Окно выдачи диетического питания в лагерной столовой. За маленькой перегородкой стоит очередь с мисками, человек восемь-девять. Больные и те, кому дано, — у кого есть деньги. Вообще, больных на списке человек пятьдесят, тех, кому дано, — сто двадцать.

Кирилл, вечно голодный, но неунывающий работяга, уже несколько дней присматривается к этой «тусовке» и трется возле окошка. Денег у него нет, а кушать очень хочется. В один прекрасный день он прикидывается глупой овечкой, дожидается своей очереди и, бросив небрежно-обыденное «Привет» вездесущему повару-раздатчику, преспокойно сует миски в «амбразуру». Первый раз! Страха нет, но есть некое сомнение в глубине души. Оно-то и может передаться раздатчику. Диета по лагерным меркам стоит довольно дорого. Повар на несколько секунд застывает, видимо что-то вспоминая и перебирая в уме, смотрит в Кирилловы бесцветно-проникновенные глаза и… накладывает! В последующие дни все идет как по маслу, сказывается наработанный опыт. Кирилловы глаза в течение месяца становятся как бы другими… И это замечают все. Он на седьмом небе от счастья, смеется до боли в животе…

— Чё вы боитесь? — внушает он мужикам в секции. — Я сам раньше боялся и стеснялся… А чего, спрашивается? Они же обкрадывают нас, козлы! Драться не кинутся. Подошел, сказал «Привет» и — суй миски. В морду не плюнут, они всех не помнят, а тайный список прячут от ментов подальше. Главное, понаглей, с уверенностью! — Кирилл хохочет и хлопает себя по животу.

Через полтора месяца бедняга «погорел» на продавщице из зоновского ларька. Сказав ей «Привет», он от имени начальника попросил тридцать пачек сигарет «Астра», не зная о том, что час назад хозяин уже посылал человека за куревом.

Мы встретились ровно через пятнадцать суток, когда он вышел из ШИЗО. Изрядно похудавший, он стоял возле санчасти и что-то обдумывал.

— Привет, Кирюха! — поприветствовал я его и спросил, как положение.

— Класс! — ответил он, выставив вперёд большой палец. Кивнув на кабинеты санчасти, многозначительно добавил: — Пора знакомиться…