Я поднялся на лифте в свою контору. Когда выходил из него, столкнулся с новой ассистенткой зубного врача. У нее были темные волосы, гладко зачесанные назад и собранные узлом на затылке. Она все время улыбалась и очень легко краснела. Во всяком случае, при встречах со мной.

Я придержал перед ней дверь лифта и сказал:

— Зайдите как-нибудь ко мне. Полюбуемся на вид из окна.

Она бросила взгляд в сторону моей конторы.

— Сюда?

— Да.

— Но вид из ваших окон, наверное, не так уж отличается от нашего?

— Из чужих окон всегда открывается новая перспектива, — произнес я с такой интонацией, будто цитировал «Старшую Эдду».

Она заулыбалась, покраснела и прошла мимо меня в лифт. Стрелка, указывающая местонахождение лифта, пошла по кругу. Я следил за ней, словно надеясь, что она остановится, а потом закрутится назад. Но так никогда не бывает.

Я прошел через приемную, как если бы был собственной тенью. Никто не вспорхнул испуганно со стула, никаких таких, скажем, блондинок с пропитанными слезами кружевными носовыми платочками.

Я запер за собой дверь, стер пыль с телефонной книги и стал искать фамилию Карлсен. Список носителей этой фамилии занял ни много ни мало целую страницу. К моему удивлению, среди всех этих Карлсенов я нашел женщину по имени Сигрид, причем только одну. Она жила в самом конце улицы Марквей. Это был не совсем тот район Нурдиеса, где прошло мое детство, по эти места я тоже хорошо знал.

Причин для колебаний не было. Я набрал номер и стал вслушиваться в знакомую мелодию телефонных гудков, но трубку никто не брал.

Передо мной все еще лежала телефонная книга, и я стал рыться в ней. Найти Конрада Фанебюста было легко: указаны служебные телефоны, адрес его конторы и номер домашнего телефона. Фирма располагалась на Улав Куррегсгате, а сам он жил на Старефоссвейен.

Потом настала очередь Элисе Блом. Людей с фамилией Блом было меньше, чем с фамилией Карлсен, но ни одной Элисе. Это меня не удивило. Если бы все было так просто, я бы остался без работы. Вместо того чтобы обращаться к частному детективу, люди бы обзаводились телефонными справочниками.

Моя острая на язык приятельница из статистического отдела муниципалитета очень бы могла помочь мне. Наверное, во время отпуска она как следует отдохнула, так как ей даже не понадобилось время на раздумье. Тут же сообщила мне постоянный адрес Элисе Блом с 1955 года. Ей принадлежал дом в тупике Весенберг.

— Это ее собственный дом?

— Так здесь написано. Она приобрела его в апреле 1955 года.

— А телефона у нее нет?

— Наверное, нет.

— Хм.

— Ты доволен?

— Что бы я без тебя делал! — воскликнул я совершенно искренне.

Таким образом, мне стало ясно: для успешной работы мало телефонного справочника. Надо еще иметь приятельницу в отделе статистики.

— Желаю тебе долгой и счастливой жизни в отделе статистики. Передавай привет, — сказал я ей.

— Кому?

— Отделу статистики.

— А я думала…

— Ну и как там она поживает? Твоя сестра?

Я буквально почувствовал, как она просияла.

— У нее все прекрасно, Варг. Совсем недавно родился малыш.

— Ну что же, желаю малышу долгой и счастливой жизни и блестящей карьеры в отделе статистики. Если ты захочешь уйти с этого места. Но лучше не надо. Всего тебе хорошего.

— И тебе всего доброго.

Да, видимо, она действительно хорошо отдохнула. А может быть, она радуется, что стала тетей. Я снова попытался набрать номер телефона Ситрид Карлсен. Кто-то взял трубку. Уже немолодой женский голос ответил:

— Алло, я слушаю.

Я откашлялся и произнес:

— Добрый день, меня зовут Веум. Я звоню в связи с тем… Мой вопрос, возможно, прозвучит странно, но скажите, были ли вы замужем за человеком по имени Хольгер Карлсен? — Я четко произнес это имя, чтобы исключить возможность недоразумения.

Ответ последовал не сразу:

— Да-а. А в чем дело?

— Послушайте. Я звоню в связи, — прошло, правда, уже столько времени… в связи с пожаром на «Павлине», помните? Есть некоторые обстоятельства, о которых мне бы хотелось поговорить с вами.

Интонация была по-прежнему неуверенной.

— Я не совсем понимаю. Как, вы сказали, ваше имя?

— Веум. Я, так сказать, занимаюсь расследованием, и тут всплыли некоторые факты. Понимаю, что воспоминания об этих событиях причиняют вам боль, но мне кажется, что у нас в чем-то общие интересы.

— Вы служите в полиции?

— Нет, у меня частная фирма. — Кажется, это прозвучало достаточно респектабельно. Я оглядел сконфуженно свою «частную фирму». Приглашать ее сюда на экскурсию я не собирался. — Скажите, пожалуйста, помните ли вы полицейского по фамилии Нюмарк?

— Помню.

— Он умер. И перед самой смертью он кое-что рассказал мне.

В ее голосе появились металлические нотки.

— То, что было известно полиции все это время?

Я быстро проговорил:

— Нет, нет. Скорее он поделился своими предположениями, основанными на некоторых подозрениях.

 — Но что вы имеете в виду под общими интересами?

— Я считаю, что, наконец, есть возможность восстановить доброе имя вашего мужа.

— Если вы рассчитываете заработать, Веум, то смею вас уверить, что…

— Вовсе нет, фру Карлсен. Смею вас уверить. Меня интересует ваша точка зрения на вещи. Ваши соображения в связи со всем произошедшим, все, что вы можете рассказать. Я хотел бы услышать ваши свидетельские показания, если так можно выразиться. Вот и все. Если для вас не будет тяжело ворошить прошлое.

— Поверьте, Веум, дело совсем не в этом. Это прошлое всегда со мной. Последние двадцать восемь лет я только и делаю, что ворошу его, так что…

— Мог бы я зайти к вам?

Небольшое замешательство.

— Сегодня мне не совсем удобно. Но не могли бы вы прийти завтра утром, пораньше?

— Что вы называете «пораньше»?

— В половине десятого. Выпьем вместе кофе.

— Прекрасно. Итак, договорились?

— Договорились.

Попрощавшись, я положил трубку. Потом сидел, привычно глядя в окно. Вечерело. Серая гладь залива Воген, горный склон, покрытый осенним ковром листьев. И надо всем этим небо: свинцовое и непроницаемое.

В этот день Ялмар Нюмарк обратился в пепел, а я сделал первый шаг в своем самостоятельном расследовании.