Капитан Мороз ехал шагом на вороном коне. Он ловко сидел в седле. На загорелом, обветренном лице светились темно-карие глаза. Их взгляд из-под черных, с изломом, бровей, казался строгим. Зато яркие пухлые губы выдавали его добродушную натуру, а когда капитан улыбался, всё лицо его приобретало мальчишески-задорное выражение.

Ординарец Лукаш ехал шагах в пяти сзади. Лукаш видел, что капитан сосредоточен и чем-то расстроен. Значит случилось что-то серьезное, Лукаш хорошо знал характер своего командира. Недаром они служат вместе на Памире вот уже три года. Во всех операциях, объездах границы Лукаш неотступно находился при капитане. За эти три года всякое случалось здесь, в горах.

Когда Лукаш уезжал на Памир, в погранвойска, товарищи шутили:

— И выпадет же человеку счастье! Дыши свежим воздухом, стреляй диких баранов и набирай жирок от безделья!..

Воздух-то действительно свежий. Но и ухо здесь держи востро! На той неделе такая перепалка завязалась в горах-настоящий бой! Капитану пулей фуражку сбило. Чуть ниже п — поминай как звали! А «тех» всё же забрали…

— Лукаш! Огонек есть?

Закурили.

Пересекли Алайскую долину и теперь до Кордобы было недалеко.

Капитан вытащил из кармана стеклянные трубочки с отбитыми верхушками, посмотрел на них против солнца, понюхал, покачал головой и спрятал их обратно. Он был недоволен вчерашним днем. Чернова в Сарыташе не застал. А надо бы… Колхозная ферма на обширнейшем высокогорном пастбище Алая была по соседству с участком. Чернов шефствовал над ней, помогал автомашинами, электрифицировал ферму, хорошо знал люден. С ним не мешало посоветоваться…

Случай с падежом на ферме был необычным. За короткий срок, неделю, не больше, погибло несколько сот овец. Это произошло как раз перед тем, когда с фермы уже собирались перегонять скот на зимние пастбища в долины. Потом, так же неожиданно, как и начался, падеж сразу прекратился.

Капитан Мороз узнал об этом поздно. Почти двое суток он расспрашивал, осматривал, лазил по выпасам. И нигде никаких следов. Однако капитан настойчиво искал. Долгие годы службы в погранвойсках научили его безошибочно разбираться в событиях, замечать то, чего не замечали другие, и давать ему правильную оценку. Снова и снова ходил он по увядшей, объеденной овцами траве, лазил по обрывам, осматривал ручьи и загоны. Каждый оброненный пастухом предмет, каждая вмятина в трапе — всё тщательно рассматривалось им. И всё это было не то, чего он искал.

Но в последние минуты, когда он уже потерял надежду на удачное расследование, неподалеку от старого полуразрушенного склада, километрах в двух от фермы, у самого обрыва, он нашел эти две разбитые ампулы. Капитан внимательно осмотрел это место и установил, что кто-то поспешно бежал и при падении (очевидно, споткнулся о камни») выронил их. Дело было, по всем признакам, ночью. Гнались овчарки. Собачьи следы отчетливо сохранились. Бежать над таким крутым обрывом да еще ночью — опасно, нужно прекрасно знать дорогу, чтобы не свернуть шею. Значит, враг ее знал!

— Товарищ капитан! Кажется, наши по Алаю скачут! — прервал его размышления голос Лукаша.

Вдали полным карьером скакали всадники.

— Молодцы, ребята! — сказал капитан, посмотрев на ручные часы. — Поезжай, Лукаш, вперед и скажи старшине Соколову: остановки в Бордобе делать не будем, чтобы готовы были. Заночуем на Кизыларте. По дороге, пока светло, заглянем в ущелье.

Лукаш ускакал.

Капитан смотрел в бинокль на приближающихся пограничников, на черные, движущиеся но склону Алая пятна отар, на цепи гор, сверкающих в лучах солнца своими болоснежными шапками, на вершину пика Ленина, всю розовую и блестящую, и его охватило неизъяснимое ощущение простора, слияния с природой.

Па площадку, возле огромной остроконечной каменной глыбы, влетели двое пограничником, круто осадив взмыленных коней.

Задание выполнено, товарищ капитан! — взяв под козырек, доложил младший сержант Джумаев.

Ну, что там в Акбосаге? — спросил Мороз.

— Всё в порядке, товарищ капитан! С пакетом Федорчук приезжал. Газеты привез, последние сводки… В Сталинграде дерутся, в самом городе, товарищ капитан! Как же это? Эх! Туда бы… Руки чешутся фашистов бить!.. А под Киевом, говорит, партизан Ковпак здорово немецкие части почистил!

— Нам и здесь хватает кого… чистить, Джумаев.

Когда капитан Мороз с двумя пограничниками подъезжал к Бордобе, у шоссе его уже ждали Лукаш и старшина Соколов с бойцами. Вокруг колодца стояли автомашины, возвращавшиеся в Ош. Шоферы наливали воду в разогретые радиаторы, поправляли серые брезенты, которыми был накрыт груз, и перебрасывались шутками с пограничниками.

Один шофер рассказывал:

— Еду я как-то ночью. Фары, будто прожекторы — далеко светят. А впереди по дороге два зайца бегут. Подержал я их на свету минут пять, налетел ну и… готовы. Встал с машины, одного за уши поднял, в кузов бросил. Подхожу, второго беру, поднял, а он, стервец, видно очухался, да как ахнет меня в ухо лапой, ну, братцы, так все звезды с неба и посыпались… Залепил мне да и был таков! Всю ночь в голове звенело. Вот заяц, братцы, так заяц!

— Ох, и врет же! — смеялись пограничники.

— Мое дело врать, а ваше — слушать, — невозмутимо отвечал шофер.

— Что, прямо на станцию? — спросил Мороз, показывая на машины.

Так точно, товарищ капитан! Груз по маршруту на Сталинград пойдет. Второй рейс делаем…

По нашей дороге сейчас много грузов идет туда, — с гордостью сказал кто-то из рабочих.

Капитан Мороз козырнул на прощанье веселым шоферам и отряд умчался в горы.

Шоссе серой змеей уползло вверх по ущелью. Слева стояли неприступные скалы, справа — глубокая пропасть, на дне которой, между камней, шумел мутный Кизыларт. Оттуда тянуло пронизывающей сыростью. Возле громадного, нависшего над дорогой выступа шоссе постепенно стало снижаться, подходить ближе к реке и теперь ее шум беспрерывно звенел и ушах.

Отряд свернул в ущелье, проскакал до поворота и остановился. В этом месте горы были словно расколоты множеством расщелин. Одна из них вела в довольно широкую впадину, в конце которой возвышалось плато с еще зеленой травой. Косые лучи заходящего солнца, пробиваясь меж гребней гор, ярко освещали его.

Это была уже граница с Китаем. Здесь по еле проходимым и неприметным тропкам когда-то пробирались контрабандисты. В советское время им пришлось отказаться от этого и изведанного. хотя и рискованного пути. Близко проходил Памирский тракт, по нему шло беспрерывное движение, а пограничники зорко следили за рубежом своей земли.

Капитан огляделся. По склонам всё выше взбирались тени, как будто кто-то закрывал горы темным занавесом. Только белоснежные вершины еще горели в огне заходящего солнца.

Получив распоряжение, отряд разделился. Старшина Соколов с тремя пограничникам» поскакал по дуге ущелья, ужа окутанного густыми сумерками. Младший сержант Джумаев с бойцами направился в узкую расщелину, с высоты которой падал ручей красивым, звенящим каскадом. Капитан двинулся в сторону плато, где любили пастись архары. Теперь, напуганные людьми, они появлялись здесь редко. Лукаш немного поотстал и, ослабив повода, медленно ехал поодаль. Тропка шла над самым обрывом, внизу которого журчал ручей.

Было очень тихо. Силуэты скал стали черными и зловещими. И в это время раздался выстрел. В тишине он был таким резким и неожиданным, что конь под капитаном шарахнулся в сторону и встал на дыбы. Грянули еще два выстрела и пули просвистели близко над головой Мороза. Конь сделал несколько сильных скачков вверх по склону, замотал головой и что-то теплое, липкое брызнуло на руку капитана. Резко дернув за повод, он заставил коня сделать прыжок за уступ скалы, где было безопаснее осмотреться. Сверху, на противоположной стороне обрыва, откуда стреляли, сорвался и с грохотом скатился камень. Было ясно, что кто-то уходит, стараясь скрыть следы после неудачного покушения.

— Товарищ капитан! Вы не ранены? — подскакал сзади испуганный Лукаш.

..Всю ночь отряд во главе с капитаном безуспешно рыскал по скалам. Тот, кто стрелял, видно, очень хорошо знал эти места.

Было уже совсем светло, когда отряд возвращался на заставу. Капитан молча ехал впереди, стараясь разобраться в событиях последних дней. Пало несколько сот овец. Заведующий фермой никого не подозревает. Судя по всему — отравление. Найдены только две ампулы. Если их больше не было — какой же это сильный яд! Конечно, это «оттуда»! В каком месте «он» сумел пробраться? Кто стрелял в горах? Тот самый или другой? Где он сейчас? Один, двое? Вот задача… Задача, которую надо решить как можно скорее.