Одолжи мне, Господи, неразменный рубль, Как вернусь к тебе — отработаю. Чтоб душа моя на чужом пиру Не глядела в пол голь-сироткою. Чтоб князьям-купцам я не кланялся, Мол, вы хлебом мне — я вам песнею, Чтоб царю елей лить не нанялся, Типа, добрый он да естественный. Подбери мне, Господи, друга в дальний путь, Чтобы пел и пил он по-нашему, Чтоб меня, как жить, не учил ничуть И про то, с кем сплю, чтоб не спрашивал. Чтобы горькое не утаивал, А на сладкое не натаскивал, Чтоб из бед моих не выкраивал Потайной карман сплетен ласковых. Покажи мне, Господи, тот заветный край Где не всяк второй вор и пьяница, Где — куда б не шёл, что не выбирай, — Всё мне по сердцу, всё мне нравится. Чтобы женщины там счастливые, И детишки, чтоб не голодные, Старцы гордые, не унылые, Ну, а люди сплошь все свободные. Разреши мне, Господи, ещё раз прожить, Чтоб я нынешний, но всё заново, Чтоб уйти в поля да пропасть во ржи Счастья тихого, непрестанного. Чтоб в траве роса, в небе кружева, И стрижи крестят небо надо мной, Чтоб друзья вокруг и родня жива — Вот и всё, что мне, Боже, надобно…

1. Домашний пёс немыслимой породы Смотрел с балкона в мартовскую ночь, А за окном такое время года, Когда собакам не гулять невмочь. Домашний пёс угрюмо свесил лапы, Уткнувши нос в пустые небеса, А там внизу привычных лаев залпы Зовут гулять в дремучие леса. Домашний пёс, ну что ты пасть раззявил? Махни туда, там ждут тебя друзья! «Махнуть туда?! А как же без хозяев? Мне без хозяев выходить нельзя». ПРИПЕВ: Так и моя душа, В мире подвизаясь Христа ради, Думать, творить, решать Выучилась по людской команде. Нету чернее дум, Дум на одиночестве проросших, Так вот, за ласку и еду Быть стремлюсь домашним и хорошим. 2. Домашний пёс — убогое призванье, Кормёжка с рук давнишнего врага, Здесь от любви лишь шаг до наказанья, Поскольку жизнь хозяев нелегка. Домашний пёс — ярлык похлеще брани, Куда девался непокорный волк?! — Заплыл бессовестно жирком бараньим, Боясь оставить тёплый уголок. Домашний пёс, беги от лжи и скуки Ко всем чертям, пока не изнемог Туда, где выгибают шеи суки, И надо драться за любой кусок. ПРИПЕВ: Эй, ты, моя душа! Сколько можно прозябать и киснуть?! Сделай хотя бы шаг, Дико, по разбойничьему свистнув. Создал Господь меня Явно не для тления и плена, Дав мне секрет огня, Греющего души во Вселенной. 3. Домашний пёс лохматой чёрной птицей Рванул через перила прямо в тьму! Пускай в своей тюрьме хозяин злится, А злит его страх прыгнуть самому! Домашний пёс, пришёл час быть героем, Давай вперед, всё будет хорошо!.. Но человек не зря заборы строил — Штакетник острый под ребро вошёл. Домашний пёс… Вот вам цена свободы… А утром мама дочку в сад вела, И та вспугнула криком пешеходов: «Гляди, мамуль, собачка умерла!» ПРИПЕВ: Что ж ты, моя душа, Склеп свой не торопишься покинуть. Боязно сделать шаг, Вырваться на волю и погибнуть. Только я не хочу Ум тупить о плесень серых будней! — Прыгну и полечу! Пальцы бы разжать и будь, что будет!

1. Ко мне на балкон белый ангел упал С простреленным ложью крылом. Людская молва служит, так как глупа, Для дьявола верным стволом. Я дать попытался зеленку и йод, Но ангел сказал: «Это — вздор!» Мы с ним просидели всю ночь напролет И вышел такой разговор. 2. Он начал с того: «Вот уж несколько лет Я жду тебя в храме своем. Давай, приходи, оставляй этот бред, Канун покаянный споем. К чему тебе блажь прогрессивных идей? Войди под родительский свод. Здесь матери спящих качают детей И молится Богу народ. 3. Ему я, сраженный недугом лихим, С печи не дающим слезать: — Меня не пускают такие грехи, что стыдно кому и сказать. Ну, как я могу, вот ты сам посуди, С такой чернотою и — в храм! Нельзя мне в священные двери войти С таким багажом — стыд и срам. 4. — Как трудно, — в ответ он, — общаться с глухим, Когда его гордость трясет. Что морю Господней любви те грехи: Незримая капля — и все. Лежать на печи — не осилить дорог, Уйми измышленья свои. Чтоб каждый хоть как-то очиститься мог Для этого храм и стоит. 5. Тут я говорю: «Ну, пускай заживут Те язвы мои, но боюсь Поскольку я в мире реальном живу, Опять в непотребство сорвусь. Я каюсь, грешу и вот так городить Могу продолжать без конца. А я не хочу еще больше плодить Вранье пред глазами Отца». 6. Мне ангел: «Во-первых, по силам твоим Дается тебе каждый день. Что просим у Бога на том и стоим, Конечно же, если не лень. И ты, во-вторых, моя радость, гляди На жизнь, как на путь малыша: Упал — подымайся и дальше иди, Пока не окрепнет душа. 7. И тут понесло меня: «В храмах сейчас Сплошные раздоры и грязь: Бандиты на бабок шипят при свечах И пастыри бьются за власть. Торговля с политикой холят войну И золото в церковь несут. И вера у них, как ручная, в плену. Они ей и, правда, и суд». 8. Мне ангел в ответ говорит, как поет: — Ты просто все видишь не так. Пока не очистится сердце твое, Кругом будут мерзость и мрак. Злой из дому злобы выносит мешки. Святое выносит — святой. И если вокруг тебя все дураки, Подумай, ты сам — кто такой? А мерить людьми свет божественный — бред. Бог больше, чем люди и храм! И если считаешь: Его в церкви нет. Тогда приноси его сам. 9. Потом мы молчали, пустой пили чай, Я спорить уже не хотел. Затем моего он коснулся плеча И, благословив, улетел. Там, где он пропал, начинала заря Ковать нежно красный металл… Я встал на молитву и, значит, не зря Ко мне ангел в ту ночь прилетал.

1. Вечер. Курский вокзал. И с разгона, Не желая тащиться пешки, Я макаюсь в утробу вагона Электрички «Москва-Петушки». В приукрашенном пластиком трюме На скамьях, что на четверть — гробы, Приковались друг к другу угрюмо, Добровольно, по сути, — рабы. Вёсла в окна с готовностью мчаться От прострелов стыда и вины То ль за призраком прошлого счастья, То ли к ужасам новой войны. 2. Поезд тронулся, еле осилив Притяжение смрадной Москвы. И опять покатилась Россия, А куда — непонятно, увы. Наша память хитра и коварна, Грязь в минувшем, как солнце блестит. И состав, как когда то товарный, Продолжает народец трясти. А в вагоне, разбитом на стойла, Что и карликам будут тесны, Кто-то тянет вонючее пойло, Кто-то смотрит кошмарные сны. 3. Едут бабы и гордо страдают От привычного пьянства мужей, На любовь простодушно гадают, Но без боли не могут уже. Едут, чудом оставшись живыми, Среди мирных трудов мужики, Им неясно, как стали такими На своей же земле чужаки. Тут же в вихре блатной круговерти Едут парни с бурленьем в крови. Они ищут безвременной смерти, А должны бы тепла и любви. 4. Едут дети, менты и мессии, Работяги, торговцы, шуты. Едут все, кто остался в России. Даже если не едешь, — и ты. Для того ли, чтоб в шуме и давке Разобрать дикий хохот и вой? Это ангелы делают ставки, Кто и нас не доедет домой. Но среди суматохи убогой Едет мальчик — святая душа — И рисует нам нового Бога, На тугое стекло надышав.

1. Мой ангел устал за меня заступаться, Исчез — не вернётся, поди. А я всё живу, будто мне 18, И жизни на век впереди. А я всё кручу в голове варианты, Что в будущем я получу. Что время мои обнаружит таланты — Осталось немного, чуть-чуть. 2. Мой ангел слетел, как подросток за хлебом, Легко отсчитав этажи. Ему, как и мне очень хочется в небо, Но страшно бросать эту жизнь. А поезд летит и несётся по свету, Как сердце на стыках стучит. И сколько б не отдал, дружок, за билеты Ты больше отдашь, соскочив. 3. Мой ангел летал, кувыркаясь в зените — Такое у них ремесло. Вдруг кто то на ушко шепнул: «Выходите» — Не мне! В этот раз пронесло! И пуля нашла не меня, понимаю! Костлявая кукиш, лови! Но женщины чаще меня обнимают Из жалости — не по любви. 4. Мой ангел, скажи, от чего я так болен? И жизнь — не то явь, не то бред? А он отвечает: защиты от боли У ангелов попросту нет. Тут я закричу: я живой, я не ангел! Не смей и заткнись жалкий врун! Но слышу в ответ: скрип пера по бумаге, И шёпот невидимых струн…