Когда машина, в которой ехала бригада Савченко, подошла к мосту через реку Маркан-су, был уже поздний вечер. Свернув с дороги, машина осторожно спустилась к реке и остановилась на том месте, где обычно разбивалась палатка. Ее сейчас тут не было. Рассчитывая, что на ремонт моста будет затрачено не больше суток, рабочие палатки с собой не взяли. Они пристроились невдалеке под горой, в небольшом гроте. У входа горел костер, вокруг которого мелькали фигуры рабочих.

Новоприбывшие были шумно встречены; над костром появился второй чайник и начались расспросы.

— Как успехи, Пулат? — спросил Савченко, растирая над пламенем окоченевшие руки. — Что сделали на мосту?

— Все, сделали. Стропила заменили. В настиле новые доски положили. Мелочи остались…

— Завтра ребята, выйдем на работу с рассветом, — сказал Савченко, думая о просьбе капитана Мороза.

— Зачем так рано? — удивился Пулат.

— Так нужно. Начальник просил срочно закончить этот поворот.

Ночь была холодная. Кипяток приятно согревал. Из темноты доносился монотонный шум реки. Укладывались поближе друг к другу, чтобы было теплее.

— Ничего, в тесноте да не в обиде. Как-нибудь переспим. А завтра я договорюсь — переночуем на посту у пограничников, — сказал Савченко, примостившись рядом с Пула-том.

Но спать не хотелось. Лежали молча, каждый был занят своими мыслями.

— Пулат! А, Пулат!

— Ну, чего тебе?

— Договори про свою сестру. Что дальше было?

— Люди спят. Мешать буду…

— А ты негромко рассказывай.

— Что дальше было? — начал тихим голосом Пулат. — Когда басмачей прогнали, с ними ушли в Афганистан баи. Много добра увезли, много девушек угнали с собой. Из нашего кишлака мулла ушел, бай Айяк-Заде ушел… Жестокий человек был. Отец никак ему отработать долгов не мог. Старшая сестра Суракан к тому времени впервые! черное покрывало надела. Приглянулась баю сестра, стал свататься. «Не дашь дочь — силой возьму!» — говорил он отцу. Что делать было. Согласился отец, да не соглашалась Суракан. Плакала мать, жалко было отцу. Суракан грозилась со скалы броситься. Стала Красная Армия басмачей бить, гнать их. Пришел бай к отцу, забрал сестру и пошел с караваном к границе Афганистана. Сколько слез тогда в доме было! Отец одумался, решил спасти сестру. Кому же знать горы, как не ему! Подполз ночью и увел Суракан. Месяц пряталась в пещере, пока Советская власть не пришла. Стала сестра учиться, кончила школу, сбросила покрывало. Сначала старые женщины стыдили ее, а когда Суракан стала трактористкой- перестали. Теперь в колхозе «Светлый путь» работаегг… Знатная трактористка.

Под негромкий голос Пулата многие уснули. Усталость брала свое. Не договорив, уснул и рассказчик. Только река в тишине беспокойно шумела среди камней да в темном небе проглядывали сквозь редкие облака звезды.

Едва только стало светать, разошлись по своим участкам работ. Каменщики направились к большому повороту на подъеме заканчивать ремонт кюветов. Абибулаев и Пулат остались у трактора и катка.

Савченко слегка волновался. Всматривался в теряющуюся за поворотом дорогу. Каких людей думает задержать Мороз? Сколько их? Пройдут ли здесь? Да, другого пути тут нет, кругом пропасти и отвесные скалы.

Размышляя о поручении капитана, бригадир одновременно осматривал дорогу. Он остался недоволен. Работы еще было много. Не прокатан большой кусок полотна на крутом повороте. Машины там прыгают на ухабах* шоферы бранятся. Кюветы по правой стороне поворота во многих местах не выложены камнем. Все это будет размыто весенним паводком, если не укрепить сейчас.

Еще с утра начал срываться небольшой снег. Кое-где его сдувало с дороги ветром, но в кюветах уже собирались небольшие сугробы. А если повалит настоящий снег?

За выступом мелькнула река. У моста неподвижно стояли трактор и каток. Абибулаев усердно ворочал ключом. Пулат молча помогал ему. По их красным лицам можно было судить, что дела идут далеко не блестяще.

— Что, заедает? — безнадежно спросил Савченко.

— Сейчас, товарищ бригадир, сейчас! Еще немножко. Он у меня уже чихать начинает на доброе здоровье! — заверил Абибулаев.

После неприятного инцидента в бурю, Абибулаев стал очень расторопен; время от времени он все еще виновато поглядывал на Савченко.

— Похоже, что катку и трактору замерзать придется в Маркан-су! — сказал Савченко.

— Зачем замерзать! — воскликнул Абибулаев. — Каток уже готовый стоит. Сейчас Пулат сядет, погонять будет.

— Так что же ты молчишь. Ахмет! — Обрадованный Савченко шутливо сгреб тракториста в свои могучие объятия. — Ведь мы теперь много дела успеем сделать!

— Вай-вай! — рассмеялся Абибулаев, потирая замасленной рукой щеку и размазывая по ней грязь. — Что если б я девушка был! Поколол своим борода, как железный щетка!

— Не теряй времени, Пулат. Поезжай на подъем и постарайся прокатать крутой поворот.

Повеселевший Савченко ушел.

Пулат завел каток, взобрался на сиденье и медленно стал подниматься в горы. У него сейчас было, как никогда, хорошо на душе. Работа спорилась.

Проезжавшие вчера через мост пограничники сообщили такую весть: наши войска стоят насмерть под Сталинградом. Немцам не удается пробиться к Волге. Где-то там сражается брат… Может, теперь фашистов погонят?..

Пулат почувствовал в себе такую силу, что, казалось, мускулы железными стали. Он крепко сжал баранку руля. Захотелось петь. Пулат очень любил музыку и пение. Но однажды. когда он в компании затянул песню, на него замахали руками, заткнули уши и умоляюще попросили: «Замолчи, замолчи, Пулат! Наш козел — и тот лучше поет!» С тех пор самолюбивый Пулат никогда не пробовал петь при людях. И другая беда — слова песни всегда путались: начало из одной, конец из другой, середина самим придумана. Поэтому, когда близко никого не было, Пулат пел что взбредет на ум. Слуха не было, зато голос громкий, высокий — далеко слышно.

Вот и сейчас Пулату захотелось петь. Он все оглядывался — далеко ли отъехал? Позади скрылся мост, потом река, за поворотом — горы замкнулись, спрятав за собой всю долину. Он был один на дороге, уползавшей куда-то вверх за скалы. И Пулат запел:

Стоголосым эхом звенела его песня, на высоких нотах уносясь далеко в горы. Каток шел, как по шнурку, вдоль правого края, над самым кюветом, обкатывая полотно дороги.

Налетал ветер, принося с собой снежную пыль. Из нависшей тучи вырвался вдруг стремительный поток мелких снежинок и помчался по скалам, по дороге. Пулат глянул в небо. «Метет. Постой, постой! Поработать надо! Зачем метешь? — нараспев проговорил он. — Подожди немножко».

И, словно согласившись с его просьбой, снег поредел и скоро совсем прекратился. Разрывы между тучами стали появляться чаще, чаще выглядывало солнце, озаряя золотым потоком дорогу.

Пулат довольно заулыбался. Затерянный в горах уголок казался ему сейчас необыкновенно уютным.

Вдруг Пулат оборвал пение на полуслове. Его зоркий глаз заметил, как из-за выступа скалы вышли четыре человека. Появление людей в этих местах было редкой случайностью. «Кто такие? Откуда? Почему здесь?» — удивился Пулат.

Заметив его, незнакомцы остановились. Но один из них, с виду старший, что-то сказал своим спутникам и все четверо направились навстречу Пулату.

Пулат посмотрел в сторону спуска. Савченко не было видно. «Что им надо? Зачем идут сюда?» — соображал он, инстинктивно нащупывая под собой на сиденьи гаечный ключ.

Незнакомцы приближались. Теперь Пулат уже различал их хорошо. Шедший впереди был высокий, плотный, с небольшой бородкой, одетый в ватный костюм. Трое других были небритые, заросшие. На ногах у всех специальные горные ботинки на шипах. У бородатого в руках только толстая горная палка с железным наконечииком. У остальных кроме палок, — за плечами рюкзаки и охотничьи ружья. Пулат смотрел на них во все глаза.

— Слушай, малый! Как нам лучше пройти к перевалу Кашал-аяк? Только самым коротким путем. Мы отбились от экспедиции и теперь очень торопимся.

Экспедиция? Перевал Кашал-аяк? Он знает это место. Туда действительно недавно выехала экспедиция. Они ночевали в Сарыташе. Так значит эти ищут экспедицию? Что им сказать? Парторг Савченко всегда говорит: «Присматривайся, Пулат, к незнакомым людям!»

Пулат мялся, перекладывал ключ с места на место, с надеждой посматривая вниз, на спуск, и облегченно вздохнул: из-за поворота показалась крупная фигура Савченко.

— Товарищ бригадир! — закричал и замахал рукою Пулат. — Вот тут люди экспедицию ищут! От своих отстали. Ходи сюда! Помогать надо. Дорогу показать надо людям!

Савченко неторопливо подошел, поздоровался с незнакомцами. Лоб у него был потный, куртка нараспашку, кашне съехало на сторону. До поворота он бежал. Незнакомых путников он увидел еще за выступом скалы. Вытирая концом кашне пот, Савченко сердито сказал Пулату:

— Чортова работа! Снегу полные кюветы насыпало!

И лишь тогда повернулся к незнакомцам.

— Куда путь держите? — как бы без особого интереса спросил он.

— Нам нужно пройти к кишлаку Алтын-Мазар, — сказал высокий. — Мы отбились от своей партии. Поднялась метель и мы сбились с дороги.

— А что за экспедиция? — поинтересовался Савченко.

— Мы проводили метеоролого-глациологические изыскания.

— Как же вы попали сюда? Здесь ледников нет.

— Нам было поручено произвести наблюдение снежного покрова вон на той вершине, — показал высокий рукой. — И вот метель…

Ответ, казалось, вполне удовлетворил Савченко. Он повернулся и, указывая на едва видневшуюся тропу, стал подробно объяснять, как пройти к кишлаку Алтын-Мазар. В то же время он напряженно думал: «Как поступить? Не те ли это, кого ищет капитан Мороз? Надо немедленно сообщить на заставу».

— Вон той тропой спуститесь в долину, пересечете ее и выйдете к левому склону плато. От него по высохшему руслу ручья идите на юг. Это кратчайшая дорога к Алтын-Мазару.

— Очень вам признательны! — обрадовались члены экспедиции, поочередно пожимая руку Савченко.

Едва они скрылись за выступом горы, как Савченко преобразился:

— Пулат! Беги к ущелью! У самой реки найдешь капитана Мороза с его людьми. Пусть скачут сюда и подождут меня.

— Капитан Мороз в ущелье?! — раскрыл широко глаза Пулат. — Значит, эти люди…

— Некогда рассуждать, понял?

— Понял, бригадир.

Пулата как ветром сдуло с катка и он помчался вниз по дороге. Савченко взглянул ему вслед, свернул с дороги и большими шагами быстро пошел вдоль горы, за выступом которой начиналась тропа, круто спускающаяся в долину. Он торопился. Как бы не упустить их из виду!..

Шагах в двадцати справа — зияла глубокая пропасть. Тропка, обогнув выступ, сползала вниз, теряясь среди камней. Отсюда была видна вся долина. Савченко взглянул, и сердце у него забилось гулкими ударами. Нигде, сколько он ни смотрел, не было видно незнакомцев. Долина лежала, как на ладони, отсюда видны были даже отдельные камни, разбросанные то тут, то там. Неужели они успели перейти долину? Не может быть! Прошло всего минут пятнадцать, как они вышли.

Савченко растерянно оглянулся. И вдруг вполголоса выругался. Какой же он глупец! Поверил, что они пойдут по пути, который он укачал! Только время потерял. Но куда же они пошли? Конечно, в обход долины, по дну высохшего ручья. А потом вдоль склона под горой, где много выступов и больших камней. Там можно пробраться незаметно.

Савченко быстро спустился вниз. Теперь он уже не сомневался, что эти четверо никакого отношения к экспедиции не имеют. Продвигаясь осторожно вперед, он, наконец, увидел их. Они шли быстро. Савченко так обрадовался, как будто это были не враги, а его самые дорогие друзья. «Теперь вы от меня не уйдете, нет!».

Но чем дальше, тем труднее становилось идти следом. Место было почти открытое. Приходилось припадать к земле и переползать, используя малейшие укрытия. Но вот один из путников стал прихрамывать, вынуждая и остальных идти медленнее. Это дало возможность Савченко подобраться настолько близко, что, когда они переговаривались, до него долетали даже отдельные слова.

Внезапно от неосторожного движения из-под его ног сорвался камень. Схватившись за оружие, все четверо настороженно повернулись в его сторону. Затаив дыхание, Савченко притаился за невысоким валуном Эти короткие минуты показались ему вечностью. Осторожно выглянув, Савченко похолодел: «члены экспедиции» повернули назад и шли прямо на него. Бригадир почувствовал, как кровь ударила ему в голову и защемило сердце. Он был безоружен. Взгляд упал на увесистый, острый камень. Осторожно подобрал его, крепко сжимая в руке, и… облегченно вздохнул. Шагах в десяти от валуна враги остановились.

По обрывкам фраз Савченко понял, что тот, захромавший, идти дальше не может.

— Здесь мы прикрыты с трех сторон. Немного отдохнем. До Орлиного осталось не так уж много.

Савченко отметил это про себя.

— На сей раз мы легко отделались, — сказал кто-то из них.

— Мне не нравится этот бригадир… — донесся в ответ голос бородатого.

Они расположились у подножья нависшей козырьком скалы. Минут десять молча отдыхали, затем двинулись дальше.

Оставаясь в укрытии за валуном, Савченко соображал — как ему быть дальше… Идти за ними? Нет! Скорее назад! Рассказать капитану, где их можно настигнуть. И выждав, пока «члены экспедиции» скрылись за поворотом, он повернул назад.

Капитана Мороза с группой пограничников встретил Савченко уже в долине, у спуска к руслу высохшего ручья.

— Хорошо. Спасибо, Василий Иванович, — поблагодарил Мороз, выслушав бригадира. — Вы оставайтесь, теперь слово за нами.

Маскируясь среди камней, незаметно переходя от выступа к выступу, отряд пробирался по следам вперед.

«Орлиное гнездо, — рассуждал тем временем капитан, — в трех километрах от круглого плато- Этим трудно доступным путем почти никто не пользуется. Нужно хорошо знать дорогу; там на каждом шагу можно свернуть себе шею! Если они действительно остановятся там на привал — дело дрянь! Как подступиться? С трех сторон это место огорожено скалами, с четвертой — пропасть. Обороняясь, преступники могут уйти и скрыться в горах по единственной тропинке, проходящей у самого края пропасти. Площадка может стать хорошим укрытием для обороны и в их распоряжении останется выход. Тропинка, правда, хорошо простреливается, но в том-то и дело, что нарушителей надо взять во что бы то ни стало живыми!..»

С большой предосторожностью отряд приблизился к последнему выступу, метрах в пятидесяти от площадки, которая и называлась Орлиным гнездом. Дальше тропинка, теряясь в расщелинах, делала крутой поворот над обрывом. Отсюда хорошо была видна часть площадки. Наблюдая из-за укрытия, капитан Мороз заметил на ней рюкзак и чьи-то ноги, обутые в горные ботинки. Остальные скрывались за выступом скалы. Как видно, «путешественники» чувствовали себя здесь в безопасности.

Товарищ капитан! Давайте мы их… гранатами… — шепотом предложил один из молодых бойцов.

— Экий ты горячий, Джанашвили, — сдержанно улыбнулся капитан Мороз. — Тебе бы всё гранатами. Это дело несложное, да их живыми надо взять. Понятно?

Начальник заставы взглянул на часы. Скоро начнет темнеть. А тогда задача осложнится.

— Вот что, товарищи, — решительно сказал он. — Взять в лоб мы их не можем. Они перестреляют нас прежде, чем мы доберемся до площадки. Их надо отвлечь с той стороны входа. Эту задачу берусь выполнить я.

— Товарищ капитан! — вырвалось сразу у нескольких бойцов.

— Слушайте, — продолжал он. — Когда-то я был неплохим туристом. Знаю эти места. Над Орлиным гнездом есть еще одна тропа. Вот по ней-то я и думаю пробраться… Только мне надо помочь.

Лукаш с готовностью сорвался с места.

— Отставить, товарищ Лукаш. Со мной пойдет Джумаев. Он природный горец и лучше выполнит задание, чем ты.

— Эх! — только и нашел что сказать огорченный ординарец.

Капитан Мороз отдал распоряжение о дальнейших действиях и, взяв с собой всё необходимое для того, чтобы взобраться на почти отвесную скалу, вместе с Джумаевым скрылся в расщелине.

Потянулись мучительные минуты. Стояла гнетущая тишина. Бойцы, задирая головы, с тревогой поглядывали наверх. Но там ничего не было видно.

Прошло с полчаса.

На площадке зашевелились. Ноги исчезли, кто-то потащил к себе рюкзак и вскоре в пропасть полетела консервная банка. «Члены экспедиции» подкреплялись.

И вдруг взгляды пограничников устремились вверх. Высоко над их головами, цепляясь за выступы гранита, передвигались две фигуры. Капитан впереди, шагах в десяти за ним Джумаев. Они находились как раз над Орлиным гнездом, но оттуда их увидеть не могли: мешал нависший над площадкой выступ. На это и рассчитывал капитан.

Соединенные друг с другом крепкой веревкой, они. казалось, плыли по воздуху вдоль скалы. Сердца бойцов учащенно забились. А вдруг сорвутся! Затаив дыхание, они смотрели туда, где жизнь двух их товарищей зависела сейчас от личной воли, мужества и умения. Цель была ясна — капитан и Джумаев намеревались закрыть единственный выход из Орлиного гнезда в горы.

Всё ниже и ниже смельчаки. Капитан повис на руках и ищет ногой опору. Но что это! Зачем они спускаются по эту сторону выступа? Ведь их заметят! «Куда же вы?!» — чуть было не закричал Лукаш. Он не знал, что другого пути не было. Об этом капитан не сказал. Он сознательно шел на риск. «Кто не рискует, тот не побеждает!» — говорят военные. Бойцы замерли, следя глазами за каждым движением своих товарищей.

В это время на площадке послышались голоса, гулко стукнулась о камни консервная банка и в воздухе хлопнули один за другим три выстрела. Забыв об осторожности, пограничники бросились по тропинке к площадке. Никто из них не увидел, как капитан Мороз покачнулся и стал сползать вниз по крутому склону. Веревка натянулась, — Джумаев с трудом удерживал ее, боясь выпустить раненого капитана, и сам цеплялся за камни. Между бойцами и засевшими в укрытии врагами завязалась ожесточенная перестрелка.

…Расстреляв все патроны и увидев, очевидно, что деваться некуда, нарушители вышли с поднятыми руками на тропинку. Но их было… трое. Видимо, раненый капитан и Джумаев слишком поздно перекрыли выход из Орлиного гнезда и бородатый предводитель успел проскочить и скрыться в горах.

Капитан спешно послал двух человек в погоню. Но сумерки в горах сгущаются необычайно быстро. И вряд ли можно было в такой темноте рассчитывать на успех.

Начальник заставы был легко ранен в плечо. Лукаш очень искусно перевязал рану, повозился так долго и так жалостно причмокивал при этом языком, что капитану пришлось на него прикрикнуть.

На мосту пограничников встретили с нетерпением ожидавшие дорожники. Капитан пригласил их переночевать к себе на пост.

В Маркан-су добрались поздно. Но, несмотря на усталость после трудового дня и неожиданных волнений, многим не спалось. В большой просторной комнате люди лежали вповалку. Места на койках и скамьях хватило не всем. Расположились на полу, на постланных в ряд матрацах.

Пулат чувствовал себя героем. Он привел отряд, он помогал ловить диверсантов, он сразу догадался, что это люди подозрительные! Возбужденным шопотом Пулат делился с товарищами своими впечатлениями.

— Так бежал! Чуть мимо отряда не пробежал — такой разгон взял! Думал, остановиться не смогу!

Всю ночь шел снег. Утром, после горячего завтрака, приготовленного гостеприимными пограничниками, вся бригада во главе с Савченко приготовилась в обратный путь. Подвезти людей к месту вызвался на своей машине начальник заставы.

Перед тем, как ехать, капитан отвел Савченко в сторону.

— Так что вы думаете, Василий Иванович, о пожаре? — спросил он. — Что удалось установить?

Савченко замялся было, боясь показаться смешным в глазах капитана, и неохотно рассказал:

— Занялся было расследованием, да, видно, плохой из меня следователь. Эти крашеные спички имелись у многих людей. У приезжих.

— А в своих вы уверены?

Вопрос немного смутил Савченко.

В старых кадровых работниках — да, уверен. Новые… тоже как будто вполне надежные люди…

Он помолчал, перебирая в уме всех людей, работавших на участке. Ни о ком нельзя было подумать ничего дурного. А хорошо ли он знает всех людей своего участка?

— Вот что, Василий Иванович, — прервал молчание капитан. — Мы просим вас помочь нам. Понаблюдайте за фермой. Кто там останавливается, кто ходит туда из ваших людей, в какое время бывает. Только сделать это нужно, сами понимаете, осторожно…

Прощаясь, Мороз крепко пожал руку бригадиру дорожников.