Марчант стоял в тени палатки, в которой продавали сладко пахнущие ветки жасмина, и наблюдал за группой храмовых рабочих, идущих вдоль дороги с обнаженными торсами. Их движения были возбужденными, даже немного развязными, у них были бритые головы и загорелые тела, обернутые в тонкие хлопковые лунги. Пройдя по улице, они свернули к главному входу в храм Махабелешвар — религиозный центр Гокарны. С противоположной стороны к входу подошла молодая пара белых туристов. Сверху на них также почти ничего не было, не считая оранжевого топа от бикини на девушке и расстегнутого жилета на мужчине. Оба выглядели так, словно накачались наркотиками.

Прежде Марчант уже прошелся по двору храма, где вместе с индуистскими пилигримами спокойно разгуливали коровы. Он снял сандалии, оставил их под вывеской «Вход в обуви запрещен» и стал наблюдать за тем, как люди входят в святилище, находившееся в центре храмового комплекса. Внутри горели свечи, священнослужитель у входа спрашивал у белых людей, принимали ли они ванну. Марчант почувствовал запах, исходивший от его одежды, и понял, что вопрос этот задавался неспроста.

Суджит — мужчина, ехавший вместе с ним всю дорогу до Гокарны, — рассказывал ему, как город получил свое название. Согласно одной легенде, это случилось потому, что однажды бог Шива появился здесь из уха коровы. По другой легенде, в городе жили два брата, Гокарна и Дхундхакари. Гокарна, рожденный из уха коровы, стал отшельником и бродил по всему миру, а Дхундхакари стал отъявленным бандитом. Марчант с большим удовольствием пообщался с Суджитом, который работал журналистом в Мумбае, а в Гокарну ехал к своей семье, и старался не задавать слишком много вопросов. Большую часть пути он притворялся спящим, пытаясь осмыслить все, что случилось с ним во время этого путешествия в поезде.

Он оставался на крыше поезда до следующей станции, затем спрыгнул с противоположной от платформы стороны, перешел через пути и укрылся в пустынном вокзале. Кирсти и Холли он сказал, что направляется в Васаи, куда поезд должен был прибыть еще нескоро. Он надеялся, что сможет выиграть немного времени и сбить полицию со следа. Однако он по-прежнему был начеку и всю ночь провел на вокзале, прячась в тени, как бездомный пес. На рассвете он отправился на стоянку автобусов.

Обыск в поезде встревожил его. Возможно, они искали человека, который был связан с взрывом в клубе «Гимкхана»? Или торговец с вокзала Низамуддин заявил на него в полицию? В любом случае он надеялся укрыться в Гокарне. По улице мимо цветочной лавки двигалась толпа туристов. Некоторые из них несли за плечами рюкзаки, другие, как и он, были без багажа.

Суджит сказал ему, что большинство небогатых путешественников останавливаются в отеле «Ом», который находится рядом со стоянкой государственных автобусов. Как правило, они живут там пару дней, приходят в себя после долгой поездки на автобусе — чаще всего они приезжают из Хампи, а затем оставляют свой багаж в камере хранения и отправляются на знаменитые пляжи Гокарны, где можно свободно курить марихуану и гашиш. Он подумал, что, возможно, стоит заехать в этот отель и расспросить там, как добраться до пляжа Ом. Дядя Кей говорил, что там находится кафе «Намасте». Но затем Марчант решил не делать этого.

Если полиция действительно разыскивала его, они наверняка сосредоточат свое внимание на популярных у туристов местах. Поэтому он пошел по улице в сторону храма, пройдя мимо большой конюшни. Обитые железом деревянные двери были приоткрыты, и в темноте Марчант заметил огромную церемониальную колесницу Джаггернаута, стоявшую на возвышении примерно в пять футов высотой.

Он пошел дальше, обратив внимание на местных женщин. Их волосы украшали цветки календулы, а сари были надеты на голое тело. Двое браминов остановились около лавки, торгующей храмовыми светильниками и маслом из молока буйволицы, и о чем-то беседовали. Через их голые, намазанные маслом плечи были перекинуты куски материи. Марчант с интересом наблюдал за тем, как бурлит жизнь в Гокарне.

Марчант давно уже заметил баба Шивы, сидящего в позе лотоса у входа во двор храма. Теперь он бросил ему на колени несколько рупий и спросил дорогу до пляжа Ом. Суджит рассказывал ему об этих людях, они с удовольствием общаются с наивными западными туристами на темы восточной философии, разумеется в обмен на несколько рупий.

— Вы знаете, что означает Ом? — спросил баба, он смотрел на Марчанта своими бесцветными глазами сквозь голубоватую дымку от курившихся благовоний. Над ним на разукрашенной стене храма висела одинокая лампа.

— Кажется, это голос Вселенной? — предположил Марчант, вспомнив, что говорила ему Моника в аэропорту Варшавы. Он до сих пор носил амулет, который она ему подарила.

— Всеобъемлющий звук. Откуда вы?

— Из Ирландии. Я должен встретиться кое с кем на пляже Ом.

— Это недалеко отсюда. Десять минут на рикше. Спросите у любого шофера. — Он замолчал, подбирая свой оранжевый халат. — Я был в Англии однажды, вместе с женой и сыном. В Ноттингеме.

Марчант был удивлен, услышав, что у него есть семья.

— Недавно?

Баба улыбнулся.

— До того, как умерла моя жена. Ом намах Шива.

— А ваш сын?

Баба снова улыбнулся, но в этот раз Марчант заметил печаль в его водянистых глазах.

— Вы давно живете здесь, в Гокарне? — продолжал Марчант, чувствуя себя виноватым за то, что разбередил чью-то душу.

Баба поднял руки ладонями вверх и стал раскачиваться из стороны в сторону, словно пытался взвесить что-то на руках.

— Двадцать лет. Может, и больше. Здесь всего пять пляжей: Гокарна, Ом, Кудл, Полумесяц и Рай. По форме пляж Ом напоминает символ деванагари. Он особенно популярен у западных туристов. Рай — самый отдаленный. Но есть еще и шестой пляж, только туда мало кто добирается. Пляж Шанти. Спросите у рыбаков. — Он замолчал, бросив беглый взгляд на карман Марчанта. — Связь между сыном и отцом нельзя разорвать.

Марчант дал ему еще несколько рупий и ушел.