— С добрым утром. Как спалось? — Джек отложил газету, оценивая внешний вид появившейся на кухне Грейс.
— Ужасно… — держась кончиками пальцев за виски, простонала Грейс и в изнеможении плюхнулась на стул.
— Тебе категорически протипоказан алкоголь, — заявил Джек, подавая ей кружку кофе.
— Только не думай, что ты сделал открытие… — пробормотала Грейс, отпивая глоток обжигающего напитка.
— По-моему, ты была вчера не вполне искренна со мной.
— Что ты имеешь в виду?
— От двух «Маргарит» не бывает такого жестокого похмелья, — сухо проинформировал ее Джек.
— Это тебе известно из собственного опыта? — поинтересовалась Грейс, попыталась усмехнуться и тут же снова сморщилась от боли, пронзившей голову.
— Не из собственного… Голова болит?
— А ты как думаешь? Но дело не только в алкоголе…
— Только не говори мне, что ты еще и курила как паровоз!
— Ты же знаешь, что я не курю. И не принимаю наркотики, так что это вовсе не ломка. Просто вчера мне было так плохо, что я выпила пару таблеток.
— Каких еще таблеток? — спросил Джек с таким грозным видом, словно не сомневался, что Грейс вчера на сон грядущий приняла пару «колес».
— Снотворное и обезболивающее. Наверное, все это смешалось с «Маргаритой», и отсюда такой эффект… И нечего так на меня смотреть!
— Грейс, ты не могла не знать, что это может быть очень опасным! В инструкциях к препаратам…
— Да-да, я знаю, там все описано: подобные препараты либо несовместимы с алкоголем, либо их действие значительно усиливается при сочетании с оным… — перебила его Грейс, и весь ее вид говорил, что этими запоздалыми предупреждениями все равно делу не поможешь.
Она и сама была не рада, но вчера ей было так плохо!.. К тому же девушка была всерьез обеспокоена странным побочным действием этого убойного сочетания: с того момента, как она проснулась, в ее голове то и дело всплывали какие-то странные видения. Определенно, они не могли иметь отношения к действительности и были, скорее всего, обрывками сновидений… Но каких сновидений!
Грейс посмотрела на невозмутимое лицо Джека и медленно отставила свою чашку.
— Джек, по поводу вчерашнего…
— Да?
— Ты… ты всю ночь был здесь, в доме?
— Да, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— И больше тут никого не было?
— О чем ты?
— Наверное, это была конфабуляция…
Джек поперхнулся и со стуком поставил свою кружку на стол.
— Конфа… прости, что?
— Конфабуляция, — снова старательно выговорила она, — это ложное воспоминание, наблюдаемое при нарушениях памяти.
— А у тебя нарушения памяти?
— Судя по всему, да… — Она нервно вздохнула. — Всю ночь я видела какие-то совершенно жуткие вещи… Вроде бы Фил устроил мне разнос, потом приехали родители… Эмили и… — Она резко затормозила, потому что было еще кое-что, что совсем не следовало рассказывать Джеку.
Конечно, при условии, что это был всего лишь сон, в противном случае — упаси Господь, чтобы это оказалось правдой! — Джек был бы в курсе!.. Слишком уж правдоподобны были ночные события. В своем сновидении Грейс едва не занялась с Джеком любовью. То, что она сорвала с него рубашку, — это она точно помнила… И потом приставала к нему… Вот ужас-то! И этот «ужас» требовал немедленного прояснения!
— И…? Грейс, ау… — Джек помахал ладонью перед лицом Грейс. — Что с тобой было еще, и откуда ты вообще взяла это слово?
— Ну как же! Сестра Эмили психолог, она иногда такое заворачивает. Вот кое-что я запомнила, — проинформировала она молодого человека, отвечая на вторую — более безопасную — часть вопроса. — А что касается «и»… В общем, я подумала, что только ты можешь быть в курсе того, что в этом своем состоянии я могла натворить… — жалобно сказала она и шепотом добавила: — Джек, я вчера ничего не сделала… такого?
— «Такого»? — преувеличенно удивленно поинтересовался он. — Смотря что ты имеешь в виду, — ответил Джек, снова хватая свою кружку.
— Что-то ужасное… — неуверенно отозвалась Грейс, чувствуя, как к щекам невольно приливает жар.
Не могла же она прямо спросить: приставала я к тебе ночью, Джек, или у меня в кои-то веки начались эротические сновидения?! Грейс очень, очень надеялась, что Джек тут же примется все отрицать, но он задумался, будто мысленно перебирая в голове все ее прегрешения и составляя список претензий, и эта надежда начала быстро таять.
— Если ты об «ужасном», то начну по порядку, — начал он, оправдывая подозрения Грейс. — Сначала ты ни с того ни с сего излила на меня свое раздражение, потом отправилась в ночной клуб, где здорово набралась, потом рыдала в три ручья, а в финале сломала каблук, — монотонно перечислил он и прищелкнул языком. — Кажется, я ничего не упустил. Классный был вечер!
— Мне не до шуток! — предупредила Грейс и отпила еще один глоток кофе. Для храбрости! — Это я и сама помню. И… И все?
— Придется признаваться до конца, — он вздохнул, как бы сожалея об этом, а потом сказал: — Ночью тебя тошнило…
— О боже… — простонала она и стукнулась лбом о поверхность стола. — Ты действительно должен был утопить меня в каком-нибудь водоеме, Джек! Я просто не переживу…
— Грейс, все хорошо.
— Ты думаешь? — Она собрала все силы, повернула голову набок и посмотрела на него одним глазом.
— Я уверен, — пряча улыбку, заверил ее Джек.
— Ну, раз ты так считаешь… — Грейс выпрямилась и снова схватилась за свою кружку. — Хорошо, хоть мама с папой не видели меня в таком состоянии…
Джек опустил глаза. Да, хорошо, что не было папы и мамы. И Фила заодно. Потому что то, что он осмелился ей сказать, было всего лишь жалкой частью того, что на самом деле произошло этой ночью. Это даже хорошо, что Грейс ничего не помнит. Можно притвориться, что ничего вообще не было… Притвориться, черт побери! Разве он может когда-нибудь выкинуть из головы эту ночь… И то, что этой ночью они были вдвоем… в одной постели?!
После того как девушка отправилась спать, Джек решил немного поработать в кабинете Грейс. Но мысли, что их разделяет всего лишь тонкая перегородка, не давали ему покоя. Джек поймал себя на том, что вместо формул вырисовывает какие-то инопланетные цветочки, при этом неустанно перебирая в уме подробности этого поистине сумасшедшего вечера.
Где-то в начале третьего ему послышался странный звук. Джек прислушался. Сначала ему показалось, что где-то на заднем дворе мяукает кошка, и только через минуту он сообразил, что звуки доносятся из соседней комнаты — из спальни Грейс. Он даже не понял, как оказался перед ее дверью, но долго мялся, сжимая кулаки и не решаясь войти. Новый стон прибавил ему решимости, и Джек осторожно толкнул дверь, в глубине души почему-то надеясь, что она заперта. Дверь легко поддалась и отъехала в сторону. Он увидел Грейс в шелковой пижаме, лежащую поперек кровати и залитую слабым желтым светом ночника. Одна ее рука свесилась до пола, а голова лежала как-то странно.
— Грейс, с тобой все в порядке? — позвал он. Девушка не шевельнулась, и Джек шагнул в комнату, прикрыв за собой дверь. — Грейси!
Она слабо дернулась и приподняла голову.
— Джек… — пролепетала девушка. — Мне так плохо…
— Что-то болит? — Он присел перед кроватью на корточки и попытался поправить ей руку.
Грейс слабо помотала головой, отчего волосы упали ей на лицо.
— Мне просто плохо. Ужасно… Я видела странный сон, и теперь у меня где-то здесь так болит… — Грейс шевельнулась, переворачиваясь на бок и прикладывая ладонь к середине груди. — Так муторно… Так скверно.
— Сердце? — испугался он. — Грейс, у тебя никогда не поднималось давление?
— Все не то, — мрачно пробормотала она, прикрывая глаза, — ты меня не понимаешь… Это болит душа. Мне так стыдно… Я обидела тебя, Джек… Прости, прости меня, пожалуйста…
Грейс всхлипнула и неожиданно попыталась его обнять, закинув одну руку Джеку на шею. Он сел на краешек кровати и, подтянув Грейс, усадил ее рядом. Девушка немедленно свернулась калачиком, попытавшись всунуть голову ему под мышку. Она словно пыталась втиснуться в него, зарыться в нем…
— Все хорошо, Грейси… — пробормотал Джек и, обхватив девушку руками, принялся чуть покачиваться, словно убаюкивая ее.
Его сердце как-то странно дергалось, словно подвязанное на нитку. Он понимал, что Грейс сейчас едва ли отдает себе отчет в том, что происходит. Она сонная, да еще под воздействием алкоголя… В душе у него была тяжесть, словно он воровал эти минуты… Джек до боли стиснул зубы, зажмурился.
Потом он открыл глаза, перед которыми плавали цветные круги, и попытался уложить притихшую Грейс. Ее глаза тут же распахнулись. Взгляд девушки был рассеянным, каким-то осовелым, но пальцы крепко вцепились в рубашку Джека.
— Куда ты уходишь? Я не хочу, чтобы ты уходил!
— Грейси…
— Не бросай меня, Джек, пожалуйста, я этого просто не вынесу!
— Грейси, тебе пора спать, а мне — работать.
— Если ты сейчас уйдешь, я не вынесу… Я просто умру, Джек… Ты мне так нужен… Пожалуйста!
На лбу Джека выступила испарина, а сердце грохотало в груди так, что сотрясалось все тело. Слова Грейс сводили его с ума… Господи, если бы это было на самом деле! Если бы она хоть раз произнесла их в своем обычном состоянии, наяву… а не в этом безумном сне!
— Я испачкала тебя помадой… — услышал он растерянный голос Грейс и увидел, что она рассматривает его рубашку с алыми пятнами губной помады и черными разводами, наверняка оставшимися после контакта с потекшей тушью для ресниц.
— Это когда ты разрыдалась в машине, — охрипшим голосом пояснил он. — Ничего, я ее выстираю…
— Позволь мне…
Не успел Джек опомниться, как Грейс стала расстегивать на нем рубашку. Пару мгновений Джек был в таком изумлении, что не мог даже шевельнуться. А потом ухватил Грейс за руки. Но его рубашка к этому времени была уже расстегнута.
— О, Джек, ты такой красивый… — выдохнула она. — Я и не подозревала, что ты настоящий атлет…
— Грейси… Перестань! — хрипло выдавил он.
— Но я не хочу… переставать. Я хочу, чтобы ты поцеловал меня. Поцелуй меня, Джек…
Руки Грейс выскользнули из вмиг ослабевших пальцев Джека и тут же пустились в путешествие по его мускулистой обнаженной груди. Он вздрогнул от ее нежных прикосновений и застонал… А потом, не в силах больше контролировать себя, впился губами в ее губы…
— …Джек! — кажется, не в первый раз звала Грейс, и Джек, вздрогнув, едва не уронил свою кружку.
— Что? — выпалил он.
Смятение и неуверенность девушки увеличивались прямо пропорционально тому, как мрачнел Джек.
— Ты очень мрачен сегодня… И прямо на глазах уходишь в себя. Я спрашивала, все ли с тобой в порядке?
— Да, все отлично… — Он залпом допил кофе и, тяжело дыша, поднялся. — Мне пора…
— Джек, — окликнула его девушка, когда он был у дверей. — Ты так и не сказал мне, какие у нас планы на сегодня.
— У нас? — переспросил он для верности, а когда Грейс кивнула, он тяжело сглотнул, но вынудил себя отказаться от мысли и этот день провести с ней вдвоем. Ему нужно держаться от Грейс подальше… Пока он и в самом деле ничего такого не натворил! — Думаю, что у тебя сегодня будет выходной: отдыхай, приходи в себя. А мне нужно съездить в университет.
— Но сегодня же воскресенье!
— Ну и что. У меня есть дела.
— Ну ладно… — упавшим голосом произнесла Грейс. — Но, Джек!
Он снова остановился и, словно нехотя, обернулся:
— Что?
— А можно я поеду с тобой?!
— Грейс, неужели и сегодня нужно разыгрывать этот спектакль? Не думаю, что Ричарду Локайру придет в голову такая странная мысль, как посещение университета. Я не уверен даже в том, что у него среди студентов есть знакомые, которые поставят его в известность, что мы везде вместе, как два неразлучника.
— А я и не говорю о продолжении спектакля. Я просто хочу поехать с тобой. Пожалуйста, Джек!
Разве он мог ей отказать?!