Между убийством Хуршеды и моментом, когда убийцы предстали перед судом, прошло пятнадцать месяцев. Это были самые трудные, самые сумасшедшие месяцы во всей этой истории.

Никто не понимал, чем же все закончится. Потому что закончиться могло действительно чем угодно.

1

До убийства Хуршеды представители власти ни разу не комментировали преступления против иностранцев. Выходки окраинных хулиганов того не заслуживали. Достаточно было, что этим занималась милиция. А теперь на тему высказались и губернатор, и городской прокурор, и дюжина депутатов, и даже представитель Президента Российской Федерации. Казалось, что уж после этого-то с уличной преступностью будет покончено… Правда, казалось так совсем недолго.

После того как погибла Хуршеда, работать оперативникам стало легче. Раньше каждую санкцию на арест следователям приходилось вытаскивать из судей клещами. Чтобы арестовать всего одного подозреваемого, они исписывали чуть ли не центнер бумаг. Теперь подозреваемых закрывали сразу по пятнадцать человек… а ситуация все равно не менялась.

На окраине города девушка зашла в 24-часовой магазин купить себе баночку джин-тоника, повздорила со стоящим в очереди китайцем, расплакалась и пожаловалась на обидчика проходившим мимо паренькам. Китайцу вправили мозги и всей компанией отправились в «Кресты». Но уже на следующий день газеты писали: «В метро избит очередной иностранец. Десять ножевых ранений. Подозреваемых нет».

По тихой улочке в центре студент из Конго шел с русской подружкой. На скамейке в скверике пили пиво молодые люди из прилегающего двора.

— Ты чего, сука, с русской бабой ходишь?

Вспышка по ту сторону век. Словно замедленный кадр — летящий прямо в лицо ботинок. Стук пульса в ушах. Конголезец очнулся в реанимации, а недопившие пиво обидчики — в следственном изоляторе. Но уже на следующий день газеты писали: «В метро избит очередной иностранец. Десять ножевых ранений. Подозреваемых нет».

Это было все равно что бороться с агентом Смитом во второй «Матрице»: чем сильнее ты бьешь, тем больше получаешь в ответ. Милиционеры не успевали докладывать о задержанных по одному делу, как им уже приходилось открывать три новых. Тот год был действительно сумасшедшим.

Сперва всем казалось, что проблема не очень серьезная. Да, иногда у нас дерутся на улицах, но ведь справиться с этим можно, не так ли? Однако просто врезать нерусскому прохожему по носу к середине двухтысячных это уже был давно пройденный этап. Иностранцев теперь убивали. И что самое неприятное — чем дальше, тем чаще.

Почти сразу после убийства Хуршеды в двух шагах от станции метро «Площадь Восстания» посреди бела дня были атакованы двое африканских студентов. У одного на теле потом насчитали больше дюжины дырок от ножа. Второму (выжившему) нападающие пытались отрезать уши:

— Они хотели меня изуродовать. Они били меня в двух шагах от Невского проспекта. И никто не вмешался. Все боялись, и только эти парни не боялись ничего. Они били меня не торопясь и совершенно спокойно. Если бы они хотели, то запросто могли бы меня добить, но этого им было мало. Они хотели изувечить меня, отрезать мне уши, надругаться… Им хотелось показать свою власть.

Спустя еще неделю, 16 февраля 2004 года, возле студенческого общежития Медицинской академии имени Мечникова был убит студент из Маврикия. Его звали Атиш Кумар Рамгулам. Он возвращался домой, но немного не дошел до дверей общежития: дюжина ножевых ранений. В горло, грудь, спину и вообще везде, где только возможно.

Особого внимания к случившемуся постарались не привлекать. Не та была в городе обстановка, чтобы кричать еще об одном убитом чернокожем, а кроме того, возможно, это и в самом деле было банальное ограбление. Приятели убитого говорили потом, что вся общага слышала, как, стоя над трупом, нападающие скандировали: «России — русский порядок!», но по-русски все эти студенты говорили не очень, могли и ослышаться, так что внимания к происшествию постарались все-таки не привлекать.

Времена, когда бригада «Шульц-88» объединяла чуть ли не всех опасных парней города, теперь казались рождественской сказкой. Если в городе творится что-то не то — всегда знаешь, где искать концы. Но Шульца посадили… а потом взялись и за его приятелей из «Mad Crowd»… и парни разбежались. Вместо одной большой бригады по городу теперь бродит несколько десятков крошечных. Как со всеми ними управишься? Чтобы внедрить информаторов в каждую, не хватит ни сотрудников, ни денег.

Впервые в истории милиция почти официально признала: справиться с ситуацией она не в состоянии. В городе происходило что-то, с чем привычными методами было вообще не совладать. И иностранным студентам было предложено перейти на казарменное положение. Городская администрация пообещала благоустроить территории студенческих городков таким образом, чтобы за окружающую решетку студентам выходить бы и не пришлось.

— Там будут концертные залы, кафе и кинотеатры. А охранять периметр будут специальные милицейские подразделения.

Через три недели после того, как был презентован этот проект, возле дома № 18 по улице Марата было найдено тело гражданина Северной Кореи Ким Хен Ика. Следы долгих избиений, десять ножевых дырок в теле. Утром горожане пошли на работу, а посреди тротуара лежит зарезанный сорокадвухлетний мужчина. В центре города. Прямо поперек тротуара. Кореец жил в Москве, а в Петербург заскочил на пару дней: погулять по городу, полюбоваться на замерзшую Неву и Дворцовую площадь. Потом купил билет обратно, пешком по плохо освещенной улице Марата отправился к Московскому вокзалу — и не дошел. Патологоанатомы потом объясняли: били Ким Хен Ика долго, а резать начали, уже когда он больше не мог подняться.

— Может, все-таки ограбление? — с надеждой спрашивало у экспертов начальство.

— Во внутреннем кармане у убитого лежало около одиннадцати тысяч долларов США. Никто даже не поленился его обыскать. Какое тут на фиг ограбление…

Специальные милицейские подразделения не помогли и тут. Похоже, те, кто в этой игре двигал белыми фигурами, были уверены: нужно просто немного поднажать — и все получится! Проявить твердость и уверенно идти к поставленной цели — и мир они переделают на свой лад.

2

К осени дела стали совсем плохи. Вечером 13 октября 2004 года на углу улиц Рентгена и Льва Толстого был зарезан вьетнамский студент By Ань Туан. На здании напротив висела камера наружного наблюдения. Как все происходило, на этот раз милиционерам удалось посмотреть в режиме реального времени.

Приблизительно без пяти десять вечера. По улице Льва Толстого шагает двадцатилетний вьетнамец. Он приехал в Петербург всего несколько месяцев назад. В тот вечер By Ань Туана пригласили на день рождения в общежитие, где жил его товарищ. Вечеринка закончилась, и молодой человек шел по направлению к станции метро «Петроградская».

Приблизительно без четырех минут десять. По противоположной стороне улицы навстречу студенту двигается большая компания молодых людей. Один из них видит вьетнамца и, вскинув руку, показывает на него остальным. Все вместе бегом переходят на другую сторону. Завидев их, By Ань Туан разворачивается и начинает убегать. Настигнув его, первый из нападающих в прыжке бьет вьетнамца ногой по спине. Тот удерживает равновесие, продолжает бежать — и исчезает за границами кадра.

О дальнейшем оперативникам рассказывала свидетельница, проходившая мимо. By Ань Туан пронесся мимо нее приблизительно без трех минут десять. Он бежал по направлению к общежитию. Может быть, надеялся укрыться за дверями… или что там ему кто-нибудь поможет… возможно, уже в этот момент вьетнамец был ранен. За ним молча неслись одетые в черное подростки. Женщине они показались совсем детьми: лет по четырнадцать. Все происходящее видело довольно много прохожих. Но вмешаться никто из них не рискнул.

Возле пересечения с улицей Рентгена толпа догнала вьетнамца. На ходу ударив ногой, первый бежавший сбил-таки By Ань Туана с ног. Вьетнамец упал. Паренек наклонился над ним и семь раз подряд ударил его ножом в лицо и горло. Следующий подбежавший сжимал в руках заточенную отвертку. Ею он также четыре раза подряд ударил студента в грудь и лицо. Всего экспертиза насчитает потом тридцать семь колото-резаных ран и шесть трещин в черепе. Это кто-то из тех, что подбежали попозже, стал с размаху бить вьетнамца залитой свинцом пряжкой армейского ремня.

Без двух минут десять подростки разбежались. Женщина, видевшая все это, подошла поближе и наклонилась над By Ань Туаном. Выглядел он так страшно, что трогать его руками она не решилась. Вьетнамец сумел еще сам перевернуться на спину, и сказал женщине, как его зовут. А потом умер.

3

Милиция подъехала меньше чем через полчаса. Женщину допросили, а остальные свидетели к тому времени уже разошлись. Все было точно так же, как и в прошлые разы. Официальные лица бодрыми голосами опять обещали раскрыть преступление (в прошлые разы они тоже обещали…). Следственная группа опять работала на месте преступления всю ночь и на экспертизу опять были отправлены все найденные в районе пивные бутылки (ясно, что потом обнаруженные на них отпечатки никуда не пойдут…) По квартирам окрестных домов опять отправились оперативники, которым предстояло провести стопроцентный опрос жителей (и выслушать невообразимое количество бреда… абсолютно бессмысленного вранья…). Из ближайших кафе и пивнушек в отделение опять свезли всех, более или менее подходящих по возрасту и внешнему виду подростков (а значит, скоро в отделение примчатся и разъяренные родители…).

В десять утра пресс-секретарь Управления отрапортует в подъехавшие телекамеры: картина преступления полностью ясна. КАК все произошло, нам уже известно (неизвестно только, КТО это сделал… и совершенно не хочется представлять ЗАЧЕМ…).

Несмотря на то что тон у пресс-секретаря был бодр, спустя всего три недели ровно на том же самом месте по тому же самому сценарию были атакованы еще два идущих из общаги иностранных студента. Снова движущаяся им навстречу толпа подростков… снова вскинутая рука «Вон они!», и все бросаются в погоню… снова бегущие по улице Рентгена жертвы и настигающие их охотники с заточенными отвертками наперевес… Правда, в этот раз прохожие вмешались. Двое мужчин крикнули: «Что вы делаете?!» и подошли поближе. Этого хватило: подростки просто разбежались. Студенты-африканцы выжили. Всю ночь работать на том же самом месте происшествия милиции не пришлось.

Все это теперь скорее утомляло, чем интересовало всерьез. Когда убили девятилетнюю девочку, был действительно шок. Когда зарезали третьего негра за четыре месяца, в новостях даже не стали об этом упоминать. Негров продолжали убивать, милиция продолжала делать вид, будто со дня на день кого-то поймает, а верить, будто когда-нибудь убийц и вправду предъявят публике, все давно перестали.

Пятнадцать месяцев — восемь трупов. И около пятидесяти нападений. Все они проходили в разное время и в разных (часто противоположных) концах города. Но если попробовать выстроить их в один ряд, то картина выходила очень странная.

12 марта. Прокуратура делает заявление: убийцы Хуршеды Султановой вычислены и скоро предстанут перед судом. На следующий день под поезд в метро сбрасывают сирийца Абдулкадира Бадави.

8 сентября. Дело Хуршеды передают в суд. 9 сентября неизвестные убивают студента из Конго Ролана Эпоссака.

13 октября. В суд передают дело о нападении на женщин-люли в Дачном. На следующий день убивают вьетнамца By Ань Туана.

21 октября. Окончание слушаний по делу «Mad Crowd». В тот же вечер в разных концах города избиты несколько иностранцев. Без трупов в тот раз обошлось почти случайно.

Что все это, черт возьми, означает? В городе действует законспирированная организация? Невидимый стратег взмахом руки отправляет на ночные улицы сотни бойцов? Оперативники всех городских антиэкстремистских отделов и так и этак раскладывали сводки о происшествиях, но никакого другого вывода на ум не приходило. Это могло показаться паранойей, но по всему выходило: за несколькими десятками нападений стоит кто-то один.

Прежде что-то подобное милиционеры видели только в иностранных кино. Да и там это не казалось очень уж правдоподобным. А теперь за пятнадцать месяцев они имели восемь нераскрытых убийств, и как на все это реагировать, было совершенно непонятно.

4

После убийства вьетнамца о том, что милиция неспособна справиться с ситуацией, говорили уже по всем телеканалам. Немецкий журнал «Focus» опубликовал большой материал, озаглавленный «Петербург признает свое поражение». Несколько сотен митингующих негров и китайцев каждый день стояли прямо у Смольного, почти под окнами губернатора. Все ждали нового громкого убийства, и казалось, что хуже, чем сейчас, быть уже просто не может.

Зато в суд наконец было передано дело убийц Хуршеды Султоновой. Если публике хотелось результатов, то вот они. Следствие шло пятнадцать месяцев, а теперь наконец закончилось. Даже не пытаясь скрыть довольных улыбок, милицейское начальство объясняло: преступников невозможно по первому требованию достать из рукавов. Но уж если они обещали раскрыть убийство девочки, то обещание свое непременно исполнят.

На задержание убийц Хуршеды были брошены все наличные силы: от участковых до сотрудников специализированных отделов. В радиусе нескольких кварталов от места преступления был совершен поквартирный обход всех до единого домов. Через три дня у следствия уже был фоторобот одного из нападавших.

С этой мутной карточкой, изображавшей тощего подростка в вязаной шапочке, милиционеры пошли по школам.

— У вас в учебном заведении скинхеды есть? — спрашивали они у директоров школ.

— Есть! Есть! — радостно кивали те и диктовали данные всех нарушителей учебной дисциплины, даже если у нарушителей были волосы длиннее, чем по пояс.

Всего было проверено девяносто семь школ. И все места массового скопления молодежи. Следователи переговорили с четырьмя тысячами местных жителей. В результате еще через неделю появились первые задержанные. Правда, позже выяснилось, что эти молодые люди никакого отношения к убийству девочки не имели, а всего лишь громили надгробья на еврейском кладбище. Тем не менее следствие потихоньку двигалось.

Еще через месяц городская газета «Смена» написала, что убийцы Хуршеды давно арестованы. А публике их не предъявляют только потому, что все они — дети высокопоставленных спецслужбистов и госчиновников. У одного дядя — чуть ли не генерал ФСБ. Понятно, что при таком раскладе дело скорее всего спустят на тормозах.

«Данная информация не соответствует действительности, — оправдывались в ГУВД. — Подозреваемые в деле действительно появились. Но родственников сотрудников органов среди них нет».

Когда дело было наконец передано в суд, оказалось, что родственников там действительно не было. Шестеро подростков от четырнадцати до семнадцати лет. Неблагополучные семьи, конфликты с учителями. Один из нападавших вообще учился в спецшколе для трудновоспитуемых. Чтобы поиметь хоть какие-то карманные деньги, члены этой компании отнимали мобильные телефоны у приезжающих в Апраксин двор за покупками подростков. Какой уж тут дядя из ФСБ?

В суд дело было передано еще в мае 2004-го. Но потом его дважды отправляли на доследствие. Предварительные слушания состоялись только в сентябре. Главный подозреваемый сразу же ходатайствовал, чтобы его дело рассматривал суд присяжных. На отбор восемнадцати присяжных (двенадцати основных и шести запасных) ушло еще два месяца. К ноябрю слушания наконец начались, и первое, что сделали все подсудимые, — отказались от данных во время следствия показаний.

Прокурора это если и задело, то не сильно. Прокурор в своей позиции был уверен. Обвинительное заключение гласило: «В день убийства подсудимые распивали спиртные напитки в Юсуповском саду. К ним обратились трое неустановленных лиц, которые начали подстрекать их к нападению на лиц неславянских национальностей. Вооружившись бейсбольными битами, подсудимые все вместе напали на возвращавшуюся с катка таджикскую семью…» Каждый пункт этого заключения был подкреплен свидетельскими показаниями и разнообразными уликами.

Больше всего присяжных удивили фигурирующие в деле бейсбольные биты. Подростки собрались в садике выпить пива… а потом отправились убивать таджиков, и в руках у них тут же появляются бейсбольные биты. Откуда? Штука-то редкая. В кино такие иногда показывают, но многие ли видели биту в жизни? Откуда в тот вечер у пьющих в садике подростков появились целых три бейсбольных биты, а?

— Биты были принесены неустановленными лицами. В деле об убийстве Хуршеды фигурируют «трое неустановленных лиц». Эти молодые люди приблизительно двадцати-двадцати двух лет появились неизвестно откуда и предложили подсудимым вместе напасть на семью Султановых. Биты у них были с собой. Возможно, и нож, которым были нанесены смертельные ранения, они также принесли с собой. В любом случае после нападения на Султановых эти трое бежали с места преступления не с остальными подсудимыми, а в другую сторону. И больше подсудимые никого из них не видели.

Той осенью в суды было отправлено сразу несколько похожих дел. Милиционеры успели выловить чуть ли не пятьдесят человек, замешанных в семи нападениях на иностранцев и гастарбайтеров. Теперь все они сели на скамью подсудимых и начали рассказывать одно и то же. В тот момент, когда пиво было допито, а чем еще заняться, никто не понимал, рядом появлялись «неустановленные лица». Они первыми предлагали устроить что-нибудь этакое. Доставали из рукавов странные штуки вроде бейсбольных бит или ножа-бабочки. А потом исчезали так умело, что заметить этого никто не успевал.

«Неустановленные лица» появлялись в каждом деле о нападениях на иностранцев. Может быть, одни и те же. Может быть, совершенно разные. Подростки не знали, чем заняться, и отправлялись в детский садик. Сотый раз подряд тоскливо пили свое пиво. А потом какие-то «незнакомые парни» предложили им пойти громить табор в Дачном. Или «трое парней, которых до этого никто не видел» указали на Султановых. «Пора мочить черных!» — кричали «какие-то ребята» перед тем, как все отправились на улицу Льва Толстого и зарезали By Ань Туана.

Потом приезжала милиция, и от детского садика все отправлялись в следственный изолятор. Из подозреваемых ребята быстро превращались в обвиняемых и получали свои «пять с половиной лет»… или «три года колонии-поселения»… а «неустановленные лица» так и оставались неустановленными.

Правда последнее время лица вдруг перестали появляться. После случая с вьетнамцем похожих акций не было почти полгода. И появилась надежда, что, может быть, самое тяжкое уже позади. Кто знает, что там могло приключиться с этим неустановленным лицом, а? Оно могло передумать или решило завязать… уехало в другой город или легло на дно… было зарезано в пьяной драке… Главное, что больше никто не появлялся неожиданно перед компанией распивающих пиво подростков и не предлагал:

— Что это вы, ребята, без дела маетесь? Айда черных рихтовать!

Никто не появлялся уже несколько месяцев. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, говорили милиционеры. Но может быть, ситуация наконец переломилась и больше эти лица уже не появятся?

5

Вердикт присяжных по делу Хуршеды был оглашен 22 марта. Двенадцать петербуржцев совещались больше пяти часов подряд и вынесли решение, которое поразило всех чуть ли не больше, чем само убийство девочки. Обвинение в убийстве было признано недоказанным. Подсудимые признаны виновными только в нападении из хулиганских соображений.

— Вот это да! — всплеснули руками тележурналисты. — Как это «не доказано»? Разве можно оправдать тех, кто убил девятилетнюю девочку?

— Нынешние цены на нефть, — сообщали зрителям телевизионные говорящие головы, — позволяют русским жить так, как захочется. А всю грязную работу передавать гастарбайтерам. Дома для нас построят таджики и молдаване. Фрукты привезут абхазцы и азербайджанцы. Улицы вылижут дворники-киргизы, а улыбчивые украинки со Староневского проспекта за недорого вылижут то, что вы всегда стеснялись предложить жене. Все эти приезжие — вовсе не люди, а голые функции. Готовые к употреблению руки, ноги и вагины. Нечто вроде машин. Древние рабовладельцы о своих говорящих орудиях хотя бы заботились. А мы просто высылаем их, попользовавшись, вон из страны. Иногда в новостях показывают последствия пожаров в гастарбайтерских бытовках. Каждый раз следователи даже не могут сосчитать: сколько же народу здесь заживо сгорело? Да и зачем считать, ведь скоро к нам приедут следующие желающие. Они готовы работать за копейки и безо всяких прав. А чтобы приезжие никогда не забывали, кто они такие, первыми в России их встречают бритоголовые. Крепкие парни, которых, если нужно, оправдает суд присяжных…

Депутаты городского Законодательного собрания, работники прокуратуры, федеральные чиновники и модные телеведущие один за другим появлялись на экране и повторяли одно и то же: если есть мертвый ребенок, то кто-то должен за это ответить. Вердикт необходимо пересмотреть!

Суд присяжных — штука в России еще более непривычная, чем бейсбольная бита. Первое, что всем пришло на ум: у нас такой суд просто не работает.

— Поручать подобные дела непрофессионалам все равно что доверять хирургическую операцию водителю трамвая. Приговор присяжных говорит только об одном: наше общество больно. Когда пришло время выбирать между двумя детьми (убитой таджичкой и съежившимся на скамье подсудимых русским пареньком), присяжные выбрали того, кто показался более своим. То есть русского. Девочку, конечно, жалко, но, в конце концов, этих таджиков сюда действительно никто не звал.

Между тем никакого другого вердикта исходя из предоставленных суду данных вынести присяжные и не могли. Судья задал им тридцать пять однозначно сформулированных вопросов. Присяжные дали на них тридцать пять ответов «Да» или «Нет». Любые сомнения (как и положено по закону) они трактовали в пользу обвиняемых. А дальше начиналась уже простая логика.

Смертельные ранения Хуршеде были нанесены ножом. На вдоль и поперек прочесанном месте преступления нож обнаружен не был. Значит, убийца унес его с собой. Скажем, сунул в карман. Но на одежде главного подозреваемого никаких следов крови обнаружено не было. Значит (по логике) нож с собой он не уносил. Есть сомнение? Есть! Что остается? Остается трактовать его в пользу обвиняемого! Каким может быть вердикт? Только оправдательным!

6

Газеты и телевизор продолжали возмущаться по поводу приговора. Но милиционерам было уже не до них. Через день после оглашения вердикта в сводках опять мелькнули «двое неустановленных лиц».

В субботу 25 марта девятилетняя мулатка Лилиан Сиссоку, возвращаясь с прогулки, зашла в подъезд своего дома на Лиговском проспекте. Папа Лилиан был родом из Мали, а мама — русская. То, что у девочки почти африканская внешность, в общем-то никогда не создавало ей проблем. Например, во дворе Лилиан гуляла всегда сама, а родители просто время от времени поглядывали на ребенка через окно.

В тот вечер отчим девочки заметил, что та попрощалась с подружками и направилась к парадной. Он ждал звонка в дверь, но звонка все не было. Заволновавшись, он открыл дверь и спустился на пару лестничных пролетов. Лилиан ничком лежала на ступенях, а вокруг расползалось пятно крови.

Ясно, что это была открыточка лично ментам. Те, кого вы ищите, все еще здесь. Невзирая ни на что, мы продолжаем свое дело, а как там дела у вас? Как позже установит следствие, девочку караулили. Те, кто на нее напал, сидели неподалеку на скамейке и ждали, пока она догуляет. Когда Лилиан зашла в парадную, следом за ней зашли двое молодых людей.

«А ты не знаешь, где живет Вася?» — спросил один.

Лилиан не поняла вопроса, задрала голову — и получила удар стамеской в открывшуюся шею. А потом еще один… вернее, не один, а еще три… плюс один в висок. Фоторобот преступников составить так и не удалось. В материалах дела дальше они фигурировали как «неустановленные лица приблизительно двадцати или двадцати двух лет».