Фанни смотрела на месяц, оседлавший крышу фермерского дома. Сгустились сумерки. Скоро совсем стемнеет, и наступит ночь. Фанни стояла посреди крестьянского двора. Компанию ей составляли несколько разговорчивых куриц и одна молчаливая шотландская овчарка. Фанни почесала пса за ухом. Пес, похоже, только обрадовался ласке незнакомки.

– Ты всегда умела найти общий язык с животными, – сказал, оглянувшись на Фанни, Рейф.

– Не со всеми, – веско заметила Фанни и погладила пса.

– Мы ведь заключили перемирие, Фанни.

– Наше перемирие закончилось еще утром, – напомнила ему Фанни.

– Чем опять я вам не угодил, сударыня?

Фанни разглаживала складки на юбке.

– Я не злюсь на тебя, просто мне любопытно кое-что. Пять лет прошло, и ты не мог написать ни одного письма?

Рейф откинул полы пиджака и просунул большие пальцы под пояс брюк.

– Тебе именно сейчас приспичило об этом поговорить? Фанни, честное слово, момент выбран совсем некстати. – Рейф оглянулся через плечо на фермерский дом.

– Кто бы говорил! – раздраженно бросила Фанни в ответ. – Мне бы не хотелось, чтобы ты провалил свое первое испытание.

Рейф вздохнул и опустил руки.

– Я писал тебе. Много раз. Только вот не отправил ни одного письма.

– И сколько же писем ты так и не отправил?…

Фанни терпеливо ждала ответа. Рейф устремил взгляд на луну, потом снова на Фанни.

– Несколько сотен. – Он стоял, ковыряя землю носком ботинка. – Может, мы обсудим превратности нашей переписки потом? Хочется все же решить вопрос с ночлегом и едой.

Фанни, презрительно хмыкнув, первой направилась к двери в дом.

– И не думай шутить со мной шутки, как тогда, пять лет назад, – добавила она злым шепотом.

У двери Фанни пропустила Рейфа вперед, и в дверь постучал он. Рейф похлопал себя по ноге.

– Иди сюда, котеночек.

– Зачем говорить глупые слова, которые для тебя ничего не значат? Не могу представить, что эти женщины, куртизанки, как ты их называешь, отзываются на такие сюсюканья!

– Вот тут ты сильно ошибаешься. Вся их речь состоит из сплошных охов, ахов и довольного мурлыканья. Что-то вроде этого.

Произведенный Рейфом звук вызвал у Фанни учащение пульса.

– У тебя всегда была склонность к преувеличениям.

– Странно было бы ожидать от девственницы и суфражистки, что ей знакомы звуки наслаждения.

– Глупости. Охать и ахать и я умею.

Рейф приложил палец к губам.

– Боюсь, что тебе придется какое-то время подержать рот на замке.

С его стороны было свинством напоминать ей о своей сексуальной опытности, как и об отсутствии таковой у нее. Тем более что он напомнил об этом специально, чтобы ее позлить.

Рейф собрался постучать еще раз, но тут дверь неожиданно открылась – словно сама по себе. В уютно обставленной комнате горел камин.

– Здравствуйте. Есть кто-нибудь дома?

– Конечно, я дома. А где мне еще быть?

Только опустив глаза, Рейф и Фанни увидели стоявшую у двери женщину очень маленького роста. Она вытерла руки о фартук.

Фанни взяла Рейфа под руку.

– У нас случилась неприятность. Мой брат вез меня на вокзал, но кони, он их недавно купил, понесли, и он не смог с ними справиться.

– Коляска опрокинулась, – с виноватой ухмылкой сообщил Рейф. – Но никто не пострадал. – Он покрутил головой, словно хотел продемонстрировать, что шея у него на месте. – Слава Богу.

Фанни с трудом удержалась от смеха. Рейф блестяще играл роль недалекого барина.

– Мы ищем, где бы переночевать. И, если можно, поели бы чего-нибудь, – попросила Фанни.

Рейф кивнул:

– Мы щедро заплатим вам за гостеприимство.

Карлица средних лет смерила их обоих взглядом.

– Хоть ростом я и не вышла, мозгами меня Бог не обделил, – заявила хозяйка и захлопнула перед их носом дверь.

Рейф в недоумении пожал плечами.

– И что, как ты думаешь, она хотела этим сказать?

Фанни его растерянность даже позабавила.

– Я бы сказала, что со своей ролью недотепы ты справился на…

Дверь снова открылась и тут же захлопнулась. На каменных ступенях осталась лежать сложенная вчетверо газета. Рейф поднял ее и развернул.

– Твой портрет на первой странице, Фанни.

Фанни заглянула Рейфу через плечо.

– Мне эта фотография никогда не нравилась.

Знакомая ухмылка появилась на лице Рейфа, когда он принялся сравнивать портрет с оригиналом.

– Соглашусь, в жизни этот угрюмый взгляд намного выразительнее.

Рейф увернулся от удара наотмашь. Усмехнувшись, он присел на деревянную скамью и вытянул ноги. У стены дома стояли в ряд облепленные грязью резиновые калоши. Судя по размеру, все они принадлежали либо детям, либо людям с крохотными ступнями.

Задумчиво глядя на эту выставку калош, Фанни протянула:

– Похоже, море вынесло нас в страну лилипутов.

– Похоже, сейчас на нас нападет целая армия карликов с вилами наперевес. Хочется посмотреть, как они будут связывать тебя вдоль и поперек своими тесемками.

Фанни закатила глаза.

– Как мало надо, чтобы тебя позабавить.

– Не позабавить, а возбудить.

Щурясь в сгущающихся сумерках, Рейф принялся читать статью.

– «О местопребывании Фрэнсин Грейвил-Ньюджент и детектива Льюиса все еще ничего не известно», – прочел Рейф. – Дальше идут измышления по поводу того, что могло с нами произойти. Первым высказывается предположение, что мы в руках неизвестных похитителей. – Рейф перевернул страницу. – А, вот и статья, в которой говорится о трагическом инциденте в лаборатории.

– Бедный мистер Пул, – сказала Фанни и принялась кусать губу. – Так, значит, теперь мы можем пойти в полицию в Батгейте?

Рейф вертел газету в руках, пытаясь найти такое положение, чтобы на нее попало больше света. Читать становилось все труднее.

– Может, и так.

– Тогда вам надо к констеблю, – раздался голос сверху. Маленькая женщина высунула голову из окна.

– Его, случаем, не Крошкой Вилли Винки зовут? – оглянувшись на карлицу, спросил Рейф.

Ставни с грохотом захлопнулись. Рейф повернулся к Фанни.

– Мальчик-с-пальчик? – простодушно спросил он.

– Прекрати, Рейф! – Фанни постучала в ставни. – Еще раз здравствуйте. Мы бы хотели извиниться. То есть мистер Льюис хочет попросить прощения за свое неуместное замечание. – Фанни нетерпеливо помахала ему рукой, подзывая к себе.

– Эй, ты о чем? О констебле Винки? Да я же просто пошутил… – Рейф поднял руки кверху. – Сдаюсь. Виноват, простите, – заорал он, обращаясь к закрытым ставням, которые трясла Фанни.

Его покаянные слова не возымели действия.

– Мадам! Пожалуйста, примите мои самые искренние извинения. Я сказал глупость и…

– Свинья ты, – в сердцах сказала Фанни, краем глаза наблюдая за окном.

Ставни приоткрылись. Ровно настолько, чтобы в щелку пролезли две деревянные миски. Рейф взял одну из них с подоконника и, понюхав, сообщил:

– Рагу из баранины.

Он протянул миску Фанни, а вторую взял себе. Ставни опять с шумом захлопнулись.

– Я вас благодарю. И мисс Грейвил-Ньюджент вас благодарит. – Рейф церемонно поклонился и сел ужинать на скамейку. Фанни зажала миску между коленями.

– Отличное рагу – густое и теплое. И щедрый ломоть хлеба. – Фанни перевела взгляд на Рейфа. – Райское наслаждение.

Фанни с удовольствием уплетала ужин. Хлеб был еще теплый, с хрусткой румяной корочкой. Рейф подобрал хлебом остатки соуса, не дав пропасть ни одному кусочку моркови.

Фанни, доев последнюю ложку, блаженно зажмурилась.

Из дома донесся уже знакомый скрипучий голос. Дверь распахнулась, и скамейку, на которой сидели Фанни и Рейф, залило светом. На пороге стояла карлица с фонарем в руках. Теперь ее удалось разглядеть получше – дама неопределенного возраста, крепко сбитая, не слишком опрятная. На Фанни карлица смотрела со смесью подозрительности и любопытства.

– Так, значит, вы и есть – похищенная наследница. – Карлица недружелюбно взглянула на Рейфа. – А вы, стало быть, из Скотленд-Ярда. Тот самый тип, к которому у полиции Эдинбурга накопилось много вопросов, верно?

Карлица подскочила к нему и взвизгнула:

– Верно говорю?

Рейф отшатнулся.

– Мадам, вы вывели нас на чистую воду, – сказал он и полез в карман. – Могу я отблагодарить вас за гостеприимство? – спросил он и протянул карлице несколько монет. – Так стоит ли мне рассчитывать на ваше молчание?

Неприветливая хозяйка, обдумав его предложение, кивнула. Рейф вложил монеты в ее ладонь.

– Вы не хотели бы представиться? – осторожно поинтересовался он.

– Айона Татл. – Хозяйка дома поставила фонарь на землю и опустила монеты в карман фартука. – Сюда заглядывали довольно странные люди – спрашивали о вас.

Фанни и Рейф переглянулись.

– Мужчины в элегантных темных костюмах? – уточнила Фанни. Сердце ее упало.

– Вроде того. И с ними еще один странный тип в машине на паровом ходу. Пыхтела как локомотив. Огромная. Дым из трубы так и валил, увидишь за версту. Въехал на ней прямо ко мне во двор.

– Вы не могли бы описать эту машину поподробнее?

Мадам Татл проигнорировала вопрос Рейфа. Усевшись по-хозяйски между Фанни и Рейфом, она сказала, ни к кому конкретно не обращаясь:

– В газете ведь не все напечатали, да?

Рейф подмигнул Фанни, передавая ей инициативу. Мадам Татл замерла в предвкушении сенсационных подробностей.

– Так и быть, я расскажу, – сказала Фанни. Но с чего начать? – Вчера вечером меня похитили. Это случилось прямо на университетском дворе. Детективу Льюису удалось меня вызволить. Он вел себя как герой. Однако вскоре после моего освобождения нам снова пришлось убегать от целой своры каких-то жутких типов. – Фанни сладко зевнула. – Простите. День выдался трудный, а после вашего чудесного ужина меня буквально разморило.

– Вы можете переночевать на сеновале. – Карлица встала и подняла фонарь. – Идите со мной.

Между тем совсем стемнело. Хозяйка провела их через двор к амбару. Посреди мощенного камнем пола стоял снятый с колес деревянный открытый вагон с высокими бортами. По всей видимости, вагон этот покрасили только сегодня, и едкий запах краски смешивался с запахом свежескошенного сена. Мадам Татл подвесила фонарь на конец длинной палки и подняла ее, осветив накидную металлическую лестницу.

– Полезайте наверх. Сена много, жестко не будет. У меня тут парочка котов охотится, так что мышей да крыс бояться нечего.

Фанни в нерешительности разглядывала вонючую повозку. Рейф приподнял ее, чтобы она могла поставить ноги на нижнюю перекладину.

– Осторожно, не сверни себе шею, – напутствовал ее Рейф. Поднявшись до середины, Фанни оглянулась:

– Ты идешь спать или как?

Рейф хотел было взять фонарь, но карлица его опередила.

– Фонарь не дам. – Неровный свет осветил морщинистое лицо и злые глаза. – Не хватало еще, чтобы вы спалили мне амбар.

– Как скажете, миссис Татл.

– Я, кажется, не говорила вам, миссис я или мисс, – хмыкнув, сказала карлица.

– Возле дома мы увидели несколько пар обуви маленького размера. Мы подумали, что, возможно…

– Свои домыслы оставьте при себе, – оборвала его мадам Татл.

Рейфу ничего не оставалось, кроме как подняться наверх фактически на ощупь. Едва он перекинул ногу через борт вагона, мадам Татл выбила лестницу у него из-под ног. Рейф в попытке дотянуться до нее едва не потерял равновесие. Фанни вовремя пришла ему на выручку, вцепившись в него что есть сил. Единственное средство к спасению, связывавшее их с внешним миром, с жутким лязгом ударилось о каменный пол.

Рейф поправил пиджак и, подмигнув, сказал Фанни:

– Отличная работа, коллега.

Рейф перегнулся через занозистый борт вагона и посмотрел вниз. Карлица, которая все больше напоминала ему злобную самку тролля, смотрела на него, задрав голову.

– Я пойду спать. Вернусь за вами утром. Спокойной ночи, детектив Льюис, – не без ехидства сказала мадам Татл. Фанни тоже свесила голову вниз. Заметив ее, карлица кивнула ей и добавила: – И вам хороших снов, мисс. – Единственный источник света – фонарь в руках карлицы – исчез за дверью. Противно скрипнули ржавые петли, и дверь захлопнулась.

В кромешной тьме Рейф обнял Фанни за талию. На этот раз она без всякого жеманства прильнула к Рейфу, уткнувшись щекой ему в плечо. Раздался металлический лязг – это карлица заперла дверь на засов.

– Старая ведьма, – пробормотал Рейф. – Думаешь, она попытается засунуть нас в печь?

Фанни ответила тихим мелодичным смехом. Смех ее остался таким же, как в юности – едва ли не единственное напоминание о той веснушчатой бестии, какой она ему все еще помнилась.

– А ведь вначале она мне даже понравилась, – задумчиво протянула Фанни. – Но вот сейчас, даже не знаю, что и думать. Я ей не доверяю, Рейф.

Теперь, когда глаза его попривыкли к темноте, Рейф разглядел кое-что такое, что вдохнуло в него надежду.

– Держись за край борта и не шевелись, – приказал он шепотом, а сам стал осторожно пробираться вдоль борта.

– Куда ты? – испуганно прошептала Фанни.

– Немного света нам не помешало бы.

Вытянув руку, он нащупал деревянную доску. Не иначе как антресоли. Рейф осторожно перелез через борт на деревянный настил. Прижимаясь к стене, Рейф, наконец, добрался до того, что, как он надеялся, было дверью, ведущей на антресоли с улицы. Затем стал искать засов.

– Ой!

– Что с тобой?

– Занозу схватил.

Фанни захихикала.

Рейф выдвинул из петли плохо обструганный деревянный брус, служивший засовом, и дверь распахнулась, пустив в амбар поток бледного света. Рейф улыбнулся.

– А, вот ты где, Фанни. Я тебя вижу. Иди сюда.

Фанни не заставила себя ждать. Вдвоем они любовались сказочным видом. Молодой месяц отражался в озерной воде, наполняя пространство таинственным мерцающим светом.

– Я знаю одну голубку, которой давно пора свить гнездышко, – сказал Рейф и взбил немного сена, словно готовил перину. Фанни, заметив пустые мешки, встряхнула один из них и застелила им сено.

– Мягко, – сказала она, опробовав сенную постель. – А ты где будешь спать?

Рейф укрыл ее пиджаком.

– Я сперва осмотрюсь тут немного.

Фанни рассеянно кивнула.

– Место здесь какое-то странное.

– Хозяйка здесь странная, а ферма вполне нормальная. – Рейф попытался вытащить занозу из ладони.

– Вот именно. – Фанни принялась терзать губу жемчужными зубками. – Ты помнишь старика Вордсворта? Какое-то время он жил в каморке под мостом.

Рейф устроился рядом с ней на боку, приподнявшись на локте.

– Ну конечно, я помню. Ростом мал, зато умом удал. На язык был остер, помню.

Фанни рассеянно ворошила рукой сено.

– Тогда ты должен помнить и то, как он обустроил свой дом под мостом. Сделал все, чтобы ему было там удобно. Дверные ручки переставил под свой рост, у стульев ножки подпилил…

– И ты, значит, заметила. – Прядь волос упала ему на лоб, но Рейф не торопился убирать ее с глаз: из-под прикрытия было удобнее наблюдать за Фанни; за тем, как расширились эти чудные глаза цвета бельгийского шоколада.

Фанни понизила голос:

– Что ты по этому поводу думаешь?

– Либо кроме Айоны Татл в этом доме нет ни одного лилипута, либо это не ее дом.

Фанни схватила его за руку.

– Дай, я посмотрю на занозу.

– Она сама выйдет – рано или поздно.

– Да как же! Выйдет, когда вся ладонь покраснеет и распухнет, а у тебя начнется заражение крови.

– Тебе просто нравится меня мучить, – сказал Рейф и со вздохом протянул ей руку ладонью кверху.

Фанни повернула ладонь Рейфа к свету, рассматривая занозу.

– Если эта Айона Татл не хозяйка, то где же хозяева? – Фанни вытащила из прически шпильку.

Рейф пожал плечами.

– Может, уехали куда-нибудь. Она может быть их знакомой или родственницей, кто знает.

– Держи ладонь вот так и не дергайся. – Фанни надавила ему на пальцы и просунула острый конец шпильки под занозу. Брови ее сошлись к переносице, а губы сложились в чудесный, чуть кособокий бантик. Одно ловкое движение, и конец проклятой деревянной щепки высунулся из-под кожи. – Не шевелись. Не дыши, слышишь? – Захватив конец ногтями, она потащила занозу наружу.

– Вот! – Фанни торжественно продемонстрировала удаленную щепку.

Рейф осмотрел свою ладонь.

– Дело мастера боится. Спасибо.

– Рейф, что, если она с ними заодно? С этими бандитами? Что, если семья, которая тут жила, оказалась у них в заложниках или того хуже? – Фанни со свистом втянула воздух. – Что, если у тех людей есть дети, и их…

– Не надо, Фанни, – покачав головой, сказал Рейф. – Не думай о плохом.

Рейф опустился на самодельную постель, и Фанни, к его удивлению, легла рядом и обняла его.

– Нам надо узнать, что творится в этом доме.