О том, как все пройдет, переживать я стал чуть ли не с утра. Жена несколько раз спрашивала, не кончится ли для меня нынешнее редакционное задание просто приводом в полицию? Что ей ответить я не знал.

Вечером молча натянул куртку, и ровно в 22–01 шагнул на улицу. Задача состояла в том, чтобы попробовать купить запрещенный к продаже в ночное время алкоголь.

…

Знаете, я не считаю себя старым парнем. Но при этом неплохо помню, как это делалось еще при Горбачеве. В конце 1980-х тоже ведь существовали сложности с покупкой алкоголя в ночное время. Но какие-то способы обойти запреты имелись и тогда.

На стратегически-важных перекрестках круглосуточно дежурили неразговорчивые типы: незаметно передаешь купюры и по кивку головы понимаешь, в каких именно кустах стоит сумка, из которой можно взять оплаченную бутылку. В каждой девятиэтажке вам могли указать конспиративную квартиру: нажимаешь кнопку звонка и долго ждешь, пока бутлегеры изучат тебя через дверной глазок. Плюс, предприимчивые таксисты. Плюс круглосуточно работающие бани. Ну и еще множество не менее веселых способов.

Все течет, все меняется. Выскакивать по ночам из дому, в поисках вожделенного глоточка не доводилось мне больше десяти лет… а если честно, то даже и еще дольше. И, наверное, поэтому подсознательно я готовился к тому, что задача окажется сложной, этакой рискованной. Однако, на практике все оказалось куда банальнее. В радиусе квартала вокруг моей квартиры работало шесть круглосуточных магазинчиков. И в каждом алкоголем торговали, совершенно не таясь.

Система оказалась разочаровывающее простой. Пальцем показываешь на занавешенную витрину, протягиваешь деньги продавцу. Тот понимающе кивает и выносит из подсобки завернутую в полиэтиленовый пакетик бутылку. Не особенно даже и стесняясь остальных покупателей. В третьем по счету магазине страждущим даже пробивали чек: если заводить сумму не через электронный считыватель, а вручную, то название покупки на чеке ведь не отражается, – только стоимость.

Стоимость алкоголя от дневной, кстати, не отличалась. Вернее, отличалась, но всего на три рубля: именно столько стоил полиэтиленовый пакет.

…

После одиннадцати вечера я решил, что возможно, дело всего лишь в том, что я живу в самом центре Петербурга. Район не типичный: чуть ли не в каждом подвальчике открыт магазин «24», милиции на улицах практически нет. Возможно (подумал я), в других районах дела обстоят иначе. Поэтому, успев на один из последних автобусов, уже в 23–35 я шагал по небольшой улочке на Петроградской стороне.

Прохожих вокруг было немного. Зато уже второй из них подробно все мне объяснил. Если нужен магазин, то их в квартале два. Правда, алкоголь в обоих дрянной, поддельный. Не только ночью – всегда. Поэтому, куда проще пойти в бар. Баров на Петроградской сотни. И если поискать, то, скажем, пиво или сидр найти можно даже дешевле, чем в магазине.

Идея показалась мне здравой. По закону после 22–00 купить алкоголь у нас в городе можно только в предприятиях общественного питания (в баре или ресторане). Причем, продавать напитки в закрытой таре им тоже запрещено: только в кружках или стопочках, но никак не в бутылках. Данное требование соблюдается неукоснительно: в первом же заведении, в которое я заглянул, бармен наливал пиво исключительно в бокалы. Правда, когда я сказал, что хотел бы выпить не у них, а дома, любезно кивнул в сторону расставленных возле выхода чистеньких пустых бутылок: «Сам перельешь, ладно?».

Точно так же дело обстояло с покупкой более крепких напитков. Покупать водку в барах мне показалось дорого, так что заглянуть я решил в круглосуточно работающую столовую. Часы показывали уже первый час ночи, поэтому желающих отобедать в столовой не было. А вот из желающих приобрести грамм двести-триста водки на вынос образовалась даже небольшая очередь.

Брутальный кустистобровый кассир выслушивал покупателя, аккуратно пробивал чек, лично наливал в пластмассовый стакан нужное количество водки, и не забывал выдать к заказу несколько белоснежных салфеток. Над окошечком кассы было яркими буквами написано: «Приходите к нам еще!»

…

Ограничения на продаже алкоголя в ночное время стали вводиться лет пять-шесть назад. Причем от региона к региону нормы могли сильно варьироваться. Например, в большинстве районов Крайнего Севера продажа алкоголя по выходным запрещена вообще. А, скажем, в Саратове «час Икс» наступает не в 22–00, как у нас, а в 17–00. Точно так же от региона к региону могут отличаться и способы обойти эти ограничения.

Где-то продавцы заводят в штрих-код вместо водки, например три килограмма сахара и преспокойненько торгуют всю ночь: по чекам все вроде как, вполне законно. Где-то покупатели навострились вскрывать бутылки с напитками прямо в торговом зале: по закону, если клиент испортил выставленный товар, он должен оплатить его полную стоимость, и забрать товар себе. Где-то проводились беспроигрышные лотереи: покупаешь билетик, гарантированно получаешь приз в виде бутылки. Где-то коммерсанты торговали спичками по 150 рублей (к каждому коробку бонус литр пива). Где-то открывали пункты проката: оставляешь залог и можешь взять на прокат любую выставленную на витрине бутылочку.

Но вот у нас ни одна из этих хитростей так и не прижилась. Просто потому, что хоть как-то маскировать торговлю никто даже и не пытается.

Ради чистоты эксперимента к 02–15 я доехал до самой, что ни на есть окраинной станции метро. Круглосуточные моллы манили яркими витринами, но были пусты. Побродив по залу, поулыбавшись кассиршам, попробовав поперемигиваться с охранниками, искомого результата я не добился. Похоже, крупные торговые сети обойти запрет на продажу и правда не пытаются. Правда, здесь же, на пристанционной площади работало сразу несколько тоже круглосуточных заведений, где напитки любой крепости продавались без каких бы то ни было ограничений. Все просто: днем заведения функционировали, как магазин, а после 22–00 возле входа ставили стул и столик, отчего магазин вроде как превращается в бар, и можно спокойно торговать дальше.

Домой я возвращался уже под утро. Спать хотелось страшно. Таксист пытался со мной поболтать, но я совсем его не слушал. Он что-то бубнил о сыне-акселерате, о том, что тот совсем отбился от рук, а я просто клевал носом и смотрел в окно. Таксист говорил, что хорошо бы сына приструнить, как-то ввести в рамки, да только, как его приструнишь, если он вымахал, здоровенная дылда, и слушать ничего не хочет. А коли так, то какой смысл запрещать ему то, что ты все равно не сможешь проконтролировать? – взмахивал руками водитель, и сам себе отвечал: нет в этом смысла, ведь, если ты запрещаешь, а настоять на выполнении запрета не можешь, то только уважения лишишься, а сына-оболтуса все равно не переделаешь.

– Может махнуть рукой? – спрашивал меня таксист. – Вы вот как думаете?

– Не знаю, – совершенно честно отвечал я.