– Вы случайно, – кричал, пытаясь перекрыть рев мотора помпы, Рейф, – не видели профессора Минноу?

Мистер Споттерсворт прикрыл дроссель трюмной помпы. Рев мотора поутих.

– Я расстался с ним вчера вечером возле «Синицы в руке», – сказал Споттерсворт, вытирая руки ветошью.

– Профессора нигде нет. Я всю деревню обыскал.

– Я проводил его до конца улицы, как обещал. Да он объявится, сэр, точно объявится. Тут у нас в деревне потеряться сложно.

Субмарина мирно плескалась у берега. Пытаясь не выдавать тревоги, Рейф пожал плечами.

– Ладно, пойду прогуляюсь, может, мне повезет на этот раз, – сказал Рейф, развернулся, сделал шаг, но снова развернулся и спросил: – А вы смогли бы отбуксировать субмарину в Лондон?

Споттерсворт снял кепку и почесал затылок.

– Ну, теперь, наверное, можно было бы попробовать.

– Так займитесь этим. – Рейф взял с верстака листок и карандаш. – Передайте судно в распоряжение портового патруля и сообщите им, чтобы связались с Отделом расследований Скотленд-Ярда. – Рейф протянул механику исписанный листок и полгинеи в придачу.

Рейф ускорил шаг. Что-то подсказывало ему, что его подопечный пропал неслучайно. С каждой минутой дурные предчувствия все явственнее давали о себе знать – хотя Рейф и осматривал тщательно придорожные кусты, надежда найти там спящего профессора таяла с каждой минутой. От тревожных мыслей Рейфа могло отвлечь лишь одно – воспоминание об упоительном раннем утре, проведенном в постели с Фанни. Она ему всегда нравилась, но, помимо красоты, как оказалось, она обладала еще и необычайной природной чувственностью, и как любовница она была неподражаема.

Вдруг из-за поворота дороги послышался шум приближавшегося экипажа и затем душераздирающий крик, который он бы узнал где угодно. Рейф застыл в ужасе.

– Отпустите! Отпустите меня!

Рейф что есть силы рванул за угол, сердце рвалось из груди. Кучер громко щелкал кнутом, размахивая им над головами коней, мчащихся прямо на него. Рейф едва успел спрыгнуть на обочину. И в этот момент ему удалось разглядеть кое-что внутри экипажа. Он мог бы поклясться, что видел Фанни – она пыталась вырваться из цепких рук какого-то типа в набившем оскомину траурном одеянии.

– Рейф! – Ее крик заглушила клубящаяся пыль.

Рейф рыбкой нырнул вперед, ухватившись за болтавшуюся позади экипажа стропу для крепления багажа, и, подтянувшись, оказался на запятках. Вытянув шею, Рейф искал глазами какое-нибудь углубление – что-то на корпусе экипажа, что могло бы послужить опорой. И вдруг услышал щелчок и, подняв голову, увидел вспышку.

Пуля пролетела мимо.

Мужчина в черном до половины высунулся из кареты. Рейф успел схватить противника за запястье, но овладеть пистолетом не смог – стрелявший разжал руку, и пистолет упал на дорогу у самой обочины.

Рейф принял решение за долю секунды. Он спрыгнул, упал на бок и едва не взвыл от боли в плече. Рейф сел и ощупал себя. Рукав был красный. Черт, пуля его все же задела.

Первым делом следовало забрать пистолет. Наклонившись за ним, Рейф вдруг увидел ржавую жестянку и вывалившихся из нее дождевых червей. Рейф замер.

Господи. Они и Гарри забрали.

Рейфа словно пробило электрическим зарядом, наполнив его кипучей энергией. Он со всех ног бросился к пруду, обежал его вокруг, вскарабкался на дуб и перелез на сук, который нависал над дорогой, ведущей в Хенли, готовый спрыгнуть на крышу проезжавшего под ним экипажа.

Есть! Кучер оглянулся, и Рейф нажал на курок. Выстрела не последовало, раздался лишь щелчок. Черт! Осечка, или, того хуже, барабан пуст. Сунув пистолет в карман, Рейф бросился на кучера, но в этот момент на него навалились сзади.

Карета свернула на более ровную и прямую дорогу и стала набирать скорость. Кучер бросил напарнику пистолет. Рейф попытался в прыжке схватить пистолет – точно так же как его противник, в результате оба упали и, сцепившись, перекатились на одну сторону. Утопист дотянулся до револьвера первым и уже готовился нажать на курок, но Рейф, схватив дуло обеими руками, оттолкнул его в сторону. Его ослепило вспышкой, порохом обожгло щеку, на мгновение Рейф оглох.

Рейф размахнулся и… чудом его удар попал в цель. От ответного удара Рейф сумел увернуться, и кулак противника со всей силы врезался в крышу. Тот взревел от боли, Рейф, воспользовавшись его замешательством, отпихнул противника, а сам откатился подальше от края. Где же револьвер? Утопист, злорадно ухмыляясь, целился в него. Рейф, приподнявшись на локтях, изо всех сил ударил противника ногой и на сей раз спихнул его с крыши.

Но падая, тот в отчаянии схватил Рейфа за лодыжку, потянув его за собой. Изловчившись на лету, Рейф успел зацепиться за край крыши и повис в воздухе. Там, внутри, он увидел своего перепуганного сына. Тот смотрел на него во все глаза.

На этот раз приземлиться мягко у Рейфа не получилось. Едва оправившись от удара, Рейф поднял голову и увидел хвост стремительно удалявшегося экипажа в клубе пыли и… звезд. Теряя сознание, Рейф упал навзничь на дорогу.

Медлить нельзя… У них Фанни и Гарри. Рейф изо всех сил боролся с подступающей мглой.

Звезды поблекли, и туман перед глазами рассеялся. Затылком Рейф почувствовал чье-то дыхание, сопровождавшееся странными звуками. Сбросив с себя тело мужчины в черном, Рейф с трудом поднялся на ноги. Покачиваясь, он взглянул на лежащего у его ног утописта с жуткой ухмылкой на лице – оскалом смерти. Падая, он свернул себе шею. Туда ему и дорога.

Дышать Рейфу было трудно. Каждый вдох сопровождал хрип, а выдыхать совсем не получалось. Рейф постоял, дожидаясь, пока восстановится дыхание.

Оставив мертвеца лежать на обочине, Рейф стал выбираться на дорогу, но, заметив что-то блестящее на земле возле тела, наклонился и поднял заинтересовавший его предмет. Это была круглая заколка для галстука, выполненная в виде двух золотых колец – колесо в колесе. Там, где два кольца сходились, помещался большой круглый сапфир в драгоценной оправе. Что это? Знак отличия? Орден?

Рейф убрал заколку в карман и проверил револьвер. Осечки не было – оба барабана оказались пусты. Оставалась надежда отыскать пистолет, что он выбил из рук того парня, что сейчас лежал мертвый на обочине.

Сейчас, когда люди Мэллори захватили пленников, они не стали бы пересаживаться на поезд, а значит, чтобы догнать их, ему требовался быстрый конь. Рейф, оставив попытки отыскать второй револьвер, быстрым шагом направился в деревню.

Свернув на Хай-стрит, Рейф увидел всадника на выезде из города. Как раз такой скакун ему и понадобится. Вытащив револьвер, Рейф схватил коня под уздцы.

Разгневанный всадник хлестнул Рейфа хлыстом, и конь попятился.

Рейф вырвал у всадника хлыст.

– Прошу прощения за доставленные неудобства, но мне нужен ваш конь. – Схватив всадника за лацканы пиджака, Рейф стащил его с седла.

Испуганный конь заржал, нервно переступая, но Рейф все же сумел с ним совладать. Он сунул ноги в стремена и развернул коня.

– Отправьте телеграмму детективу Кеннеди в Скотленд-Ярд. Сообщите ему, что мисс Грейвил-Ньюджент похищена вместе с ребенком.

Ударив коня каблуками в бока, Рейф поскакал прочь. Очень скоро он наверстает упущенное.

– Позвольте мальчику сесть со мной, – сказала Фанни, обращаясь к сидевшему напротив мужчине. Тот в ответ лишь злорадно ухмыльнулся.

Фанни не знала, кто из них внушает ей больше ужаса: похожий на сказочного людоеда тип напротив, обхвативший Гарри огромными волосатыми ручищами, или бородач с худым лицом и тонкими длинными аристократическими пальцами, стиснувшими ее шею.

Напротив нее в углу кареты, связанный и с кляпом во рту сидел профессор Минноу. Вид у него был жалкий, глаза покраснели и заплыли, и виной тому стал не только виски.

Эти двое утопистов не походили на простых солдат, и в пресловутом «Утопическом обществе» они скорее всего занимали привилегированное положение. Откуда взялась в ней такая уверенность, Фанни не могла бы сказать, но почему-то ей казалось, что им привычнее отдавать приказы, чем их выполнять. Ей даже пришла в голову мысль, что войско утопистов понесло потери столь существенные, что в нем почти не осталось рядовых бойцов, сплошь командные чины. И что приятно, в основном благодаря их с Рейфом усилиям. Ведь это они нанесли противнику столь ощутимый урон в живой силе. Это обстоятельство могло бы показаться ей довольно комичным, если бы страх не подавлял чувство юмора.

Как бы там ни было, Фанни твердо решила, насколько это в ее силах, отравить им жизнь, и сделала то, что, как она знала, срабатывает всегда.

– Меня сейчас вырвет.

Она стала давиться, и пальцы того, кто сидел рядом, постепенно стали разжиматься.

– Остановите карету и выпустите меня, – выдавила Фанни, сопроводив слова весьма убедительно прозвучавшим звуком. – Меня укачало.

Бородач осмотрел дорогу и, убедившись в том, что она пуста, остановил экипаж. Вытолкав ее за дверь, он вышел следом. В руке у него был пистолет со взведенным курком.

– Вываливай, что там у тебя в животе, сейчас же, или полезай в карету.

Фанни отошла в кусты и, отвернувшись, постаралась как можно более убедительно сымитировать рвоту. Если Рейф не разбился, если он цел и в сознании, то он ни перед чем не остановится, чтобы найти их и спасти. Господи, только бы это случилось поскорее.

– Возвращайтесь в карету! – приказал бородач. Фанни стремительно обернулась к нему и вытерла рот тыльной стороной ладони. Внезапно к горлу действительно подступила тошнота. Она шагнула вперед, согнулась пополам и выплеснула завтрак – чай и тосты – на землю. Кое-что попало и на ботинки бородатого.

Отлично! Еще одна задержка – бородач выругался и принялся вытирать туфли. Фанни присела, обхватив колени, с надеждой глядя на дорогу, что протянулась вдоль ячменных полей. Никого, если не считать нескольких гужевых повозок и одинокого всадника.

Длинные тонкие пальцы впились в ее предплечье.

– В карету, мисс. – Заходя в карету, Фанни бросила еще один взгляд на одинокого всадника. Мужчина на коне не мчался за ними на всех парах, но она могла бы поклясться, что на коне был Рейф. Только он мог так держаться в седле – с истинно королевской осанкой.

Фанни покорно заняла свое место на сиденье. Она старалась ничем не выдать своего волнения. Что заставляет его держаться поодаль? Почувствовав тошнотный привкус во рту, Фанни вытерла губы. Наверное, Рейф ждет, когда наступит удачный момент. Численный перевес был на стороне ее похитителей. Как бы там ни было, увидев Рейфа, Фанни воспрянула духом. Она посмотрела на маленького храброго Гарри и подмигнула ему.

Правда на их стороне, а значит, и удача тоже! Она знала, что они непременно доживут до того момента, как всех этих маньяков вздернут на виселице перед Ньюгейтской тюрьмой. Фанни обратилась к бородачу, что сидел рядом с ней:

– Если вы не позволите мне сидеть рядом с мальчиком, я буду визжать, драться и кусаться. А вот если бы вы вняли моей просьбе, я бы вела себя тихо и примерно всю дорогу до Лондона. – Она даже вымучила любезную улыбку. – Выбор за вами.

Угрюмый бородач пристально на нее посмотрел.

– Что заставляет вас думать, будто мы едем в Лондон?

Фанни пожала плечами.

– А мы туда не едем?

Бородач кивнул своему напарнику, сидевшему напротив. Фанни протянула руки Гарри, и тот прыгнул в ее объятия. Фанни посадила мальчика к себе на колени и погладила его по голове.

– Так гораздо лучше, правда?

Мальчик заерзал у нее на коленях, пытаясь устроиться поудобнее, однако глаза у него по-прежнему оставались испуганными.

– Не позволяй этим злодеям себя запугать, – тихо сказала ему Фанни и, подняв глаза на «людоеда», тихо добавила: – Представь, как он будет болтаться на виселице с высунутым языком, выпученными глазами, да к тому же весь обделанный.

Наконец, «людоед» перестал на нее пялиться.

Фанни готова была поклясться, что профессор Минноу ей подмигнул.

Рейф постоянно держал карету в поле зрения. Собрав волю в кулак, он приказал себе не поддаваться порыву, когда увидел Фанни, вышедшую из экипажа в сопровождении одного из прихвостней Мэллори. Похоже, ей понадобилось выйти по нужде. Или, что еще вероятнее, она притворилась, чтобы задержать своих похитителей настолько, насколько это было в ее силах. Фанни умница, да благословит ее Господь. Рейф усмехнулся, скривив разбитую губу. Упрямая, несговорчивая, строптивая – как он ее обожал!

Эти несколько дней, проведенных бок о бок с ней, стали самыми тревожными, самыми мучительными, самыми трудными днями в его жизни. И самыми чудесными. Неисповедимы пути твои, Господи! Теперь он уже не смог бы жить без нее. И не смог бы прятать Гарри от родственников, словно для него имело значение то, что они косо на него посмотрят! Рейф считал, что поступает правильно, целиком посвятив себя работе, но с тех самых пор, как в его жизни снова появилась Фанни, добровольное отшельничество потеряло для него всякий смысл. Теперь ему казалось, что он вел себя глупо, а возможно, даже жестоко и трусливо.

Рейф расправил плечи. Когда весь этот кошмар закончится, и появится возможность снова обнять Фанни и Гарри, он никогда больше не отпустит их от себя. Он представлял двух самых близких ему людей, сидевших в карете в полной власти маньяков-убийц. Вполне вероятно, что там же находился и профессор Минноу. Пытаясь найти хоть какое-то утешение, Рейф напомнил себе, что они вместе и могут поддерживать друг друга хотя бы морально. Но какую участь уготовили им троим – об этом Рейф запретил себе думать. Он не имел права на ошибку. Гарри понадобился им только для одного – чтобы держать на крючке детектива Льюиса.

Они почти доехали до Уинсдора. До Лондона оставалось всего около часа. Ему придется дождаться, пока экипаж не вольется в густой столичный транспортный поток. И тогда он сможет действовать, сведя риск к минимуму. Впрочем, ему показалась довольно занятной мысль о том, чтобы последовать за ними до самого конца – в логово самого Беллкорта Мэллори.