Лэмберт вместе с Феллом вернулся в комнаты, которые они занимали в университете. На сей раз там не было слышно тихого упорного тиканья часов. Фелл вихрем ворвался в гостиную, бросил свой саквояж на пол посредине комнаты и направился прямо к столику для визитных карточек и накопившейся на нем стопке почты.

— Вам записка, Лэмберт. — Не успел Лэмберт пройти через комнату, как Фелл уже разорвал собственный конверт. — Ха. Смешно. Когда это люди разучились принимать отказы? — Фелл сунул письмо в карман, даже не потрудившись снова его сложить. Плотная бумага громко зашуршала, сминаясь. — Я пошел обратно в архив. Меня ждет работа. Не прерывайте меня, пока не придет время обедать.

Лэмберт покачал головой, изумляясь такой преданности своему делу, но оставил саквояж на месте. Адресованная ему самому записка содержала вызов от Войси. Лэмберту следовало явиться в Эджертон, чтобы принять участие в незапланированном испытании меткости по проекту «Аженкур», которое сводилось к стрельбе по мишеням при резком солнце летнего дня. Мередита на них не будет. Войси решил, что они смогут обойтись без его помощи. И Лэмберт надеялся, что он не ошибся.

Эджертон-хаус, квадратное серое строение георгианского периода с внутренним двориком, находился в десяти минутах ходьбы от квартиры Лэмберта. Это было одно из нескольких зданий Гласкасла, построенных среди садов, окружавших зеленые газоны, запретные для всех, кроме сотрудников Гласкасла. Лэмберт мог попасть туда только обходным путем, по лабиринту усыпанных гравием дорожек. Явившись в Эджертон с опозданием всего в несколько минут, он кратко переговорил с привратником, притаившимся за дверями огромного каменного дома.

Привратник знал Лэмберта, поскольку внутренний двор Эджертона был местом нескольких ранних испытаний, однако это не помешало ему тщательно проверить личность пришедшего и его право здесь появиться. Лэмберт старался не выказать нетерпения в ходе этой демонстрации медлительного бюрократизма. В конце концов, сейчас было самое время усилить внимание к подобным вещам, если вспомнить, что мужчина в котелке входил в университет, выходил из него и разгуливал по нему так, словно был здесь хозяином.

— Просто поставьте здесь подпись. И вот здесь, пожалуйста. — Привратник указал Лэмберту места, где ему необходимо было расписаться. — Спасибо. Мистер Войси и его гость вас ждут.

Гость? Лэмберт пожалел, что в записке об этом ничего не говорилось. Он не потрудился переодеться ради стрельбы по мишеням, и жаркий день вкупе с утренними приключениями не способствовали сохранению свежего вида.

Лэмберт остро почувствовал все свои недостатки, когда оказался на залитом солнцем дворе, где Войси и его гость уже рассматривали всевозможное оружие, выставленное на раскладном столе.

Гостем Войси оказался серьезный мужчина с роскошными бакенбардами, облаченный в канареечно-желтый жилет под летним костюмом из фланели. В темных глазах незнакомца горели искры энтузиазма.

— Тимоти, позвольте мне представить вам мистера Сэмюэля Лэмберта, нашего постоянного снайпера. Сэмюэль, это мистер Тимоти Райт, эксперт, который сегодня будет нам помогать.

Несмотря на жару, сам Войси выглядел еще более безупречно, чем обычно.

Лэмберт обменялся с Райтом рукопожатиями. Ему показалось, что он жмет руку кузнецу, и он с трудом справился с желанием согнуться вдвое, прижать к груди правую руку и застонать. Он ограничился тем, что безмолвно поморщился.

— Сегодня нас ждет настоящий подарок, — пообещал Войси. — Мистер Райт любезно предложил помочь в наших исследованиях, разрешив провести эксперимент с его нарезным ружьем Бейкера. Мы оставим его напоследок. А пока давайте просто повторим обычную последовательность, которой следует Мередит.

Лэмберт послушно снял шляпу и пиджак, убрал запонки в карман и закатал рукава. Он осмотрел стол.

— С чего начать?

— Начните с этого. — Войси вручил ему миниатюрный пистолет самого малого калибра. Он был настолько мал, что его можно было прикрыть ладонью или убрать в рукав. — Осторожнее.

Лэмберт внимательно осмотрел оружие.

— А, игрушка. — Он поднял ее в вытянутой руке и прищурился, глядя в прицел. — А чем это заряжается? Оловянными кнопками?

— Похоже, вы слишком много времени проводите с Мередитом. Здесь шутки неуместны. — Войси взял блокнот и повел Райта на наблюдательный пост. — Оружие — это оружие. И этим пистолетом убить человека можно так же, как и любым другим.

— Выстрелив из него? Думаю, лучше использовать его как метательный снаряд.

Лэмберт занял место на рубеже. Он стоял на ярком солнце и стрелял в сторону тени. Из-за этого попасть в игральную карту — тройку червей, которую Войси установил на мишени, было сложно, но, несмотря на зверскую отдачу крошечного пистолета, Лэмберт отстрелялся так, что ректор остался доволен. Райт отозвался о меткости Лэмберта вежливо — но не более того. Лэмберт растер руку и потряс кистью, стараясь как можно менее демонстративно избавиться от боли.

В тени было прохладно, но, когда Лэмберт оказывался на солнце, жара становилась такой сильной, что рубашка липла к спине. По позвоночнику у него тек пот. Отдача крошечного пистолета заставляла многочисленные синяки отзываться противной болью. Он утер лоб носовым платком и пожалел, что не может отстегнуть воротничок рубашки.

Стрельба из «Миротворца» прошла, как всегда, гладко. У кольта тоже была отдача, но привычная Лэмберту. Он с удовольствием отметил, что на Райта его меткость произвела некоторое впечатление.

Последнее оружие, которое нужно было использовать в этой серии опытов, на первый взгляд показалось ему даже менее эффективным, чем миниатюрный пистолет. Оно заряжалось с дула и было по меньшей мере на сто лет старше самого Лэмберта, так что он взял его в руки бережно, обращаясь с антиквариатом с тем уважением, какого заслуживала такая вещь.

— На этот раз — никаких оловянных кнопок. — Войси взирал на оружие так, словно оно было из чистого золота. — И, спасибо мистеру Райту, это нарезное ружье Бейкера. Было время, когда оружие такого типа правило миром. Основы нашей империи по-прежнему зиждутся на том, что завоевали для нас подобные ружья.

— Дело было не в одном вооружении, — возразил Лэмберт.

— Это правда, — поддержал его Райт. — Все всегда сводится к мужеству тех людей, которые сражаются.

— Я питаю к людям, державшим это оружие, одно только уважение. Они были смельчаками, все до одного, — сказал Войси. — Однако превосходство в вооружении никогда нельзя преодолеть одним только мужеством. Мы сегодня здесь ради смельчаков будущего. Мистер Райт, честь принадлежит вам.

Райт молча продемонстрировал тонкое искусство зарядки нарезного ружья Бейкера. Его сильные руки оказались неожиданно ловкими: при подготовке ружья, отмеривании пороха и помещении свинцовой пули он действовал с бережной осторожностью художника. Восторг Войси по поводу опыта Райта резко контрастировал с прагматизмом Мередита. Лэмберт подумал, что, похоже, его немного разбаловала спокойная деловитость Мередита, считавшего, что огнестрельное оружие заслуживает чрезвычайного уважения, но смысл всех действий — стрелять во что-то. Для Войси и Райта огнестрельное оружие обладало притягательностью, которая превышала простое уважение и граничила с обожанием.

Пока Войси и Лэмберт с помощью опытного Райта медленно двигались по составленному Войси списку, угол солнечных лучей изменился, сделав тени более густыми. На сей раз размер у мишени был стандартным, но кольца представляли собой простые карандашные линии, которые издали рассмотреть было невозможно.

Лэмберт не торопился. Он вынужден был не торопиться. Райт мог ловко перезаряжать ружье, но Лэмберту необходимы были передышки, чтобы растереть плечо. Отдача у ружья была просто страшной. По окончании стрельбы оказалось, что он положил три пули в самый центр мишени, а еще три пришлись вблизи от центра на трех-, шести- и девятичасовой отметке — и за свои труды получил шесть новых синяков вдобавок к предыдущим. После отдачи ружья Бейкера, схватки в кабинете Фелла и пребывания на запретной траве Зимнего газона Лэмберту не терпелось принять горячую ванну, выпить рюмку бренди и намазаться растиранием, предназначенным для перетруженных конских ног. И это отнюдь не повысило ему настроение.

— Очень недурно, — признал Райт.

Не успел Войси снять мишень, как Райт уже принялся чистить свое драгоценное ружье.

Войси был доволен результатом не меньше гостя. Лэмберт расписался напротив своего имени в инвентарном списке амуниции, подтверждая ответственность за пятнадцать зарядов к миниатюрному пистолету, шесть — к кольту «Миротворцу», а для ружья Бейкера за то, что в списке значилось как «шесть снарядов». Эти снаряды были похожи на свинцовые мушкетные пули, но, с учетом непредсказуемых увлечений комитета, работавшего над проектом «Аженкур», могли оказаться чем угодно, начиная с литого серебра и кончая магическими пулями из «Вольного стрелка».

Весь опыт занял несколько часов. К тому моменту, как Лэмберт вернулся в комнаты, помылся и переоделся к обеду, у него едва осталось время для того, чтобы заглянуть в Зимний архив. Фелл мог бы подсказать ему, где достать растирание. Кроме того, Лэмберту было любопытно посмотреть, какого прогресса его друг достиг в ликвидации хаоса, который царил у него в кабинете.

— Фелл, вы тут? — Лэмберт распахнул приотворенную дверь.

Ответа не было. Лэмберт недоверчиво осмотрел пустой кабинет. Все в комнате свидетельствовало о неожиданно прерванной работе. На полу лежали книги — некоторые были раскрыты, и корешки у них разъехались, а страницы помялись. Бумаги — гораздо большее количество, чем помнилось Лэмберту, — были разбросаны повсюду. Разбитое стекло было сметено горкой, но горка рассыпалась, словно задетая при неосторожном шаге. Армиллярные сферы были свалены в одном углу: миры внутри миров небрежно перепутались между собой.

Фелл исчез.

Окна кабинета были открыты навстречу теплым сумеркам, но не чувствовалось ни дуновения ветерка; тяжелая ткань коричневых университетских занавесок ни разу не колыхнулась. Ни одна половица не скрипнула. Лэмберт слышал только беспорядочное чириканье птиц и далекий звук колоколов, отбивавших четверть часа. Комната могла стоять пустой всего пять минут — или целых пять часов. Определить это не представлялось возможным.

В течение часа и еще двадцати минут Лэмберт обыскивал письменный стол, пол и книжные полки. Он просмотрел все бумаги, какие ему только удалось найти, пытался отыскать какое-то расположение предметов, которое могло бы дать подсказку, — и не обнаружил ничего. Котелок исчез. Фелл исчез. Других улик Лэмберт найти не смог. Наконец он уселся за стол и опустил подбородок на сжатый кулак.

Если бы Лэмберт пришел раньше, то существовала бы вероятность, что он столкнется с незваным гостем — если таковой тут был. А если бы Лэмберт соображал быстрее, то был бы смысл предупреждать привратников или срочно оповещать администрацию Гласкасла.

Но был ли здесь незваный гость? Мог ли Фелл уйти по доброй воле?

Лэмберт знал, что Николас не возвращался в комнаты, которые они занимали вместе. А если и возвращался, то ничего там не тронул. Если Фелла куда-то вызвали, он мог бы при желании оставить какое-то послание. Но что могло быть для Фелла вызовом? Или кто мог бы его вызвать? И зачем было Феллу уезжать, не сказав ни слова, если он уехал добровольно?

Возможно ли, чтобы у мужчины в котелке нашелся напарник? Не могла ли подруга Джейн, хранительница севера, прибегнуть к более прямым способам убеждения? А вдруг сама Джейн причастна к исчезновению Фелла?

Лэмберт опомнился. Такие мысли были нелепыми. Честность Джейн сомнений не вызывала. У нее были свои причины на то, чтобы донимать Фелла, но она их изложила открыто. Более того: ее острый интерес к Феллу, пожалуй, делал ее лучшим союзником Лэмберта в поисках.

Лэмберт счел наиболее вероятным сценарием появление второго незваного гостя. Если одному человеку могут дать амулет, позволяющий проходить в ворота Гласкасла, то почему не второму? Фелл, конечно, мог уйти и по доброй воле. Лэмберт предпочел думать иначе.

Когда он наконец поддался желанию выругаться, ему потребовалось несколько минут для того, чтобы охватить ситуацию целиком. Он ругался потому, что это свойственно природе человека, потому, что ему этого хотелось, потому, что он мог это делать, но прежде всего потому, что ему пора было снова отправляться в дом к Брейлсфордам. Четыре раза за один день — это сверх нормы. Единственным утешением служило то, что час был слишком поздний для того, чтобы предлагать гостю чашку чая.

Солнце уже давно село, и поздние летние сумерки переходили во тьму. По мере того как свет меркнул, плотные дневные тени слились и смягчились, составляя однородную светотень. День был на той границе сумерек и темноты, когда почти все цвета, за исключением самых ярких, становятся различными оттенками серого. Шпили Гласкасла, каждый из которых был увенчан флероном, подобно пламени, венчающему свечу, приобрели четкие очертания, черные на фоне темно-синего неба, гордые и изящные, словно цветочные побеги репейника. Колокола и щебет птиц служили контрапунктом затихающему миру. В красоте сумерек Лэмберт шел, бормоча себе под нос ругательства — такие же черные, как университетские шпили.

Подойдя к главным воротам, Джейн сняла одну перчатку, сунула руку в ридикюль, стянутый тесемкой, и извлекла из него амулет незваного гостя вместе с носовым платком. Вернув носовой платок обратно, она сжала деревянный цилиндр в руке. Она устроит амулету испытание, проверив, работает ли он у нее настолько же хорошо, насколько у незнакомца. Джейн старалась ступать мягко. Не годится, чтобы неосторожное топанье выдало ее присутствие.

Когда Джейн приблизилась к привратнику, он поднял голову и улыбнулся.

— Приятно снова вас видеть, мисс. Подождите на скамейке для гостей, пока к вам не выйдет сопровождающий.

Разочарованная Джейн подосадовала на себя за то, что разрешила себе надеяться на удачу, и повернулась обратно к скамье. Ей нужна секунда, чтобы убрать эту глупую штуку и снова надеть перчатку, а потом она пошлет за Феллом. А если Фелл ее проигнорирует, она пошлет за Лэмбертом. А если ни один из них не выйдет, она будет ждать. Будет скрипеть зубами, но ждать.

Джейн настолько смирилась с этой программой, что с изумлением и радостью увидела, как Лэмберт выходит из-под арки, пока она еще застегивала перчатку. Увидев ее, он изменил направление движения и сел рядом с ней на скамью. Но ее удовольствие моментально испарилось при виде мрачного лица Лэмберта.

— Что случилось?

— Фелл пропал.

Лэмберт говорил негромко, но его гнев и тревога были очевидны. Похоже, он не замечал странности их вида: под самой аркой главных ворот джентльмен, переодевшийся к обеду, встречает даму, одетую для вечерней прогулки.

— Он пропал? — Джейн даже оставила пуговицу незастегнутой. — Что случилось?

— Я знаю только, что его кабинет в еще большем беспорядке, чем раньше. Если он и оставил записку, то я не могу ее найти. — Лэмберт пристально посмотрел на девушку. — Что вы здесь делаете?

— Пришла повидать мистера Фелла. — Джейн выдержала вызывающий взгляд Лэмберта — и дождалась, чтобы он стал чуть мягче. — Вы за него тревожитесь?

— Черт, еще бы! — Лэмберт тряхнул головой, словно пытаясь привести мысли в порядок. — Извините. Не хотел прибегать к сильным выражениям. Да, я тревожусь. Он пропал, но его саквояж так и остался там, где он его бросил, когда мы вернулись днем.

— Этим утром, говоря без экивоков, мистер Фелл пытался сбежать, — напомнила ему Джейн. Ей не удалось избавиться от язвительных интонаций.

Лэмберт гневно сдвинул брови.

— Он не убегал. Он уезжал. Тут большая разница.

Джейн выгнула бровь.

— Вы оба собирались улизнуть.

— Фелл хотел уехать в Лондон. — Лицо Лэмберта посветлело, и он сдвинул шляпу на затылок, что придало ему вид совершенно безобидного человека. — А я не хотел отпускать его одного.

Джейн повернула от ворот в ту сторону, откуда пришла.

— Проводите меня?

Лэмберт зашагал рядом с ней. Примерно сто ярдов они прошли в полном молчании: каждый был занят своими мыслями.

Джейн дотронулась до локтя Лэмберта, и он остановился рядом с ней.

— Вы беспокоитесь о безопасности Фелла. Однако у нас нет поводов думать, что с ним случилось что-то плохое.

— Беспокоюсь? Да я перепугался до чертиков. — Лэмберт поднял руку, чтобы продемонстрировать Джейн легкую, но тем не менее заметную дрожь пальцев. — И мне даже нельзя свалить это на какое-то злоупотребление. Это я сам.

— И что вы собираетесь делать?

— Я шел к вам, чтобы посоветоваться.

— А кто еще знает? — Джейн посмотрела на Лэмберта, жалея, что уже слишком стемнело. — Вы собираетесь сообщить об этом властям?

— Наверное, это следует сделать, так ведь? — Голос Лэмберта звучал довольно уныло. — Я должен. Но пока никому еще не говорил.

— Хорошо. — Джейн взяла Лэмберта за рукав — на секунду, только чтобы потянуть его за собой, — снова направляясь к дому брата. — Прежде чем вы это сделаете, давайте все обдумаем. Полиция не отнесется к вашему заявлению серьезно, пока Фелл не будет отсутствовать больше суток, так что к ним вы еще успеете обратиться. А кому бы вы сообщили в Гласкасле?

Лэмберт назвал имена не задумываясь:

— Войси, Стоу и Стюарту. Еще Брейлсфорду, только его нет. Портеус обязательно найдет способ сунуть свой нос куда не следует. Прежде всего мне нужно пойти к Войси.

— Да, нужно, но не сейчас.

Джейн очень жалела, что Робин уехал и у него нельзя спросить совета. Ей было трудно разобраться в относительных достоинствах мудрецов Гласкасла. Джейн они все казались одинаковыми: поразительно самоуверенными и необъяснимо убежденными в собственном превосходстве над остальным миром.

— Почему не сейчас? — удивился Лэмберт. — Фелл пропал. Котелок тоже пропал. Но все остальное, похоже, на месте.

— Исчез котелок? О боже! Я очень рассчитывала на этот котелок!

Джейн мысленно отругала себя за то, что не настояла на проведении немедленного обследования шляпы, как только незваный гость был арестован. Небольшое волнение и сильная головная боль не оправдывают пренебрежения главными вещами. Теперь придется изобретать способ вернуться в полицейский участок, чтобы еще раз допросить арестованного. Ее утомила даже сама мысль о том, сколько усилий потребуется, когда она снова вынуждена будет прибегнуть к магии.

— Если Фелл уехал, то зачем ему было это делать, не взяв ничего, кроме котелка? — безнадежно спросил Лэмберт.

— Это действительно кажется маловероятным. Но что, если Фелл на самом деле не исчез? Что он сказал бы, если бы вы подняли тревогу преждевременно? — предостерегла его Джейн.

— Что бы он… — Лэмберт резко остановился, переполненный возмущением. — А я решил, что вы мне верите!

— Верю, верю, — успокоила его Джейн.

Она снова потянула его за рукав, чтобы пойти дальше.

— Насчет ложной тревоги вы правы, — признал Лэмберт. — Фелл был бы страшно недоволен, если бы мы подняли шум без всякой причины.

— Да, это ни к чему. Конечно, можно сказать, и поделом ему, раз он настолько беспечен, что не оставил вам записки. Для хранителя быть таким бесцеремонным не только глупо, но и невежливо.

— Но ведь мы оба не думаем, что это ложная тревога.

Теперь уже уступить пришлось Джейн.

— Верно.

— Так что же нам делать? — Вид у Лэмберта был не менее растерянным, чем голос. — Я знаю, что бы мне хотелось сделать. Я бы перевернул весь университет вниз головой и как следует встряхнул. Либо мы нашли бы Фелла, либо убедились, что его здесь нет. Но такое не разрешается делать без согласия ректора или члена совета.

— Даю вам слово, что мы придумаем самый эффективный план поисков Фелла. — Джейн пустила в ход всю силу своего убеждения. — Но сначала выпьем чашку чая.

Эта перспектива почему-то не только не успокоила Лэмберта, но даже усилила его раздражение, но к тому моменту, как они дошли до дома Брейлсфордов, Джейн удалось его переубедить. Однако времени на освежающую чашку чая у них не оказалось: едва Джейн и Лэмберт вошли в двери, как к ним почти выбежала Эми. Несмотря на поздний час, на ней по-прежнему было тонкое утреннее платье из белого газа, а распущенные волосы падали на спину.

— Слава богу, вы вернулись! — приветствовала Эми Лэмберта, но тут же вспомнила, что не одета и не причесана. Она дотронулась до волос. — Извините, что я в таком виде.

— Вы прекрасно выглядите! — решительно заявил Лэмберт.

Эми одарила его рассеянной улыбкой и повернулась к Джейн.

— Джеймс Портеус только что прислал известие для Роберта. С ним связались из полицейского участка. Тот мужчина, которого ты поймала, впал в какой-то транс. Они уверены в том, что он магического характера, но не могут определить вид заклинания.

— О боже! — Джейн закатила глаза.

Еще один источник информации отправился следом за котелком. Вот что бывает, когда она поддается слабости. Ей нужно было продолжить допрос, невзирая на опасность разоблачения.

— Это не из-за твоей магии? — спросила Эми.

Само такое предположение привело Джейн в ужас.

— Не забывай, пожалуйста, что я прошла хорошее обучение. Я никогда не применила бы заклинания, не будучи совершенно уверенной в результате.

— Но ведь ты человек довольно самоуверенный, — заметила Эми, — так ведь?

Джейн ощетинилась.

— Записка при вас? — спросил Лэмберт. — Можно посмотреть?

Эми вручила ему послание, которое Джейн прочла, глядя через плечо Лэмберта. Портеус использовал гораздо больше слов, чем Эми, но смысл остался тем же.

— О боже! — повторила Джейн. — Это очень неприятно.

Судя по позе Эми, только что не вставшей на цыпочки, у нее осталось для них еще кое-что.

— Я должна показать вам… прямо сейчас. Пойдемте в библиотеку.

— Это действительно никак не связано с тем, что вы с ним сделали? — вполголоса спросил Лэмберт у Джейн, пока Эми вела их в библиотеку.

— Вот вам цитата из Библии, — парировала Джейн. — «Что вы так боязливы, маловерные?»

— Кажется, от Матфея, глава восьмая, стих двадцать шестой, — сказал Лэмберт после секундной паузы. — Так это не вы?

Джейн вступила в борьбу с раздражением — и победила.

— Нет. А вы правда думали, что это я?

— Нет. — Лэмберт смерил ее долгим оценивающим взглядом. — Мне сдается, что если я и могу от кого-то в этом мире рассчитывать на помощь, так это от вас.

Серьезность Лэмберта застала Джейн врасплох:

— О!

Они прошли следом за Эми в небольшую библиотеку, которой пользовался Роберт Брейлсфорд, работая дома. На столе в центре комнаты Эми разложила плитки с буквами и цифрами. Крошечное веретено из слоновой кости было привязано к крепкому шнурку, сплетенному из белого конского волоса. Эми вытянула руку с веретеном на шнурке над плитками.

Лэмберт встал как вкопанный.

— Зачем это?

— О нет! — Джейн опознала реквизит с чувством легкого отвращения. — Только не ворожба! В этом нет никакого смысла, Эми.

Миссис Брейлсфорд упрямо выпятила губу.

— Ты же занимаешься своей магией, так не жди, чтобы я перестала заниматься моей. А теперь оба молчите, или ничего не получится.

— Разве у нас есть на это время? — вопросил Лэмберт.

— Просто дайте мне показать.

Эми подвесила веретено неподвижно и стала ждать.

Джейн подавила сильное желание прочесть краткую лекцию о ненадежности домашнего колдовства. Это помогло бы ей успокоить раздражение и совесть, но больше ничего не дало бы.

Эми была поклонницей самодеятельной магии, А это устройство для получения посланий относилось к числу самых малоэффективных приемов магии гостиных.

После долгой паузы веретено начало раскачиваться. Сначала его колебания были слабыми, едва заметными, но со временем усилились. Веретено отклонялось в сторону от центральной точки. На дальнем конце дуги оно указывало на плитку, помеченную буквой «Л».

Хмурясь, Джейн пристально наблюдала за качанием веретена.

Эми торжествующе объявила:

— Вот, видите? «Л» означает Ладлоу. Я спросила у него, где Роберт. Оно выписывает и остаток слова, но это ужасно медленно. Вам надо проявить терпение.

Веретено продолжало раскачиваться, не реагируя на пояснение Эми.

Казалось, Лэмберт чувствовал себя крайне неловко.

— Мы обязательно упомянем это в нашем докладе Войси.

Это заставило Эми посмотреть на Лэмберта:

— В каком докладе?

Веретено продолжало неустанно раскачиваться, несмотря на то что она отвлеклась.

— Фелл исчез. Нам придется сказать об этом властям. Если бы ваш муж был здесь, я сообщил бы об этом ему первому.

— «Л». — Джейн игнорировала Эми, внимательно глядя на веретено и разложенные плитки. — «А». «Д».

— Вот видите, я же вам говорила! — воскликнула миссис Брейлсфорд.

Веретено по очереди выбрало остальные буквы: Л-А-Д-Л-О-У.

Джейн переводила взгляд с веретена на Эми — уважительно и покорно.

— Я рада, что оно пишет грамотно. Они так часто не умеют это делать.

Лэмберт продолжил:

— Нам надо будет оповестить Войси, Стюарта и Стоу.

Теперь костяное веретено раскачивалось просто отчаянно. Эми не обращала на него внимания, сосредоточившись исключительно на Лэмберте.

— Нет, вы не должны этого делать! Они не случайно убрали Роберта с дороги. Не доверяйте им.

Лэмберт заупрямился.

— Исчезновение мистера Брейлсфорда имеет какое-нибудь логическое объяснение. И исчезновение Фелла тоже. Мы найдем и их самих, и объяснение всему.

Конский волос выскользнул из пальцев Эми, и веретено полетело через комнату, упав в горшок с фикусом. Эми ахнула и прижала ладонь к губам. На глаза у нее навернулись слезы, и она сдавленно всхлипнула. Лэмберт довел ее до кресла и потрепал по руке.

Джейн неохотно сняла перчатки, достала устройство из горшка с фикусом и стала рассматривать веретено, которое повисло на длинном шнурке, словно дохлая мышь, поднятая за хвост. Оно было старинное, из слоновой кости, отполированное долгим употреблением — и его можно было принять за миниатюрный детский волчок.

— Эми, откуда оно у тебя?

— От бабушки, — ответила Эми сдавленным голосом. Достав кружевной платочек, она изящно высморкалась. — Раньше оно никогда так не делало!

— Да, наверное, не делало. — Не обращая внимания на то, как Лэмберт успокаивает Эми, Джейн продолжила свой анализ: — Крайне интересно. А откуда этот шнурок? Кажется, это конский волос.

— Да. Я сама его сплела. Когда я была маленькая, у меня был серый пони, — ответила Эми. — Я звала его Орландо. Когда мне было тринадцать, я пошла в конюшню при свете полной луны и отстригла кусочек его хвоста серебряными ножничками для рукоделия.

— Какая обида, что ты не получила нормального образования, — сказала Джейн с неуместной честностью. — По-моему, у тебя большие способности. При подходящей подготовке ты стала бы сильным магом.

— Не нужна мне сила! — огрызнулась Эми. — Я просто хочу, чтобы все было так, как надо. Мир и покой, и дом, где все в порядке, вот и все. Мне нужен мой муж и как можно больше детей. — Эми убрала платочек и с вызовом заявила: — Когда дело доходит до того, что в жизни по-настоящему важно, я готова спорить, что мое образование окажется полезнее твоего. У меня была отличная гувернантка.

Джейн пришли в голову несколько резких отповедей, но она прогнала их, не высказав вслух. Сейчас веретено у нее в руке было прохладным. Она аккуратно обернула шнурок вокруг него.

— Твоя бабушка тоже не получила официального образования?

— Она научила меня всевозможным вещам, — ответила Эми. — Натуральной магии, а не этим штукам с иностранными заклинаниями. Такая магия очень опасна.

— Насчет этого она была совершенно права, — сказала Джейн, искренне с ней соглашаясь.

Чуть смягчившись, Эми стала говорить откровеннее:

— Она разговаривала с пчелами. Они рассказывали ей всевозможные вещи.

Настоящее народное колдовство, одно из самых древних. Джейн это впечатлило.

— А это магия? — Лэмберт был заинтригован. — Моя бабушка тоже говорила такое про пчел.

Джейн кивнула:

— Это настоящая магия. А что еще?

Эми подумала и добавила:

— Она очень хорошо умела распознавать характер человека по форме его черепа.

— О!

Джейн заметила, что Лэмберт отошел от Эми и сел на стул. Похоже, он счел миссис Брейлсфорд достаточно утешенной. Как это характерно для Эми, что она ценит искусство своей бабки так низко! В создании веретена-амулета чувствовалось настоящее мастерство. Заклинание было простым, но действенным, и его сила сохранялась гораздо дольше, чем более сложные и тонкие чары.

Джейн отпустила веретено и позволила ему свободно качаться на шнурке из конского волоса.

— Посмотрим, будет ли оно работать у меня.

Она сделала глубокий вдох и сосредоточилась на веретене, не обращая внимания на плитки, разбросанные по столу. Она успокоилась, избавилась от всяких ожиданий и просто застыла, держа хорошенькую игрушку, подвешенную на шнурке.

Живая картина сохранялась недолго. Эми как раз собралась подать голос — возможно, чтобы что-то посоветовать, — когда Джейн ее опередила.

— Где Николас Фелл? — спросила она.

Веретено мгновенно начало закручивать шнурок. Джейн почувствовала покалывание в кончиках пальцев, словно они у нее затекли. Сначала медленно, а потом все быстрее веретено начало кружиться — с такой силой, что шнурок вырвался у Джейн из руки. Веретено пролетело по комнате, с резким стуком ударилось в стену, а потом снова упало в горшок с фикусом.

— Видишь? — Эми торжествовала. — Действительно работает!

— О боже! — Джейн растирала пальцы, пока покалывание не прекратилось. — Наверное, ужасно скучно писать все по буквам. Не могу винить их за то, что время от времени они пытаются сократить путь.

— Ладно. Что здесь только что произошло? — Лэмберт спокойно достал веретено со шнурком из фикуса и положил на стол. — И кто такие «они», если не будет невежливым спросить?

Джейн помахала рукой в неопределенном жесте, охватившем примерно половину потолка.

— Они. Те, кто является, когда не зовешь.

— Духи? — Похоже, Лэмберт старался не расхохотаться. — Медиумы и связанные с ними призраки? А мне казалось, что все это сплошное мошенничество.

— Медиумы — мошенники. Они получают только тех, кто приходит на их зов. А большинство даже не трудятся позвать. Они ни минуты не могут прожить без фокусов, эти зловредные людишки! — Джейн поймала себя на излишней горячности и немного снизила тон. — Если мир полон мошенников, это еще не значит, что не существует того, чего мы не понимаем. Есть и другие силы, хотя обычно они не заслуживают и половины тех хлопот, которые доставляют. Пятьсот лет назад даже здесь, в твердыне науки, трудно было найти родник, при котором не существовало бы духа-покровителя, и множество людей с радостью их чтили. Никто и никогда не составлял полного каталога всевозможных природных духов. Такую диссертацию стоило бы написать — пусть даже в отношении только одной определенной местности. — Джейн снова взяла веретено. — А что касается произошедшего здесь только что… Эми, в какой стороне находится Ладлоу?

Эми не колеблясь указала в направлении фикуса.

— Так я и думала. Можно мне одолжить это на время?

Джейн плотно закрутила шнур вокруг веретена.

Эми не скрывала своего недоверия.

— Зачем? Ты ведь не собираешься разобрать его на части, чтобы посмотреть, как оно работает, а?

— Нет. Если этот твой амулет способен указать нам, в каком направлении исчез Фелл — и Роберт тоже, — то он может оказаться полезным в поездке. Но ты вовремя мне напомнила: у меня действительно есть нечто, что я хотела разобрать на части.

Джейн убрала веретено себе в ридикюль, вытащив оттуда носовой платок, в который был завернут резной деревянный цилиндр, отнятый ею у незваного гостя.

Лэмберт мрачно посмотрел на нее.

— В какой поездке?

Его вопрос звучал так, словно он уже знал на него ответ, и этот ответ ему не нравился.

— Я еду в Ладлоу. У вас, случайно, нет ножа?

Джейн положила носовой платок на стол и осторожно развернула цилиндр.

— Зачем?

Лэмберт обыскивал карманы брюк, продолжая хмуриться.

Джейн нашла трещину в резьбе цилиндра и провела по ней ногтем.

— Думаю пока произвести небольшое вскрытие этой штуки. Я недавно проверила ее на привратнике, и она совершенно не подействовала.

— Я не об этом. — Лэмберт вручил ей свой перочинный нож. — Я хотел спросить, зачем ехать в Ладлоу.

— Искать Фелла. И Роберта, конечно, — добавила Джейн, предвосхитив протест, готовый сорваться с губ Эми. — Кто я такая, чтобы игнорировать указания и предзнаменования? Нечто — или некто — желает, чтобы я поехала в Ладлоу. Я не вижу иной возможности выяснить, почему это нужно, не поехав туда.

— О, я знала, что ты тоже тревожишься! — воскликнула Эми, заключая Джейн в сестринские объятия. — Ох, слава богу! Я помогу тебе собрать вещи для поездки на поезде!

— Не на поезде, — отозвалась Джейн, все еще занятая цилиндром. — На автомобиле.

— Отлично. — Лэмберт придвинулся к Джейн, наблюдая за тем, как она осторожно тычет лезвием в причудливую резьбу. — Вы уверены, что это нужный инструмент?

— Не порежься! — Эми тоже за ней наблюдала. — Кажется, ножик очень острый.

— Нет смысла носить при себе тупой, — заметил, пожав плечами, Лэмберт. — Осторожнее, ладно?

Джейн постаралась утихомирить Лэмберта взглядом.

— Потише, вы. Я все еще прихожу в себя после разочарования. Я-то была уверена, что при вас окажется охотничий нож!

Джейн просунула кончик ножа в трещину и высвободила затычку, оказавшуюся на одном из торцов цилиндра. Открыв его, она высыпала содержимое капсулы рядом с плитками. Похоже, что в нем содержались пол-унции воды и что-то похожее на очень тонкие древесные щепки.

— Когда-то давно у меня был охотничий нож, — сказал Лэмберт. — Но я его потерял. Воткнул его в медведя, а зверь убежал. В тот момент мне казалось, что это удачный обмен.

— Что это? — спросила Эми. — Можно подумать, что кто-то засунул туда кусок дерева, плавника, а он рассыпался.

— Действительно.

Джейн поддела кончиком лезвия влажное дерево, а потом вернула перочинный нож Лэмберту. Она потерла ладони одна о другую и, бормоча заклинание, свела ладони над влажными щепками и цилиндром. В течение нескольких минут она молча впитывала в себя впечатления, а потом снова потерла ладони и тихо ими хлопнула, чтобы замкнуть волшебство.

Джейн сложила руки.

— Какая жалость, что Робина нет! Он бы смог сказать намного больше. Кажется, это не чистая магия Гласкасла. Конечно, жилка магии Гласкасла тут ясно ощущается: она вьется сквозь все, как эта резная лоза вьется по цилиндру. Но дерево и вода — для меня это нечто новое. Кстати, это пресная вода. Не соленая, не святая. А дерево не плавник, хотя по виду и похоже. Более точно сказать не могу. Не думаю, чтобы существовала возможность переделать его и заставить работать для нас. А жаль.

— Вы хотели использовать его сами? — спросил Лэмберт. — Обзавестись амулетом, который позволял бы вам проходить в ворота Гласкасла без провожатых? Мисс Брейлсфорд, я шокирован.

— Ах, какая невинность! Не притворяйтесь, будто вам такое и в голову не приходило! — Джейн вытерла воду носовым платком, в который заворачивала цилиндр, а потом вернула щепки на место и снова закрыла отверстие затычкой. — Ты одолжишь мне «Минотавр», правда? — спросила она у Эми, убирая сверточек обратно в ридикюль.

— Бери что угодно, — сказала Эми. — Только, пожалуйста, будь осторожна!

— Вам нельзя ехать на автомобиле совсем одной! — запротестовал Лэмберт. — Во-первых, сейчас уже кромешная тьма.

— Я уеду рано утром. Мне все равно нужно время, чтобы собрать вещи и провести кое-какую минимальную подготовку.

Джейн подумала, что ей снова придется прибегнуть к пузырьку с тушью. Нельзя уезжать, не сообщив Фэрис о том, что она собирается делать. Очень удачно, что она оставила тарелку королевского вустерского фарфора у себя в комнате.

Лэмберт повторил:

— Вам действительно нельзя ехать одной.

— Как вы добры! — Джейн одарила его теплой улыбкой, словно он сделал великолепное открытие. — Да, будет гораздо лучше, если вы тоже поедете.

Лэмберт явно не ожидал такого.

— Я? Нет, я ехать не могу.

— Я бы поехала, — сказала Эми, — но у меня договоренность. Завтра ко мне придет врач. — Она прикоснулась к чуть округлившемуся животу. — Это важно.

— Мы все понимаем. — Джейн ласково похлопала Эми по руке. — Все будет хорошо.

— Наверное, Лэмберт мог бы прихватить с собой пистолет или даже пару — на случай неожиданностей, — предложила Эми. Она очень мило улыбнулась ему. — Раз уж медведь убежал с охотничьим ножом.

— Да, что вы там говорили про медведя? — с искренним интересом подхватила Джейн. — А вы решили, что мы не слушаем?

— Лэмберт рассказывает такие чудесные байки! — дружелюбно проговорила Эми. — Это немного похоже на то, как кормят белок: главное — сделать вид, что ее не замечаешь. И вот он садится рядом с тобой — и истории так и льются, естественно, словно дыхание.

— Я напоминаю вам белку? — Возмущению Лэмберта не было предела. — Почему вы раньше об этом не говорили?

— Потому что я наслаждаюсь вашими историями, — заверила его Эми. — Моя самая любимая — о мужчине, который продает свою душу за ружье и пять магических пуль. — Эми повернулась к Джейн. — Тебе обязательно надо будет заставить его рассказать об этом еще раз.

— Я мог, конечно, кое-что преувеличить, — чопорно признал Лэмберт, — но вы не показывали, что я вам надоедаю. Лучше бы сразу сказали.

— Вы не надоедали! Я ни словечка бы не упустила, ни за что на свете! Ох, не надо так смущаться. — Эми похлопала Лэмберта по плечу. — Вы просто хотели сделать мне приятное, потому что знаете, с каким удовольствием я прочла «Виргинца».

Лэмберт проворчал нечто, прозвучавшее очень похоже на «чертовски запутанная книга», а потом добавил: «Извините, мэм», — и замолчал.

Джейн сочла за лучшее сменить тему.

— Вы можете поехать со мной, если придете сюда вовремя и в полной готовности. В противном случае я отправлюсь одна.

— Если меня отчитывают за то, что я выпил пинту пива в жаркий день, то представьте себе, как они отреагируют, если я вообще исчезну. В автомобиле. С огнестрельным оружием.

Лэмберт уже не ворчал, но был далек от своего привычного добродушия.

— По-моему, Эми пошутила. Вам совершенно не обязательно брать пистолеты, — сказала Джейн.

— Нисколько я не шутила! — запротестовала Эми. — По-моему, это очень разумно.

Джейн никак на это не отреагировала.

— Я отправлюсь с восходом солнца.

Эми заглянула в календарь с одной из книжных полок и сказала, обращаясь к Лэмберту:

— Завтра солнце восходит без трех минут шесть. Не опаздывайте. Она это серьезно. Я вижу.