федеральное правительство, как только начался приступ золотой лихорадки и поток золотоискателей хлынул к пику Пайка, выселило иидейцев: высоких, подвижных арапахов, шайеннов, обязавшись выплачивать им за это по 30 000 долларов в год, сумму, которую иидейцы считали унизительно малой. Когда же началась Гражданская война, индейцы равнин решили, что их Великий Дух заставил белых сражаться друг с другом для того, чтобы вернуть индейцев на «землн их отцов и их бизонов» - в Колорадо.

Равнинные индейцы под руководством вождя шайеннов Черного Котла и вождя арапахов Левая Рука начали с того, что, купив себе лошадей и огнестрельное оружие, стали нападать на почту. Когда эмиссар губернатора Иванса объяснил племенам, что правительство хочет, чтобы они поселились в резервации и?кили там подобно белым, вожди ответили: «Скажи губернатору, что мы еще не палп так низко!»

Начало открытым боевым действиям было положено стычкой между Первым Колорадским кавалерийским полком и всадниками племени шайеннов, которая произошла после убийства и оскальпирования поселенца Хапгейта, его жены н двух детей на их ранчо в тридцати милях к югу от Денвера. Четыре изуродованных тела были привезены в Денвер и выставлены для публичного обозрения; город охватила паника. Женщин и детей разместили на втором этаже здания федерального монетного двора. По приказу губернатора все деловые помещения стали закрываться с наступлением темноты. В Денвер было свезено несколько пушек, которые оставались в Колорадо, все способные носить оружие мужчины занимались военным обучением прямо на улицах.

Однако равнинные индейцы не собирались штурмовать город. Они совершали стремительные налеты на пассажирские и почтовые кареты, обозы с грузом, далекие ранчо, убивая жителей и угоняя скот, парализуя все коммуникации. Колорадо стали считать самым опасным для поселения местом во всех Соединенных Штатах.

Эмигранты, у которых местом сбора были берега реки Миссури, отказывались двигаться в Колорадо сухопутным путем. Почту пришлось возить через Панаму и Калифорнию. Цены сразу же поднялись на головокружительную высоту, узкий круг предпринимателей воспользовался положением, для того чтобы полностью захватить в свои руки торговлю мукой и продовольственными продуктами. Стала ощущаться острая нехватка мяса, так как «дохлый скот, утыканный стрелами, валялся где угодно».

Вашингтон предоставил губернатору Ивансу полномочия создать полк из призываемых на сто дней ополченцев. Губернатор издал прокламацию, «призывавшую граждан быть патриотами и убивать всех враждебных индейцев», одновременно все дружественные племена приглашались собраться у форта Лайон, где им были обещаны защита и продовольствие. Одпако вместо этого индейцы все лето продолжали свои рейды, вступая в стычки с колорадскими ополченцами и федеральными войсками.

С пачалом суровой зимы арапахи и шайенны решили, чтд наступило время выкурить Трубку мира. Опи предло- ншли прекратить военные действия и обменяться пленными. Генерал армии США Кертис, возглавлявший канзасский департамент, не захотел мириться с индейцами, утверждая, что «лучше будет задать им трепку до того, как дать им хотя бы табака на закурку».

К середине октября вождь арапахов Левая Рука привел своих людей к форту Лайон, возвратив часть захваченной летом добычи. Командир форта майор Скотт Энтони отнесся к арапахам дружелюбно, дал им провизию и отправил их вместе со скво и детьми па Сэнд-Крик, протекавший на границе их резервации. Здесь к ним присоединились шайенны под предводительством Черного Котла, также вместе со скво, детьми и запасом провизии на зиму, полученным в форте Лайон. Объединившись, племена построили деревню примерно на восемьсот жителей. Над жилищем вождя они подняли американский флаг, который должен был означать, что Трубка мира выкурена ими с удовлетворением. Сиуки, однако, к ним не присоединились.

К концу ноября полковник Чивингтон, мужчина шестифутового роста, кузнец и проповедник в Канзасе во время Пограничной войны, без приказа из Вашингтона или форта Ливенуорт решил положить конец индейской проблеме. Полковник, а теперь федеральный офицер, командующий войсками в Колорадо, выступил из форта Бижу, расположенного в ста милях к юго-востоку от форта Лайон, во главе Третьего полка, состоявшего из набранных на сто дней ополченцев и усиленного Третьим Колорадским кавалерийским полком, двинулся к форту Лайон, взял там две пушки и пополнение в сто двадцать пять человек под ко- адандовапием майора Энтони, покрыл оставшиеся до Сэнд- Крик сорок миль, никому не сказав о своих намерениях. Он окружил индейскую деревню, отрезал их от лошадей и предпринял внезапный штурм, отдав при этом распоряжение пленных не брать.

Сэнд-Крнк представлял собой естественную западню, и только немногие из индейцев смогли из нее вырваться. Левую Руку застрелили в тот момент, когда он шел к американским войскам с поднятыми вверх руками, что означало общепризнанный зпак мирных намерений. Пятьсот индейцев, их жепы и дети были убиты и оскальпированы. Варварство американских войск не уступало всем тем зверствам, в которых обычно обвиняли индейцев во время равнинных войн.

Своими действиями «бесстрашный» полковник Чнвннг- тон объединил всех индейцев в Колорадо - не только равнинные племена сиуков, команчей, аначей, кайова, но и низкорослых, мощного телосложения горцев племени юта, которые традиционно ненавидели равнинных индейцев еще больше, чем вновь прибывших белых, и которые до этого подчинялись твердой руке своего великого вождя Оури, верного друга поселенцев, пользовавшегося среди пих большим уважением. Зима 1864/65 года стала для Колорадо непрерывным ужасом: индейцы разрушали все, что попадалось им под руку - телеграфные линии, ранчо, склады товаров. Они полностью уничтожили дилижансное сообщение между Джюлсбургом и Депвером, предали огню Джюлсбург, заставали врасплох и уничтожали солдат в изолированных фортах. Все дороги па Денвер были перерезаны. Город оказался осаждепным. Цены на муку поднялись до 50 долларов за баррель, газеты печатались на оберточной бумаге. Семьи, которые остались в горных районах, переносили невероятные страдания.

Рождение страны - процесс трудный. И все нее, если страна ун?е родилась, разрушить ее еще труднее.

После пожара, уничтожившего большую часть Денвера, нашлись деньги на строительство кирпичных и каменных зданий. После наводнения жители Денвера с новыми силами принялись восстанавливать город. Люди, потерявшие свои дома, имущество и бизнес, остались, чтобы еще больше укорениться в этих местах.

Опи никогда ие прекращали поисков материнской рудной жилы, которая, по их убеждениям, скрывалась где-то в сердце Скалистых гор.

Что касается золота и серебра, то история Колорадо напоминала истории Калифорнии и Невады, однако что касается его людей и их судеб, то она отличалась необычным своеобразием.

Возьмем, например, золотоносное ущелье в Арканзас- Вэлли у верховий реки Арканзас, в том месте, где река образуется из слияния бурных потоков талой воды. К западу от него лежит хребет Сугаше с его двадцатью вздымающимися в небо вершинами, подставляющими свои белые голые плечи, покрытые вечными снегами, небу. Лежащие ниже гряды• холмов и долины были покрыты густыми девственными лесами из сосен и елей. Только малочисленные индейцы да, возможно, один или два белых охотника видели этот горпый рай, над которым возвышаются две высочайшие горные вершины Америки: Маунт- Элберт высотой 14431 фут и Маунт-Массив - 1404 фута. Дальше лежит Континентал-Дивайд.

В эту горную твердыню забрел человек по имени Эйб Ли, о котором говорили, что он якобы родом из Вирджинии и связан родственными узами С Робертом Ли. Ли прибыл в Калифорнию в 1849 году и провел здесь десять лет, зарабатывая себе старательством на бобы. Он стоял во главе одной из двух групп, открывших весьма перспективное ущелье в верховьях реки Арканзас. Ли начал промывку в южной оконечности ущелья.

«Что у тебя здесь, Эйб?» - спросил один из его товарищей.

«Весь штат Калифорнии лежит здесь, на этом чертовом тазике, вот что у меня!» -выкрикнул в ответ Ли.

Он уселся на берегу, потянул добрый глоток виски из бутылки, посмотрел на тазик с золотым песком у себя на. коленях, а затем захватил горсть грязи и золотого песка и подбросил вверх, свершив тем самым золотое крещение себя и окружающей земли, назвав ее Калифорнийским ущельем. Он намыл мешочек золота, проиграл его игрокам в Денвере и быстро исчез.

Или возьмем для примера Дэниэла Паунда, представителя племени бродяг-охотников. Он постоянно делал вид что ищет золото, но на самом деле не стремился найти его. Паунд путешествовал с киркой, ружьем, лопатой и свернутым одеялом, стреляя дичь, которую жарил на костре. В Саут-Парк он построил маленький шлюз для промывки земли. Один из золотоискателей, проходя мимо, поглядел в его таз и воскликнул: «Так у тебя же здесь золото!» «Вот именно, черт бы его побрал», - ответил Паунд, после чего сразу же собрал свое имущество и ушел дальше в горы.

Или познакомьтесь с Джо Хеггинботемом, бродячим золотоискателем, который мыл золото и в Калифорнийском ущелье, и рядом с Дэниэлом Паундом в Саут-Парк. Однажды он расположился на ночлег, укрывшись от ветра за огромным камнем; утром он начал промывку на месте своего ночлега. Всю ночь он проспал на золоте; золото было и в ручье, и во всей этой маленькой долине. Джо напился, рассказал о своем открытии первому же из встречных старателей. Место это получило название Джо Бизонья Шкура, потому что Джо Хеггинботем никогда не носил ничего, кроме одежды из бизоньих шкур; это название было единственной наградой Хеггинботему за его открытие, потому что он, подобно Эйбу и Дэниэлу Паупду, исчез из виду.

Или возьмем трех неутомимых старателей: Дэйва Фул- тона, Джона Томпсона и Джо Уотсона. Фултона привела в Колорадо золотая лихорадка, последовавшая после открытия золота у пика Пайка, ради чего он покинул и семью и ферму в штате Огайо. Он намеревался вернуться домой через несколько месяцев, привезя с собой достаточно золота, чтобы построить красивый дом и купить карету с хорошо подобранной упряжкой лошадей, на которой он собирался по воскресеньям возить в церковь жену и дегей. Он пробыл в золотоносных районах десять лет, намывая золота лишь на смену одежды и питание. В отличие от старателей, которые с выпадением снегов возвращались в Денвер, Фултон запирался в хижине с запасом продовольствия и все зимы проводил за чтением Томаса Пейна.

Джон Томпсон, высокий сухощавый мужчина с длинными бакенбардами, пришел в Калифорнию вместе с Эй- бом Ли неизвестно откуда. Он жил один и настолько часто перестраивал свой дом, что люди считали, что дом более походит на форт. Он никогда не находил золота. Люди уверяли, что так было потому, что он привез с собой волынку и поискам золота предпочитал мелодии «Чертова мечта» и «Белая кокарда».

Джо Уотсоы был настолько хорошо образован, что все считали его выпускником университета и школьным учителем. Он проводил годы в поисках золота в Скалистых горах… Он его так и не нашел. Остался открытым вопрос, а не боялся ли он того, что может с ним сделать золото.

Возьмем Тетушку Клару Браун, рожденную в рабстве в штате Вирджиния в 1800 году. Вся ее многочисленная семья была распродана порозпь. Получив в 1859 году свободу, она отправилась в Сентрал-Сити и осповала там прачечную, к 1866 году успела накопить 10000 долларов и вернулась на Юг для розысков своих трех дочерей и тридцати одного родственника, которых она привезла с собой потом в Колорадо. «После того как она раздала все имущество па благотворительные цели, последние годы ею были проведены под опекой Пионерского общества, членом которого она состояла».

Или вспомним Джорджа Пульмана, который быстро заработал 150000, не добывая золото, а отдавая деньги в рост под двадцать процентов в месяц. Колорадо считало, что идея пульмановского вагопа родилась благодаря его ночевкам в ранний период деятельности в хижинах шахтеров, где большинство их спали па построенных вдоль стен парах.

Но еще лучше вспомнить Аугусту Тейбор, уравновешенную жену бывшего каменотеса с громким именем Горэйс Аустип Уорпер Тейбор, ГАУ, как называли Тейбо- ра по первым буквам трех его имен. Он был приведен в дом Аугусты ее отцом, потому что тому нужен был каменотес. Аугуста попыталась вылечить Тейбора от привычки к бродяжничеству и пьянству и вышла за него замуж. Тейбор привез ее в Канзас в апреле 1856 года, где они оказались владельцами стошестидесятиакрового надела земли в Нанхеттене в момент выступления сторонника свободных штатов Джона Брауна против рабства.

При первой же вести о золоте в Колорадо Тейбор бросил свою ферму и взялся за работу каменотеса, чтобы заработать денег, а потом перевез жену и малолетнего сына в Денвер. Будучи одной из первых приехавших сюда семей в июне 1859 года, они были приняты в дом совер-. шенно постороннего человека при условии, что Аугуста будет готовить для него еду. Неунывающий ГАУ Тейбор готовился к штурму гор и развлекал свою жену сказками о сокровищах, которые намеревался найти, о городе, кото- рык on намеревался основать, о сказочных золотых украшениях, которыми он ее увешает. Аугуста занималась обслуживанием постояльцев первой из целой серии ее гостиниц и венцом своих желаний считала насос для воды, установленный у двери хижины, чтобы не таскать воду из ручья.

«О Горэйс, богатство сделает нас несчастными, - говорила она. - Вот это обручальное кольцо представляет собой все золото, которое я хотела бы иметь в руках. Кольца будут мешать моей игле, а ожерелья на шее заставят других женщин завидовать мне и лишат меня друзей».

Получилось еще хуже: они стоили Аугусте ее мужа, которого отняла у нее прекрасная Бэби Доу. (Эта любовная история стала самой романтической в Колорадо.

«Аугуста - почти единственная среди своих современников - смотрела на антилопу, бизона и диких индеек как на нечто большее, чем мясо для котла. Никто в более поздние годы не мог припомнить еще кого-нибудь, кто, подобно ей, собирал бы цветы ранним весенним утром под ярким желтым солнцем. И никогда она не смотрела на горы как на груды злорадно набросанных богами камней с единственной целью скрыть от людей золото и серебро».

Тейбор - первый старатель, который решился привезти свою семью на золотые россыпи Скалистых гор, усадив свою жену и сына Макси в запряженный волами фургон. Они не спеша добрались до Голдена и расположились лагерем на Клиар-Крик у подножия гор. Оттуда Тейбор отправился на поиски золота, оставив Аугусту одну с ребенком в таком месте, где на целые мили вокруг не было ни единой живой души. Когда наступала ночь, она камнями «укрепляла внизу палаточный полог и спала.вместе с сыном на досках от упаковочных ящиков». К сентябрю они уже были у Айдахо-Спрингс, возле разработок Грегори, но, напуганные рассказами о снежных лавинах, вернулись в Денвер.

На следующую весну воловья упряжка Тейбора привезла семью к Калифорнийскому ущелью, которое теперь стало называться Оро-Сити. Сюда даже индейцы не решались привозить своих скво. Старатели были настолько обрадованы прибытием Аугусты, что выстроили для нее бревенчатый дом, избрали ее лагерным поваром, медицинской сестрой, хирургом и сделали ее блузку сейфом для хранения главных ценностей города. Тейбор открыл лавку и стал почтмейстером. Он полпостыо возложил па Аугусту все связанные с этими постами обязанности, а сам отправился искать золото. Дела у него шли довольно хорошо, и он намыл золота на 15 ООО долларов, однако, когда прошел слух о месторождении Джо Бизонья Шкура, Аугуста и Макси снова оказались на влекомом волами фургоне. Тейбор и его друзья-старатели отправлялись вперед с кирками и лопатами расширять дорогу, чтобы но ней могла проехать телега. На спусках к задней оси фургона привязывали толстое бревно, которое служило тормозом.

Семь лет прожила семья Тейбор в маленькой деревеньке Джо Бизонья Шкура, где Аугуста держала лавку и ведала почтовой конторой, в то время как Тейбор возглавлял местных политиков и предавался мечтам об огромном богатстве. Зимы, отрезавшие их от остального мира непроходимыми снегами, они коротали в «разговорах о руднике Теплая Печка, где чистое золото добывалось тоннами и обращалось в слитки воображением рассказчика». Безделье давало почти чисто мужскому населению возможность планировать программу летних пикников, где можно подурачиться вволю, где гостям подавались бы аппетитно выглядевшие пирожки с начинкой из речного песочка.

Однажды человек по имени Уильям Ван-Бруклин пришел в служившую лавкой хижину в отсутствие Тейбора и предложил Аугусте перевести на нее свою заявку в обмеи на пищу и кров, пока он не отправится через горы со своими двумя мулами. Аугуста отказала ему; Ван-Бруклин продал свою заявку за сто долларов, а два старателя за одно лето намыли на ней па 80 000 долларов золота. Тейбор решил, что теперь он не упустит ни одного человека, если у того есть заявка.

Это решение припесло ГАУ Тейбору 20 ООО 000 долларов: однажды два немецких сапожника, имевшие заявку, но оказавшиеся без пшци, пришли с шапкой в руках к Тейборам и предложили им треть своей заявки за кормежку. Тейбор не отказал им и получил взамен греть собственности на серебряный рудник «Лнтл-Питсбург» в Лндвнл- ле - самый богатый из всех, которые знал мир.

В 1805 году закончилась Гражданская война. Федеральное правительство провело расследование обстоятельств побоища у Сэнд-Крик и пришло к выводу, что там произошло чудовищное преступление. Полковник Чнвинг- тон был признан полностью ответственным за нападение, что положило КОнец его военной карьере. Губернатор выплатил индейцам 40 000 долларов в возмещение убытков, предоставил им новую резервацию и гарантировал годовой доход в 40 долларов на человека на сорок лет. Далеко не успокоенные, племена взяли компенсацию, запасы провизии и отправились с земель своих предков в новую резервацию, па Индейской территории.

Как только был положен конец ипдейской угрозе, а солдаты армий Севера и Юга распущены по домам, эмигранты потянулись к западной границе. Восточный капитал, колоссально разросшийся на военных доходах, финансировал глубокие разработки в старых рудниках Колорадо, а также новую технологию, которая позволяла рентабельно перерабатывать тугоплавкую колорадскую руду. Джеймс И. Лайон построил завод в Блэк-Хоук; гигантскую камнедробильню сконструировали и изготовили в Гринел- ле, штат Айова, а потом перевезли воловьими упряжками и собрали в Уорде для «Минот майнинг компапи».

Колорадо охватил приступ деловой активности. Сто двадцать пять миллионов ¦фунтов грузов пересекло равпи- ны, семь тысяч человек и семь тысяч фургонов занимались перевозкой всего необходимого для жизни с берегов Миссури. И не только необходимого: обоз из восьмидесяти фургонов перевез тысячу шестьсот бочонков спиртного и две тысячи семьсот ящиков шампанского! Теперь жены пионеров получили возможность покупать наряды, французские шляпки и новые духи, носящие весьма странпое название - «Бальзам тысячи штыков».

Был прорыт ирригационный канал, и Денвер впервые получил достаточно воды для деревьев, кустов, цветов, газонов, столь необходимых городу, если судить по сообщению доктора Арнольда Стедмана о том, что предстало его глазам, когда, приехав с востока, он вышел из кареты: «Неуклюжие дома, неровные улицы, покрытые пылью, которая чуть не удушила пассажиров… дома сколочены грубо, без признаков хоть малейшего вкуса, и дворы без травинки, без деревца».

Совершенно неожиданно в Колорадо стал развиваться новый вид индустрии - первым на Дальнем Западе он стал туристским раем; многим из тех, кто вернулся в свои родные места, чтобы записаться в армию и принять участие в войне, запомнились великолепные, покрытые снежными шапками горы, роскошные зеленые долины. Теперь оси возвращались сюда, чтобы поселиться навсегда. Те, кому требовалась поправка здоровья, прибывали сюда в расчете па чудесное исцелепие и ради чистого, бодрого, напоенного запахом сосен горпого воздуха.

Колорадо предпринимало героические усилия, чтобы перейти па самообеспечение. К концу 1866 года уже было распахано сто тысяч акров земли. «Роки-Маунтин ньюс» торжествующе объявила: «У нас репа величиной с тыкву, а свекла превосходит все, что можно себе вообразить».

Джекоб Доннинг, которому принадлежало ранчо Грин- Маунтин возле Голдена, вызвал насмешки своих соседей, когда привез семена люцерны из Калифорнии. Он засеял ими четыреста акров, и богатая земля принесла обильнейший урожай.

В 1864 году конгрессом был принят акт, регламентирующий образование новых штатов, в соответствии с которым Колорадо мог получить право штата. Был принят также горнорудный, или патентный, закон. Он впервые устанавливал юридический статус для тех, кто занимался разработкой рудников, утверждал местные шахтерские кодексы, которые были приняты и проводились в жизнь самочинно со времени стихийного собрания в Грегори-Галч в 1859 году, подтверждал права на владения фермами и ранчо тех семей, которые занимались до этого обработкой земли только на основании поселенческих прав, и объявлял все остальное Колорадо общественной собственностью.

Однако для того, чтобы превратить Колорадо в район, ведущий крупномасштабные горные разработки, потребовались усилия бывшего профессора химии в Браунском университете в Провиденсе, Род-Айленд. Натаниэл Хилл был опытным исследователем: когда в 1864 году работы на рудниках остановились и камнедробилки почти затихли, он побывал в Колорадо, чтобы попытаться с помощью науки решить задачу извлечения миллионов долларов, таящихся в серебряной и золотой руде Колорадо.

Решение вопроса он вначале искал в книгах и лабораториях США, а затем отправился в Европу для изучения последних достижений химии и способов обработки тугоплавких руд. Поиски решения проблемы отняли у него три года. Возвратившись из Европы, он организовал «Бостон энд Колорадо компани»; акционеры выделили ему 275 ООО долларов для постройки экспериментальной фабрики в Блэк-Хоук подло Сентрал-Сити, где подобную же попытку год назад предпринял Джеймс Лайон, но потерпел неудачу.

Новое предприятие блестяще преуспело там, где сотни смелых, но недостаточно сведущих людей предпринимали попытки в течение пяти прошедших лет. По методу Хилла руду сначала дробили, затем прокаливали, а потом спекали в специальной печи. Из десяти тонн руды получали примерно тонну концентрата. Затраты были очень велики, поскольку единственным топливом служили заготовляемые вручную дрова, однако прибыль ?была еще выше, среднее содержание серебра в руде составляло 118 долларов на тонну. Джордж Уиллисон в книге «Здесь они роют золото» писал: «Благодаря новому методу Хилла наступил период ренессанса, который оживил пришедшие в упадок городки графства Джилпин. Вновь были открыты шахтные колодцы, и снова залязгали камнедробильни».

Как это было и с системой крепления Дидесхаймера в Комстоке, процесс был повторен на дюжинах новых камнедробилен по всему Колорадо, и вскоре несколько миллионов свежедобытого золота было влито в систему кровообращения района. В итоге Натаниэл Хилл сколотил огромное состояние и закончил свои дни сенатором Соединенных Штатов - верх мечтаний и спокойная гавань для всех королей золотого дна.

В стране появился свой первый профессиональный художник - Горный Чарли - Чарлз Стоуби. Была основана негритянская баптистская церковь Сина. Возможно, это объясняется поразительной близостью к небу в повседневной жизни, однако Колорадо наряду с Ютой становится наиболее религиозной из всех западных областей, построив более пятидесяти церквей. Дни, когда пасторы работали в лавке по будничным дням недели, отошли в прошлое.

Пожарная команда территории получила каски, красные рубахи и черные брюки, что придало особую яркость парадам в Денвере. Население возросло до двадцати восьми тысяч; правительству пришлось построить в городе первую тюрьму.

Однако не все. получалось гладко. Саранча, как это было и в Юте, сожрала урожай. Колорадо было очень трудно сформировать собственное правительство. Хотя жители и проголосовали в 1865 году за предоставление Колорадо прав штата, президент Эндрью Джонсон наложил вето на это решение на том основании, что территория не соблюдала юридических формальностей, предусмотренных Актом о присоединении. Он отстранил от должности губернатора Иванса и территориальных судей, прислав им на смену целую свору политических аваптюристов, самых худших из всех, когда-либо досаждавших Югу. Несколько федеральных чиновников были пойманы с поличным при попытках «выдоить» правительственную кассу.

В 1867 году конгресс снова принял акт, предоставляющий Колорадо права штата, но Джонсон вновь наложил вето, мотивируя па этот раз тем, что Колорадо пе имеет достаточной численности населения. Конгресс снова предпринял попытку преодолеть вето, но без успеха. Следующая попытка была предпринята в 1868 году, однако набрать нужного количества голосов пе удалось. Конгресс расстался со своей идеей на несколько лет, тогда как ко- лорадцы, яростные сторонники независимости и свободы, привычные к земельным просторам, вынуждены были жить без прав на самоуправление. Обо всем, что делалось за пределами Колорадо, они говорили: «Это в Штатах».

Отсутствие самоуправления привело к тому, что не были построены школы; образование второй ступени обеспечивалось различными религиозными сектами. Однако театр был, он держался поближе к золоту. В Сан-Франциско, Сакраменто и Вирджиния-Сити уже давно наслаждались игрой отличных театральных трупп. Теперь же в Денверском и Народном театрах, в Национальном театре Септрал-Сити колорадцы могли смотреть фарс «Джефф Дэвис на последнем пути», популярную пьесу «Люди с увольнительными», а также «Отелло». Колорадо внес и собственный вклад в развлечения, которые процветали в салунах с азартными играми. Наряду с длинными стоиками красного дерева, картинами, писанными маслом, и бархатными портьерами в залах появилась и сцепа, на которой за вечер исполпялось до двадцати номеров; певцы, тапцоры и хоры хорошеньких девушек смешивались с мужской аудиторией, что весьма способствовало торговле пивом но доллару за бутылку и шампанским по пять долларов. Наверху, над варьете, отгороженные тяжелыми портьерами и коврами, располагались богато меблированные комнаты для игры в рулетку и в карты.

Любой городишко в Колорадо, не имея собственной газеты, чувствовал себя неполпоцеипым. Это приводило иногда к забавным историям. Так, когда мистер Скауте!!, пользовавшийся старым мормонским печатным станком для публикации «Бюллетнн» в Вальмоте, приехал с визитом в соседний Боулдер, жители города напоили его, а затем отрядили в Бальмонт фургон с упряжкой, погрузили на него печатный стапок и две кассы шрифтов и привезли в Боулдер. Когда издатель проснулся и обнаружил, что его станок уже установлен в Боулдере, он правильно понял намек и стал издателем «Боулдер-Вэллн ныос». К сентябрю 18С7 года Колорадо уже мог похвастать «пятыо ежедневными газетами, восемью еженедельниками и двумя ежемесячными журналами». «Роки-Маунтнн ныос» утверждала: «Мы считаем, что Колорадо содержит больше газет и поддерживает их лучше, чем любой другой западный штат или территория того же размера,. Это, несомненно, следует отнести к большей образованности и предприимчивости нашего населения».

Колорадо с нетерпепием дожидался трансконтинентальной железной дороги, которая должна была пройти через Денвер - наиболее крупный город между Омахой и Солт- Лейком. Ежедневные поезда ускорили бы приток иммигрантов, туристов и лиц, приезжающих сюда для лечения.

Однако инженеры «Юнион пасифик» не смогли найти удобный перевал в Колорадо, как это пе удалось и Джону Фремоиту. Проект прокладки линии через Колорадо пришлось отменить. Скалистые горы, величественные и царственные, поднявшиеся в Колорадо своими вершинами до 14 ООО футов, оказались пока неприступными.

Многие из денверцев, убежденные, что их городу предстоит превратиться в город-призрак, распродали свое имущество и перебрались в Шайенн, который, по их мнению, должен был стать столицей Скалистых гор. Хейфен в ^Истории Колорадо» отмечает: «Когда стало известно, что железная дорога пройдет стороной, это чуть было не стало последней соломинкой, положенной на епппу пионеров. Эти годы были, по-видимому, самыми мрачными м истории Колорадо».

Даже сохранившие лояльность к своему городу денвер- цы знали, что пессимисты были правы: остаться без трансконтинентальной железной дороги означало сидеть на большой высоте на сохнущей лозе. II все же потребовался целый год, чтобы денперцы поняли, что если горы пе дают возможности железному Магомету прийти к ним, то они должны сами проложить дорогу к Магомету.

13 ноябре 1867 года, после сформирования Палаты коммерции и торговли, было проведено собрание в Денверском театре. На сцену поднялся Джордж Фрэнсис Трейп, представитель железной дороги «Чикаго энд Норт- вестерн», который произнес пламенную речь о том, что Колорадо необходимо собственными силами построить отрезок пути длиной сто семь миль к Шайенну и присоединиться к «Юнион пасифик». Был сформулирован весьма действенный лозунг: «Плати пли погибай!»

Кампания иод этим лозунгом началась па следующее утро. В ходе ее от продажи акций было получено 200 ООО долларов. Настолько сильным было убеждение ден- верцев в необходимости постройки нселезной дороги, что те, у кого не было денег, брали па себя обязательство заготовить определенное количество железнодорожных шпал или отработать определенный срок на строительстве железнодорожной насыпи.

Была создана также «Денвер пасифик энд телеграф компанн», а на январь 1868 года назначено собрание, на котором избиратели из графств Денвер и Арапахо должны были утвердить предоставление полумиллионного займа на строительство железной дороги.

За три дня до рождества 1869 года Колорадо снова превратилось в золотое дно благодаря открытию серебряных месторождений Карибу - первое подобное открытие за пять истекших лет. С открытием залежей Карибу в Колорадо начался тридцатилетний период интенсивной добычи серебра. В Лидвилле, Теллурайде и Аспене было добыто серебра на 140000 000 долларов, что и привело к появлению па сцене Колорадо таких действующих лиц и таких событий, каких до этого не знал Дальний Запад.

Железная дорога Колорадо всего лишь с полугодовым опозданием присоединилась к трансконтинентальной линии. В конце июня 1870 года первый поезд с пассажирами и грузами пришел из Шайенна в Денвер. Без помощи миллионных займов конгресса «Денвер пасифик» проложила собственную железнодорожную ветку к главной транспортной линии через Американский континент и связала Колорадо с тремя областями-сестрами.

???? 401

Эра крытых фургонов, воловьих упряжек и пересекающих континент почтовых дилижансов для Дальнего Запада окончилась навсегда.

26 Зак. М Н63