замыслили?

— Мы приехали, чтобы найти мистера Фелла, — сказал Кадвал. — У нас не получилось.

— И теперь мы отступаем, — признался Полидор. — Упорядоченно. Горделиво. Но отступаем, определенно отступаем.

Кадвал возмущенно заявил:

— Мистер Фелл — наш научный руководитель. Мы несколько месяцев писали для него работы, но с января он полностью нас игнорирует. Весной он попросту прятался от нас в своем кабинете, и это было очень неприятно. Мы перестали следовать правилам. Наконец решились поймать мистера Фелла у него в комнатах — и тут выяснили, что он вообще сбежал. Побег — это совершенно неприемлемо. Мы освободились от дежурства в хоре, чтобы разыскать его и заставить опомниться. В противном случае мы собирались отвести мистера Фелла к ректору, чтобы тот снял его с должности.

— Тайком освободились, — добавил Полидор. — Так что нам не хотелось быть официально замеченными, пока мы не вернемся благополучно в университет.

— Я сказал вам, что Фелл исчез — возможно, был похищен. Почему вы вдруг решили, что он сбежал?

— Вы его друг. Мы решили, что вы преувеличиваете, — ответил Кадвал. — Чтобы его прикрыть, понимаете?

— Давайте не будем придираться к словам, — сказал Полидор. — Его нет там, где ему следует быть, — в Гласкасле. И свои обязанности он не выполняет.

— Мистер Фелл здесь, — уверенно заявил Кадвал. — Где-то здесь.

— С чего вы взяли? — упрямо допытывался Лэмберт.

— Мы поделимся с вами нашими соображениями, — ответил Полидор, — как только вы скажете нам, что делаете здесь сами.

— Я вам сказал. Я пришел навестить больного.

— Ну, конечно. — Полидор перешел на заговорщицкий тон. — И кого вы навещаете?

— Мистера Фелла? — предположил Кадвал.

— Откуда мне знать: может, вы двое и устроили весь этот тарарам, а теперь говорите, будто заблудились, просто для того, чтобы я вам доверял.

— Тогда у нас ничего не получилось, так? — Круглое лицо Полидора осветилось надеждой. — А у вас нет с собой чего-нибудь поесть, а?

Кадвал сурово оборвал его:

— Здесь ничего есть нельзя, я тебе все время об этом твержу. Ты что, вообще ничего не читал?

— Сам-то ты быстренько съел свою долю сэндвичей, — огрызнулся Полидор.

— Сэндвичи мы принесли с собой, — напомнил ему Кадвал. — Только это здесь и можно есть. Все остальное будет опасным.

— Через дремучий лес с самим Баден-Пауэлом, — мрачно проговорил Полидор. — Везет же мне.

Лэмберт попытался вернуть их к теме разговора:

— Послушайте, если вы не хотите мне сказать, почему решили, что Фелл здесь, по крайней мере скажите, что вам известно о здешней планировке. Как тут все расположено?

Кадвал достал потрепанную карту. Это оказалась карта для пеших туристов на полотняной подложке, износившаяся до полной мягкости. Лэмберт на секунду пожалел об ацетиленовых фонарях «Минотавра», а потом зажег спичку.

Территория монастыря Святого Хьюберта была отмечена рядом с обтрепавшимся краем на восточной стороне карты. Ни размеры, ни топографические очертания не соответствовали той местности, по которой прошел Лэмберт. Спичка догорела, и он сложил карту. Не было смысла тратить на нее вторую спичку.

— Здесь что-то не так. Карта старая. С момента топографической съемки что-то изменилось.

— Оглянитесь вокруг, — посоветовал ему Кадвал. — Некоторые деревья растут здесь со времен Великой хартии.

— Еще дольше, — уточнил Полидор. — Что-то тут не так, это определенно. Только дело не в карте. Дело в самом этом месте. На карте Сэкстона, сделанной в шестнадцатом веке, это место называется вовсе не монастырем Святого Хьюберта. Оно называется Комус Нимет. «Нимет» произошло от «неметон», древнего кельтского слова, означающего священную рощу. Это что-то говорит вам о том, сколько здесь мог простоять этот лес?

— Он имеет в виду рощу, священную для друидов, место, где они совершали жертвоприношения в присутствии множества людей, — добавил Кадвал.

— Для друидов?

Лэмберт заподозрил, что стал объектом тщательно подготовленного розыгрыша. Он знал, что студенты Гласкасла развлекаются очень экзотическими способами. Обман американца вполне мог относиться к таким развлечениям.

— Это место являлось центром местных легенд до тех пор, пока в конце семнадцатого века семейство Эджертонов не окружило его стеной. А до того существовало множество самых разных историй.

Вид у Кадвала был задумчивым, но он больше ничего не добавил.

— Историй о друидах? — уточнил Лэмберт.

— Не о друидах. По крайней мере не в последние восемнадцать веков, — признал Полидор. — Но множество жалоб на одержимость демонами и свидетельств явлений ангелов — из этого ряда. Кража скота, — добавил он, еще немного подумав. — Нагота при людях. Непристойное опьянение…

Он замолчал.

— Короче, полная дремучесть, — сердито проговорил Кадвал. — И мы оказались прямо посередине. Ни огня, ни убежища, и есть нечего. Знаете, мне не очень-то хочется провести здесь еще одну ночь.

— Мне эта обстановка тоже не по душе. — Полидор повернулся к Лэмберту. — Вопрос вот в чем: что мы намерены по этому поводу предпринять?

— Вы еще не ходили на север, не так ли? — Лэмберт подумал, не показать ли им свой бесполезный компас, но все же не стал вынимать его из кармана. — Я пришел оттуда. Кажется.

Кадвал и Полидор явно забеспокоились.

— А откуда вы это знаете? — спросил Кадвал.

— Слышал, как вы об этом говорили, — ответил Лэмберт. — Не очень умело скрываетесь, так?

— А мы и не пытались скрываться, — холодно проронил Кадвал.

— А вы считаете, что нам следовало бы? — Похоже, Полидор был заинтригован этой идеей.

— Вы пробыли здесь дольше, чем я. — Лэмберт чувствовал, что говорит саркастически, но ничего не мог с собой поделать. — Что считаете вы?

— Мы пойдем на север, — решил Кадвал. — Пойдем в ту сторону, откуда вы пришли.

— Я перелез через стену. Вы вдвоем должны с этим справиться.

— Мы позовем на помощь, — сказал Полидор.

Судя по выражению лица Кадвала, Лэмберт решил, что Полидору непросто будет уговорить сокурсника отправиться куда бы то ни было, кроме как прямо в Гласкасл, где им и полагалось находиться.

— Если вы будете это делать, то отправляйтесь сразу в замок Ладлоу и скажите графу, что вас прислал я. Может, ему вы скажете, почему так уверены в том, что Фелл находится здесь. А вообще, что за место этот ваш дремучий лес?

— На этот лес наложено какое-то заклинание, путающее направление, — сказал Полидор, — только мы не можем определить, какое именно. Что очень странно, потому что это одна из специальностей Кадвала: обнаружение и анализ заклинаний.

— Мы оба уверены в том, что оно здесь есть, — признался Кадвал, — но больше ни в чем не уверены. Это ужасно досадно.

— Мы бродим вокруг да около с тех самых пор, как сюда попали. Перед тем как перелезть через стену, мы воспользовались несколькими заклинаниями обнаружения и были уверены, что определили присутствие мистера Фелла. Совершенно случайно несколько месяцев тому назад нам в руки попала его шляпа. По отношению к этой шляпе он испытывал сильные чувства, так что мы смогли включить это в очень эффективное заклинание поиска. — Даже в темноте горделивость Полидора была видна очень ясно. — Но как только мы оказались в лесу, все наши заклинания отказали. Сейчас мы понятия не имеем, где он. И сами точно не знаем, где находимся. Вот в чем проблема с хорошей, действенной магией. Когда она перестает работать, остаешься совершенно беспомощным.

— Вам не нужна магия для того, чтобы понять, где вы. — Лэмберт посмотрел сквозь листья бука на темнеющее небо. — Не нужна, покуда там, наверху, есть звезды.

— Наверху не только звезды, — возразил Кадвал. — Прошлая ночь была облачная.

— И сегодня, судя по всему, небо тоже затянет, — сказал Лэмберт. — Но, думаю, дождя не будет.

— Попробуем пойти на север? — спросил Полидор у приятеля.

— А почему бы и нет. Если ты уверен, что он в той стороне, — ответил Кадвал.

Полидор повернулся к Лэмберту:

— Вы могли бы пойти с нами и проследить, чтобы мы не заблудились? И наверное, ваша помощь нам понадобится и для того, чтобы перелезть через стену обратно.

— Я пока не готов уходить.

— Как хотите, — сказал Кадвал. — Только пока будете здесь, не ешьте ничего, что не принесли с собой. Литература на этот счет высказывается недвусмысленно.

Он пошел следом за Полидором с прогалины, и они вдвоем медленно удалились из поля слышимости, не переставая болтать.

Лэмберт начал подбирать упавшие ветки, чтобы развести костер. Он не собирался бесцельно бродить по лесу в темноте. Он разожжет костер. Этого для начала будет достаточно. А потом он посмотрит, кто или что выйдет к нему из дремучего леса.

Глядя на пламя костра, Лэмберт почувствовал, что настроение стало лучше. Он позаботился о том, чтобы огонь был небольшим — ровно таким, на котором можно было бы вскипятить воду в котелке. Очень жаль, что с ним нет котелка — как, впрочем, и других нужных вещей.

Большую часть времени Лэмберт провел в отдалении от огня, сидя спиной к свету и глядя в темноту. Видеть было практически нечего. Он прислушался. Шорох листьев далеко наверху и потрескивание пламени позади него сливались друг с другом, принося успокоение.

Лэмберт подумал о скамье в саду рядом с колледжем Трудов Праведных. Музыка гимнов по-прежнему звучала там. Она существовала, пусть он сам и оказался слишком далеко, чтобы слышать ее.

А слышит ли Джейн шорох листьев — там, где она оказалась? Слышит ли его Фелл?

Лэмберт запоздало понял, что теперь исчез он сам. Хорошо, что Эми об этом не знает. Это отнюдь ее не успокоило бы, особенно в теперешнем ее образе Лючии ди Ламмермур. Но возможно все в порядке — и у Джейн, и у Фелла, и у Роберта Брейлсфорда. Возможно, никто из них не чувствует себя более потерянным, чем он, сидящий в темноте в ожидании рассвета. Возможно, все три исчезновения имели столь же логическое объяснение, как и его собственное.

Лэмберт мельком подумал об Аптоне. Как бы все это воспринял сей мудрец? Веретена из слоновой кости, автомобили и дома для умалишенных. Лэмберт решил, что думать об этом бесполезно. Мудрец никогда не оказался бы незваным гостем на территории сумасшедшего дома.

После полуночи он почувствовал чье-то приближение с запада. На секунду Лэмберту показалось, что могли вернуться Кадвал и Полидор. Но это оказался всего лишь олень. Было мгновение, когда легкие шаги приостановились, словно олень не был уверен в том, приблизиться или бежать, но прошло несколько секунд — и животное проследовало дальше, а Лэмберт снова остался один в шелестящем лесу.

Он вспомнил предостережения Кадвала относительно опасностей леса и понадеялся, что студенты благополучно нашли дорогу назад и находятся в безопасности. Подкрепление ему бы не помешало. А пока он был рад тому, что остался один. Он не сомневался в том, что присутствие Кадвала и Полидора означало бы проведение бурных дебатов о природе скрытного продвижения, о его необходимости и отсутствии оного.

Лето еще не кончилось, так что ночи все еще оставались более короткими, чем дни. Достаточно скоро темнота начала рассеиваться: близилась заря. Кадвал и Полидор не вернулись. Лэмберту оставалось только уповать, что они не потерялись еще раз. Он позволил костру догореть. Вернувшись к буку, он сел в полудреме и стал ждать. Что бы ему ни встретилось во время его собственного продвижения по лесу, он хотел, чтобы было достаточно светло и удалось это увидеть.