Когда они наконец кружным путем добрались до Монмартра и оказались на площади Дю Тартр, у ряда маленьких магазинчиков, они вышли из экипажа.

— Теперь мы пойдем к кладбищу. За улицей Карьер повернем направо. Это недалеко. Как ты?

— Лучше, а ты?

— В глазах все плывет, и голова трещит, как после недельного кутежа, но в общем — неплохо.

Они шли молча, быстрым шагом. Лора держала Шона за локоть. Наконец они дошли до улицы Карьер.

— Что здесь должно быть? — спросила она.

— Двухэтажный магазинчик с голубыми жалюзи.

— Такой есть, но он, кажется, закрыт, — сказала Лора, ускорив шаг. — И вывески нет.

Шон потянул Лору в тень и прислонился к каменной стене.

— Пока мы не вошли, мне надо тебе кое-что сказать. Лора, все это может показаться тебе отвратительным, но, прошу тебя, прояви терпение. Самое главное сейчас — сделать так, чтобы тебе ничто не угрожало. И попытайся отнестись к этому непредвзято.

— Разумеется. Я всегда пытаюсь быть непредвзятой.

— Луиза Вебер — прачка, — осторожно произнес Шон.

— Среди моих знакомых бывали всякие люди, Шон. Я знала прачек из нашей деревни, и мы неплохо ладили.

Шон сжал губы и отвел взгляд.

— Знаешь, эта женщина занимается в основном не стиркой, а другими делами.

Тут он услышал, как Лора беззвучно ахнула.

— Теперь понятно… Значит, она твоя хорошая знакомая?

Шон понял, что скрывается за словами Лоры. Ее ревность была ему даже приятна.

— Близкой дружбы между нами нет. За последние два года мы несколько раз встречались — я получил задание, связанное с одним художником, которому она позировала. Потом она порекомендовала меня своему дружку, торговцу вином. Именно этого человека я и хочу найти. Надеюсь, он нам поможет.

— Ты хочешь сказать, он нас спрячет до тех пор, пока тот бандит не попадется в твою ловушку?

— Именно это нам и надо обсудить. Если мы хотим остаться в Париже инкогнито, придется влиться в общество, совершенно не похожее на то, к которому привыкла ты. Совершенно другое, Лора. Некоторые вещи могут показаться тебе просто вопиющими, — предупредил он.

Она радостно захлопала в ладоши.

— Правда? Но это же чудесно! — Она стала даже приплясывать от нетерпения, и Шон пожалел, что не может разглядеть ее глаза. Они всегда сияли, когда Лора волновалась. — Я часто слышала о замечательной свободе от условностей, которую исповедуют лишь настоящие парижане! По-моему, она есть и в твоем друге Кампионе. Ведь он из Парижа?

Шон улыбнулся.

— Да, но из других слоев общества. Здесь свобода от условностей, как ты это называешь, — правило, а не исключение. Ты была на Монмартре только в воскресные дни, когда там относительно спокойно. Если бы ты побывала там поздним вечером, то выпрыгнула бы из панталончиков от изумления.

Лора взяла его за руку и ответила с лукавой улыбкой:

— В последний раз, когда со мной это произошло, я великолепно провела время.

— Боже, я создал чудовище! Пойдем, и, когда Луиза начнет сквернословить, делай вид, что ничего не замечаешь.

Лора недоверчиво воззрилась на особу, которая открыла им дверь. На ней был поношенный шелковый халат. Кудрявые светлые волосы выбивались из пучка, обрамляя круглое и розовощекое, как у младенца, лицо. Впрочем, Луиза больше ничем не напоминала младенца: ее полные груди едва не выпадали из выреза голубого халата, подпоясанного мужским ремнем.

— О-о, это же Шон Уильдер! — громко воскликнула женщина, бросившись Шону на шею и смачно расцеловав его. За этим последовал стремительный поток разговорной французской речи, испещренной фамильярными словечками.

Шон с трудом высвободился — к великому удовольствию Лоры — и на безупречном французском представил дам друг другу.

— Так это твоя жена! — произнесла женщина, улыбнувшись так радостно, будто он преподнес ей букет цветов. — Какая милашка!

Лора чуть не упала, когда Луиза схватила ее за плечи и поприветствовала в той же манере, что и Шона. Должно быть, эта особа сумасшедшая. Выдавив из себя улыбку, Лора попыталась думать по-французски.

— Жизнь — как карусель, мадемуазель Вебер. Вот и он снова тут, у вас. — И она хлопнула Шона по плечу. — Захотел познакомить меня со всеми своими друзьями.

— Зовите меня Лулу. А вы будете нашим Маленьким Лебедем. Ах, Шон, как она изящна! Вы не балерина?

— Нет, — быстро ответил Шон. — Она не балерина. — Воспользовавшись тем, что Луиза наконец замолчала, он сменил тему: — Я ищу Валентина Ренодена. Ты не знаешь, где его можно найти?

— Стыд ему и позор! Вчера мы должны были встретиться на Елисейских Полях, а он не явился, и мне пришлось танцевать одной! — Сделав грубый жест пальцем, она повернулась и направилась в глубь магазина. — Зайдите, выпейте чего-нибудь! Вино, абсент?

— Нет, спасибо, — ответил Шон. — Может быть, в другой раз.

Лора увидела, что его энергии заметно убыло. Ему нужно было как можно скорее прилечь.

— Простите, Лулу, вы не знаете, где можно переночевать? Мы ужасно устали.

Лулу обернулась так резко, что под полой халата мелькнуло ее бедро.

— Переночевать? Ночью нельзя спать! Спят днем! Подлейте в свою английскую кровь французского вина.

— Наша поездка была очень утомительной, — пояснила Лора. — К тому же Шон поранил голову.

— Тогда оставайтесь тут — меня не будет до рассвета. Можете спать в моей кровати — вот здесь… А завтра возместим потерянное время — найдем Валентина, опрокинем несколько бутылочек, натанцуемся до упаду!

— Вы просто сокровище, Лулу! — воскликнула Лора, очарованная необыкновенной хозяйкой. — Правда, Шон?

— Ммм, — согласился Шон, растянувшись на покрывале. — Спасибо, Луиза.

Следующие полчаса Лора просидела на краешке кровати, где лежал обессиленный Шон, и с большим интересом наблюдала, как Лулу облачается в вечерний наряд. Сначала она надела потрепанную белую рубашку, потом — панталончики с оборками и черные шелковые чулки. За этим последовала облегающая малиновая блузка и юбка в яркую красно-белую полоску. После этого Лулу туго завязала на талии голубой пояс с кисточками. Все вместе выглядело как праздничный фейерверк.

— Придумайте, как встряхнуть вашего муженька, — он стареет на глазах! — Луиза вздохнула, закатив глаза. — Спать по ночам! Где это видано?! — С этими словами она удалилась, оставляя за собой запах дешевых духов.

Шон даже не шевельнулся с тех пор, как лег. Лора развязала ему галстук, расстегнула верхние пуговицы и сняла ботинки, едва не уронив на пол пистолет. Осторожно вынув из кобуры револьвер, она положила и пистолет, и револьвер на столик. На цыпочках подойдя к двери, она заметила, что Лулу не погасила лампы: помещение больше походило на плохо обставленную гостиную, чем на магазин. Впрочем, самые важные дела Лулу наверняка обделывает в этой спальне, а не в магазине, с улыбкой подумала Лора.

Открыв еще одну дверь, она увидела маленькую кухню. В раскрытом шкафчике стояли несколько бутылок. Поискав немного, Лора нашла завернутый в тряпочку сыр, черствый хлеб и засохшую колбасу. Решив чувствовать себя, как дома, она отрезала себе несколько ломтей.

— Свобода! — шепотом сказала она, обращаясь к полосатой рыжей кошке, которая наблюдала за ней из-за маленькой печки. Никогда в жизни Лора не разговаривала жуя, даже с кошками, но в жилище Лулу все располагало к развязному поведению. Лора сбросила туфли, но этого ей показалось мало, и она сняла платье. Откинувшись на спинку стула, она положила ноги на стол, чувствуя себя при этом чудесно.

Шон проснулся оттого, что кто-то негромко напевал «Марсельезу». Он встал и подошел к двери на кухню. Зрение у него уже вполне восстановилось, и от увиденной картины он затаил дыхание. Лора сидела за столом, а ее длинные темные волосы струились по спинке стула. Взглянув поверх ее плеча, он увидел высокий изгиб ее грудей. Из-под водопада кружев выглядывали колени, и светлая кожа над голубыми подвязками чулок тоже была обнажена.

Песня Лоры уже подходила к концу.

— Наедине с Парижем! — низким, сладострастным голосом протянула она, прижав к себе большую сонную кошку.

— Значит, наедине с Парижем? — спросил он.

Ноги Лоры тут же соскочили со стола, стул начал падать назад, и Шон едва успел поймать ее за руки.

— Боже! — воскликнула она. — Ты напугал меня до смерти!

— Как ты себя ведешь! — упрекнул жену Шон, помогая ей сесть как следует. — А я-то думал, что Лулу оскорбит тебя в лучших чувствах! — Тут он заметил бутылку. — Не может быть! — Он быстро взял ее и проверил содержимое. — Слава Богу, белое вино.

— Нам его предложила Лулу, — напомнила Лора, наморщив нос. — Но вино не очень.

Покачав головой, Шон облегченно вздохнул.

— И все же это лучше, чем абсент.

— Я не пьяна, — сухо ответила Лора. — И голова у меня ясная.

— Да, но ты уже совершенно испорчена. — Искоса взглянув на нее, Шон сделал большой глоток из бутылки.

Никогда еще он не встречал такой пьянящей смеси невинности, страстности и красоты. Это было прекрасно, соблазнительно — и принадлежало только ему. Шон уже забыл, когда и зачем принял решение держать дистанцию. Он помнил только сладчайший запах ее кожи, губы, похожие на согретые солнцем лесные ягоды, заставляющие забыть обо всем, кроме всепоглощающего желания овладеть ею.

— Лора, — прошептал он, и вдруг она прильнула к нему, зарывшись руками в его волосы. Его рот накрыл ее губы, и ощущение реальности улетучилось.

Почти держа Лору на весу, он направился к двери, на ощупь отыскал кровать и упал на нее, увлекая жену за собой. Исполненная такого же нетерпения, Лора просунула руку ему под рубашку, туда, где громко билось сердце, и со страстным рвением провела кончиками пальцев по его груди.

— Пожалуйста… — пробормотала она где-то совсем рядом с его губами. — Люби меня, Шон…

Одним движением сорвав с себя пиджак и сорочку, Шон потянулся к пуговицам на брюках. Их с Лорой руки соприкасались, когда она помогала ему избавиться от оставшейся одежды. Она осыпала горячими поцелуями его плечи, грудь. Сейчас, сейчас…

— Ага! — прогрохотал вдруг чей-то голос. — Значит, вот как ты меня ждешь?

Шон отскочил от Лоры и быстро схватил револьвер.

— Уайлдер? — недоверчиво и уже тише осведомился голос.

— Реноден? — Шон обернулся, забыв об оружии.

— Ах ты, стерва неотесанная! — воскликнул мужчина, обращаясь к Лоре, которая натянула одеяло до самых глаз. — Как ты осмелилась совращать моего друга?!

— Постой, Валентин! Она не…

— Я знаю, кто она такая! Значит, Луизы тебе недостаточно, Иветт? — И Валентин сдернул с нее одеяло.

Шон схватил Валентина за тонкую шею и прижал к столбику кровати. Немая сцена продолжалась до тех пор, пока гость наконец не осознал свою ошибку. Переводя ошеломленный взгляд с Лоры на Шона, он произнес:

— Простите меня. Я ошибся. Примите мои самые глубокие извинения. Друг мой, кто эта милашка?

Шон отпустил его, поднял с пола брюки и стал одеваться.

— Эта милашка — моя жена. Лора, дорогая, познакомься с Валентином Реноденом по прозвищу Дезоссе — Без Костей. Он танцует так, будто у него их нет. И если он не уберется отсюда к тому времени, как я застегну штаны, я завяжу его гуттаперчевые ноги в узел.

— Я уже ухожу, уже! — сказал Валентин, удаляясь. — Подожду тебя на кухне!

Как только дверь на кухню закрылась, Лора спросила:

— Эта ожившая карикатура и будет нам помогать?

— Думаю, что да. — Шон решил, что пора ей уже познакомиться с подобными персонажами. Валентин был наиболее приличным из них, по крайней мере он не требовал денег за свои эксцентричные выходки. — Одевайся, если хочешь участвовать в разговоре.

Жуя сыр и поглаживая кошку, Лора слушала, как Шон объясняет Валентину Ренодену положение вещей. Они говорили по-французски довольно быстро, но она без труда понимала, что они обсуждают квартирный вопрос. Валентин говорил очень разумно, чего Лора от него совсем не ожидала. Как она поняла из беседы, он был уважаемым виноторговцем, а на досуге работал танцором. В разговоре они упомянули его брата Доминика, нотариуса, — Шон знал его по своим предыдущим делам. В конце концов было решено временно поселиться над винным магазином Валентина.

— Можете устроить там студию, — предложил он, оценивающе взглянув на Лору. — Она вполне сойдет за натурщицу.

Лора покраснела — должно быть, он успел увидеть достаточно, чтобы сделать такой вывод.

— Если учесть, что сейчас считается искусством, то за ее портрет можно выручить франк-другой, — продолжал Валентин. — Немного изменить внешние атрибуты — и чета Уайлдер исчезнет до тех пор, пока ваш преследователь не угодит в ловушку.

Подумав немного, Шон стал расспрашивать Ренодена об их будущем жилище. Судя по ответам Валентина, оно было ненамного лучше, чем магазин Лулу. Лора нахмурилась. Конечно, хорошо иногда поиграть в богему, но отказываться от ежедневной ванны ей не очень хотелось. А здесь, судя по всему, придется мыться дешевым вином.

— Пойдемте скорей, пока Луиза не вернулась, — торопил их Валентин. — Она устроит мне разнос за то, что я вчера не пришел. Если не хотите присутствовать при драке, поторопитесь.

— Неужели вы ее бьете?! — ахнула Лора.

Реноден рассмеялся.

— Нет, моя милая! Это у Лулу крутой нрав и очень тяжелая рука.

Комната оказалась большой и на удивление чистой. Там была широкая бугристая кровать, два стола, мягкое кресло и ярко выкрашенный шкаф. На стенах, оклеенных выцветшими обоями в цветочек, сохранились явные следы того, что в них что-то швыряли. На окне висели дырявые кружевные занавески. И все же обстановка показалась Лоре довольно милой. Должно быть, потому, что в этом гнездышке она будет жить вместе с Шоном. Подумав об этом, Лора улыбнулась.

— Просто чудесно! — одобрила она. — Тут можно пожить спокойно.

— Кого ты пытаешься убедить: меня или себя? — пробормотал Шон, открыв бумажник и вынув оттуда все содержимое.

Валентин взял деньги с легким поклоном.

— Я обменяю их для вас на монеты. Это лучше, чем бумажные деньги, особенно английские, хоть они и стоят больше, чем наши. — Когда Шон стал возражать, он поднял руку. — Заплатишь мне, когда закончишь дело. Я знаю, что ты сейчас на мели. А если пойдешь в банк, тебя могут выследить. Чуть позже я принесу тебе одежду — Луиза поможет выбрать что-нибудь подходящее. Все равно придется посвятить ее в наши планы, иначе она может случайно нас выдать.

— Спасибо тебе, Валентин, — произнес Шон.

— Ты спас моего брата, дружище. Это самое меньшее, что я могу для тебя теперь сделать. И потом, ты тоже сможешь меня отблагодарить, когда все закончится. — Реноден помахал купюрами и, пританцовывая, вышел.

— Вот чудак, — вполголоса заметила Лора.

— Для этого города — ничего удивительного. Предупреждаю тебя: Лулу — одна из самых добропорядочных обитательниц данного района.

— Они с Валентином — любовники?

— Иногда. Их отношения даже мне трудно понять. Он определенно любит ее, а она любит себя. — С этими словами Шон сел и прислонился к спинке кровати. — Иди ко мне, — сказал он, протянув к ней руки.

Лора устроилась рядом с ним, наслаждаясь силой, которая от него исходила.

— Ты раньше долго тут жил? — спросила она.

— Год назад я приехал сюда расследовать одно дело. Брату Валентина, работавшему бухгалтером, пришлось отдуваться за своего работодателя. Его чуть не приговорили за одно грязное дело.

— Но ты добился, чтобы он был оправдан? — Положив голову Шону на плечо, Лора подняла на него взгляд.

— Да. А виновным оказался тот, кто нанял меня для расследования. Гонорара я так и не получил, зато у меня появились здесь друзья.

— А враги? — решилась спросить Лора. — Может, вчерашнее имеет какое-то отношение к тому делу?

— Нет, тогда бы все об этом знали, особенно Валентин. Эти записки с угрозами убедили меня в том, что разгадка в Лондоне.

Лора вдруг подумала о своем отчиме. Мог ли он попытаться убить Шона? Лора не так хорошо его знала, чтобы с полной уверенностью ответить на этот вопрос. Но ведь он хотел, чтобы Лэмдин завладел ее состоянием, а это могло произойти только в том случае, если бы Шон умер раньше нее. Иначе все деньги достались бы ее мужу и его наследникам, кем бы они ни были.

Может быть, поделиться этим подозрением с Шоном? Возможно, он сам уже об этом думал, но ничего не сказал, чтобы не ранить ее, — это на него похоже.

Сжав руки, чтобы они не дрожали, Лора повернулась к мужу.

— Возможно, это мой отчим приказал тебя убить.

Шон рассмеялся и крепко обнял ее.

— Я бы поступил так же, если бы какой-то прохвост женился на моей дочери ради денег. — Он поцеловал Лору в затылок и взъерошил ей волосы. — Но мне угрожали еще до нашей свадьбы, так что вряд ли твой отчим к этому причастен.

— Я получила документы для оформления брака сразу же, как приехала в Лондон. Может, он как-то об этом узнал. Ох, Шон, мне так жаль!

— Ты же не можешь отвечать за его поступки. И потом, вряд ли он пошел бы на такое.

Но Лора почувствовала, что уверенность в его голосе наигранная. У нее упало сердце.

— Все равно они нас найдут, да? — вяло осведомилась она, но это было скорее утверждение, чем вопрос. — И снова попытаются убить тебя.

— На это я и рассчитываю, — мягко произнес Шон, взяв ее руки в свои. — Но теперь нас предупредят об их появлении. Новости здесь распространяются со скоростью света. Если злоумышленник — англичанин, его немедленно вычислят.

— Но каким образом? По этим улицам каждый день проходят сотни людей.

Он задумчиво кивнул, играя ее пальцами.

— Да, но на Монмартре всё друг о друге знают, как в твоей родной деревне. Если какой-то незнакомец займется расспросами, о нем сейчас же начнут судачить, и мы своевременно обо всем узнаем. Именно поэтому я и решил приехать сюда, а не в какое-то отдаленное место, где я никого не знаю.

— Значит, здесь ты знаешь всех?

— Конечно, нет, зато Валентин действительно знает всех. Они постоянно грызутся между собой, но, случись у кого-то беда, становятся одной семьей. Я понял это, когда осудили Доминика Ренодена.

Лора улыбнулась.

— И ты стал для них героем, когда спас его?

Он наклонил голову и поцеловал ее в мочку уха.

— Что-то вроде этого. Они закатили отличную пирушку в мою честь.

Лору волновали его прикосновения, но она не хотела заходить слишком далеко и резко поднялась.

— Расскажи! Я все хочу знать! — потребовала она.

— К сожалению, я мало что помню, — рассмеялся Шон. — Начали мы в «Л'Элизе Монмартр». Шампанское лилось рекой, танцовщицы стояли в три ряда и задирали ноги выше головы. В тот вечер я увидел больше женского белья, чем любой галантерейщик. Потом мы перешли в «Мулен де ла Галетт».

— И что потом? — нетерпеливо подгоняла его Лора.

— Дальнейшие события слились в одно яркое пятно. Очнулся я под столиком, и на шее у меня болталась нижняя юбка одной из танцовщиц. Понятия не имею, как она туда попала. С тех пор я не пью больше одного бокала шампанского зараз.

Лора расхохоталась.