— Что ты… — начал я.

— Заткнись, Силье! — перебил меня Ян Эгиль.

— Но я…

— Заткнись, я сказал!

Я отошел на несколько шагов.

— Я так полагаю, мы поступим, как договорились, да? Спустимся в деревню, переоденемся в сухую одежду и как следует обо всем поговорим. Так будет лучше, правда?

— Да я только хотела сказать… — начала Силье, заплакав.

— Молчи!

— Ну-ну, — вмешался я. — Пошли, что ли, вниз?

Ян Эгиль и Силье уставились на меня, как будто они объединились против строгого отца, сурового учителя, требовательного священника. Оставалось радоваться одному — я успел забрать оружие.

Я улыбнулся и сделал приглашающий жест.

— Пошли. А то я себе задницу уже отморозил.

Они не засмеялись и не улыбнулись, а только кивнули и двинулись вниз по склону. Я отошел в сторону, пропустив их вперед.

— Пойду сзади, — бросил я небрежно.

Они и не подумали возражать.

Молчаливой унылой колонной мы спустились с осыпи, прошли мимо валежника и вошли в лес. Подойдя поближе к месту дислокации, я снова крикнул:

— Мы идем! Силье и Ян Эгиль впереди, я за ними!

— Отлично, Веум! — ответил Стандаль уже без мегафона.

Они набросились на нас внезапно. Впереди я услышал глухой звук возни и понял, что Силье отшвырнули в сторону, а полицейские навалились на Яна Эгиля. До меня донесся звук защелкиваемых наручников.

— Ва-а-а-а-а-арг! — отчаянно взвыл сквозь темноту Ян Эгиль, вертясь во все стороны. — Ты сказал, что наручников не будет!

Я прыжками преодолел расстояние до них.

— Да не нужны наручники! Оружие у меня!

— Кто тут полицейский, ты или я? — грубо ответил ленсман. — Мне новые побеги не нужны.

— Да черт возьми! Это же дети!

— Ему семнадцать. Он отвечает за свои поступки.

— Но я же пообещал ему!

— А кто ты такой, чтобы раздавать тут обещания?

— Идиоты чертовы!

Его лицо оказалось прямо перед моим.

— Берегись, Веум, а не то мы и на тебя наручники наденем!

Я оглянулся по сторонам. Мы стояли, сбившись в кучу посреди леса. Силье укрылась под крылом Грете, которая косилась на меня из-за ее плеча. Она предостерегающе посмотрела на меня и медленно покачала головой, как бы прося больше не лезть на рожон. Вокруг нас стояли уставшие, злые полицейские. Ян Эгиль не сопротивлялся. Он почти повис на руках у двух инспекторов, прикованный к одному из них наручниками.

Внезапно Силье обратилась к нам:

— Но это сделала я!

Все обернулись к ней как по команде.

— Что?! Что ты сказала?! — рявкнул Стандаль.

— Это я сделала!

— Что сделала?

— Застрелила их!

— Что ты такое говоришь? Ты серьезно?

— Думаешь, я вру? — Она покраснела от гнева. — Вру о таких серьезных вещах?

— Нет-нет. Надеюсь, что нет, — растерянно пробормотал Стандаль.

— Так и надо этому старому мерзавцу!

Стандаль тяжелым взглядом посмотрел на нее:

— Ты имеешь в виду…

— Дядю Клауса!

— Силье! — настойчиво обратилась к ней Грете.

Среди полицейских пронесся шепот.

— А вот вам и мотив, — сказал один из них, с видом победителя оглядываясь по сторонам. — Я же вам говорил…

Стандаль, судя по всему, потерял дар речи. Он уставился на возбужденное личико девчушки.

— Так. А теперь слушайте все, — вмешался я. — Вы что, собираетесь всю ночь тут простоять среди леса? Давайте, ради всего святого, спустимся вниз, к цивилизации. Чтобы была крыша над головой, сухая одежда, и тогда уж станем во всем этом копаться.

Стандаль вроде пришел в себя:

— Разумеется. Вы абсолютно правы, Веум. — Он не без труда заставил себя вновь принять командование. — Ребята! Вы двое пойдете первыми. Потом ты, — он показал на того, к кому был пристегнут Ян Эгиль, — потом… вы трое. — Он имел в виду нас с Грете и Силье. — А мы замыкающие. — Ленсман говорил о себе и молодом Флекке с мегафоном. — Да! Ольсен, когда придем в Аньедален, позаботься, чтобы машины подъехали к нам повыше и держите этих чертовых писак на расстоянии по крайней мере в сто метров. — Он еще подумал немного и прибавил: — И свяжись там по уоки-токи, скажи, чтобы «скорая помощь» уезжала. Она нам не понадобилась. — Он повернулся ко мне и протянул руку. — Веум, давайте сюда.

Я передал ему «маузер», он сделал знак одному из полицейских, у которого в руках откуда ни возьмись оказался большой мешок для мусора. Туда и положили оружие.

Пара последних указаний — и мы двинулись по тропинке вниз. Шли молча. Все силы и внимание уходили на то, чтобы выискивать место для каждого шага, чтобы не повалиться на идущего впереди. Я видел, как прыгают вверх-вниз головы Силье и Грете. Самому мне в затылок тяжело дышал Стандаль. Настроение у всей компании было странное. Каждый думал о своем. Я чувствовал облегчение: наконец-то все кончилось. Но в то же время понимал, что теперь нам всем предстоит поломать голову. «Это я сделала», — сказала Силье, и внутри меня эта фраза звучала эхом слов, когда-то сказанных Яном-малышом: «Это мама сделала».

Была ли тут какая-то связь? Существовала ли вообще связь между этими двумя драматическими событиями?

Я пообещал ему, что разберусь во всем. Сказал, что я не из тех, кто бросает слова на ветер. Я вверх дном все переверну, но добьюсь правды.

Первым делом, когда доберусь до Фёрде, я должен выяснить, как жил Ян-малыш с тех пор, как мы расстались с ним в Бергене. Может быть, мне удастся обнаружить, что стало причиной последних ужасных событий.

Мы уже подходили к подножию горы. Скалы кончились, мы вновь были в долине. Пришлось остановиться у старого сеновала и подождать, пока двое полицейских дошли до поселка и позаботились о том, чтобы все приказы Стандаля были выполнены. Со стороны нам было видно, как журналистов оттеснили назад, а их протестующие голоса собачьим лаем донеслись до наших ушей.

— У меня там машина внизу, — сказал я.

— Утром заберете, Веум, — ответил Стандаль. — Сейчас проедете с нами.

Когда подступы к деревне были очищены, мы продолжили спускаться. Яна Эгиля посадили в первую машину. Силье, Грете и я оказались на заднем сиденье следующей, где впереди сидел сам ленсман, а за рулем — его помощник. Я взглянул на часы: было пять минут второго.

Журналисты напрасно ждали так долго. Думаю, на следующее утро газеты Фёрде хорошенько пройдутся по ленсману. Они, конечно, попытались сфотографировать нас, когда мы проезжали мимо, но вряд ли что-то у них получилось. Разглядеть, кого везут в машине, было невозможно. К тому же и Силье, и Яну Эгилю дали полицейские куртки, которые они натянули на головы.

Когда мы уже разворачивались на дороге, я бросил взгляд назад. Машины ехали по ледяной воде друг за другом. «Словно сафари или траурная процессия без покойника», — сказал я себе и, прикрыв глаза, тяжело откинулся на спинку сиденья. Но я даже не задремал. В эту ночь я так и не смог заснуть и, встав на следующее утро с кровати, чувствовал себя как старый учитель в последний день перед летними каникулами.