1
В середине XIX века в России лучше всего расходился бестселлер «Приключения Ваньки Каина, славного мошенника», а в США главным средством скоротать вечерок были романы в газетах, типа «Субботнее издание для американской молодежи», или «Золотой Еженедельник». Выпуск стоил пять-шесть центов, и за эти деньги вы получали восемь страниц сплетен и криминальной хроники, а последний лист (две страницы) занимал роман, обрывавшийся на самом интересном месте. Некоторые такие романы без перерывов печатались сорок и даже пятьдесят лет подряд.
С чего уж там все началось и куда движется — вспомнить не могли даже сами авторы. Читателям такие «книжные оперы» давно навязли в зубах. Поэтому приблизительно с 1870-х на смену еженедельным газетам пришли еженедельные «Библиотеки». Это были уже не «желтые» газетенки с романом в подвале, а полноценные литературные журналы в несколько десятков или даже сотен страниц толщиной.
Первым выпуск «Библиотек» наладил издательский дом «Бидл-энд-Адамс». В каждом выпуске читатель находил не отрывок романа, а целое произведение. Какие-то романы «Бидл-энд-Адамс» заказывал авторам из собственной конюшни, какие-то передирал с французского. Никакого авторского права в те годы еще не существовало, поэтому пираты могли творить все, что душе угодно.
Первое время авторы «Бидл-энд-Адамс» каждый раз выдумывали своих героев заново. Однако при конвейерном производстве это было никому не нужной расточительностью. Если выдумывать героя каждый месяц, то рано или поздно выдумывалка у автора просто отвалится. Поэтому с 1890-х в моду входят сериалы. Самым коммерчески успешным героем стал, конечно, Шерлок Холмс, хотя, вообще говоря, таких героев были тысячи.
Самый первый детективный сериал начал публиковаться в журнале «Друг у камина» еще в 1872-м. Героя там звали «Старина по прозвищу Ищейка». До его появления сериалы рассказывали в основном об одиноких и бесстрашных рыцарях Дикого Запада. Именно из тех краев родом и обращение «старина», которое сразу же сигнализировало читателю: речь идет о славном малом, который вот прямо сейчас начнет от бедра палить по злодеям. «Старина по прозвищу Ищейка» был тоже славным и тоже не дурак попалить от бедра, только занимался он этим не в прериях, а прямо на улицах больших городов. Там же, где жили его читатели.
Впрочем, эпоха «Бидл-энд-Адамс», похоже, заканчивалась. Когда-то именно этот издательский дом запустил первые «десятицентовые» романы и ввел в моду жанр вестерна. Его хозяева даже успели наварить кое-каких деньжат на входящем в моду детективе, но к началу XX века концерн выглядел уже полным анахронизмом. Его место на рынке занимали конкуренты помоложе. Самыми успешными из них стали концерн Фрэнка Тузи и издательский дом «Стрит-энд-Смит».
Как только «Бидл-энд-Адамс» раскрутили своего «Старину Ищейку», те тут же запустили на рынок армию клонов. У Тузи героя звали «Старина Кинг Броуди». У «Стрит-энд-Смит» — «Старина Капитан Келлер». Кроме того, читателям предлагались романы о приключениях «Старины в Шляпе», «Старины по Прозвищу Молния», и даже героя, которого звали «Старый Хорек», причем, как ни странно, это был вполне положительный герой. В общем, проект «Ищейка» вскоре пришлось прикрыть. А еще через некоторое время закрылся и сам «Бидл-энд-Адамс».
Желая остаться единственным крупным игроком на этом рынке, с 1900-х годов Фрэнк Тузи вводит ряд важных новшеств. Во-первых, он попытался снизить цену на журналы аж до семи центов за выпуск. А во-вторых, все его обложки теперь были цветными. Обложки палп-фикшн — это был совершенно особый жанр. Обычно они изображали сногсшибательных девиц, окруженных негодяями, готовыми прямо сейчас сорвать с них последнюю одежду. Хорошая обложка продавала журнал куда лучше, чем любой текст внутри, и бывали случаи, когда картинка появлялась раньше романа, который должна была иллюстрировать: редактор показывал ее писателю и просил быстренько накатать историю на изображенный сюжет.
Читатели были в восторге. За изданиями Тузи выстраивались очереди. Однако расходы оказались для него непосильными, и вместо того чтобы заработать миллионы, Фрэнк вскоре вынужден был объявить о банкротстве. Рынок почти без боя достался «Стрит-энд-Смит». Именно с этим издательским домом связаны все наивысшие достижения американской культуры первой половины ХХ века.
2
Первое время в литературных журналах публиковалось все вперемешку: фантастика, вестерн, детективы, романы для женщин, романы о путешествиях… Однако для рынка это было не очень хорошо. И начиная с 1910-х годов «Стрит-энд-Смит» первым начали отделять мух от котлет. Их журналы были уже строго тематическими: в одном публиковались только истории о сыщиках, в другом — только о ковбоях, в третьем — только о летчиках, в четвертом — только о пиратах, в пятом — только ужасы и байки из склепа.
Стратегия оказалась очень прибыльной. К началу 1920-х годов некоторые их издания продавались фантастическими тиражами по миллиону копий в неделю и даже больше. Стремясь зафиксировать успех, «Стрит-энд-Смит» запустили несколько журналов, посвященных уже не какому-то одному жанру, а одному герою. Самым успешным их изобретением стал детектив Ник Картер.
Позже Картера иногда упрекали, что он — американский клон Шерлока Холмса. Хотя реально он появился за год до британского коллеги. Первый роман о Нике Картере вышел еще в 1982-м и назывался «Ученик Старины Детектива, или Жуткое и Загадочное Преступление на Мэдисон-сквер». Если уж он и был клоном, то никак не Холмса, а настоящих американцев, типа Старины Кэпа Келлера или Старины Кинга Броуди.
Ник стал одним из самых долгоиграющих героев в истории и литературе. Сперва он действовал в палп-журналах, потом в полноценных романах, потом у него появилось собственное радиошоу, потом собственную серию о Нике завели французы, потом его сняли в немом кино, потом в звуковом. По ходу карьеры Картер был сыщиком-любителем, полицейским оперативником, частным детективом, а после того, как киношники запустили сагу о Джеймсе Бонде, переквалифицировался в шпиона. Романов о нем написано больше, чем о любом другом сыщике планеты: их общее число зашкаливает за отметку семь тысяч наименований. Выход нескольких новинок анонсирован, между прочим, и на нынешнюю осень.
Само имя «Ник Картер» и завязку самого первого эпизода придумал Осмонд Смит — сын основателя «Стрит-энд-Смит». Написать о лихом сыщике Осмонд поручил одному из лучших авторов своей конюшни, Джону Коруэллу. С заданием тот справился и после первой истории написал еще две, но дальше тянуть эту лямку не стал и попросил редактора подыскать ему замену. После Коруэлла классическую серию романов о «Нике Картере, детективе из Нью-Йорка» продолжили еще трое авторов. Что интересно: все они кончили плохо, причем погибли почти одновременно в 1924-м.
Первым умер Томас Харбоу. О Нике он написал всего два романа, потом разругался с редактором, ушел из «Стрит-энд-Смит», возомнил себя новым Эдгаром По, пробовал публиковать стихи, докатился до того, что стал работать маляром, запил и скончался в чудовищной нищете.
Всего через два месяца после этого газеты сообщили о смерти Фредерика Ван Ренселлар Дэя. Этот был куда плодовитее предшественников. За семь лет он написал то ли тысячу, то ли тысячу сто историй о Нике Картере. Причем в перерывах Фредерик успевал писать для «Стрит-энд-Смит» и о других персонажах. За каждую книгу писатель получал 50 долларов, а бывало и 65, так что в итоге романы принесли ему неплохие деньги. Убедившись, наконец, что он почти богат, Фредерик вложил всю сумму в какую-то темную аферу и в результате остался без гроша. Утром 26 апреля 1924 года знаменитый писатель застрелился в номере нью-йоркского отеля «Броцтелл».
После него о Картере писал Юджин Сойер. Газета «Нью-Йорк таймс» назвала его «Принцем десятицентовых романистов», а «Вашингтон пост» — «Главной звездой американской литературы со времен Нэда Бантлайна». О Картере он написал всего семьдесят пять книг, — зато это были лучшие и самые захватывающие семьдесят пять книг во всем бесконечном сериале. Писал Сойер не только очень качественно, но и очень быстро. Как-то он выдал три романа за месяц (все — очень неплохие), а в другой раз написал роман длиной в 60 тысяч слов всего за два дня; правда, все эти два дня жена без перерыва варила ему кофе.
3
Помимо бесконечного кофеина Сойер имел и множество иных вредных привычек. Все вместе они и свели его в могилу в том же самом 1924-м. К осени того года в живых не осталось ни одного из авторов сериала о Нике Картере. Однако популярность героя к этому времени достигла уже таких размеров, что такая ерунда, как смерть писателей, не играла никакой роли. На место каждого выбывшего тут же вставала дюжина новичков.
В редакционном портфеле «Стрит-энд-Смит» скопилось такое количество новинок, что выходивший раз в две недели «Журнал Ника Картера» стал выходить раз в неделю. А всего «Стрит-энд-Смит» издавали тогда сорок два журнала в месяц — по три новых журнала каждые два дня. Не отставали и конкуренты: в 1910—1920-х новые детективные и приключенческие издания появлялись чуть ли не каждый день.
Прежде люди читали книжки, чтобы лучше узнать мир, в котором они живут, и самих себя. Книжки должны были сообщать им какую-то правду об этом мире, но теперь ситуация изменилась. Издатели хотели от авторов одного: историй, которые можно было бы продавать с хорошей наценкой. Что это будут за истории, издателю было не важно.
В Штатах лучше всего шел детектив о Нике Картере? Давайте будем издавать сотни томов таких детективов! В России и Франции люди не хотят Картера, потому что предпочитают «серьезку», типа Максима Горького или Марселя Пруста? Давайте издадим сотни томов этой «серьезки», ведь клиент всегда прав. Разница между романами о Нике Картере и какой-нибудь «Анной Карениной» не так велика, как может показаться. Потому что и то и другое — выдуманные истории выдуманных персонажей. Никакой правды о мире, в котором мы живем, книги больше не сообщали.
Это, впрочем, всех устраивало. Пусть зануды, ищущие в книжках свою занудскую правду, отправляются к черту! Романы о Картере приносили их издателям такие суммы, что к черту могло отправляться вообще все на свете. Ник Картер стал целой индустрией. Журналы, фильмы, комиксы, сувениры. А уж клоны нью-йоркского сыщика появлялись тогда по всему свету. В Штатах и России самым популярным из них стал Нат Пинкертон, в Англии — Секстон Блейк, а в континентальной Европе — лорд Листер, преступник и джентльмен.
Тот, кто умел писать быстро и бойко, мог заработать на написании таких вот романов неплохие деньги. По степени доходности литература в те годы опережала индустрию моды и спорт: толковый сотрудник журнала получал в два раза больше, чем боксер-профессионал, и в семь раз больше, чем супермодель. Одним из тех, кто решил попробовать себя в этом бизнесе, стал молодой журналист Джонстон МакКалли.
С пятого марта 1916 года в американском «Журнале Детективных Историй» (принадлежащем все тем же «Стрит-энд-Смит») начинает публиковаться его первый роман «Черная Звезда». За плечами МакКалли были окопы Первой мировой, работа криминальным репортером, несколько сотен громких репортажей. Теперь он собирался поселиться в райской Калифорнии и немного передохнуть. Для этого ему нужны были деньги. Заработать их МакКалли решил на выпуске романа.
Честно сказать, романчик у парня получился хиловат. Речь там шла о преступнике, который хоть и грабил все, что движется, при этом был безупречным джентльменом. Он вежлив с дамами, всегда держит слово, не позволяет себе резких выражений и, чтобы даже случайно никого не убить, пользуется во время налетов всякими фантастическими гаджетами. Его псевдоним Черная Звезда появился из-за того, что на дело герой всегда отправлялся в плаще, украшенном черной звездой. Даже для своего времени все эти придумки выглядели так себе. Но ничего лучше на ум МакКалли пока не приходило.
Дом в Калифорнии ему удалось купить только в рассрочку. Чтобы расплатиться с кредитом, МакКалли сутками не вылезает из-за печатной машинки. Его следующим героем стал шепелявый карманник «Метрошный Шэм». Он был очень умен: рекламный слоган гласил, что «перед вами, наверное, самый умный преступник Нью-Йорка!». Кроме того, он был благороден: люди, которых грабит Сэм, обычно этого заслуживают. Друзья назвали его «Сэм из метро», но из-за его шепелявости прозвище скоро превратилось в «Метрошный Шэм». Он работает в метро в часы пик. Карманника преследует детектив по фамилии Крэддок, да только детектив — олух каких поискать и Сэм всегда уходит от ответа.
Особенно читателям нравилась эта самая шепелявость: впервые герой сериала был не сверхчеловеком без недостатков, а вполне земным, понятным, таким же, как некоторые из нас. Уловив тенденцию, МакКалли запускает еще несколько сериалов: «Зеленый Призрак», «Удар Молнии», «Пурпурный Клоун». Ветеран войны, остро чувствующий несправедливость и готовый с ней бороться. Новая версия Робина Гуда: у богатых берем, бедным даем. Грабитель, использующий фантастические изобретения, типа «газовых бомб» и «усыпляющих пуль», а потом передающий награбленное в детские дома. Если европейский лорд Лестер, или герой «Черная Звезда» были немножко не от мира сего (рафинированные денди, совершающие и раскрывающие преступления просто от скуки), то новые герои МакКалли не сильно отличались от собственно читателей.
Но главным была даже не их простота, а то, что МакКалли первым из авторов додумался нарядить их всех в маски. До поры до времени читатель понятия не имел, кто они в повседневной жизни, как зарабатывают на хлеб и чем занимались прежде, чем нацепить на голову чулок. Он видел лишь маску, и это ему нравилось. Гонорары МакКалли росли с каждым годом.
Постепенно на этом рынке МакКалли стал вполне себе звездой. И в 1919-м к нему обратились люди из концерна Фрэнка Мэнси (главные конкуренты «Стрит-энд-Смит»). Их интересовало, не захочет ли уважаемый автор сменить издателя? Кстати, если бы он захотел, то его гонорары могли бы даже немного вырасти. Что он по этому поводу думает?
МакКалли думал, что стоит попробовать. Всего через несколько недель своим новым работодателям он предлагает первую книгу сериала — что-то среднее между вестерном и рассказом о «герое в маске». Редактор забрал рукопись, чтобы ознакомиться, а когда сутки спустя МакКалли зашел узнать его мнение, глаза у редактора были ух какие недовольные.
Книга ему не понравилась категорически. Во-первых, никто не просил автора изобретать велосипед. Зачем, спрашивается, МакКалли отступил от давным-давно разработанных канонов жанра? Если пишешь вестерн, пиши вестерн, если детектив, пиши детектив, но к чему эти навороты: чуточку того, чуточку другого? Во-вторых, время и место действия: кто сегодня станет читать о приключениях в мексиканской Калифорнии, в эпоху пышноволосых сеньорит и прекрасных кабальеро со шпагами на боку? Но главное даже не это, а сам герой. Это уж ни в какие ворота не лезет! Полный олух и недотепа! Американский читатель достоин куда лучшего, чем этот парень!
МакКалли поджимал пальцы в ботинках. Из «Стрит-энд-Смит» он ушел со скандалом. Назад дороги нет, а если у Фрэнка Мэнси его роман завернут, то на какие деньги он станет жить? И черт его дернул менять издателя! Сидел бы, писал свои истории про «Пурпурного Клоуна». Последнее время за них между прочим платили даже по 85 долларов за штуку.
Редактор все еще хмурился.
— Как там зовут вашего героя?! — наконец спросил он.
— Мистер Лиса, — с готовностью ответил МакКалли. — Но это если по-английски. А по-испански «Сеньор Зорро».
— Ладно, — смилостивился редактор. — Мы попробуем его запустить. Первую часть поставим в ближайший номер. Но если публика примет его прохладно, то новых заказов от нас не ждите, мистер МакКалли.
4
Сериал о Зорро стал одним из самых коммерчески прибыльных в истории литературы. И издатель, и сам автор поимели на нем реально миллионы. Первый роман о Зорро назывался «Проклятье Капитана». Он был опубликован во второстепенных «Еженедельных историях на любой вкус», однако успех был столь громким, что второй и третий тома публиковались уже в главном издании концерна, журнале Golden Argosy.
В Америке 1920-х этот журнал читали все. Один из номеров с собой в свадебное путешествие берут Дуглас Фербенкс и Мэри Пикфорд — главные иконы черно-белого кино. Популярность этой пары была такова, что с ней не сравнятся никакие сегодняшние Анджелина Джоли с Бредом Питтом. История, которую они прочли, настолько впечатлила артистов, что именно ее они выбрали для съемок первой картины своей новой студии United Artists. Фильм «Маска Зорро» вышел в следующем году, и после этого МакКалли моментально перешел в высшую писательскую лигу.
Главная изюминка сериала заключалась в том, что Зорро стал первым из героев, которые ведут двойную жизнь. Ход был очень удачным: днем его герой выглядел точно так же, как и все остальные. Ничем не выделяется из толпы: как и подобает спесивому мексиканцу, он горд и надменен. На бедняков и прочих обиженных ему с высокой колокольни плевать. Он носит шпагу как деталь костюма и в общем-то безразличен к женщинам. Но это — днем. Ночью герой надевает маску и становится иным. Он блестящий фехтовальщик и мститель за тех, кому больше не на кого надеяться. И еще (что немаловажно для женской аудитории) он пылкий любовник.
На самом деле додумался до всего этого МакКалли совсем не сразу. В финале первого романа главный злодей убит, сам Зорро громко называет свое настоящее имя и делает предложение возлюбленной. Впрочем, к началу второго эти глупости постарались исправить: злодей ожил, о разгадке личности Зорро все послушно забыли.
Со временем в романах появляется все, что нужно нормальному супергерою: верный спутник (глухонемой слуга Бернардо), безжалостный и непобедимый враг и возлюбленная, соединиться с которой Зорро так никогда толком и не сможет. По такой же схеме дальше будут строиться биографии всех супергероев — вплоть до Бэтмена и Человека-паука.
Возлюбленную Зорро звали Лолита Пулидо. Она не в восторге от дневной версии героя, зато без памяти влюблена в ночную. Это тоже станет общим местом: девушки Бэтмена, Человека-Паука и бекмамбетовской «Черной Молнии» тоже не в восторге от их повседневных воплощений, потому что влюблены в тайное альтер-эго. А главное, у Зорро появится маска: совсем тоненькая, но узнать в ней Зорро невозможно. Снял ее — и ты доктор Джекил, надел — и ты мистер Хайд. Именно благодаря маске Зорро сможет из романа в роман вступаться за слабых и разить злодеев.
Всего МакКалли написал о Зорро 53 романа. Он уставал от этого героя, мечтал сесть за абсолютно новую сагу и однажды даже убил его. Однако так же, как и в случае с Шерлоком Холмсом, под давлением читателей покойному вскоре пришлось воскреснуть. Да и могло ли быть иначе? Вместе с Зорро журнальная индустрия получила наконец канонический образец супергероя. Теперь весь вопрос состоял в том, что делать с этим образцом дальше?