Мальчишки уходят в разведку — мальчишки играют в войну… Качают кленовые ветки полуденную тишину, и городу сонно и жарко в распаренной той тишине. Палящее солнце над парком в белесой висит вышине — все будто сомлело от зноя… Разведчик не может сомлеть! Не скрипнуть сучку под ногою, травинке не зашелестеть. Встревожен у «синих» дозорный, наверно, два долгих часа все слушает он каждый шорох, все смотрит до боли в глазах, а сам понимает: напрасно! — безмолвию вовсе не рад. Он знает: разведчики «красных» в разведке не знают преград! Где телом к стволу припадая и тенью мелькая в листве, где вдруг без следа пропадая в кустарнике мелком, в траве, повсюду пройдут (что — посты им?), решая задачу свою, — и крепко достанется «синим» в сегодняшнем жарком бою! Мальчишки уходят в разведку — ловки, загорелы, босы… А дома отцы над обедом сердито глядят на часы, и мамы у окон маячат (тарелка, половник в руках): «Поди, все сражаются… Значит, под вечер придет в синяках!» И мамы мальчишек ругают: — Далась же им эта игра!.. И мамы не знают, не знают, что скоро настанет пора — и дымным, тревожным рассветом без долгих напутствий и слез уйдут их мальчишки в разведку, да не понарошку — всерьез. Не знают и сами мальчишки, что будет у них впереди… Сторожко (ботинки — под мышкой, чтоб легче дозор обойти) — пусть мамы и папы ругают и стынет забытый обед, — к «противнику» в тыл проникая в предчувствии скорых побед, фанерные пистолеты за пояс привычно заткнув, мальчишки уходят в разведку, по книжкам играя в войну.

«…Как раз и придете к рассвету!.. Да зря не рискуйте!.. Пора…» Мальчишки уходят в разведку. Но это уже не игра: мальчишки уходят в разведку, в ночи не видны, не слышны… Второе военное лето идет по дорогам страны. Мальчишки про игры забыли, себе прибавляя года: с чужими крестами на крыльях чужие ревут эскадрильи, родные бомбят города… И танки с крестами на башнях российские топчут хлеба… И так это горько и страшно, что тут не до школьных забав. Но страх твою храбрость не сломит и горю ты воли не дашь, покуда враги в твоем доме кровавый справляют шабаш, — покуда не просто Победу увидеть за долгой войной. …Мальчишки уходят в разведку. Остались свои за спиной. Так тихо! — как будто на свете и нету войны никакой. Пожары зарницами светят на том берегу, за рекой. Там город, где пели (а если привиделось это во сне?) свои пионерские песни… играли в войну по весне… Как много — всего и не вспомнишь — там было! От дружб и до драк… Веселый ты город, Воронеж!.. …Теперь в этом городе — враг. И все, что узнал, до рассвета ты должен к своим принести… Мальчишки уходят в разведку, хоть могут назад не прийти… Река их чуть-чуть покачала, тела обнимая, волна, как в мирные дни, зажурчала — и снова кругом тишина. А вот и окраина — город… Изрытый обстрелом асфальт… И вдруг — до нелепости скоро — все рушится с окриком: «Хальт!!!» И Юрка, в ворота ныряя, кричит тебе: «Костя, беги!..» Но выстрелы тишь разрывают, и гулко гремят сапоги, — и путь к отступленью отрезан, и поздняя мысль: «Не везет… Вдвоем не уйти — бесполезно…» Так пусть хоть один — да уйдет!!! Допросы… И хочешь не хочешь — не спрячешь нечаянных слез, коль град полновесных пощечин несет тебе каждый допрос. И все ж, вытирая угрюмо подушки раздувшихся щек, так славно украдкой подумать; «А все-таки Юрка утек!..» Молчанье — ответ на побои. И — сквозь оглушающий щелк пощечин — в душе озорное прорвется: «А Юрка… ушел!..» Ушел — да не вдруг… Ты не знаешь, что месяц-другой — и в бою, в разведку опять собираясь, он голову сложит свою и в мертвые будет на годы зачислен… Но время придет — он в памяти верной народа, назло всем смертям, оживет! Чтоб завтрашних дней пионерам, готовым в разведку уйти, остаться навечно примером идущего впереди. Так — будет!.. А ты и не знаешь — сидишь без надежд на побег, часы и минуты считаешь, что жить остается тебе… Но и над могилою даже, когда автоматы — в лицо, ты слезы упрямо размажешь, а все же ни слова не скажешь — боец умирает бойцом! …А ночью, очнувшись в кромешной, безмолвьем пугающей мгле, не сразу поймешь, ты, конечно, — на небе ли ты, на земле? Но вспомнится: Юрка… разведка… «Да зря не рискуйте!..» Расстрел… Успеть бы уйти до рассвета… «А все-таки я уцелел!» Смешается кровь со слезами, с надеждою — страх, пополам, покуда, теряя сознанье, ты будешь ползти в этой яме по мертвым остывшим телам. Так больно, что, кажется, — нету ни сил, ни желанья терпеть… Успеть бы к своим до рассвета. Успеть бы!.. Успеть бы!.. Ус…петь… Все будет: разбитые ноги — хоть плачь! — тяжелее свинца… И страх, что у этой дороги, наверно, не будет конца, — и радостный миг возвращенья и крепкие руки друзей! И будут недели леченья в тылу, и заботы врачей, и бегство с мечтою заветной (одна у мальчишек она) на фронт: поскорее — в разведку! Чтоб завтра добиться победы, сегодня разведка нужна. Все помним мы — в нас не остыли великие эти года. Жаль только — уже позабыли о них кое-где господа. А надо б им взять на заметку: с землею, где — взрослым под стать — мальчишки уходят в разведку, — вовеки им не совладать!

Разведка, разведка, разведка… Команда короткая: «Взлет!» — и мчится в космических недрах корабль под названьем «Восход». Легко затеряться в пустыне, что неба ночного черней… Но три космонавта в кабине спокойны на вахте своей. Следит за полетом, волнуясь, и слушает жадно Земля — уверенно в Центр рапортует пилот-командир корабля: «Идем по программе. До скорой!..» И каждую из передач «У всех самочувствие в норме!» — закончит улыбкою врач. А третий… Вглядись-ка поближе (узнать через годы хитро!): да, третий — тот самый мальчишка, расстрелянный в сорок втором! он, правда, постарше сегодня: блестит на висках седина (расстрел — не сюрприз новогодний и тоже не праздник — война)… О чем он задумался, третий, листая молчком бортжурнал? — О том, как тогда, на рассвете, со смертью в пятнашки играл?.. О том, что могло бы — и хуже? Могло бы… Но вот — пронесло («а многим — да Юрке тому же — отчаянно не повезло»)… О том, что опять он — в разведке? За тех, кто не смог. Не дожил («какая же — та или эта труднее? Попробуй, реши…») За Павлова Юрку, чей тезка, «Восход» провожавший в полет, шел первым разведчиком в космос («а сколько их завтра уйдет!»)… * * Разведка, разведка! Разведка, ты — детства мечта моего… Прекрасное слово — разведка! В чем смысл настоящий его? Не только приблизить победу, умело пробравшись к врагу, — земные богатства разведать, на поиски канув в тайгу. Не от тридевятого царства искать золотые ключи — от тяжких недугов лекарства найти как находят врачи, растениевод неуемный — пшеницы невиданный сорт, настойчивые астрономы — мелькнувший в ночи метеор… Разведка — все та же работа! — По трассам рабочих орбит летят в облаках самолеты, плывут по морям теплоходы, по кручам идут вездеходы, вгрызаются буры в гранит, уносятся к звездам ракеты, космические корабли, и вся наша жизнь есть разведка великого завтра Земли!