Дэвид и Кэти сидели у него в гостиной и пытались понять, что происходит во внешнем мире. Интернет по-прежнему не работал, да и когда работал, войти на сайт Погода-из-космоса.com не представлялось возможным, так он был перегружен. К часу дня пропал телевизионный сигнал, как кабельный, так и спутниковый. Впрочем, телевизионные станции не располагали какой-либо существенной информацией и только дружно и бесконечно повторяли заявление ФУГА о том, что все самолеты находятся на земле и Служба национальной безопасности предупреждает граждан, чтобы они оставались дома и не выходили на улицу.

Кэти включила радио и начала искать хоть какую-нибудь станцию. В комнату врывались и тут же исчезали голоса, которые звучали так, будто они из страны снов. Однако большинство из них, скорее всего, долетели сюда из Балтимора, находившегося в пятидесяти милях.

Служба безопасности выбивалась из сил, пытаясь привести в рабочее состояние аппаратуру слежения, которая то и дело выходила из строя из-за повсеместного перенасыщения атмосферы электричеством.

Кэти взяла маленький приемник и подняла над головой, но уже через пару мгновений поставила на место.

— Когда они нужны, их никогда нет.

— Все стараются найти способ выжить.

— Дэвид, насколько все плохо? Вы же знаете, правда? Вы в таких вещах разбираетесь.

— Несомненно, это самая серьезная солнечная буря с 1859 года. Ее характеризуют солнечные пятна, сильные хромосферные вспышки и мощный выброс коронального вещества. Поэтому спутники неминуемо должны выйти из строя, но многие из них запрограммированы таким образом, что они отключаются во время подобных явлений, чтобы иметь возможность вернуться на Землю. С другой стороны, если так будет продолжаться и дальше, даже хорошо защищенные энергетические системы по всему миру перестанут функционировать, и здесь, в США, тоже.

— Но это не то, что говорят все? Не конец света?

До приезда сюда Дэвид отмахнулся бы от подобных слов как от ненаучной чепухи. Но, несмотря на то, что он теперь знал правду, Форд не имел ни малейшего понятия, как рассказать о ней другому человеку.

— Мы должны быть ко всему готовы, — проговорил он наконец.

Кэти с сомнением отвернулась, но тут же снова на него посмотрела.

— Думаю, это последнее, что они произнесут вслух. Начнется жуткая паника, и люди будут идти по трупам, чтобы захватить безопасное местечко. Да и вообще, как они могут нам хоть что-то сказать? — Она показала на приемник.

— Давайте сосредоточим наши усилия на клинике, за которую мы отвечаем.

— Хорошо. Итак, сегодня не было никаких поставок, нам ничего не привезли. Я не могу связаться с «Сиско», «Ю-пи-эс», отвечающей за бесперебойное снабжение электричеством, с «ФедЭкс», медицинской службой Мэриленда — иными словами, вообще ни с кем.

За окном на небе резвились яркие вспышки.

— Я считаю, что мы должны закрыть все ставни и шторы.

— Но это ведь не защитит нас от радиации, верно?

— На самом деле, поможет. Гамма-лучи обладают низкой проникающей способностью, а в доме толстые стены. Крыша сделана из нескольких тонн шифера. Так что самое слабое место — окна. Кроме того, я считаю, что нам необходимо свести до минимума патрулирование территории и проследить, чтобы люди находились в здании и как можно меньше выходили на улицу.

— Я думаю, клинику ждет гибель. И весь мир тоже.

Сначала Дэвиду показалось, что она готова с ним переспать, теперь же все изменилось. Кэти полностью сосредоточилась на благополучии клиники и людей, и Дэвиду в голову пришло сразу две мысли: она правильно делает, что боится, и тут же — могу ли я доверять этой женщине? Ее личное дело вызывало ряд вопросов. Во-первых, непонятно, какие отношения связывали Кэти Старнс с доктором Аллманом. Кроме того, в ее резюме имелись пробелы в несколько лет. Если им предстояло вместе оказаться в критической ситуации, Дэвид хотел бы выяснить, что она делала в те годы. На самом деле, он считал, что плохо знает весь персонал, особенно тех, кто служит в охране. Ему требовалось понимать, на кого класс может положиться, а кого следует избегать.

Ожил интерком.

— Комната 303, код синий.

Дэвид быстро нажал кнопку, чтобы ответить.

— Кардиологи оповещены?

— Да, доктор.

— Я иду. — По дороге к двери он крикнул на ходу Кэти: — Вы знаете, кто там из пациентов?

Не отставая, она ответила из-за его спины:

— Не уверена.

Когда Дэвид мчался по лестнице в крыло, где находились пациенты, он услышал впереди голоса. Медсестры только что вкатили тележку с электрошоком в одну из комнат, и Дэвид увидел, что они занимаются Линдой Фэйрбразер, кожа которой приобрела синюшный оттенок. В первый момент Форд решил, что она уже умерла.

Сестры работали слаженно и эффективно, но не как реанимационные команды в Центральной больнице Манхэттена, где им приходилось иметь дело с остановкой сердца каждый день. И тут он увидел, что один из дефибрилляторов находится не на той стороне груди пациентки.

— Стойте! — рявкнул он, одновременно отметив про себя, что дефибриллятор уже заряжается. — Не так!

Дэвид схватил прибор и поставил его на правильную сторону. В тот момент, когда он убрал руку, система сработала, и Линда конвульсивно дернулась. Через секунду компьютер сообщил: «Реакция отсутствует. Перезарядка. Десять секунд».

Дэвид решил, что прекратит все попытки оживить Линду через два цикла и сообщит ее родным, что она умерла. Только как это сделать, если связи с внешним миром нет?

После третьей попытки тело снова содрогнулось… и сердце заработало. «Ритм сердца стабильный, дефибрилляция завершена», — доложил компьютер.

— Нужно перевести пациентку в палату интенсивной кардиотерапии, — сказал он.

— Служба «Скорой помощи» округа Роли не отвечает на наши вызовы, — ответила одна из сестер.

— Вы звонили в больницу напрямую?

— Доктор, я звонила во все пять больниц нашего района. Никто не ответил.

— Я же говорила вам, все разваливается на части, — вмешалась Кэти.

Ярость наполнила голос Дэвида горечью.

— Возможно, и так, но у нас здесь сердечный приступ, с которым нам необходимо справиться. — В этот момент он почувствовал, как на плечи ему давит ответственность за всю клинику и людей, которые в ней находятся. — Прошу меня простить, — сказал он, понимая, что Кэти не заслужила резкого ответа и не ее вина, что все вдруг перестало функционировать.

Он прошел по коридору, миновал дверь и оказался в той части дома, что принадлежала пациентам, с более широким коридором и просторными комнатами. Шум долетел и сюда; многие стояли в дверях своих комнат, пытаясь понять, что происходит. Когда Линду везли мимо на каталке, они молча провожали ее взглядами, чего никогда не бывало в Центральной больнице. Откровенно говоря, эти люди вели себя гораздо более сдержанно, чем Дэвид ожидал, и он решил, что, возможно, Кэролайн тайно приводит одноклассников в чувство. По крайней мере, он на это очень надеялся.

— Итак, — сказал он большой группе притихших пациентов. — У Линды случился небольшой сердечный приступ. Прошу вас, возвращайтесь в свои комнаты.

Уильям Мур, один из настоящих пациентов, наградил его угрожающим взглядом — губы поджаты и превратились в тонкую линию, язык тела говорит, что он готов броситься в атаку. Но уже в следующее мгновение широко ухмыльнулся.

— Вы настоящий бюрократ, — заявил он.

— Я доктор.

— Бюрократия в медицине является инструментом смерти.

Дэвид поймал себя на том, что автоматически собрался заговорить с Уильямом как врач с пациентом, вовремя остановился и сказал только:

— Мы можем поговорить завтра.

— С вами? Вы пустое место.

— Хорошо, тогда с доктором Хант или с кем-нибудь еще из психотерапевтов.

Предоставив сестрам заниматься пациентами, Форд вошел в изолятор.

Линда Фэйрбразер лежала, не шевелясь, на кровати, в то время как Мэриан Хант прикрепляла электроды, чтобы снять ЭКГ.

— Они скоро придут за мной, — сказала Линда.

— Кто?

Она сердито поджала губы.

В другое время Дэвид бы посчитал ее одной из обычных психиатрических пациенток, сражающейся с безумными идеями, но, поскольку она была из класса, Дэвид не очень понял, что Линда имела в виду. Ему отчаянно хотелось расспросить ее; он помнил, что с ней ассоциировались два глифа. Линда Фэйрбразер имела какое-то особенное значение.

— Линда, расскажите мне, что вас беспокоит. Кто за вами придет?

— Я получила послание. — Она вцепилась в его рубашку и притянула к себе. — Я не думаю, что Том может уйти. — Ее голос превратился в едва различимый шепот. — Никому не говори, но у него на спине и боку темное пятно, и оно растет.

Дэвид вдруг подумал об идее Страшного суда. Может быть, те, кто в жизни творил зло, будут особым образом отмечены? Эта мысль казалась ему невероятной, но наступили времена, которые меняли все законы и правила. Возможно, тела людей становятся зеркалом их души и наша плоть больше не прячет правду? Но что совершил Том Драйден, неприметный маленький человечек? Однако в голову ему приходило только одно: люди всегда стараются хранить в тайне свои дурные поступки.

К ним подошла Мэриан, которая держала в руках результат ЭКГ.

— Все в норме, — сказала она.

— Мы можем отправить распечатку кардиологам по электронной почте?

— Если Интернет снова заработает. Но данные говорят, что все в норме, и это не вызывает сомнений.

Дэвид посмотрел на бумажную ленту и решил, что они столкнулись с приступом аритмии, который мог привести к смерти пациентки и который предотвратили благодаря своевременному вмешательству.

— Синдрома Бругада нет, — сказал он и добавил: — Фибрилляции тоже.

— И, по правде говоря, ни одного признака аритмии.

— Полагаю, нам нужно как следует обследовать пациентку. Сердце никогда не останавливается без причины. Она должна оставаться под постоянным наблюдением, пока мы не сможем перевезти ее в кардиологическое отделение.

— Дэвид, я занималась изучением случаев резкой и необъяснимой остановки сердца. Возможно, здесь мы имеем дело с синдромом внезапной смерти или удлиненного интервала QT.

— А что такое синдром внезапной смерти?

— Это когда человеку снится такой жуткий кошмар, что он может вызвать смерть. Часто встречается в некоторых районах Азии.

Всего этого Дэвид не знал. Ни один специалист не станет тратить силы и время на столь кажущиеся не важными вещи.

— Синдром удлиненного интервала QT? Какие у него симптомы?

— Никаких нарушений или дефектов сердца. Небольшие отклонения от нормы в артериях, но ничего такого, что могло бы вызвать переполох.

— И как мы узнаем, что у Линды? В ее карточке есть что-нибудь о сердечных заболеваниях?

Мэриан замолчала на пару секунд, потом спокойно проговорила:

— Это уже случалось раньше.

— Данные о наблюдении есть?

— Разумеется, есть! И мы можем на них опираться. Ее обследовали в госпитале округа Роли. Сердечная мышца была без патологий.

— Значит, наша пациентка может останавливать сердце по собственному желанию? — Дэвид посмотрел на Линду. — Вы на такое способны?

— Я боюсь, что вы не отпустите меня домой, мне даже снятся про это кошмары. — Она посмотрела ему в глаза. — Я не такая, как вы все. Мне пора домой.

— Линда, вы имеете полное право отсюда уехать. Просто нынешняя обстановка делает это затруднительным. Никто не станет держать вас здесь против вашей воли.

— Доктор, когда наступит время, у меня будет всего пара минут. Но здесь столько дверей… Господи, как я ненавижу клинику Эктона!

— Мы о тебе позаботимся, — раздался голос Кэролайн Лайт от двери. — Когда она захочет выйти из дома, не мешайте ей, — сказала она, обращаясь к Дэвиду.

— Теперь у нас пациенты стали врачами? Замечательно.

— Ты наконец проснешься, Дэвид!

— Я не сплю.

— Кэролайн, оставь его в покое, — вмешалась Линда.

— Он идиот! Он не желает просыпаться! — Кэролайн вошла в комнату и остановилась рядом с Дэвидом. — Проснись! — выкрикнула она.

Дэвид посмотрел мимо нее на Кэти.

— Сестра, займитесь пациенткой.

Кэролайн влепила ему такую пощечину, что у него искры посыпались из глаз. На мгновение Дэвида охватила ярость, он схватил Кэролайн за запястье, но тут же взял себя в руки. Его сознание замолчало, и все наконец встало на свои места.

— И что это было: удар по системе «дзен»? — пробормотал он.

— Именно, — ответила Кэролайн, развернулась и с сердитым видом выскочила из комнаты.

— Заприте ее сегодня на ночь, — сказал Дэвид.

— Да заткнитесь вы, — ответила Мэриан.

— Что?

— Прекратите! — возмутилась Линда.

Дэвид пришел в ужас, сообразив, что его перепалка с Кэролайн произошла в присутствии другой пациентки, а это совершенно непрофессионально. Отвратительно. «Кэти права, — подумал он, — мир разваливается на части, и это касается не только того, что за стенами клиники». Он потащил упирающуюся Мэриан из комнаты.

— Попридержите язык в присутствии пациентов.

— А вы продемонстрируйте хотя бы намек на компетентность.

Дэвид замер, изо всех сил пытаясь сдержаться и не высказать ей в лицо все, что у него накопилось.

— Держите ее ночью под постоянным наблюдением.

— Все наши пациенты находятся под постоянным наблюдением, — проворчала Мэриан и зашагала прочь. — Может, вообще запрете ее прямо сейчас? Да еще наденете наручники?

— Вы ей не нравитесь, — сказала Кэти, когда она ушла.

— А кому я нравлюсь?

Выражение ее лица без слов ответило на его вопрос, и неожиданно на место жесткому, обеспокоенному сложной ситуацией профессионалу пришла мягкая привлекательная женщина.

Она повернулась, собираясь отправиться в часть дома, отведенную для персонала, и Дэвид медленно последовал за ней.

Его нисколько не удивило, когда он обнаружил, что Кэти сидит у него в гостиной. За секунду до его появления она опустилась в большое мягкое кресло, стоящее перед камином, и снова включила радиоприемник.

— Удалось что-нибудь найти?

— Новости «ТВ-11». Происходит нечто чудовищное. Спутники не возвращаются, по всему миру отказывают системы энергоснабжения, магистраль Интернета сгорела. Нам придется забыть о нем на много лет.

Неожиданно, как обычно бывает с долго подавляемыми страхами, ужас, который Дэвид держал в себе, вырвался на поверхность, и он всхлипнул, но тут же взял себя в руки. Впрочем, недостаточно быстро: Кэти вздрогнула и посмотрела на него, и он увидел у нее на лице удивление.

— Извините, Кэти, я держусь из последних сил.

— Ну да.

Она встала и, опустив глаза, остановилась перед ним.

Они обнялись так неожиданно и так естественно, что Дэвид практически не понял, что случилось. Просто чувствовал, что это правильно. Но, когда Кэти подняла лицо и приоткрыла губы, вдруг подумал, что такая близость никогда ни к чему хорошему не приводила и что он устал быть человеком, которого посещают подобные мысли. Кэролайн Лайт действительно нанесла ему удар по системе «дзен», и он осознал, что пришло время перемен.

Кэти смотрела на него и ждала, и он не сделал того, что собирался сделать секунду назад, — иными словами, не отвернулся от нее. Вместо этого он ее поцеловал и почувствовал, что больше не может контролировать свое желание и что никогда в жизни не испытывал такой благодарности и такого стремления быть с женщиной.

— О, господи, — выдохнула Кэти, высвобождаясь.

— Извини.

Она тряхнула головой и, обхватив руками, прижалась к нему. Ее наполненное жизнью тело пульсировала рядом. Когда она почувствовала, что он отреагировал на ее близость, она фыркнула и с сияющими глазами еще крепче его обняла. Неожиданно Дэвиду стало любопытно, была ли она любовницей доктора Аллмана, но он тут же отбросил эту мысль, точно ненужный мусор. А если и была, что с того? Жизнь не имеет к таким вещам ни малейшего отношения. Жизнь — это то, что происходит здесь и сейчас.

Кэти оказалась очень чуткой, тут же отодвинулась от него и вернулась в свое кресло у камина.

— Как это называется? — проговорила она. — Отсутствие эмоциональной реакции? Мы нередко наблюдаем это у пациентов.

— Кэти, нет.

— Значит, ты по природе холодный человек?

— Мне не показалось, что я был холоден.

Дэвид подошел к ней, наклонился, взял за руки и потянул к себе. Она не стала сопротивляться, но прижалась к нему, как это сделал бы ребенок, показывая привязанность и никакого плотского желания.

Что сломалось, да еще так внезапно? И кто это разрушил, он или она? Дэвид обнял Кэти за талию и медленно повел в спальню. Против его ожиданий она пошла за ним без возражений, но, когда села на край кровати, он увидел на ее лице, всего на одно короткое мгновение, усталость. Она была измучена, но зато здесь, рядом с ним.

— Извини, — сказал он.

— Ты неожиданно ушел куда-то очень далеко. О чем ты думаешь, когда это происходит?

— А со мной часто такое происходит?

— У нас говорят, что у тебя нет чувств, что ты… бессердечный, Дэвид. — Она взяла его за руку, и несколько минут они, точно смущенные подростки, просто сидели рядом.

Форд потянулся к верхней пуговице ее блузки.

— Я напуган, Кэти.

— Но ты боишься не меня.

Дэвид расстегнул пуговицу.

— Я боюсь, что не справлюсь со своими обязанностями. Да еще после человека, которого убили в месте, где убийства не редкость.

Кэти распахнула блузку, потом потянулась за спину и расстегнула лифчик — и Дэвид увидел белизну идеальных изгибов. В следующее мгновение Кэти положила руку на ремень его брюк и подняла глаза. Он нашел вспыхнувшее в них смущение возбуждающим.

Кэти расстегнула молнию и тихонько рассмеялась.

— У тебя сейчас трусы порвутся.

И тут он почувствовал прикосновение холодного воздуха и ее теплых рук.

Кэти была изысканной в своей наготе, безупречной и гладкой, как сливки, и Дэвид подумал, что она одна из самых красивых женщин, к которым он когда-либо прикасался. Когда они вместе легли на его кровать, он понял, что прощен, как будто она, проявив доброту и великодушие, отбросила в сторону то, что чуть не оттолкнуло их друг от друга. Единственное, что слегка ее портило, — это темное пятно сзади на шее, и, когда Дэвид провел рукой по его гладкой, прохладной поверхности, а потом поцеловал, он почувствовал едва различимый привкус пепла или старого загара. И все-таки пятно было каким-то странным, очень необычного оттенка. На самом деле Дэвид ни разу в жизни не видел ничего подобного: цвет, который не являлся цветом, скорее, тень, всплывшую изнутри на поверхность кожи. Может быть, виновато солнце?

— Ты была на улице?

— Когда?

— Недавно, скажем, в последние три дня?

Кэти села на кровати.

— А что?

— Просто не выходи из дома, сейчас в атмосфере полно радиации.

Кэти поцеловала его в нос.

— Я давно хотела это сделать.

— Поцеловать меня в нос?

Она обняла его, они вместе повалились на постель, и Дэвид постарался проявить все свое умение и заботу, стать таким, каким женщина хочет видеть мужчину — так ему казалось, — стараясь отбросить в сторону свой не слишком большой опыт постельных утех с такими же не уверенными в себе медсестрами. Больницы полнятся утомленными, блестящими юношами и девушками, мечтающими познать не только медицину, но и тайны сердца.

Дэвид потянулся, чтобы выключить лампочку на прикроватном столике, и комната наполнилась зеленовато-пурпурным мерцающим сиянием, таким ярким, что ему пришлось закрыть глаза. День выдался длинным и трудным, и, похоже, ночь наступила раньше срока, хотя часы показывали только восемь вечера.

Кэти протянула руку и снова включила лампу, прогнав безумные вспышки.

— Давай не будем все портить, — прошептала она.

Разрисованная спящими грациозными девушками и сатирами с сумасшедшей эрекцией, лампа являлась настоящим сокровищем. Возможно, единственным порнографическим предметом, автором которого был Луи Комфорт Тиффани.

То, что они оказались вместе, представлялось Дэвиду таким правильным и невинным, что когда его тело наполнилось удовольствием, которое Кэти ему дарила, он почувствовал, что тяжкий груз, давивший на плечи, исчезает, точно отряд солдат в тумане.

Он знал, что у него все получится слишком быстро, и пытался слегка притормозить, но его подхватила могучая сила, и когда тело наполнилось знакомым покалыванием, он посмотрел в ее лицо, сиявшее счастьем в мягком свете лампы, и подумал, что видит перед собой самую красивую женщину на свете.

Но тут его тело прогнало прочь все мысли, Дэвид задрожал, кровь запела, и он испытал потрясающее ощущение мгновенной смерти. Кэти улыбнулась, она тоже была счастлива, по крайней мере, так показалось Дэвиду, и он расслабился на ней и в ней.

Они оба молчали, и тишину нарушал лишь ветер, стучавший по крышам старого дома.

— Ты обратил внимание на сценку на абажуре лампы? — спросила Кэти с нежностью и… как показалось Дэвиду, некоторой толикой торжества; он-то думал, что это он ее соблазнил… умница Кэти. — Он приводил сюда любовниц. Ты знал, что у него их было несколько дюжин?

Она оперлась на локоть и, смущаясь, поцеловала его в щеку.

— Дэвид, ты самый симпатичный мужчина, который когда-либо тут появлялся.

— Мне казалось, что я тебе совсем не нравлюсь.

Кэти снова его поцеловала, на этот раз в уголок рта.

— Просто расслабься немного, хорошо?

И она поцеловала его в губы, прижав голову к большой, мягкой подушке. Дэвид приоткрыл губы, впуская поцелуй и наслаждаясь ее неожиданной агрессивностью.

Они вместе плыли по проливу ночи, присутствие Кэти опьяняло Дэвида, и он позволил себе поддаться ее чарам. Так, дрейфуя между сном и явью, он снова занялся с ней любовью.

И тогда пришли сны, сознание Дэвида так легко уплыло в собственную реальность, что он даже не понял, что спит.

Сначала ему приснилось, что открылась дверь в спальню. И хотя позже он сообразил, что, вероятно, спал, ему показалось, будто он услышал щелчок замка. Дэвид сел и посмотрел в сторону двери. Однако никто не вошел, только на пороге появилась тень человека. Точнее, не тень, а нечто более плотное. Дэвид смотрел, как неведомое существо двинулось вперед, и подумал, что оно окутано мраком, более глубоким, чем обычный, и ощутил исходящие от него волны ненависти. Его первым побуждением было оттолкнуть от себя эту тень, но в следующее мгновение он проснулся, почувствовав, что Кэти его трясет, пытаясь разбудить.

Он взглянул на ее лицо, окутанное ночными тенями, которые разрывали мерцающие на небе вспышки.

— Тебе приснился кошмар, — сказала она. — Похоже, жуткий.

— Я видел, как сюда кто-то вошел.

— Что? У тебя паранойя, да еще в таком месте? Что случилось с моим замечательным мужчиной?

Они одновременно рассмеялись, но Дэвида охватили сомнения. То, что ему привиделось, не было обычным кошмаром, слишком яркие впечатления остались. Скорее всего, это классический пример ночного страха, вызванного нарушением сна. У него даже возникло ощущение, будто он вовсе не спал, хотя на самом деле находился в состоянии глубокого сна. Еще один симптом, подтверждающий поставленный им самому себе диагноз.

— Господи, вдруг у меня гипогликемия? Только этого мне не хватало.

— Хочешь, сделаем анализ? Я могу поискать на складе тест-полоски.

— Не нужно. Думаю, дело в стрессе.

— Ну, ты же у нас доктор.

Кэти скользнула к нему поближе, они поцеловались, и Дэвид почувствовал, что она не только возбуждает его сексуально, но с ней ему тепло и уютно в одной кровати, и начал постепенно снова погружаться в сон.

Однако он не уснул, а когда услышал ровное дыхание спящей Кэти, ему почему-то стало не по себе. Дэвид лежал спиной к комнате, и у него появилось ощущение, что он совершил ошибку, потому что видение — или правильно назвать его «фантом»? — все еще находилось где-то поблизости.

Наконец Дэвид повернулся на другой бок и окинул взглядом спальню. Дверь была надежно заперта, он даже цепочку не забыл набросить, и попасть сюда как-то иначе не представлялось возможным. Или все-таки такой способ был? В старом доме, особенно в комнате, где хозяин развлекался с любовницами, должен быть потайной ход.

И вдруг Дэвид почувствовал, что чуждое присутствие приближается к кровати, хотя не увидел ничего определенного. Несмотря на тот факт, что его ум ученого ни на мгновение не признавал подобных вещей — более того, знал, что они невозможны, — он ощущал, что наполненное жизнью, хотя и невидимое существо стоит около кровати.

Дэвид не сомневался, что снова стал жертвой ночных страхов — эффект, часто встречающийся в случаях нарушения сна, — но это не отменяло того, что он чувствовал. К тому же он обратил внимание на очень необычное ощущение — вибрирующий холод, окативший его грудь. Форд опустил глаза и увидел мурашки на обнаженной коже в тех местах, где он его касался.

Дэвид не сомневался, что в комнате кто-то есть, однако он никого не видел.

Почему?

«Это какой-то вид шизофренической галлюцинации, иначе просто не может быть», — подумал он. Но в его роду не было гена шизофрении, а однонуклеотидный полиморфизм не вызывает галлюцинаций.

Итак, может быть, в спальне действительно кто-то есть?

Дэвид приподнялся на локте, и Кэти тихонько застонала.

Он ощупью нашел лампу, включил ее… и ему показалось, что он увидел, как скользнула, закрывшись, дверь. Дэвид вскочил с кровати, бросился к ней и быстро распахнул.

В коридоре пусто. Значит, все-таки очень яркий сон.

Неожиданно Форд понял, что стоит около окна, выходящего на парковку и заросли деревьев. По небу величественно проплыл какой-то огромный, ярко освещенный объект — не самолет, потому что он был огромным. По-настоящему гигантским. За ним следовал другой, над ними парили еще два. Дэвид посмотрел наверх, и его охватило благоговение перед могуществом, представшим глазам — он увидел сотни, тысячи громадин, заполнивших небо.

И вдруг он оказался внутри одной из этих штук, его со всех сторон окружали столбы света, но он откуда-то знал, что это живые существа, вознесшиеся к немыслимым высотам благородства и наполненные такой сильной любовью, что он неожиданно вернулся в раннее детство и увидел мать и отца на пляже в Кейп-Мэй. Отец что-то кричал, звал его, а мать лежала на песке, закрыв глаза кружочками огурца. Громко лаял терьер Джек, маленькая девочка распевала веселую песенку, радуясь прекрасному дню.

Дэвид инстинктивно догадался, что это ангелы, и почувствовал себя абсолютно обнаженным в их сиянии. Они были такими глубоко правильными и истинными, что Дэвид не сдержался и вскрикнул — или ему показалось, что вскрикнул, — потому что они излучали ощущение радости и чистоты, которое стало, несомненно, самым ярким, самым девственным и одновременно вызывающим благоговение переживанием, какое он когда-либо испытывал.

Но еще Дэвид почувствовал печаль, устремился к ней и потребовал, чтобы она его оставила, но она не пожелала уйти, и в следующее мгновение, содрогаясь под ударами болезненного ужаса, он оказался в кромешной тьме. Самый чудесный из всех снов в долю секунды превратился в черный бесформенный кошмар из кошмаров.

Дэвид падал вниз, в глубокую каменную пропасть и через несколько мгновений ощутил жар. Вскоре окружавшие его каменные стены начали сиять, и жар превратился в жуткую боль, не обжигающую, а такую, будто кто-то натирает тело песком. Он снова и снова бросался на стены, вперед и назад, вперед и назад, но спасения не находил.

В глубине сознания Дэвид знал, насколько серьезен такой абсолютный, безысходный разрыв с реальностью, и что подобное состояние, возникшее в результате стресса, граничит с психозом.

Дэвид продолжал падать, жар становился все сильнее, он корчился и сражался, лягался, размахивал кулаками, превратившись в испуганного до полусмерти ребенка.

Вокруг раздавались крики, и он начал различать тела, погрузившиеся в стены, яркие, сияющие тела людей, которые все до одного кричали о своей невиновности, но они лгали, он слышал это в их голосах — в отчаянной какофонии, присущей нестройному хору лжи.

Неожиданно на фоне прежней боли Дэвид почувствовал вполне определенную вспышку новой, в правом запястье.

Кто-то кричал, он же снова и снова ударял рукой о край прикроватной тумбочки, на которой подпрыгивала лампа.

Задыхаясь, чувствуя, что запутался в простынях, Дэвид поднял правую руку. Боже праведный, неужели он ее сломал? Нет, только содрал кожу, но ему удалось изгнать из нее демона.

— Что случилось…

В комнате царила тишина, и все, как обычно. Часы показывали без четверти семь утра.

— Кэти?

Дэвид обнаружил, что он один в кровати, — значит, Кэти ушла, и ему пришлось спросить у себя, была ли она вообще здесь.

Разумеется, он понял, что ему приснились христианский рай и ад. Больше ничего не случилось, и неважно, какими яркими и живыми были картины, все равно это только сон, возможно, вызванный стрессом. Так что зря он испугался, что у него началось психическое расстройство.

Дэвид вздрогнул, неожиданно услышав незнакомый мужской голос, который доносился из маленькой гостиной, находившейся рядом со спальней. Дэвид решил, что он явно не принадлежит никому из персонала, и резко распахнул дверь.

— Прошу прощения…

И тут он узнал голос Крейга Хардинга из «Сегодняшнего шоу». Комментаторы сидели в большом окне Рокфеллеровского центра, и люди смотрели на них с улицы. Значит, буря прошла, спутники снова заработали и мир вернулся к прежней жизни. Одеваясь, Дэвид жадно слушал новости, которые, по большей части, сводились к разрушениям. Уже хорошо: разрушения — это не конец света.

Он позволил себе надежду, что документ миссис Денман ошибся.

Стоя в роскошном, отделанном мрамором душе, Дэвид подумал, что пенящийся гель смывает с его тела безумие ночи. Конечно, а как же иначе? Если солнечная буря прошла, жизнь теперь очень быстро вернется в норму.

К тому времени, когда Дэвид направился в столовую для персонала, чтобы позавтракать, он уже сумел расправиться со своим сном.

Когда Форд спустился по лестнице, он увидел, что у подножия его ждет Глен Макнамара.

— У нас пропал пациент.

Дэвид пару мгновений пытался осознать услышанное.

— Сэм Тейлор потерял Мака.

— Когда?

Глен мгновение молчал.

— Вчера днем.

— Что? Почему меня не поставили в известность, Глен?

— Никто ничего не знал. Мак вырубил Сэма.

— Но Мака запирают на ночь. Наверняка кто-то заметил, что его нет.

— Сэм попросил дать ему время, чтобы найти Мака.

— Всю ночь?

— Он сообщил мне о случившемся около десяти вечера.

— Глен, сейчас семь утра, а директор клиники только что узнает о случившемся?

— Доктор, я не видел необходимости вас будить. Что вы могли сделать? Это мое поле деятельности.

Дэвид уже собрался хорошенько отчитать Глена Макнамару, но тот действительно был прав. Молодой врач не мог сделать ничего, чтобы помочь им отыскать Мака.

— Ладно, — сказал он наконец. — Мак может представлять для нас опасность?

— Меня очень удивит, если мы его снова увидим или услышим о нем. По моим прикидкам, он не продержится и недели во внешнем мире. Там настоящий ад, док. Судя по столбам дыма, которые мы постоянно видим, и проблемам в инфраструктурах, люди рвут друг друга на части. — Глен махнул рукой в сторону столовой. — Тосты, бекон, кофе и печенье. У нас все в ярости от такого завтрака, а там его считали бы роскошным пиром.

Они вошли в столовую вместе. Когда Дэвид направился к буфету, Кэти догнала его и незаметно прикоснулась к руке.

— По крайней мере, ублюдок убрался, — тихо сказала она. — Его здесь никто не любил. — Она улыбнулась. — Да и, вообще, телевидение снова работает, солнце выглядит намного лучше, и у меня такое ощущение, что все осталось позади.

Документы миссис Денман предупреждали, что Солнечная система направляется в самые глубины усеянного обломками поля сверхновой.

Правда об их положении наполнила сознание Дэвида — они вовсе не приблизились к границе бури, они оказались в самом ее эпицентре.