Предприимчивые молодые непоседы

1852 год был годом наивысшего расцвета для ссверпой Калифорнии. Сто тысяч золотоискателей Сьерра-Невады добывали золото па четырехугольнике в двадцать миль шириной н шестьдесят миль длиной, куда вулканические силы выбросили более чем на дра миллиарда долларов пригодного для добычи золота. В этот год «предприниматели» при помощи кирки, лопаты, лотка и заявки па участок площадью в триста футов добыли на 80000000 долларов золота. Жена доктора Файетта Клаппе - Дейм Шир- ли, которая сопровождала мужа к месту разработок, писала домой своей сестре из Рич-Бара, какой ценой доставалось это золото: «Представь себе компапию предприимчивых молодых непосед, расположившихся на песчаной площадке величиной не более картофельного поля бедной вдовы… без кпнг, без церкви, без уроков, школ, театра, без хорошеньких девушек; большинство нх живет в сырых мрачных хижинах… Здесь идет непрестанный н упорный дождь, который сводит с ума людей, смывает мосты и превращает в кашу почти все селение».

Золотая лихорадка порождала неуверенность; с приходом весны 1! возможностью снова начинать попеки даже те у кого были хорошие заявки, отправлялись искать новые места. Десятки тысяч людей бродили в границах золотого четырехугольника, отбивая друг у друга заявки. Дейм Шнрли замечает: «…Если человек сам разрабатывает спою заявку, если он экономен и предприимчив, следит за здоровьем и довольствуется малой прибылью, он обязательно будет с деньгами. И все же почти все, с кем мы были знакомы, терпят, по-видимому, убытки».

Старатели забирались в такую глушь, что не было никакой возможности доставлять им те тонны писем, которые, обогнув мыс Горн, прибывали в жалкую почтовую контору Сан-Франциско и лежали там мертвым грузом, в то время как их адресаты жадно дожидались хоть какой- нибудь весточки из дому. Молодой старатель Ллександер Тодд, истосковавшись по известиям нз дому, положил начало тому, что у старателей стало называться «ослиным экспрессом» - предтеча романтического «конного экспресса». Решив отправиться в Сан-Франциско, где, как он был убежден, его дожидалась почта, Тодд объехал? соседние лагеря и собрал но доллару с каждого из старателей, которые хотели, чтобы он привез им почту. В Стоктоне торговцы попросили Тодда отвезти их золото в Сан-Франциско, а когда он согласился, вручили ему па 150 000 долларов золотого песка в мешке из-под масла! Он взял с них в качестве платы пять процентов доставленного золота. Тодда привели к присяге в должности почтового клерка, и он платил почтовой конторе по 25 центов за каждое письмо, полученное им для доставки адресату. Позже Тодд купил китобойную лодку и начал переправлять желающих через залив, взимая по унции золота с пассажира при условии, что тот будет грести одним веслом. Перебравшись через залив, Тодд грузил свою почту в седельные сумки мула н вез в горы сотни писем, получая за них с измученных одиночеством старателей по 4 доллара н по 8 долларов за любую прибывшую.с востока газету.

???? 227

Вскоре на каждом ручье, в каждом лагере н в каждом городе появились свои «экспрессы» для перевозки золота й почты. «Ездоком обычно был смелый и сообразительный Молодой человек, которому принадлежала линия и лошади. Свою «контору» он Держал обычно в какой-пибудь

15•

приличной лавке. Он скорее готов был умереть в седле, чем на десять минут запоздать к намеченному времени; лихой наездник, он всегда был весьма картинно одет и, молнией проносясь вверх или вниз по ручыо, трубил в маленький рожок».

Значительно сложнее обстояло дело с доставкой продовольствия. Поскольку горные дороги были узкими и крутыми, поднимаясь на высоту до девяти тысяч футов, все снабжение осуществлялось караванами вьючных мулов, которые медленно передвигались, подгоняемые опытными калифориийцами. Караваны всегда встречались с восторгом. Они доставляли такие деликатесы, как лук, масло, картофель, которые продавались по 40 центов за фунт. За мулами ухаживали настолько тщательно, что они, но словам одного из старателей, «были жирные и гладкие, как котята».

На приисках не было священников; воскресные дни отмечались увеличением числа разбитых голов. Когда 4 июля не нашлось для зачтения ни одного экземпляра Декларации независимости, толпа американцев, опьяневшая от виски и нахлынувших патриотических чувств, избила группу старателей-мексиканцев. Старатели-американцы очень легко обращались с законами. Молодая мексиканка, ударившая ножом пьяного старателя, который приставал к ней, была тут лад повешена без всякого разбирательства. Однако, когда мексиканец потребовал у американца вернуть ему небольшой долг и вместо денег получил клинок в грудь, никто и внимания не обратил на такую мелочь.

«На протяжении двадцати четырех дней у нас были убийства, трагические несчастные случаи, смерти при невыясненных обстоятельствах, порка, одно повешение, одна попытка к самоубийству и дуэль со смертельным исходом», - писал один из старателей.

К лету 1852 года насчитывалось уже пятьсот мелких шахтерских поселений, разбросанных по горам, и в каждом из них имелись собственные правила для суда присяжных, число членов которых колебалось от шести до населения всего поселка. Не было пи адвокатов, ни тюрем, показания сторон выслушивались в спешке, наказание приводилось в исполнение немедленно: человек нз Лйовы, уличенный в краже денег, тут же получил тридцать девять ударов по голой спине и удрал из города, два уроженца Новой Англии, схваченные с крадеными лошадьми, были повешены.

Враждебное отношение к иностранцам тоже достигло своего апогея в 1852 году; один из пяти старателей был китайцем, еще один - мексиканцем, чилийцем или индейцем. Междоусобные «войны» между китайцами всячески поддерживались, поскольку они представляли собой яркие спектакли; целые индейские племена поголовно истреблялись из-за реального или выдуманного проступка, совершенного каким-то неопознанным индейцем.

Ответные действия были неизбежны; многие мексиканцы, подвергшись дурному обращению, грабили путешественников, магазины и салуны, объединяясь в банды. По странному совпадению, как отмечает Джозеф Генри Джэксон в «Дурной компании», все мексиканские бандиты носили имя Хоакин, и вскоре всех их стали считать одним и тем же человеком, хотя преступления, совершаемые одновременно, происходили за двести миль одно от другого.

По требованию калифорнийских газет власти выделили специальный фонд для экипировки и содержания роты конных рейнджеров с техасцем Гарри Лавом во главе. В июле рейнджеры Лава натолкнулись на банду мексиканцев, сидевших у костра, и убили двух из них. Они привезли заспиртованную голову одного из убитых, чтобы получить обещанную губернатором награду. Никто не знал, как звали владельца привезенной головы, но ее сразу же назвали головой Хоакина. Газеты подхватили¦ эту весть: «Знаменитый бандит Хоакин, с чьим именем связана сотня кровавых подвигов…»

Рейнджер Лав получил причитающуюся ему награду, а голова была отправлена в Калифорнийский музей, на этом бы и замкнуть круг, а дело предать забвению. Но человек по прозвищу Желтая Борода, в жилах которого текла и кровь индейцев племени чероки, опубликовал в Сап- Франциско книгу под названием «Жизнь и приключения Хоакина Муриеты, знаменитого калифорнийского бандита». Книга эта - сплошной вымысел, однако она пользовалась успехом, была переведена на многие языки и зачастую стала восприниматься как правдивая история калифорнийского Робин Гуда.

Хаос в общественных отношениях, в который за четыре года превратилась идиллическая атмосфера Сорок Восьмого, сказался и на методах добычи золота. Пройдет еще несколько лет, н старатели окажутся вынужденпыми по- кипуть горы, оставив крупным компаниям со сложной техникой золота на полтора миллиарда долларов.

«Вольные предприниматели» силами десяти отдельных групп построили десять независимых плотни на десяти- милыюм отрезке реки Юба. В холме Лйова было прорыто девяносто туннелей. Сотпи старателей, каждый собственными силами, пытались отвести к своему участку хотя бы маленькую толику воды из реки Юба, израсходовав на эти попытки в общей сложности три миллиона долларов. Однако к зиме 1852/53 года добыча «индивидуальных капиталистов» резко сократилась, потому что запасы золота, смытого вниз потоками ручьев, иссякли. Оставались два основных источника, к которым трудно было подобраться: упрятанные в глубине горных пород жилы золотоносного кварца и лежащие высоко на склонах холмов насыпи из камня и песка, занесенные туда давно исчезнувшими реками.

Гидравлическая добыча была изобретена человеком, который прикрепил накопечннк к шлангу и направил струю воды на склон холма пли обрыв, чтобы смыть вниз гравий и содержащий золото песок. Струя эта быстро смыла с территории Сьерра-Невады тысячи бродивших здесь старателей. Подобная операция требовала объединения людей и денег и положила начало добычи золота как отрасли большого бизнеса. Было положено начало и гибели золотого четырехугольника. Миллионы тонн камней и пустой породы запалили берега рек, ручьев и целые квадратные мили полей, которые с тех пор так никто и не попытался расчистить.

Изоляция старателей, мелких золотоискательских поселков, а возможно, н самого Дальнего Запада прекратилась пе только с приходом в золотой четырехугольник крупной организованной промышленности.

Первая липия почтовых дилижансов была основана в Сакраменто юным аргонавтом из Провиденса, штат Род- Лйлснд, по имени Джеймс Бнрч, который, купив легкий эмигрантский фургон и упряжку резвых мустангов, стал возить по регулярному расписанию пассажиров к Острову мормонов. Поездка в тридцать пять миль обходилась пассажиру в сумму от 16 до 30 долларов, выплачиваемую в виде одной или двух унций золотого песка. Бирч вскоре настолько расширил свое дело, что его линиями было соединено большинство городов центральной Калифорнии.

Все американцы в Калифорнии были весьма заинтересованы в быстрой доставке почты. Письма, идущие теперь через Панаму, могли за месяц дойти от Ныо-Йорка до Калифорнии, однако многие недели уходили на то, чтобы они попали в Ныо-Йорк нз таких отдаленных областей, как Висконсин или Миссури. Калнфорнийцы пытались убедить федеральное правительство в том, что почту целесообразнее доставлять через Сьерра-Неваду и Карсон- Вэлли в Солт-Лейк, а затем на восток но уже проторенному пути. Департамент почт объявил этот план неосуществимым.

Возможно, так оно и было бы, если бы не инициатива майора Джорджа Чопеннинга-младшего, опытного путешественника. Он отправился в путь нз Сан-Франциско, чтобы наметить места для промежуточных почтовых станций и определить, сколько времени потребуется на путешествие нз Сан-Франциско в Солт-Ленк - девятьсот миль через горы, песчаную и соляную пустыни. В январе 1851 года федеральное правительство предложило претендентам на пост почтмейстера представить сметы. Из тридцати семи кандидатов Чопеннинг предложил самую дешевую смету, с ним и был заключен контракт на четыре года. За жалованье в 14 000 долларов в год он обязывался поддерживать постоянную связь между Сап-Франциско и Солт-Лейком, доставлять почту «надежно и быстро», иными словами, затрачивая по месяцу на каждый рейс в одну сторону.

Первую почту он доставил в Сакраменто на речном пароходе, перегрузил ее на вьючных мулов и тронулся на Плейсервилл в сопровождении дюжины опытных погон- циков и вооруженной охраны. В Плейсервилле - последняя остановка перед штурмом отрогов Сьерра-Невады - весь город бросился писать срочные, послания своим семьям.

Чопеннинг добрался до Солт-Лейка в полном благополучии; то же самое сделал и его компаньон Лбесалом Ву- ДУОРД¦ Все лето и осень они провели во главе партий, двигающихся с востока на запад и с запада на восток. Однако с наступлением зимы появились два серьезных противника: индейцы и снежные заносы в горах. Первый удар Нанесли индейцы. Вудуорд в ноябре покинул Сакраменто вместе с четырьмя сопровождающими. Менее чем в ста милях от Солт-Лейк-Сити на нн\ напали индейцы. Люди были убиты, почта пропала.

В феврале, в самый разгар зимних бурь, когда Ву- дуорда уже не было в живых, Эдисон Коудн с пятеркой новых рекрутов выехал из Плейсервилла - правительственный контракт должен был выполняться ежемесячно, иначе грозило расторжение. Мулы Коуди пали от холода. Людям пришлось тащить почту на собственных спинах, питаясь замороженным мясом павших мулов. Последние четыре дня пути до Солт-Лейка они двигались совершенно без пищи. Однако почта была доставлена.

После этого случая и особенно после того, как были найдены тела Вудуорда и его спутников, майор Чопеннинг не мог нанять пи одного желающего сопровождать почту в Сан-Франциско. Он в одиночку проделал девятисотмнль- ный путь через земли диггеров и ютов и благополучно доставил почту в Сакраменто, показав образец храбрости и целеустремленности в стране, где храбрость и целеустремленность были повседневным явлением.

В конце 18/«9 года «Адаме и компания» открыла контору в Сан-Франциско и поместила объявление в «Альта Калифорниа» о готовности обслуживать прииски курьерскими линиями. Конституция Калифорнии запрещала создание банковских корпораций. Компании экспрессных линий, имевшие свои конторы не только в Сакраменто и Сан-Франциско, но буквально в каждом лагере золотоискателей, взяли на себя ведение банковских операций. Когда линия принимала у старателя золото для доставки его к месту назначения, она делала пробу золота, взвешивала его, выдавала старателю расписку и гарантировала сохранность золота. Стальной сейф компании экспрессных линий превратился, таким образом, в местный банк. «Адаме и компания» в первый же год своей деятельности получила 50Q000 долларов чистой прибыли.

В Сакраменто группа дельцов, ?не обращая внимания па положения конституции, открыла банк в каменном здании на набережной. Новый банк принимал до ста пятидесяти фунтов золота за один рабочий день, который продолжался с шести часов утра до десяти часов вечера. Операции осуществлялись тремя клерками, вооруженны ми кольтами и ножами.

Весьма характерно, что «Компания Уэллс - Фарго», о которой повествуется в самых романтических сагах

Дальнего Запада, родилась в задней комнате книжного магазина в Сиракузах, штат Нью-Йорк, в 1852 году. Генри Уэллс держал курьерскую линию от Олбани к Буффало и от Буффало до Сан-Луиса. 18 марта 1852 года в Астор- Хаусе оп основал «Компанию Уэллс - Фарго» с капиталом в 300000 долларов в стодолларовых акциях.

К июлю два опытных представителя этой компании прибыли в Калифорнию: один - чтобы возглавить курьерскую линию, второй - для ведения банковских операций. В первом же объявлении, помещенном в «Альта Калифор- ниа», «Компания Уэллс - Фарго» изъявляла готовность «перевозить грузы, посылки и любые пакеты между Нью- Йорком и Сан-Франциско», а также «покупать и продавать золотой песок, слитки и денежные ассигнации, оплачивать и принимать расписки, счета и чеки». Самым интересным в этом рекламном объявлении было сообщение о «стальных сундуках для хранения сокровищ и ценных Пакетов», что породило классическую фразу налетчиков: «Бросай сундук!»

Однако вся эта деятельность была мелочью по сравнению с сорока миллионами долларов, которые получил за транспортные услуги па Дальнем Западе недавно прибывший сюда Лилэнд Стэнфорд. Сын державшего постоялый двор фермера, он получил образование сначала в семинарии методистской церкви, а затем прошел трехлетнюю практику в юридической конторе в Олбани. В 1850 году Стэпфорд женится и открывает собственную юридическую контору в небольшом поселении на территории Висконсина, в то время как пятеро его братьев, поддавшись золотой лихорадке, отправляются в Калифорнию. По прошествии двух лет, когда пожар уничтожил библиотеку с книгами по праву, контору и предприятия большинства его клиентов, Стэпфорд отправил жену в Олбапи к ее родителям, а сам сел на судно, отправляющееся в Калифорнию Один из братьев помог ему паладить бакалейпую торговлю, спа- чала в бедном шахтерском лагере па Голд-Снрингс, а затем - в процветающем лагере Мичиган-Блафф. Когда братья Лилэнда Стэнфорда развернули бизнес на более широкую погу в Сан-Франциско, он стал управляющим Магазина в Сакраменто. Разрастающийся, подобно грибам после дождя, Сакраменто был уже третьим по величине городом Калифорнии.

Здесь и было положено начало процветанию Лилэнда

Стэнфорда, здесь он встретился с другими удачливыми торговцами Сакраменто: Хантингтоном, Крокером и Хон- кинсом. Здесь он вместе с ними занялся политической деятельностью, а позже и постройкой трансконтинентальной железной дороги.

Здесь опн и превратились в Большую Четверку.