Мэг и Стивен договорились провести выходные на Бермудах, где у Стивена был друг с собственной яхтой. Друг был человеком тактичным, к тому же Стивен в свое время оказал ему какую-то серьезную услугу, и тот чувствовал себя его должником. Мэг должна была вылететь на острова в четверг вечером. Стивен забронировал ей номер в «Саутхэмптон принсес». Сам он собирался прибыть в пятницу утром. Они намечали встретиться в отеле и отправиться на яхту. А там… вплоть до воскресной ночи вместе. Любовь на три дня.
И тогда Мэг скажет ему об аборте.
А на утро в понедельник была назначена первая процедура судебного процесса «Штат Нью-Йорк против Арнольда Бэнкса»: определение состава суда присяжных.
Полет до Бермудов занял два часа. Радостное волнение Мэг постоянно омрачалось подступавшими мыслями о предстоящем процессе. Ей нужно было еще успеть подготовить свое первое выступление, окончательно определиться с линией защиты. Но разве можно было думать об этом сейчас, накануне встречи со Стивеном, накануне трех райских дней, которые ждали ее впереди? Мэг не в состоянии была думать о понедельнике.
Лимузин подкатил по длинной подъездной аллее к парадному крыльцу «Саутхэмптон принсес». Были уже, сумерки, но Мэг сумела увидеть, что здание розового цвета. «Типичный оттенок для Бермудских островов, — подумала она. — Мягкий, красивый и романтический».
Войдя внутрь, она направилась к регистрационному столу. Ей сказали там, что для нее заказан в отеле самый лучший номер.
Самый лучший? Для нее одной? Сердце Мэг мгновенно наполнилось надеждой: может быть, Стивен уже здесь? Может, он решил приехать раньше, чтобы сделать ей сюрприз?
Консьерж — им был пожилой джентльмен с мягкой дружелюбной улыбкой на лице — проводил ее мимо крутой витой лестницы к лифтам. «Бермудские острова, — подумала Мэг, пока лифт поднимал ее в райское поднебесье, — запомнятся мне на всю жизнь».
Войдя в номер, она была поражена его роскошью. Он был отделан в мягких желтых и белых тонах. Толстый, цвета сливочного масла ковер, элегантная мебель из красного дерева. В центре гостиной на большом стеклянном коктейльном столике лежал роскошный букет из свежих цветов: белые лилии, орхидеи, дельфиниумы. Мэг увидела рядом с цветами открытку, взяла и быстро пробежала ее глазами.
«С чистой любовью. До завтра. Стивен».
Ее несколько огорчило, что догадка о его сегодняшнем приезде не подтвердилась. Взгляд ее вновь упал на открытку. «С чистой любовью». Она улыбнулась.
Мэг наградила консьержа щедрыми чаевыми и пожелала ему спокойной ночи. Ей хотелось поскорее остаться одной, чтобы острее почувствовать и насладиться своим счастьем. Она подошла к огромному окну, занимавшему всю стену, и выглянула в ночь. Перед отелем чернело море, освещенное лишь четвертинкой луны и золотистыми бортовыми огнями стоявших на якоре у берега яхт. Завтра вечером она будет со Стивеном где-то там. Обхватив себя за плечи, Мэг улыбнулась. Он не приехал раньше, но она уже ощущала его присутствие. Л завтра ее уже обнимут его руки…
Весь день прошел в ожиданиях. Мэг сильно устала, поэтому решила принять расслабляющий душ. Потом она надела одну из своих новых кружевных ночных сорочек и легла на прохладную простыню двуспальной кровати, накрывшись другой простыней. Закрыв глаза, она попыталась представить, как к ней, к ее телу прикасается Стивен.
«Завтра, — наконец сказала она себе. — Все завтра».
Ее разбудил луч раннего утреннего солнышка. Мэг потянулась и решила немного понежиться в теплой постели. Взглянула на часы. Шесть тридцать. Самолет Стивена должен прилететь в десять.
Она приняла душ, причесалась, накрасилась и нанесла на тело немного «загарного» крема, чтобы восстановить бронзовый оттенок, который ее кожа приобрела на минеральных водах. Потом надела короткое и легкое оранжевое платье. Посмотрев в зеркало, она обратила внимание на свою сияющую улыбку. «Это любовь, — подумала она. — Только любовь способна сотворить с человеком подобное».
Поглядев на часы, она увидела, что еще только двадцать минут девятого. Подойдя к окну в гостиной, Мэг стала думать о том, чем ей занять себя. Отсюда ей открывался прекрасный вид на пляж, заросший травами склон холма, гибискусы. Может, пойти прогуляться по берегу?
Но вдруг он прилетит пораньше?
Связавшись с обслугой отеля по телефону, она заказала кофе и круассаны. Только она повесила трубку, как вдруг ей пришла в голову одна мысль. Она вновь набрала тот же номер и сказала:
— Сделайте все на двоих.
Так, на всякий случай.
В ожидании завтрака Мэг разложила свои вещи, в том числе туалетные принадлежности, в трюмо, чтобы к приезду Стивена быть полностью готовой. Ведь они сразу же отправятся на яхту. Вновь подойдя к окну и выглянув наружу, она увидела туристов, которые на маленьких красных мопедах зигзагами съезжали по склону холма. Вдоль пляжа мерно вышагивала цепочка лошадей с напряженно сидевшими в седлах людьми в соломенных шляпах. Словом, остров просыпался. «Туризм, — решила Мэг, — удивительная сфера жизнедеятельности. Не то что политика. Не то что уголовное право».
Наконец принесли завтрак. Мэг села у окна, продолжая смотреть на открывающуюся панораму. Интересно, так же счастливы все эти люди, как и она? «Нет, пожалуй. Этого не может быть. Счастливее меня тут нет никого».
Она выпила две чашки кофе, съела кусочек круассана, ни на секунду не переставая думать о Стивене.
Наконец пробило десять.
Теперь Мэг стала смотреть на дорогу, ведущую к отелю. Может, ей удастся узнать машину, на которой он подъедет? Как обидно, что она не запомнила, сколько времени ехала от аэропорта. Двадцать минут? Может быть, полчаса?
Внезапно ее посетило ощущение «дежа вю». Вот она сидит, ждет Стивена, а ей кажется, что так уже было раньше. И действительно, еще в ту их счастливую бостонскую пору ожидание стало частью ее жизни. Стивен был женат, жена и дети остались в роскошном нью-йоркском доме, который принадлежал богатым и влиятельным родителям жены. Каждую пятницу Стивен уезжал из Бостона, а возвращался вечером в воскресенье. Все выходные напролет Мэг ждала его, сидя в своей комнатке, набитой книгами, или в их кофейне.
Теперь она ждала, сидя в роскошном номере отеля.
Господи, каким мучительным может быть ожидание! Она уж и забыла.
Зу. Несколько дней назад Мэг звонила Зу из Вашингтона. В Лос-Анджелесе было еще рано, но Мэг запомнилось еще по курорту, что Зу не любит нежиться в постели.
Она поднялась, чтобы вынуть из сумочки записную книжку. Интересно, вернулась ли уже Зу из Миннесоты? Нашла ли она своего Эрика?
Мэг не знала, хватит ли у нее смелости рассказать Зу про Стивена.
Она набрала номер, но на том конце провода включился автоответчик. Зу не было дома. Мэг повесила трубку, решив не оставлять подруге никакого сообщения.
Алисса. Можно позвонить Алиссе. Впрочем… Конечно, вовсе не обязательно рассказывать о том, где она находится и что делает. Спросит просто, как у Алиссы дела с ее Джеем, удалось ли что-нибудь сделать Данни. И все. Можно будет притвориться, что она звонит из дома.
Нет, не выйдет. Алисса, конечно, сразу же спросит, «наметился ли какой-нибудь прогресс». А когда речь заходила о чем-то личном, Мэг не умела врать. Говорить убедительно в суде в интересах клиента — одно дело, но про Стивена она лгать не могла. И потом, разговор с Алиссой займет много времени. А вдруг придет Стивен? Хороша же она будет, если встретит его, болтая по телефону с подругой.
Десять пятнадцать.
Мэг вернулась к окну и налила себе еще кофе.
Отсюда ей было видно несколько покачивающихся на воде посудин. Интересно, на какую из них отправятся они со Стивеном? На ту длинную, с белым корпусом и высокой мачтой? Или на другую, более изящную, с чернеющими иллюминаторами и отделкой цвета морской волны? Как они выйдут в море? С командой? Или Стивен сам будет управлять? Умеет ли он? Мэг даже в дрожь бросило от осознания того, как много всего она не знает о Стивене и его жизни. Впрочем, она сомневалась, что он умеет обращаться с яхтой. Да и где ему было взять время, чтобы научиться этому? Нет, решила она, на яхте наверняка будет своя команда. Все, конечно, очень тактичные люди.
Несмотря на то, что на дворе уже вовсю были девяностые, измена по-прежнему считалась изменой, а политика политикой.
Когда пробило одиннадцать, Мэг пожалела о том, что так рано оделась. Утренняя свежесть уже уходила, а платье помялось от долгого сидения и нескончаемого ожидания.
«Неужели от аэропорта сюда можно добираться целый час?»
Должно быть, рейс опоздал.
Она продолжала ждать.
В полдень зазвонил телефон. Сорвавшись со стула, она схватила трубку.
— Мисс Купер? — раздался на том конце провода женский голос. — Это из регистрации. Когда вы собираетесь съезжать?
— Съезжать?
— Да, время уже подходит. Когда вы собираетесь?
— Когда?.. Мм, я думала…
— Уборщица хочет знать, когда она сможет зайти, чтобы подготовить номер к въезду нового постояльца.
Мэг повесила трубку. Ну, конечно. Стивен забронировал ей номер только на одну ночь. Предполагалось, что сегодня они уже будут на яхте. Теперь уже совсем скоро… А пока можно подождать и в вестибюле.
Она собрала вещи и позвонила консьержу. Выходя из номера, Мэг вытащила из букета белую орхидею и заложила себе за ухо. Данни одобрил бы ее выбор. Она улыбнулась. Он порадовался бы за нее, если бы узнал, где она сейчас и что делает. Окинув на прощание взглядом номер, Мэг поняла, что ей не хочется уходить из него. Как было бы хорошо провести в нем все выходные вместе со Стивеном.
Спустившись в вестибюль, Мэг села в кресло и поставила чемодан у ног. Она навела справки и узнала, что десятичасовой рейс из Вашингтона совершил посадку вовремя. С тех пор прилетело еще два самолета. Но Стивен так и не появился. И до сих пор даже не связался с ней.
Ожидание стало еще мучительнее. Минуты, казалось, растягиваются в часы.
В шесть часов Мэг швырнула увядшую орхидею в корзину для мусора и попросила швейцара поймать ей такси. Ей ничего другого не оставалось, как поменять обратный авиабилет. Ждать больше не было смысла.
Лохматый обрадовался ее раннему возвращению и впервые не скрывал своих чувств. Словно догадывался о том, что произошло, словно сочувствовал ей. Она поставила чемодан в прихожей и прошла в кабинет: красная лампочка автоответчика не мигала. Значит, он не звонил. Стивен даже не позвонил.
Мэг накормила кота и поднялась наверх. Легла в постель, натянула простыню до подбородка, словно завернулась в теплый кокон, где никто не мог нарушить ее одиночество, вмешаться в ее мысли, сделать ей больно…
Она жалела о том, что сон не шел к ней. Скорее бы наступило завтра. Тогда она вновь начнет ждать. Ждать его звонка. Завтра он, конечно же, позвонит. Или послезавтра.
Он не позвонил.
В воскресенье днем Мэг захотелось позвонить Зу. Вернулась ли она уже из Миннесоты? Отыскала ли своего Эрика? И если да, то как у них все прошло?
Ей стало горько при мысли о том, что у Зу, возможно, все сложилось счастливо.
«А если не сложилось? А если Зу тоже сейчас страдает, лежит в постели, закутавшись в одеяло, и хочет одного — умереть?»
Мэг посмотрела на часы. Половина пятого. Тут она поняла, что ей повезло больше, чем Зу: ведь в Лос-Анджелесе сейчас только час тридцать, а значит, Мэг осталось ждать окончания этого дня на целых три часа меньше.
Но она не стала звонить Зу, ибо все же был шанс, что ее подруга счастлива. Мэг не хотела рисковать.
Она перевернулась на другой бок и ее взгляд упал на телефонный аппарат. Интересно, раздастся ли звонок, если смотреть на него очень долго и пристально? Если вообще не отрывать от него глаз, может, Стивен все-таки позвонит?
Вынув из-под одеяла руку, Мэг сняла трубку и услышала длинный непрерывный гудок, который прозвучал словно насмешка над ней. Она тут же торопливо повесила трубку: а вдруг Стивен все же решит позвонить в последнюю минуту, а у нее будет «занято»…
Мэг натянула стеганое одеяло на голову и замерла под этим покровом, пытаясь приглушить душившую ее боль. Но вместо этого у нее покатились по щекам слезы. Вдруг ей стало ясно, что Стивен и не собирается звонить. Он оказался хладнокровным и расчетливым человеком. И продолжения их романтической истории не будет.
Она откинула одеяло с лица, закрыла глаза и стала упрекать себя за то, что еще удивилась этому повороту событий. Конечно же, Стивен не позвонит. С чего бы он вдруг стал звонить ей? Разве у нее когда-нибудь были нормальные, счастливые взаимоотношения с мужчинами?
Она смахнула слезы и снова принялась ждать, когда же придет сон.
Утром в понедельник ей было еще хуже. Открыв глаза, Мэг поняла, что ей необходимо принять душ, одеться и, надев профессиональную маску адвоката, явиться в суд к девяти часам. К тому времени она должна быть полностью готова к допросу «перспективных» присяжных, чтобы безошибочно выбрать из них именно тех, кто потом признает Арнольда Бэнкса невиновным. Она должна будет вести себя так, как будто все ее мысли только об этом судебном процессе.
Но сначала надо заставить себя подняться с постели.
Каким-то образом ей удалось это сделать. Она выпила полчашки кофе и съела три чайные ложечки кукурузных хлопьев. Затем достала из шкафа платье, выбрав его наугад. Украшать себя драгоценностями она и не собиралась.
Перед уходом Мэг посмотрела на себя в зеркало. Придвинувшись к нему почти вплотную, она ужаснулась темным кругам под глазами, помятому лицу. «Плакать нельзя, — подумала она. — Сейчас плакать никак нельзя. Мне пора идти и делать вид, что ничего не случилось. Надо заставить свой мозг работать. Надо жить дальше…
…Не вздумай плакать!»
В глазах невыносимо защипало. Это лезли упрямые слезы. Мэг решительно отвернулась от зеркала и прошла к выходу. Мимо чемодана, который стоял в коридоре и который ей так и не пришлось открывать.
Когда Мэг вышла на улицу, ее ослепило яркое солнце. Она стала ловить такси. Сегодня идти до суда пешком она не могла: ноги практически не держали.
Доехав до места, она расплатилась с шофером, вышла из машины, пересекла тротуар и поднялась по ступенькам крыльца, двигаясь словно под гипнозом и не чувствуя ничего, кроме своей боли. Оказавшись в вестибюле, она остановилась и посмотрела на расписание, висевшее на стене. Ее слушания должны были состояться в комнате № 8 на третьем этаже.
— Привет, адвокат! — вдруг вывел ее из состояния транса чей-то очень знакомый голос. Мэг обернулась, и от этого резкого движения у нее закружилась голова.
Данни крепко взял ее за плечо, заметив, как она пошатнулась.
— Эй, ты в порядке?
Мэг кивнула:
— В полнейшем, Данни. Привет. — Она поправила ремешок сумочки и откинула со лба волосы, только сейчас с удивлением обнаружив, что забыла дома как следует причесаться. — Что ты здесь делаешь?
Данни раздвинул губы в полуулыбке:
— Мне кажется, нет ничего странного в том, чтобы встретить частного детектива в здании суда.
— Ах да, верно.
— Предварительные слушания по делу, которым я сейчас занимаюсь.
— Ну и как?
Он внимательно посмотрел на нее:
— Да что с тобой, черт возьми?
— Ничего. Я задала тебе вопрос: «Ну и как?»
— Я сейчас не об этом. Ты паршиво выглядишь, подруга.
— Спасибо, ты всегда умеешь поднять мне настроение.
Он придвинулся к ней ближе:
— Что случилось, Мэг? Ты уверена в том, что с тобой все в порядке?
Она отошла от него на шаг назад.
— Я же говорю, все нормально.
Он улыбнулся:
— ПМС?
Мэг отвернулась от него. Ей захотелось сказать: «Не будь ребенком». Но тут же передумала, решив, что лучшим ответом будет молчание.
Он снова взял ее за плечо.
— Извини, я пошутил. Просто у тебя такой вид, как будто твои мысли витают где-то за миллион миль отсюда.
«За миллион миль…» Мэг устремила неподвижный взгляд через вестибюль. Сколько отсюда до Бермуд? Пятьсот миль? Тысяча? Или расстояние длиной в целую жизнь?..
— Все нормально, Данни. С самого утра трещит голова, только и всего.
Он обнял ее за талию.
— В таком случае вперед, адвокат. Позволь мне проводить тебя до твоей комнаты. Между прочим, как поживает твой друг мистер Бэнкс?
Она вымученно улыбнулась, преодолевая поднимающуюся дурноту. Ну почему она так и не смогла заставить себя влюбиться в Данни? Почему она не влюбилась в доступного мужчину?
— Сегодня у меня определение состава присяжных.
Данни присвистнул:
— Если тебе попадутся слепые или глухие кандидаты, отбирай их смело. Кроме них мало кто поверит в Персию твоего клиента.
Мэг стало совсем дурно.
— Опять извиняюсь, — тут же проговорил Данни, заметив это. — Это несправедливо по отношению к тебе.
Мэг покачала головой:
— Все нормально. Так ты проводишь меня или нет?
— Показывай дорогу.
Они пересекли вестибюль в сторону лифтов. Мэг рада была обществу Данни. Возможно, его болтовня поможет ей как-то отвлечься… У нее было такое ощущение, будто ее только что переехал грузовик. Большой. С прицепом.
Они поднялись на третий этаж и направились по коридору в сторону двери с табличкой «№ 8». По дороге Данни пригласил ее на ленч.
— Отпразднуем твою победу, — пояснил он.
— Никакой победы еще нет.
— Значит, будет. Я тебя хорошо знаю.
Мэг снова улыбнулась.
— Как только развяжешься с этим, — продолжил Данни, — сразу сможешь переключиться на дело Райли. Баскомб и компания, конечно же, не откажутся взять его.
Мэг замерла на месте:
— Какое дело?!
— Райли. Если, конечно, ему будет суждено добраться до суда. А это произойдет, если вовремя не успеть дать всем, кому надо, «на лапу». Но дельце мрачное, ничего не скажешь. — Он даже поежился. — Настоящий подарок желтой прессе. Когда речь заходит о сенаторе…
Мэг схватила Данни за руку:
— Что ты несешь?! Что с сенатором Райли?!
Он отдернул свою руку:
— Черт возьми, полегче, Мэг! Ты что, ничего об этом не слышала? Где тебя носило на выходные?
У Мэг в висках бешено застучала кровь. Еще минуту назад она еле передвигала ноги, но теперь мощнейшая встряска словно пробудила ее.
— Говори же! — безуспешно пытаясь держать себя в руках, воскликнула она.
Дверь в комнату № 8 открылась. В коридор вышел судебный пристав.
— Вот и вы, мисс Купер, — проговорил он. — Вас уже ждут.
Мэг обернулась к нему:
— Я сейчас. — Она снова посмотрела на Данни. — Говори. Прошу тебя!
Данни пожал плечами:
— Ну, это случилось в ночь с четверга на пятницу. Собственно, еще в четверг, если быть точным…
— Плевать мне когда! Что случилось?!
— Его жена сидела за рулем новехонькой машины. По встречной полосе на свою беду ехал какой-то парнишка. Разграничительную линию он не пересекал. Она вроде бы тоже. Но в итоге произошло лобовое столкновение.
Сердце готово было вырваться из груди Мэг.
— Ну?!
— Парнишке хана. — Он прищелкнул пальцами. — Крышка.
— А она? Она пострадала?
— Жена сенатора? — Данни рассмеялся. — Можно сказать и так. Перемахнула насыпь и влетела в дерево. Какой-то сук пробил ветровое стекло…
У Мэг потемнело в глазах.
— Фехтовальщики в таких случаях говорят: «Touche». Есть укол. Короче, сучок вошел ей в плечо и пригвоздил бедняжку к сиденью, как бабочку иглой.
Мэг бессильно оперлась о стену.
— Она… — она не договорила. Слишком страшен был вопрос и слишком страшен возможный ответ.
— Умерла? Нет. Нет пока. Насколько я слышал. Но ей бы, конечно, не выжить, если б не одно обстоятельство, которое в критических ситуациях многим спасает жизнь.
Мэг поморщилась. Она уже догадалась, а Данни только подтвердил эту догадку:
— Она была пьяна в стельку.
Дверь снова открылась.
— Мисс Купер? — уже не так приветливо, как в первый раз, позвал ее судебный пристав.
— Да, да, да, иду.
— Я задержусь. Может, ты все же освободишься к ленчу, а?
— Конечно, Данни, — проговорила она и на негнущихся ногах скрылась за дверью комнаты № 8. — Конечно.
Она стояла перед своим столиком адвоката, чувствуя слабость в коленях. Голова раскалывалась. Перед ее глазами всплыла картинка: она сидит в вестибюле отеля, ждет Стивена, и за ухом у нее белая орхидея… В ту самую минуту Стивен, должно быть, точно так же в напряженном ожидании сидел в коридоре реанимационного отделения больницы, зная о том, что его жена только что убила человека и сама сейчас может умереть.
«Если бы она умерла, все наши проблемы разрешились бы сами собой, — подумала Мэг непроизвольно. Она тут же вцепилась руками в край стола и изо всех сил зажмурилась. — О Боже… Неужели эта мысль могла прийти мне в голову, Господи?!.. Что со мной происходит?»
На свидетельское место взошел первый кандидат для отбора в суд присяжных. Мэг посмотрела на него. Мужчина. За пятьдесят. Она понятия не имела, о чем его спрашивать. Ей пришла в голову мысль попросить судью об отсрочке, но она тут же поняла, что эта просьба вряд ли будет удовлетворена. Особенно принимая во внимание, что раньше именно она настаивала на том, чтобы процесс начался пораньше.
Арнольд Бэнкс сидел справа от нее и вид имел весьма самодовольный. Мэг пожалела о том, что не успела предупредить его, как следует себя вести. Выражение лица ее клиента было таким, будто он уже выиграл это дело. «Судья видит это. Нехорошо».
Ей представилось, какое могло быть выражение лица у Кандейс Райли, когда она сидела в своей машине, пригвожденная суком дерева к спинке сиденья, словно «бабочка иглой». Мэг затошнило от этого воображаемого зрелища. Она инстинктивно поднесла руку ко рту.
— Мисс Купер? Мы ждем, — проговорил судья, который, судя по его виду, пребывал в это утро в скверном расположении духа.
Она стала перебирать у себя на столе бумаги, пытаясь отыскать какие-нибудь подходящие моменту Записи. Хоть какие-нибудь, наконец… Пыталась выиграть немного времени, чтобы собраться с мыслями. В голове была настоящая путаница.
Она прокашлялась и посмотрела на претендента:
— Мистер…
«Голова совсем не работает, черт возьми!»
Человек наклонился к микрофону.
— Дональдсон, — сказал он. — Гарри Дональдсон.
Мэг снова кашлянула. Совсем как Стивен. Дрожь прошла по всему ее телу. Она попыталась справиться с дыханием…
Вдруг перед ее глазами возник образ Эйвери. Если бы он сейчас мог видеть ее, то хмурился бы отчаянно. Рядом с ней сидит ее клиент, ради которого она должна постараться…
Мэг выдохнула и быстро заговорила:
— Да, мистер Дональдсон. Скажите мне, мистер Дональдсон, живы ли еще ваши родители?
— Нет, мэм.
— О, — проговорила Мэг. Она вновь посмотрела на свои записи, затем подняла глаза на кандидата. — Мне очень жаль. Сколько им было лет, когда они умерли?
— Отца убили во время второй мировой. Я не знал его. А мать умерла в прошлом году, да упокоит Господь ее душу. Ей было семьдесят восемь.
— Как умерла ваша мать?
Дональдсон пожал плечами:
— Сердце… Она жила в доме для престарелых на севере штата. Мы с Линдой… Линда — это моя жена. Мы с Линдой не могли поселить ее у нас. У нас только три комнаты…
— Спасибо, мистер Дональдсон, — перебила его Мэг. — Ваша честь, защита дает отвод этому кандидату.
Мэг без сил повалилась на свое место. Ею овладело такое изнеможение, как будто она только что провела весь процесс от начала до конца. И проиграла.
Пока судья вызывал второго кандидата на свидетельское место, Арнольд Бэнкс толкнул Мэг под локоть.
— Проснись, дорогая, — хрипло зашептал он. — Ты клюешь носом.
Мэг отвернулась от него.
Следующей была женщина. За сорок. Хорошо одета. Хорошо сохранилась. Мэг смотрела на нее и думала: «Может, Кандейс Райли выглядит примерно так же?»
— Мисс Купер! — раздался требовательный голос судьи.
Мэг оглянулась на него. На какое-то мгновение она совершенно забыла о том, зачем она здесь и чего все так ждут от нее. Потом взгляд ее обратился к женщине.
«Она была пьяна в стельку». Может, Кандейс удалось узнать, куда собирается на выходные Стивен. Может, она все разузнала про них. Может, в том, что с ней случилось, виновата и она, Мэг…
— Мисс Купер, — вновь раздался жесткий голос судьи. — Пожалуйста.
Рядом шумно вздохнул Арнольд Бэнкс.
Мэг поднялась со своего места и начала задавать вопросы. Чисто механически, едва различая ответы. Мысли ее были о другом. Она спрашивала себя: что помешает Стивену развестись с Кандейс в том случае, если та сядет в тюрьму? Сочувствие, угрызения совести или политические соображения? А если Кандейс не выживет?..
Один за другим кандидаты в состав жюри входили в комнату, отвечали на поставленные им вопросы и либо принимались, либо отвергались. К полудню были отобраны только два человека. Судья объявил перерыв на обед. Когда Мэг поднималась из-за стола, Арнольд Бэнкс схватил ее за руку.
— Я тебе советую как-то встряхнуться после перерыва, дорогая, — предупредил он. — Мы с тобой оба многое поставили на это дело.
Мэг стряхнула с себя его руку.
— Пошел ты к черту! — проговорила она, выходя из комнаты.
Данни ждал в коридоре.
— Ну как дела, адвокат?
Мэг отмахнулась:
— Давай лучше не будем об этом.
— Нет проблем. Но на ленч-то мы идем?
Она откинула со лба прядь волос. «Представляю, какой у меня сегодня ужасный вид», — подумала она.
— Я не голодна, Данни.
Он покачал головой:
— Возражения не принимаются. Ты идешь со мной.
— Мне надо в офис. Я не была там с четверга.
«Нужно набраться смелости и узнать, звонил ли Стивен хоть на работу», — хотела добавить она. Но теперь мысль о том, что он не звонил, выглядела еще страшнее, чем вчера.
— Значит, ты все-таки была в отъезде…
Она посмотрела на него:
— Данни…
— Не моего собачьего ума дело? Хорошо, но поесть мы поедим, потому что, как я уже сказал сегодня утром, выглядишь ты паршиво.
Они пошли в «Шнайдерс Дели» на Пятьдесят третьей улице, его любимую забегаловку в центре города. Мэг заказала мучной рулет и студень, а Данни сандвич.
В ресторане было шумно и людно, но им удалось отыскать свободный столик в самом конце зала. Данни с аппетитом набросился на сандвич.
— Ну, рассказывай, — проговорил он.
Мэг не могла рассказать ему. Ни о Бермудах, ни о Стивене. Не могла и все.
Она взяла с тарелки половину своего рулета, но тут же положила обратно, даже не притронувшись к нему.
— Я не хочу говорить об этом.
— Давай, давай, Мэг. Неужели все так страшно? Первый раз, что ли, отбираешь кандидатов в жюри присяжных?
А, так он про суд… Не про Стивена.
Мэг вновь взяла рулет.
— У меня сегодня день не заладился с самого утра, — сказала она. — Это с каждым может случиться. Даже в самую лучшую пору жизни.
Она машинально перебирала в руках салфетку и чувствовала, как буравит ее глазами Данни.
— Опыт подсказывает мне, что теперь у тебя не самая лучшая пора в жизни.
Она снова зацепила вилкой рулет.
— Я просто не могу ни на чем сконцентрироваться. Вот и все.
Данни некоторое время жевал свой сандвич молча, потом сделал большой глоток охлажденного чая и наконец сказал:
— Поговори со мной, Мэг.
— Я не могу, Данни.
Она была слишком расстроена, очень устала и никак не могла изгнать из сознания ужасное зрелище: Кандейс сидит в своей машине, пригвожденная к сиденью суком. «Как бабочка иглой».
— Слушай, — проговорил Данни настолько неожиданно, что она даже вздрогнула, — а у меня, между прочим, хорошие новости. Это насчет твоей подруги Алиссы. Ты еще не забыла о том, что она разыскивает своего парнишку? Так вот, я его нашел. Он живет в Лос-Анджелесе.
Сильная боль пронзила ее сердце и прокатилась отзвуком по всему телу. Комната закружилась перед глазами. Голоса людей превратились в эхо, волны которого беспорядочно накладывались одна на другую. От запаха пастрамы, чеснока и квашеной капусты ей сделалось дурно. Мэг вскочила со своего стула и бросилась, налетая на столики и посетителей ресторана, к выходу. Выскочив на улицу, она без сил привалилась к стене. Ее всю трясло, она тяжело дышала и всхлипывала.
— Боже, Мэг! Что случилось?! — Это был оказавшийся рядом Данни. Он обнял ее рукой за плечи и притянул к себе. Она зарыдала, уткнувшись ему в грудь.
Она смутно осознавала, как он сажал ее в такси, называл шоферу ее домашний адрес.
— Мне надо обратно в суд, — запротестовала Мэг.
— Я сам туда схожу и передам судье, что тебе стало плохо. Но прежде… Я прошу тебя, Мэг, расскажи, что с тобой!
Она сидела в машине, откинувшись на спинку сиденья и бессмысленно уставившись в пластмассовую перегородку, которая отделяла их от шофера. Дымчатая и вся исцарапанная перегородка была задвинута. Поэтому Мэг наконец рассказала Данни. Она рассказала о том плане, который появился у ее подруг на минеральных водах. Их было трое: она, Алисса и еще Зу. Потом рассказала, как искала своего «бывшего возлюбленного», как нашла его, встретилась впервые после стольких лет, разлуки… Спокойным голосом назвала его по имени. Сенатор Стивен Райли. Только об аборте Мэг умолчала перед Данни…
— Боже мой, — только и смог выдавить он.
И тогда она рассказала ему про выходные. Про Бермуды. О том, как Стивен не приехал.
— Боже мой, — потрясенно повторил Данни.
— Что мне теперь делать?
— Боже… Боюсь, на этот вопрос ответ сможешь дать только ты сама, подруга.
Мэг закрыла рукой глаза. Ее мутило от усталости.
— Хочешь, я наведу справки о его жене? — предложил Данни. — Я могу связаться с больницей.
— Нет, — тут же сказала она. — Я не хочу ничего знать. Остается уповать только на то, что рано или поздно Стивен свяжется со мной…
Данни на это ничего не ответил.
Мэг закрыла глаза и впала в состояние дремы. Это был поверхностный, неспокойный сон, не дававший избавления от боли.
— Ты по-настоящему любила его?
Мэг с усилием разлепила веки и ответила:
— Да.
— И сейчас еще любишь?
Она не ответила.
— Если да, то тогда многое становится ясным, — сказал Данни. — Насчет тебя. Ведь я знаю, что у тебя подолгу не было мужчин…
Она посмотрела на него.
— Прошу тебя, Данни, ты должен мне обещать одну вещь.
— Конечно, девочка. Все что угодно.
— Ты должен пообещать мне, что никогда и никому не проговоришься. Никому. Никогда.
— А твоя подруга Алисса знает?
— Господи, Данни, нет! Им известно, что у меня кто-то был, а кто именно… они не знают. Пожалуйста, Данни. Обещай мне.
Он поднял два пальца.
— Слово скаута. Но одно я все-таки сделаю.
— Что?
— Я узнаю, в какую больницу поступила его жена, свяжусь и наведу справки о ее состоянии. Для себя. А если и тебе потом захочется узнать, то уже не потребуется звонить врачам. Я сам все расскажу. Если, конечно, эта информация не появится раньше в газетах.
— Я стараюсь не читать газет.
Такси остановилось перед домом Мэг.
— Пойду просить за тебя у судьи, — сказал Данни. — А потом вернусь. С ужином.
— Ты настоящий друг, Данни, — совершенно серьезно проговорила Мэг.
Она вышла из машины. Он подмигнул ей на прощание. Медленно поднимаясь по ступенькам, Мэг гадала, почему Данни до сих пор не повезло найти себе ту женщину, которая оказалась бы достойной его доброты и открытой для его любви.