Лора получше закуталась в одеяло и издала тихий стон, прижимая колени к груди. Ее пробирала ужасная дрожь, но она чувствовала себя такой вялой, что не в состоянии была встать и наполнить ванну. Она ничего не ела со вчерашнего завтрака, и ее мутило от голода. Уже наступило утро. Не мешало бы встать и одеться — скоро придет посыльный и принесет одежду, купленную вчера. А если она не спустится в общую столовую, то миссис Хай попросит кого-нибудь отнести ей завтрак. Да и Шон скоро начнет стучать в дверь, чтобы поскорее затеять очередную ссору. Что же ей делать, когда он придет? Если он действительно имеет отношение к вчерашнему, нужно сбежать и найти какое-то постоянное убежище. Впрочем, ей никто не поверит. Теперь, когда потрясение улеглось, Лоре и самой уже в это не верилось. И все-таки очень странно, что Шон так быстро появился на улице.

Как она и ожидала, утреннюю тишину нарушил осторожный стук в дверь. Лора почувствовала запах еды — должно быть, пришла миссис Хай с завтраком.

— Одну минуту, — произнесла она и, поморщившись, вылезла из постели. Набросив голубой бархатный халат, Лора с трудом подошла к двери и открыла ее.

— Доброе утро, Лора, — мягко произнес Шон.

— Для кого это оно доброе?

— Надеюсь, что для тебя. — Он поставил поднос с едой на столик, придвинув к нему кресла. — Я принес то, что ты любишь. Смотри, жареные свиные колбаски и свежеиспеченные булочки. Миссис Хай хотела, чтобы я вместо них угостил тебя ее лепешками, но…

— Шон, прекрати! Ты пришел не для того, чтобы накормить меня завтраком. Если только не подсыпал в кофе яду! — И все же от кофе исходил такой аромат, что Лора не могла устоять.

Шон обреченно вздохнул.

— Да, с тобой это будет непросто.

Сначала она подумала, что он говорит об отравлении. Но Шон отставил еду в сторону, усадил Лору в кресло и опустился перед ней на колени. Значит, он имел в виду предстоящий разговор. Лора не питала никаких иллюзий на этот счет — она знала, что Шон не собирается признавать своей вины, извиняться и клясться в вечной любви. Но он должен сказать, что от нее требуется. Чтобы она отказалась от ребенка? Чтобы поехала рожать в другое место? Если он скажет об этом хоть слово, то она…

— Я хочу поговорить о ребенке, — сказал Шон.

— Нет! Это бессмысленно. Оставь меня в покое.

Он взял ее за руку и крепко сжал, чтобы она не смогла ее вырвать.

— Лора, я пришел сказать, что хочу этого ребенка. Я говорю совершенно искренне, честное слово.

— Ты все врешь! — недоверчиво выкрикнула она, хотя в душе молила Бога, чтобы это оказалось правдой. Ведь он столько говорил о том, как важно быть честным. Да, но взамен он опять потребует, чтобы она признала свою вину. Единственное, что нужно Шону, — в очередной раз ее унизить. — Я тебе не верю, — сказала она.

— Но я говорю правду. — Голос его звучал примирительно и нежно, как никогда.

— И что же явилось причиной столь резкой перемены? — ядовито осведомилась она. — Тебе вдруг захотелось узнать, как пахнут пеленки? Или ты наконец допустил возможность того, что ребенок твой?

— Он вполне может быть… Он — мой. Я в этом уверен, — объявил Шон, но прозвучало это так неискренне, что Лоре захотелось дать ему пощечину. Вместо этого она горько рассмеялась.

— Знаешь, Шон, лучше не ври. У тебя это отвратительно получается.

Он глубоко вздохнул и нахмурил лоб. Его широкие плечи поникли.

— Ты мне как-то говорила, что у меня уши краснеют, когда я вру. На этот раз, кажется, я забыл их прикрыть. Но, Лора, я… — Проглотив комок в горле, он отвернулся. — Мне нужна ты.

Лора покачала головой и откинулась на спинку кресла, вспоминая о том, как они со смехом придумывали для нее детективное приключение. Как бы ей хотелось, чтобы из памяти навсегда стерлось то, что произошло с тех пор. Лучше умереть, чем пережить такое.

— Я слишком устала, Шон. Ты мне не веришь и не поверишь никогда. Почему ты не хочешь меня отпустить?

— Потому что не могу, — прошептал он. — Я обещаю, что буду любить ребенка и вы никогда не будете ни в чем нуждаться. Разве этого недостаточно?

— Думаю, что придется удовольствоваться этим. А что ты хочешь от меня взамен?

Он взял ее руки в свои и сжал их.

— Я хочу, чтобы ты была моей женой.

— Ты хочешь, чтобы я с тобой спала.

— Да, — без лишних слов признал Шон. — Я этого хочу. А еще я хочу, чтобы все стало как раньше и мы бы смеялись, были счастливы и жили сегодняшним днем. Почему все не может быть по-прежнему, Лора? Почему?

Кажется, теперь в его словах звучало непритворное волнение.

— А разве можно все вернуть, Шон? Ты сможешь забыть о своих обвинениях и сомнениях?

— А ты? — задал встречный вопрос он. — Ведь ты обвиняла меня в том, что случилось вчера. Лора, клянусь тебе всем святым: я здесь ни при чем. Маклинден узнал, что Симмс — не тот, в кого ты стреляла в Париже. И теперь мы думаем, что автор анонимок снова нас разыскал. Должно быть, в экипаже был он.

— Так вот почему ты так быстро появился? — Надежда снова вернулась к Лоре. Все это время Лора знала в глубине души, что Шон с Кампионом не имеют к этому отношения. Просто она пережила потрясение и пыталась выместить на ком-то переполнявший ее ужас.

— Как только Линди рассказал мне про Симмса, я испугался, что тебе может угрожать опасность. Мы с Кампом как раз искали тебя и вдруг услышали, что рядом гомонит толпа. — Он провел рукой по лицу. — Боже, страшно даже подумать, что могло бы случиться! В такие минуты я понимаю, почему у Уэйда Хэллорана было такое лицо, когда умерла Ондин. Если не остановить этот кошмар, я скоро окажусь в одной с ним палате.

Лора испытующе посмотрела на него. Если Шон и сейчас лжет, то за последние пять минут он в этом заметно преуспел.

— Ладно, — едва слышно произнесла она.

— Что? — Шон, казалось, не знал, как ее понять. — Что — «ладно»?

— Это значит, мы с тобой постараемся все исправить, — пояснила она. — Но никаких дальнейших упреков я от тебя не потерплю. Не могу больше.

— Хорошо, — со всей искренностью согласился он. — С прошлым покончено.

Лора кивнула, обдумывая то, что было сказано. Кажется, Шон действительно хочет начать все заново, но он не верит ни единому ее слову. И все же это самое лучшее, что он может ей предложить. Однако если он считает, что она будет валяться у него в ногах, то пусть подумает еще раз.

— Значит, решено. Больше не будем об этом говорить, — с решительным кивком сказал Шон. — Отныне мы будем жить настоящим.

— Чудесно, — ответила Лора. — Тогда будь добр, посторонись. В данный момент больше всего в жизни мне хочется есть. Ты голоден?

Он улыбнулся и указал на поднос.

— Того, что я принес, хватит на двоих.

— Вот именно! — сказала Лора. — Так что иди вниз и перекуси там.

Шон ушел, воздержавшись от ворчания. Ему почти удалось скрыть досаду. Откусывая колбаску, Лора не смогла не улыбнуться. «Мы с тобой его отвоюем обратно, моя крошка, — мысленно сказала она, обращаясь к ребенку. — Вот увидишь».

Все шло лучше, чем она могла надеяться, когда проснулась. Шон, несомненно, нуждается в ней. А это уже кое-что.

* * *

Конверт лежал там, где и сказала миссис Хай, — на столике в фойе. На вид он казался совершенно обычным и безвредным, но Шон определил по почерку, что там лежит очередное послание с угрозами. Полчаса назад его принес уличный мальчишка, искать которого не имело смысла — Шон сам несколько лет занимался подобной работой и знал, что он наверняка вскочил на запятки первого попавшегося экипажа и был таков.

Шон положил записку в карман, даже не читая — он не собирался портить себе утро, — и распечатал другое письмо. Это оказалось приглашение от миссис Маклинден: написанное от руки и, пожалуй, слишком официальное. Что ж, лучшей возможности снова завоевать расположение Лоры нельзя и придумать. К тому же в доме главного инспектора она будет в полной безопасности.

Когда Шон пришел в кухню, миссис Хай уже приготовила ему завтрак. Рассыпавшись в благодарностях перед этой молчаливой женщиной, которая так заботливо к нему относилась, он взял поднос и пошел наверх. Никакой работы сегодня не было. И потом, Шон уже почти решился закрыть свое сыскное агентство. Он вложил деньги в несколько надежных предприятий, да и счет в банке был достаточно солидным, хотя денег Лоры он не трогал. К тому же ему не хотелось слишком часто оставлять ее одну — не может же она постоянно сидеть взаперти.

Он вошел без стука. Лора с улыбкой подняла на него взгляд, и сердце Шона наполнилось чем-то похожим на ту радость, которую она приносила ему всего несколько недель назад. Только на этот раз она не была омрачена ожиданием смерти. Улыбнувшись в ответ, он заметил, что ее тарелка уже почти пуста.

— Добавки? — шутливо поинтересовался он, подняв брови.

Лора промокнула губы салфеткой и смущенно засмеялась.

— Нет, спасибо. Я уже закончила.

Шон сел за стол и поставил перед собой тарелку.

— А я здорово проголодался. Мы сегодня приглашены на ужин, — добавил он. — Мне кажется, тебе должно там понравиться.

Лора встала и начала ходить по комнате, взбивая подушки и расправляя салфеточки на мебели. Шон насторожился. Впрочем, в ее внезапном волнении не было ничего удивительного. Никого из его лондонских друзей Лора не знала и после знакомства с Монмартром наверняка думала, что все его знакомые из богемных кругов — или, и того хуже, с улицы, где он когда-то проводил столько времени. Надо сказать, отчасти это было правдой.

— Нас пригласили мистер и миссис Маклинден, — как бы между прочим произнес он. — Они тебе понравятся, я уверен. Элен Маклинден очень интересная женщина, и к тому же красивая.

— Значит, ты ее хорошо знаешь? — поинтересовалась Лора, протирая поясом халата медную ручку ящичка с принадлежностями для крикета.

Шон улыбнулся. У нее был точно такой же голос, когда он впервые рассказал ей о Лулу. Неужели она ревнует? Ему захотелось спросить ее об этом, но он удержался.

— Нет, не очень. Мы несколько раз встречались на церемониях вручения наград, еще когда я работал в Ярде. А Линди ты уже видела, когда мы нашли тебя в Барнсуоллоу. Помнишь?

Лора улыбнулась:

— Тот пожилой джентльмен из Скотланд-Ярда? Конечно, помню. Ведь он когда-то был твоим начальником?

— Он всегда был моим начальником, — с чувством ответил Шон. — Лучше человека я не знаю. Ну как, пойдем?

— Конечно! Раз мне должно там понравиться, — воодушевленно произнесла Лора. — Но что мне надеть? Я же никогда нигде не была, кроме… в общем, кроме тех мест, куда ты водил меня в Париже.

Шон одновременно и обрадовался, что у Лоры не было возможности встречаться с мужчинами, и страшно разозлился на ее отца, который все время держал ее взаперти. И все же с кем-то она успела встретиться до него… Но лучше об этом не думать. В конце концов, он ведь ей обещал.

Он отодвинул тарелку, подошел к жене и взял ее за руки. Желание прикоснуться к ней переполняло его в самые неожиданные минуты, словно прикосновение могло прогнать дурные мысли. На этот раз так и произошло.

— Нарядись как следует, дорогая. А если у тебя нет ничего подходящего, мы пойдем и купим роскошное платье.

Лора вздохнула — и с облегчением, и с удовольствием, а на щеках у нее появился румянец. Шон не смог удержаться — наклонился и поцеловал ее, и пламя, которое он так старательно сдерживал, все-таки разгорелось.

— Шон… — прошептала она. Ее полные слез глаза сияли. — Ах, Шон, мне так тебя не хватало!

Шон обнял Лору и прижал к себе крепко-крепко, зарывшись лицом в шелковые пряди ее густых волос. Любовь так переполняла его, что едва позволяла дышать, и он молча держал ее в своих объятиях, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Он чувствовал, что она тоже к нему прижимается, ощущал рядом тепло, близость ее тела. На Лоре почти ничего не было — только раскрытый халат и шелковый пеньюар. Все это так легко снять… Но неужели прямо сейчас? Что она о нем подумает?

— Ты будешь любить меня, Шон? — едва слышно спросила Лора. Ему это показалось или она и вправду произнесла эти слова?

— Лора, ты нужна мне больше всего на свете! И не только ради постели, поверь мне. — За этим последовал поцелуй — требовательный и откровенный, он длился и длился, пока Лора не отстранилась. Шон неохотно оторвался от нее и стал легко касаться ее губ своими, словно упрашивая о продолжении.

— Но и ради этого тоже? — почти умоляюще спросила она.

— О Боже, да! — Шон распахнул ее халат и ощутил мягкую тяжесть ее груди. — Ты хочешь? — пробормотал он, уткнувшись губами в ее шею. — Скажи, что ты этого хочешь прямо сейчас.

— Нет, я думала, что мы подождем до темноты.

Эти сказанные полушепотом слова заставили его остановиться — он не понял, серьезно она говорит или нет.

— Дурачок. — Тихо засмеявшись, Лора дрожащей рукой коснулась его запонки. — Может быть, мне аннулировать разрешение? Я что, все должна делать сама? — Ее заалевшие от поцелуев губы приоткрылись, а ресницы опустились и снова взлетели вверх — это было явное приглашение к действию.

— Ты со мной заигрываешь? — произнес Шон. Его охватила боль сладостного предвкушения.

— Я тебя дразню, — шепотом ответила она.

Он подхватил ее на руки, осторожно уложил на кровать и накрыл ее губы своими. Лора издала нетерпеливый возглас, который словно бальзамом пролился на его сердце. Он нужен Лоре. Она хочет его.

Ее теплый, женственный аромат смешивался в его сознании с нежностью ее кожи, вздохами, сладостью ее губ, и Шон радостно отдавался во власть этого пьянящего наваждения. Он стал стягивать с нее и с себя одежду, чтобы их ничто не разделяло. Пылкие просьбы и обещания любви звучали в промежутках между обжигающими поцелуями, но за всеми страстными желаниями таился страх — как бы вместе с телом не обнажить и душу, оставив ее беззащитной перед возможным предательством. Но ведь они доверяют друг другу. «Доверие» — это слово эхом отдалось у него в голове. Он принимал Лорино доверие, а в своем ей отказывал. И Шон повторял снова и снова:

— Я люблю тебя, Лора. Люблю.

Ее груди, полные и упругие, словно отзывались на его горячие прикосновения, на его поцелуи. Тонкие руки Лоры с удивительной силой обнимали его, прижимали к себе, а нежное тело принимало его так, будто создано для этого, и он знал, что не ошибается. Лора предназначена ему с самого рождения. Она — единственная. Та любовь, которую он искал всю жизнь.

— Я люблю тебя, — резким шепотом повторил он, отчаянно стремясь поскорее завладеть ее телом и душой.

Шону очень хотелось, чтобы она лежала спокойно, но Лора отзывалась на каждое его движение, забирала и отдавала, повергая его в такую бездну наслаждения, что он издал громкий возглас. Охваченная дрожью, она сжимала его в своих объятиях, выгибаясь ему навстречу, пока он не оторвался от нее в судороге экстаза.

— Лора, — выдохнул он, уткнувшись в ее волосы. — Моя Лора. — Что бы ни случилось, он никогда не отпустит ее от себя. Они всегда будут вместе — он и она.

Лора расслабилась и вскоре заснула. Шон повернул голову и посмотрел на нее. Как бы ему хотелось проникнуть в ее мысли и узнать правду! Спящая Лора походила сейчас на ребенка — щеки разрумянились, руки сцеплены под подбородком. Разве он не говорил, что ее ложь не имеет никакого значения? Конечно, на самом деле это не так, но ведь он пообещал ей больше не упоминать об этом и собирается сдержать свое обещание. Словно в подтверждение этого Шон наклонился и бережно, чтобы не разбудить, поцеловал ее в губы. Его взгляд упал на изгиб ее талии и на заметную выпуклость живота. Скоро никакой талии у нее уже не будет, живот станет совсем круглым. Скоро он с ума сойдет от всех своих незаданных вопросов… Нет, нельзя нарушать гармонию, которая наконец установилась между ними. А что, если начать думать об этом ребенке как о своем? Шон осторожно положил руку ей на живот. Затем убрал руку и отстранился от Лоры. У него так и не возникло чувств, которые он надеялся испытать, — признания, доверия, абсолютного прощения. И сам факт отсутствия этих чувств взволновал его сильнее, чем причина, по которой он их не испытал.